Песчаные Замки

Макс открыл массивную дверь и тут же отряхнулся от посыпавшейся на него грязи. Гараж Шторма — не место стерильной чистоты, конечно, но и такого полного завала Лайтвуд не ожидал. Он прикрыл рукавом лицо и с чувством чихнул. Несмотря на холод, дверь явно стоило держать открытый. Такое ощущение, что сюда не заходили не неделю, а пару веков. Будь Макс чуточку сентиментальнее, он бы сказал, что даже гараж скорбит. Но сентиментальностью тут и не пахло. Гараж, сам по себе, был не особо большой, но достаточно вместительный. Шторм со своими охуенными навыками вождения припарковал джип таким образом, чтобы он не стоял посреди дороги, а, прилично, в углу, так что тут еще помещался байк (который надо бы забрать с эвакуационной площадки, но руки никак не доходили) и куча всякого хлама, который пацаны заставили Лермонтова выпереть из комнаты. Макс не был любителем гаражных посиделок, хотя это достаточно популярно в восточной Европе, так что разглядывал тут все с нескрываемым интересом. Стол, купленный Мур на какой-то барахолке пару лет назад, под ним ящик с инструментами, на столе какие-то схемы. Лайтвуд приметил какой-то торчащий пик и заглянул за дальний бортик стола и хмыкнул. Ракета, которой Шимус проедал мозг Шторму столько времени стояла и дожидалась своего часа. На ней было налеплено два ярко-желтых стикера. Макс подошел и сел на корточки, чтобы рассмотреть поближе. «На д.р. еблана» было написано на одном косым, нихера не понятным Штормовским почерком. Макс хмыкнул. «Замени впрыскиватель бензина, коротит» на другом. На этом же листочке рядом — жирный восклицательный знак. Лайвтуд не особо вдавался в болтовню Шимуса о запуске ракет и всей этой херне, он обычно с Августом где-то за деревом курил траву и слушал охуенную байку, но исправно участвовал во всех запусках недо-техники в воздух и получение пинков под зад, чтобы бежать быстрее от места аварии. Сначала это была картонная ракета, держащаяся на магии и жвачке. Потом — собранная из говна из палок. Потом еще сделанная из хуй знает чего. Каждая летела чуть дальше предыдущей и, в прошлый раз, у них почти получилось запустить эту херню. Эта ракета была сделана из листов железа, который хуй знает откуда достал Шторм. Рядом валялся ватман и Макс (откашлявшись от очередной пыли) смутно понял, что это чертежи для этой самой ракеты. Лайтвуд приметил какие-то подписи на польском (или русском?) и подозревал, что этот самый ватман не один раз отправлялся в Польшу к ракетроителю Лермонтову для проверки. Шторм, очевидно, охуеть как запарился. Макс подумал, что надо бы все же эту ебучую ракету доделать. Или просто хотя бы Шимусу отдать. Когда-нибудь не сейчас. Их команда потерпела изрядный шторм (вот это каламбур) и корабль медленно, но верно, направлялся ко дну. Макс успел выпрыгнуть на спасательную шлюпку и держать в поле зрения Аэрин, чтобы она не потонула в этом говне. Немного подепрессует — Макс ее вытащит. Они не были со Штормом охуеть как дружны, на самом деле. Макс вообще думал, что если бы не Шимус — хер знает, как бы они с ним общались. Шторм с Августом были с другого факультета, другого курса и, если честно, иногда казалось, что из другой жизни. И если с Августом еще у Аэрин там свои терки-мутки, то со Штормом их связывало гордое нихуя. Шторм не наркоманил, не был пиздец каким общительным и, явно, обществу людей, говорящем на быстром английском предпочитал повозится со стариной джипом. Явно полная противоположность Макса. Да, они тусовались вместе, потому что Аэрин дружит с Шимусом, Аэрин дружит с Августом, а Шимус притащил Шторма, который, в свою очередь, заебато задружился с Августом, но, в любом случае, он стоял в другой конце цепочки от Лайтвуда. Макс бы затащил в свою шлюпку Августа и Шимуса, но, при всем уважении, он хуй знает, что с ними делать. Шимус впал в какое-то состоянии полнейшего дебилизма, отрицая все происходящее вокруг, связанное с лежащим в земле Лермонтовым, а Август, блять, вообще молчал и не выдавал свой охуенный юмор пачками. Да еще и забухал. Макс бы забухал только, блять, за компанию. И, правда, Макс понимал, что никто не хочет сдохнуть в семнадцать, но, серьезно, Шторм? И что теперь ему с этим делать? Оставил бы записку или типа того. Дневник. Подсказки, блять, хоть что-то. — Блятство, — Макс достал из кармана пачку и закурил, присаживаясь на капот, — я с пустотой разговариваю, но нахуя, Шторм? И как мне теперь этих сук после тебя откачивать? — Макс затянулся, откидывая голову, — ну ты и гандон, — хмыкнул. А потом заметил на периферии сознания что-то яркое. Желтое. Лайтвуд вернул голову в изначальное положение. Прямо над столом, заваленным хуйней (в том числе пустыми упаковками из-под дошика) была стойка с инструментами. А на ней желтый стикер. Макс затянулся и подошел ближе. Все тот же косой почерк Лермонтова. «Положить Шимусу денег на колледж». — Что за… — Макс сорвал листок. Это уже, определенно, крипово. Если до этого он был приверженцем того, что Шторм не самоубийца, то это явно аргумент «за». Нахуя Лермонтову оплачивать колледж о'Бирна? На этом моменте Лайтвуд заебался быть ценителем чужого пространства. В жопу. Ему нужны были ответы. Он открыл первый ящик стола. Там оказались какие-то листки, чертежи карандашом и блокнот, обтянутый искусственной кожей. Заюзанный до пизды, правда, кое-где были видны следы машинного масла. Макс открыл первую страницу. Если Шторм вел дневник, Лайтвуд бы явно пересмотрел виденье сурового механика, но сверху была какая-то надпись на польском. А снизу, для тупых, на английском. «Собственность Томислава Лермонтова.» Макс перевернул еще одну страницу. Загаженный расплывающимся простым карандашом и каплями жира (или смазки какой-то, хуй знает), блокноту было будто не пару лет, а уже полвека. На второй страницы были какие-то расчеты, мелкая ракета и, вау, почерк Шимуса. На третьей был список имен, вычеркнутых, а рядом с ними — даты. Макс напряг зрение, но разглядел «Лайтвуд (04.12.2016)». Вспомнил, как он в прошлом году проебался с ноутом и пришлось отдавать Шторму на тех обслуживание. Ясно, список клиентов. Таких листов было дохера, так что Макс пролистал чисто для проформы и, случайно (так ли случайно), остановился на одном листе. «Моклобелит. 1 таблетка в день во время обеда. Седаристон. 2 таблетки в кофе между парами. Отдать Скамандерам в Комнате…» — Блять. Шторм подсовывал Шимусу ебучие лекарства. После смерти деда, видимо. Вот почему ему башню не рвало. А теперь все посыпалось. И Макс хуй знает что из этого более стремное — что Шторм подкидывал Шимусу таблетоосы или, что расписал приемы таблетосов настолько тщательно, что даже Макс понял. На следующей странице был пароль от Штормовского ноута. Охуенные знаки. — Надеюсь, что ты не сам, — буркнул Макс и засунул блокнот в карман. Следующим пунктом было достать ноут Шторма из комнаты с бухающим Грэмом. Заебато. Макс взял на себя обязанности мамочки? Или папочки. Папочки Шторма, видимо.