What if this is all the love you ever get?

Дерево шершавое, колет спину даже сквозь футболку, но солнце так чудесно и в меру припекает, просвечивая сквозь густую листву, что шевелиться решительно лень. Икер щурится и наблюдает за тем, как Триш помогает Мартину и Лукасу расстелить на траве покрывало, чтобы подготовиться к пикнику. До него долетает искренний и звонкий смех, так что он просто не может не улыбнуться. Оливер падает рядом и тут же радостно пихает в бок, заставляя сползти пониже и прислониться к себе. — Ты уже слишком стар, чтобы спать под деревьями, Икерчито! — А ты всё ещё слишком молод, чтобы так хамить старшим. — Старикам, ты хотел сказать? — Маленький негодник. Пререкаться тоже лень, так что они шутливо пихаются, но быстро затихают и любуются происходящим на поляне. Триш очень идут дети и улыбка, мелкие тянутся к ней и даже почти не шалят, когда она разыгрывает целое представление с корзиной для пикника. — Тебе повезло с ней. Оливер счастливо и совершенно влюблённо кивает, не отводя взгляда от своей девушки. — Это точно. Триш — чудо. — И когда же у чуда будет фамилия Торрес? — подначивает его Икер, наслаждаясь тут же вспыхнувшим на смуглом лице смущением. — Я в старте никак выходить не начну, а ты про свадьбу. — Ты же в курсе, что Триш с тобой не из-за этого? — Да в курсе я, зануда. Просто она достойна самого лучшего. Икер неудобно выворачивается, чтобы отвесить лёгкий подзатыльник и поймать недовольный взгляд. — Ну что? Я люблю её, — взгляд Олли становится подозрительно задумчивым. — И она любит меня, я знаю. Любит и всегда готова поддержать. — Это видно. Я рад за тебя, правда. Это здорово, и тебе на самом деле повезло. Оливер глубоко вздыхает и выглядит сосредоточенным, как перед пробитием штрафного. — Икер, ты же знаешь, что тебя я тоже люблю? — Не думаю, что Триш согласится на жизнь втроём, — беззаботно отзывается Икер и тут же невольно ойкает, потому что Олли больно дёргает его за волосы. — Я же серьёзно! Ты мой друг, один из самых близких моих друзей, и я всегда готов тебе помочь, если это в моих силах. — Как и я, Олли. Что-то случилось? — Но я не смогу помочь тебе, если не знаю, в чём дело, — продолжает Оливер, будто и не слышит. — Ты всегда можешь на меня рассчитывать. И на Триш тоже. Мы сделаем всё, что нужно, только пожалуйста, говори о таком. В этом нет ничего страшного или плохого, просто мне было бы проще знать. — Знать что, Олли? — Икер чувствовал бы себя куда более польщённым такими искренними словами, если бы понимал, о чём вообще идёт речь. — Зачем ты сказал Рамосу, что мы с тобой встречаемся? Ну, то есть не так. Почему ты не рассказал об этом мне? Мне было бы проще сориентироваться, если бы я знал, чего ждать. Мы с Триш прикроем, если нужно, но мы должны знать, как себя вести, понимаешь? Икер не понимает вообще ничего, кроме очевидного и до боли привычного, что от Серхио одни проблемы. Снова. Пусть пока и неясно, какие именно. — Стоп. Погоди. Давай ещё раз. Серхио думает, что мы встречаемся? — Ага. — И ты знаешь об этом, потому что? — Он написал мне. Начал издалека, похвалил мою игру, сказал, что у меня большое будущее. Ну, я отвечал, а то невежливо всё-таки, мы же почти не знакомы, чтобы говорить всё, что я о нём думаю. А потом я сам не понял, как так вышло, но он уже грозился сделать со мной что-то страшное, если я тебя обижу. Сказал, что я не имею ни малейшего понятия, какое счастье мне досталось, и что он уничтожит меня, если я его — ну, тебя — сломаю. Разобью сердце или что-то в этом роде. А ведь Икер уже почти успел забыть, как порой отчаянно ему хотелось свернуть эту дурную голову, раз уж ей всё равно не пользовались по назначению. Ну, а «как-то так вышло» вообще лучшая характеристика для общения с Серхио. Икеру приходится считать до двадцати, чтобы не позвонить и не наорать прямо сейчас. — А ты что? — Сказал, что это не его чёртово дело. И что я, в отличие от некоторых, точно не собираюсь делать тебе больно. Он снова доставал тебя, да? Против воли в груди разливается тёплое чувство гордости и привязанности. Олли ещё совсем ребёнок, и дело не только в возрасте, но и в том, с каким восторгом тот до сих пор смотрит на мир, но его верность, искренность и преданность вызывают лишь восхищение и редкое «чем я это заслужил?» — Я ничего ему не говорил. Мы вообще с Чемпионата Мира не разговаривали. Спасибо за поддержку, но ни тебе, ни Триш ничего не нужно изображать, честно. Я разберусь. — Постарайся только не убить его, ага? Он, конечно, ужасно бесячий, но мне не хочется доигрывать сезон без тебя, — Оливер снова улыбается, расслабленный и успокоившийся. Безоговорочно доверяющий. — Пойдём тогда, престарелый Казанова, у наших уже всё готово. Икер пихает уже поднявшегося Олли под зад и неторопливо встает следом. — Эй, Олли. — Икер? — А ты бы правда притворился моим парнем, чтобы мне помочь? — Касильяс, если бы не Триш, ты бы на самом деле уже давно был моим парнем. Олли широко улыбается и подмигивает, прежде чем присоединиться к шумной возне на покрывале. Икер качает головой и подхватывает бегущего к нему Лукаса.

***

В Мадриде холодно. Конечно, это всё полная чушь, испанский зной никуда не делся, но Икера знобит, и он ничего не может с этим поделать. Дома, улицы, даже люди — всё точно такое же, будто и не было этих трёх лет. Вечно бегущий вперёд город, застывший во времени. Как хотелось бы представить, что никакого перехода не было, что не было никаких ссор, что сейчас с заправки выбежит Серхио, бросит на заднее сиденье пачку печенья, которую ни один из них не съест, и они поедут на базу на очередную тренировку. На мгновение он чувствует на своей щеке фантомный поцелуй, а потом трясёт головой и до упора давит на газ, разгоняя арендованную машину. Меньше всего ему хочется оказываться у Серхио дома, но он знает, что ему не хватит решительности позвонить и договориться о встрече. Пока Серхио не знает, что он здесь, он волен в любой момент развернуться и поехать обратно в аэропорт. Так проще. Серхио действительно дома, и у Икера уходит некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что он правда здесь: живой, настоящий, смущённый и немного робкий. Так непохожий на себя на экране. Так похожий на того, прежнего Серхио. — Зачем ты угрожал Оливеру? — Икер не считает слабостью то, что не находит в себе сил на светские разговоры и раскланивания. — Ты мог просто позвонить или написать, — вздрагивает от резкого напора Серхио и отходит в сторону, приглашая зайти. Икер не собирался заходить внутрь, правда, он хотел лишь получить ответы и перевернуть эту страницу навсегда. В какой-то там уже по счёту раз. Он послушно идёт на кухню — где тоже ничего не изменилось. — У меня всё равно были дела в Мадриде, решил заодно заехать. Серхио кивает, и по нему сложно понять, поверил ли он в эту ложь. Но он не пытается влезть под кожу, как сделал бы раньше, и за это Икер ему благодарен. Или ненавидит. — Я ему не угрожал. Просто переживаю за тебя. Я сам… сделал много ошибок. Мне бы не хотелось, чтобы он их повторил. Он кажется… искренним. Я рад за тебя. — По тебе не скажешь, — сложно удержаться от комментария, учитывая, что Серхио не отрывает взгляда от закипающего чайника. — С чего ты вообще взял, что мы встречаемся? — Господи, Икер, я же не слепой! Достаточно зайти к вам в инстаграм. Всегда вместе, всегда улыбаетесь! Я последний раз видел тебя таким счастливым, ещё когда… «Мы были вместе» так и остаётся несказанным, а Серхио цепляется за столешницу, явно пытаясь успокоиться после срыва. — Он мой друг. И что, я теперь не могу быть счастлив? — Конечно, можешь. И я рад, что ты счастлив, — Серхио говорит это так мягко, что Икеру самому хочется вцепиться в стол, чтобы не наделать глупостей. — Ты заслужил это. Особенно после всего, что вытерпел из-за меня. — Оставь Олли в покое. Мы просто друзья. — И ты решил сказать мне об этом лично? Ты столько раз приезжал в Мадрид после переезда, но только из-за Олли у тебя появилось желание увидеть меня? — Оно никогда не пропадало, — вырывается у Икера, отчего он закрывает глаза, но всё же не пытается поправить себя. — Никогда, Сесе. — Зачем ты это делаешь? — сдавленно шепчет Серхио, Икер готов поклясться, что он хочет вцепиться в него и как следует встряхнуть. — Ты же знаешь, что я чувствую, так почему ты… — Я ни черта не знаю, Серхио! Ни черта! Ты постоянно говорил о каких-то чувствах, но делал всё, чтобы мне хотелось оказаться как можно дальше! — Икер не замечает, как оказывается на ногах, напротив стоит Серхио, готовый броситься, точно на показавшего карточку арбитра. — Потому что ты не мог просто взять и поверить мне! Ты не дал мне — нам! — даже шанса, как только появились проблемы! — Проблемы, которые ты и создал! Серхио неожиданно подходит впритык, так что Икер чувствует знакомый жар его тела и не может отвести взгляда от его глаз. — Зачем ты приехал? Икер, пожалуйста, скажи, зачем ты приехал. Икер никогда не мог врать, глядя в эти глаза. И никогда не мог отказать этому взгляду. Возможно, это тоже было частью их проблемы — той, что они так тщательно возводили в абсолют последние годы. — Я не знаю, Сесе. Правда не знаю. — Икер, один шанс. Последний. Дай нам его. Ещё одна попытка, и не говори, что тебе она не нужна. Икер чувствует дыхание на своих губах, и это совсем не помогает сконцентрироваться. Отойти — невозможно. — Дай мне время. Я не могу просто взять и… Мне нужно время. Это мой последний сезон, и я вернусь в Испанию. Сможешь подождать этот год? — Я ждал тебя три года, Икер. Это были самые тяжёлые три года в моей жизни, но я готов ждать ещё больше, если буду знать, что это не напрасно. Как насчёт одного поцелуя в задаток? Икер быстро кивает, боясь передумать, и ожидает, что Серхио сразу же прижмёт его к стене, но вместо этого тот берёт его за руки и нежно очерчивает костяшки, разминает ладони — как любил делать после тренировок. Пальцы Серхио скользят по предплечьям, сжимают плечи, зарываются в волосы, и только затем Серхио обхватывает ладонями его лицо и целует. Это простое прикосновение губ, это тяжёлое прерывистое дыхание. Икер сам углубляет поцелуй и прижимает Серхио к себе, будто возможно быть ещё ближе. Они целуются, как одержимые, как путники, добравшиеся до воды после странствий по пустыне, как только могут целоваться люди, которые думали, что уже никогда не будут вместе. Икер толкает Серхио к столу и тянется к ремню на его джинсах, но тот неожиданно выворачивается и отскакивает, пытаясь восстановить дыхание. — Тебе нужно подумать. — Серхио… — Нет. Ты сказал, что тебе нужно подумать, а я пообещал, что дождусь. Я уже достаточно проебался в прошлом. Я сдержу своё слово, ясно? Я не позволю тебе жалеть, что ты сорвался. Пожалуйста, Икер. Я не выдержу, если сейчас получу тебя и потеряю навсегда. Только не снова. Прежний Серхио никогда не сказал бы такого, но то, как этот Серхио смотрит… Это всё ещё его Сесе, без сомнения. Тот немного смешной и наивный безумно влюблённый мальчик, который однажды украл казавшееся неприступным сердце и хранил у себя долгие годы. Который вырос во взрослого мужчину и настоящего капитана, но по-прежнему трепетно держит израненное сердце в своих ладонях. Икеру больно от того, как много времени они потеряли. Икер не может не улыбаться от того, сколько у них ещё впереди. — У меня ещё четыре часа до обратного рейса. Чем займёмся? — Ну, у нас как раз вскипел чайник. Они смотрят друг на друга и одновременно начинают смеяться — впервые за долгие годы. Икер надеется, что это начало.

***

Оливер забирает его из аэропорта и нарочито ворчит всё дорогу, но у самого дома перегибается через коробку передач и крепко обнимает. — Я рад за тебя. Но Рамос всё равно меня бесит. — Поверь, я через неделю буду говорить тебе тоже самое. Олли смеётся и, кажется, по-настоящему расслабляется, довольный ответом. Икер уже доходит до двери, когда оборачивается на весёлый оклик. — Учти, если Триш меня бросит, я поеду в Мадрид завоёвывать тебя! — А Триш в курсе? Олли по-ребячески показывает язык и скрывается за поворотом.