Black Cat: A Witch's Familiar

Юнги принадлежит самому лучшему ведьмаку на цееееееелом свете. Ладно, наверное, это немного преувеличенно, но так как Юнги принадлежит высшему виду, Фелис Катус, он любит помурчать сам с собой о том, как предвидел, что завладеет самым лучшим волшебником в мире. И не то чтобы Чонгуку подвластны лучшие заклинания или он может творить лучшую магию, нет, зато у него лучший нос для того, чтобы потереться о него своим, лучшие пальцы для почёсываний за ушком, он всегда зовёт всех к столу своим прекрасным голосом, и вообще превосходит любого другого ведьмака или ведьму. Потому что Юнги так сказал. Колокольчик над дверью звякает, когда Чонгук и Джин заходят в шоколадницу. Юнги тут же спрыгивает со своей подушки и бежит к хозяину. — Мяу, мяу! — Утра, малыш, — мягко воркует с ним Чонгук, склоняясь, чтобы погладить кота. Юнги возбуждённо мечется вокруг его ноги, громко мурча. И если бы люди могли понимать язык кошачьих, они бы знали, что он говорит: "Ты здесь! Я так рад тебя видеть! Ты такой замечательный! Я тебя люблю! Пожалуйста, почеши меня за ушком ещё! Разреши мне проявить чувства своими маленькими лапками и носом!". Чонгук сгребает кота на руки, беря его, как ребёнка. Юнги впивается когтями в его плечо через длинную чёрную мантию, и мурчит даже громче, закрывает глаза и потирается носиком о резкую линию челюсти ведьмака. Из мочки уха Чонгука свисает длинная серебряная серёжка, и Юнги в секунду отвлекается на неё, когда металл бликует, едва на него попадает свет. Напасть или не напасть? Хмм... — Ты слишком сильно обожаешь этого глупого кота, — негромко смеётся Джин, закатывая глаза. Юнги уставляется в его сторону, но как только Чонгук начинает его гладить, тут же успокаивается от умиротворяющих, повторяющихся прикосновений. Он едва замечает, когда парень перекладывает его с плеча на ближайшую полку из чёрного дерева. Юнги моргает — и вот он уже лежит между зелёным растением и тремя тёмно-синими книгами с вышитыми золотистыми узорами. Он негромко мяукает, мечтая о том, как мог бы и дальше обниматься со своим самым любимым ведьмаком. — Он мой фамильяр, — всё, что говорит Чонгук. — Конечно я буду его обожать. Ты превращаешься в такого же дурака, когда дело касается твоего. Младший ведьмак указывает на Виргинского филина, что сидит на жёрдочке у открытого окна. Он влетел в магазин, как только парни пересекли порог. Юнги заметил, что пока он не нападает или не дразнит большую птицу, Намджун не клюёт или не гоняет его по всей комнате. Они пришли к чему-то вроде перемирия. Юнги принюхивается и принимается вылизывать лапы. Он мог бы с ЛЁГКОСТЬЮ завалить пернатоголового если бы хотел... и он ОЧЕВИДНО доминирует, поэтому и придерживает свои мощные лапы гнева при себе, позволяя бедному, низшему созданию жить в мире. Джин и Чонгук возятся в шоколаднице, убираясь, готовя магазин к очередному рабочему дню. Чонгук первым делом включает всю технику за прилавком, и машины жужжат, возвращаясь к жизни. Они начали отстраивать огромный каменный камин, что занимает половину стены в конце магазина. Сейчас по утрам, в Октябре, ведьмаки выдыхали белым, и нос Чонгука даже немного красный из-за слишком прохладного воздуха. Джин, тем не менее, снимает свою мантию — короткий плащ с длинными рукавами и золотистыми пуговицами — и вешает за входной дверью, вместе с загнутой, остроконечной шляпой. Он что-то напевает, завязывая вокруг талии зелёный фартук поверх чёрных брюк, белой водолазки, и блестящего, ярко-розового галстука. Волосы ведьмака, так уж сложилось, очень красивого оттенка розового, любимого цвета Джина. У Чонгука, напротив, чёрные волосы, гардероб, что состоит только из чёрных, белых и случайных брызгов красного и коричневого, как будто он не понимает, что это не единственные существующие цвета. Даже его фамильяр чёрный, мурчит про себя Юнги. Они посланы друг другу небесами. — Повесь мантию перед тем, как зажжёшь камин, Куки, — беззлобно выговаривает его Джин. — И убедись, что отмоешься от серебра сажи и дерева, прежде чем возьмёшься за что-то ещё! Филин в углу тихо ухает "У-у, у-у", словно соглашается с хозяином. Юнги закатил бы глаза, если бы мог. Взамен, он усаживается на полке поудобнее, подбирая под себя передние лапы. Он смотрит сверху вниз со своего возвышения, наблюдая, как его маленький ведьмак занимается привычными, рутинными заботами. Когда бы Чонгук ни использовал хоть немного магии, Юнги чувствует покалывание у носа и усиков, дающее понять, что ведьмак тянет магию из запаса; из фамильяра. Первый покупатель появляется, как только Джин переворачивает вывеску с "Открыто" и отпирает двери. Девушка врывается в магазинчик, практически в слезах. — Пожалуйста! Вы должны мне помочь! Мне нужно заставить парня полюбить меня снова! Джин грустно улыбается. — Мне жаль, мисс, но магию невозможно использовать, когда дело касается любви, жизни, времени или смерти. Мы не можем продавать то, чего не существует. — Пожалуйста! — просит она снова, складывая руки на груди, как для молитвы. — Он хочет бросить меня, и мне НУЖНО, чтобы он остался. Пожалуйста, разве у вас нет ничего, что могло бы заставить его побыть со мной ещё немного? Мне нужно совсем немного времени, чтобы он понял, что я ТА САМАЯ любовь всей его жизни! Джин растягивает губы в идентичной предыдущей улыбке. — Боюсь, мисс, у нас ничего нет. Как я уже сказал, мы, ведьмаки, не можем создавать что-то, что влияет на чувства или время! — У меня может быть кое-что, — тихо подаёт голос Чонгук. Юнги громко мурчит. Вот, кто его умный ведьмак! Он с любовью смотрит, прищурившись, когда девушка обращает всё внимание младшему. Она вряд ли заметила темноволосого парня, когда яркий, розововолосый Джин всегда привлекал взгляды любого, кто вошёл в их магазинчик. Конечно, Чонгуку именно так больше и нравится, поэтому Юнги всегда позволяет Джину быть в центре внимания. Но если бы всё было ПО-ЕГО, крестьяне поклонялись бы его Чонгукки так, как он того и заслуживает! — Что это!? — охотно спрашивает девушка, исследуя лицо Чонгука на предмет магического решения своих проблем. За ней, Джин тихо вздыхает и возвращает внимание помешиванию чёрного шоколада в огромном чёрном котле, что висит над разведённым в камине огнём. — Вы можете попробовать это, — говорит Чонгук, опуская на прилавок небольшой стеклянный поднос с шестью трюфелями. — Эти три как раз для Вас: смелость, откровенность и красота. А эти три — для него: терпение, эмпатия и тоже откровенность. Может быть, если вы оба съедите их одновременно, сможете честно обсудить ваши чувства друг к другу и разрешить все проблемы. — О, спасибо! — выпаливает девушка, слёзы собираются в уголках её глаз. — Это так продуманно! Я бы никогда не додумалась до такого! Вы совершенно правы: если я скажу ему всё, что думаю, расскажу всё, что чувствую — выглядя в этот момент ещё красивее — он ни за что со мной не расстанется! — Ну, — тут же разрушает её розовые мечты Чонгук, — мне нужно, чтобы вы прочли наше предупреждение, мисс. Мы не гарантируем никакого успеха, и если ваши ожидания не оправдаются, мы не несём никакой ответственности. Вы не можете просить возврата, судиться с нами или требовать возмещения ущерба эмоционального, физического, или какого-либо ещё. Вам понятно? — Без проблем! — смеётся девушка, махая рукой. — Я заставлю его понять, и мы и дальше будем любить друг друга. Я беру все шесть, милашка! Она смеётся по пути к выходу, неся в руках милую белую коробочку с маленьким розовым бантиком. Джин и Чонгук переглядываются понимающе, едва остаются одни. Даже Юнги, обычный волшебный кот, понимает, что её план, скорее всего, провалится. Чаще всего, когда твой человек уже хочет уйти, ничего нельзя поделать, что заставит его передумать, не важно с магией или без. — Бедняга, — мягко говорит Джин, вливая мягкую карамель в огромный котёл с растопленным шоколадом. Восхитительный аромат расползается по всему залу. — Наверняка она думает, что все её проблемы решены, но любовь слишком сложная для магического вмешательства. Чонгук прикусывает нижнюю губу. — Иногда людям просто нужен шанс. Может, им нужно немного смелости, чтобы хорошенько поговорить об отношениях. Тем более, что ты можешь знать об отношениях? Джин бросает взгляд на фамильяра, который тихо сопит. Он улыбается едва заметной, знающей улыбкой. — Ничего. Ничего толком. Но, эй! Что за вопросы от сопляка, который сам ничего не знает, а? Иди повстречайся с кем-нибудь, прежде чем начинать раздавать советы по поводу отношений! Уши Юнги навостряются, прислушиваясь с любопытством к каждому слову. К его огромному облегчению, Чонгук счастливо смеётся. — Я могу и не быть в отношениях, но это не значит, что я не вижу то, чего другие не видят! Я всё равно могу советовать, хён! И, не знай я тебя получше, подумал бы, что ты скрываешь что-то! Ты же не встречаешься с кем-нибудь втихаря, а? Джин краснеет, практически сливаясь с волосами, но отворачивается, закусывая губу. Чонгук продолжает дразнить, пока они украшают первую партию трюфелей. Он, как самый настоящий профессионал, набирает красной глазури в кондитерский мешок, и начинает вырисовывать розы поверх конфет из белого шоколада. Младший прославился своими навыками в декоре, тогда как Джин — старший, более опытный ведьмак, на слуху за свой тонкий вкус и удачное распределение дозировки зелий на каждый из кусочков шоколада или конфету. Непрерывный поток клиентов занимает у них всё утро. Некоторые местные, которые знают, что Джину и Чонгуку можно довериться в плане качества, но и немного туристов. Расположенный в шумном городе Клауд Марин, в котором есть и университет, и гильдия ведьм, так же как и суетливый причал, на который постоянно высаживаются туристы, чтобы закупиться в их магазинах легендарными шоколадками. Летние толпы совсем скоро должны сойти на нет, теперь, когда деревья меняют цвет, а листья начинают опадать. И всё равно, шоколадница всё так же хорошо окупается даже во время зимних месяцев, когда люди принимаются за конфеты и сладости, чтобы поддержать настроение и отпраздновать день зимнего солнцестояния. Большинство сегодняшних покупателей — люди, которые ищут различные заклинания, что наладят их жизнь. Совсем рядом есть несколько других магазинчиков с ассортиментом пошире, вроде той же пекарни по соседству, или флориста, чьи букеты хранят в себе магическое любовное послание. Но, по какой-то причине, многие любят шоколад и наслаждаются посещением их очаровательного магазинчика с его множеством ярких, золотистых аппаратов, стеклянных витрин заставленных шоколадом, причудливых форм, тёплым тоном стен цвета бургунди, каменным камином и книжных полок из красного дерева. Но иногда захаживают и ведьмы. — Минхан! — радостно приветствует Чонгук, когда входит один из постоянных клиентов. Он не особо высокий, зато довольно мускулистый. Всегда заказывает шоколад с фундуком, орехом пекан или макадамией, подкреплённый зельями, усиливающими выносливость, силу, скорость или лёгкость в ногах. — Куки! — громко рычит ведьмак. Юнги прижимает уши, раздражённо щурится. Это животное не только слишком шумное и мускулистое, но он всегда строит из себя СЛИШКОМ близкого Чонгуку человека. Они обнимаются, и кончик хвоста Юнги едва заметно дёргается, он знает. На руку вообще не играет, что фамильяр Минхана, огромный хаски, возбуждённо мотает хвостом, когда Чонгук склоняется, чтобы погладить его. Юнги тихо шипит. — О, вот ты где, Юнги, — замечает его Минхан, тут же приветливо маша рукой. Юнги ведёт носом, решая не снисходить до обращения внимания. Когда он скашивает взгляд на людей, огромный ведьмак ухмыляется, здороваясь с Джином. — Как прошло приключение? — спрашивает Чонгук, весь из себя внимательный и любопытный. — Сразил тролля одним взмахом меча! — хвастает Минхан. Его громкий смех сотрясает магазинчик, и Юнги снова прижимает уши. — Хотя перед его братом пришлось помахать дважды! — Вау! — любопытство Чонгука сменяется обожанием. — Как же я хотел бы присоединиться к путешествиям! — Ты должен отправиться со мной в следующий раз! — Минхан тут же находится, приглашая его с собой. Глаза Юнги комично расширяются, он чувствует, как горло сжимает паника. Чонгук что, и правда так просто бросит его и уйдёт с каким-то незнакомцем!? — Не думаю, что могу... — с тоской произносит Чонгук. Маленький ведьмак обводит взглядом магазин, и счастливо улыбается. — Джин с меня шкуру спустит, если я пропаду на недели! Минхан жмёт плечами. — Я уверен, такой сильный и собранный ведьмак, как Джин мог бы пойти с тобой, но если ты так говоришь... Но если передумаешь, просто оставь мне сообщение в Гильдии! Чонгук кивает, а после носится по магазину, собирая обычный заказ Минхана. Огромный мужчина принадлежит к стихийным сраженческим ведьмам, с сильным уклоном в огонь, но, как и многие путешественники, он запасается зельями — особенно заключёнными во вкуснейшие шоколадные трюфели — что, безусловно, лучший из вариантов дотянуть во время битвы с обнаглевшим троллем или ещё более обнаглевшей гарпией. Минхан платит слитком серебра и двумя кусочками меди, кланяется своей остроконечной шляпой и уходит, присвистывая, чтобы фамильяр-хаски отправился следом. Юнги, наконец, едва слышно мурчит, когда ведьмак исчезает из поля зрения. — Он так сильно тебе не нравится? — Чонгук всё же расслышал звук своего кошачьего. Он подходит к полке и гладит нос Юнги, начиная с самого кончика, поднимается ко лбу. Кот не может не прикрыть глаза, громко мурча уже на весь магазин. — Давай уже перекусим! — зовёт Чонгука Джин. Фамильяры остаются, когда их ведьмаки покидают магазин, хотя оба могли бы выйти в открытые окна (запечатанные заклятьем против воров, само собой), но Юнги решает, что сейчас самое удачное время, чтобы немного подремать. Он спрыгивает и подходит к большому креслу у камина в конце магазина. Здесь как раз очень тепло и мягко именно для него. В это обеденное время магазин пустует, и Юнги не просыпается аж до трёх. Колокольчик над входной дверью звякает, и из сна вырывает в секунду. — Мяу? — тихо зовёт он, озадаченный. Юнги осматривается, осознавая, что сидит у Чонгука на коленях. Должно быть, парень пришёл, взял его на руки, уселся в кресло, а после усадил его на себя. Юнги довольно потягивается и мнёт лапками бедро Чонгука в знак молчаливой признательности. Ему нравится, когда в магазине тихо, Чонгук читает книгу, а Юнги сидит у него на коленях. Это лучшее, что есть на свете. — И что ТЫ взял? — спрашивает Чонгук, поглядывая на человека, что только вошёл. Это Джин, вина, как всегда, написана на лице. Филин усаживается ему на плечо, заходясь своим "У-у? У-у?" Как будто Птица-Мозг не знает. — Ничего! — восклицает Джин, пряча небольшой пакетик за сумкой. В уголках его губ сахарная пудра, и Намджун выдыхает чередой уханий, что подозрительно звучит совсем как смех. Чонгук поднимается с места, скидывая Юнги на пол, что максимально недостойно его. Фамильяр приземляется на все четыре лапы — само собой — и мяукает, отчитывая Чонгука. Ведьмак игнорирует, полностью сосредотачиваясь на обвиняемом перед собой. — Ты был по соседству в пекарне миссис Хани Би! — возмущается Чонгук. — Как ты можешь изменять мне вот так! — Это просто пончик... — тихо фыркает Джин. Он слизывает с пальцев порошкообразную глазурь, после чего вытаскивает пакет, который прятал, достаёт остальной пончик. — Он со вкусом тыквы! С зельем с энергией "выбери меня"! Чонгук складывает руки на груди, хмурясь. — Я чувствую себя настолько преданным. Поэтому у нас сегодня так тихо? Джин пожимает плечами, и Намджун следом взмахивает крыльями, чтобы удержаться на этой великой стене. — В пекарне было полно людей. Наверное, потому что в это время года появляется столько интересных осенних вкусов! — Почему ты настолько спокойный!? Это плохо для нашего бизнеса! Нам нужно тоже сделать что-то с тыквой, чтобы составить конкуренцию миссис Хани Би! — О, успокойся, Младшенький, — интонирует Джин знающим голосом. Его попытки выглядеть мудрым разрушает только белая пудра у носа. — Это не просто осенние вкусы, но и люди хотят больше тёплого хлеба, и булочек, и других вкусняшек к чаю в это время года. Чонгук хмурится. — Так и есть... В последнее время мне ОЧЕНЬ нравится попивать кофе с булочкой. — Ха! Вот видишь!? Так что не отчитывай меня тут, сопляк! — ухмыляется Джин, и засовывает оставшийся пончик в рот. Как раз в это время колокольчик над дверью звенит. Глаза Джина расширяются в панике, и это, на пару с его хомячьими щеками и пудрой на носу, делает его ещё смешнее. Чонгук смеётся и машет ему рукой, чтобы отошёл. Пока Джин доедает, Чонгук делает шаг вперёд, встречая посетителя. — Могу я Вам чем-то помочь? — спрашивает он с присущей ему лёгкостью. Клиент замирает и с подозрением принюхивается. Это тощий, высокий ведьмак с огненно-красными волосами. Его прикид ярко-красный с золотой отделкой, в стиле какой-то другой страны. В одной из его рук высокий деревянный посох, на талии пояс с кучей ножей, карманчиков и небольших прозрачных бутылочек с разноцветными зельями. На каждом из плечей сидит по чисто белому горностаю, они оба обвили шею ведьмака хвостами, принюхиваясь, как и хозяин. Новый иностранный ведьмак и невиданные животные вызывают у Юнги любопытство... со смесью беспокойства. Его шерсть поднимается, он неосознанно выгибает спину. Юнги наблюдает за сценой своими огромными глазами, пытаясь не упустить ни детали, на случай, если Чонгук попадёт в беду. — Ну... ПРИВЕТИК, — наконец, заговаривает мужчина, бегло оглядывая Чонгука с головы до ног, как будто только сейчас его заметил. Он скидывает назад свою изогнутую, остроконечную шляпу, глядя на Чонгука с улыбкой одними уголками губ. — Меня зовут Хосок, но ты, мой дорогой маленький ведьмак, можешь звать меня, как угодно... желательно, как-нибудь миленько, совсем как ваш маленький магазинчик. Горностаи тут же тянутся к его ушам, нашёптывая что-то. Хосок прикрывает свои чувствительные уши, пытаясь недовольно посмотреть на каждого из них, что сложно, потому что глаза ни одного из них не попадают в зону его видимости. Он хмурится, после чего беспечно отмахивается. — Это Чимин, а второго зовут Тэхён. Они хотят, чтобы я передал, что ты не можешь называть меня дорогим, милым, деткой, малышом, сладеньким, или чем-либо другим, отвратительно милым. Просто Хоби, пожалуйста. Чонгук улыбается. — Хорошо, Просто Хоби. Ищешь что-то конкретное? Ухмылка занимает губы ведьмака, и он льнёт ближе к витрине в сторону Чонгука. — Да... я пришёл за сладенькими вкусняшками... и нашёл... ТЕБЯ. Горностаи снова начинают шуметь. Юнги трётся об икру Чонгука, напуганный. Фамильяры этого ведьмака такие странные! Пуф! Пуф! Два горностая вмиг превращаются в пару очаровательных молодых парней. Они оттягивают уши Хоби, ворча. — Ты что, думаешь, всё ещё можешь расхаживать и флиртовать налево и направо со всеми подряд? — спрашивает тот, что ниже. — Ты что, забыл, что теперь принадлежишь только нам!? — Вот-вот, — поддакивает высокий. — Ты наш, и всё ещё ходишь и подкатываешь к каждому сколько-нибудь миленькому ведьмаку, что попадается на глаза! — Без обид! — тот, что пониже, ухмыляется, бросая взгляд на Чонгука. — Ты милый и все дела, но Хоби принадлежит нам! — Он — наше сокровище, — говорит высокий парень, обвивая длинные руки вокруг Хоби, приобнимая со спины, и опускает подбородок на плечо ведьмака. Хоби издаёт нервный смешок. — О... точно... я забыл, что теперь эти двое могут перевоплощаться. Затем он указывает на парня-горностая повыше. — Это Тэ... а это Чимин. Чонгук приподнимает руку и неловко машет. Джин подходит со спины и кладёт ладонь на плечо младшего, когда Намджун улетает на свою привычную жёрдочку. — Как так? Что ты сделал, чтобы твои фамильяры могли превращаться в людей!? — Проще простого, — говорит Чимин. Он льнёт к прилавку, изучая карамельное яблоко под стеклом. — Мы пошли к могущественному ведьмаку по имени Хитман Бан, и ПУФ! Тэ и я можем меняться туда-обратно, когда захотим! — Это так круто! — с широкой улыбкой произносит Тэ. Он игриво тянет уши Хоби за кончики и иногда склоняется, чтобы подуть. Ведьмаку, судя по всему, довольно некомфортно из-за всех этих прикосновений. — Мы оба хотели стать людьми, чтобы быть с нашим ведьмаком, но даже не думали, что это возможно. И хоть нам и говорили, что это довольно опасный процесс, мы всё равно решились на риск. Чимин улыбается им обоим, прищурившись, и приставляет палец ко рту. — Но шшшшш! Не говорите никому! Это же незаконно — применять магию к человеку или животному! Не сдавайте нас, ладно? — Хорошо, — легко соглашается Джин. Чонгук бросает удивлённый взгляд на старшего ведьмака. Обычно, Джин ни на шаг не отступает от правил Гильдии... что с ним случилось!? — Мы возьмём яблоки в карамели, — наконец, говорит Хоби, доставая из одного из кармашков монеты. Он платит пятью кусочками меди; Тэ так и не отлипает от него, глядя на Хоби с теплотой. У Чимина обожание читается на лице не менее очевидно. Они забирают сладости и уходят, оставляя Чонгука с кучей вопросов, готовых вот-вот сорваться с кончика языка. — Джин! Разве это возможно? Как думаешь, это какой-то заумный трюк? Может, Юнги однажды тоже сможет стать человеком!? Джин нервно смеётся. — Ну! Что за любопытный маленький кролик! А теперь, давай больше не будем говорить о таких небылицах; пора убираться. Чонгук опускает взгляд на Юнги, который смотрит на него огромными глазами. В такие моменты Юнги ненавидит, что не говорит по-человечьи. Хотел бы он рассказать своему маленькому ведьмаку, как сильно он хочет стать человеком. Как сильно он хочет иметь то, что есть между Хоби и его фамильярами. Но мальчик только шумно выдыхает и уходит заниматься обычными рутинными, перед закрытием, занятиями. Юнги сворачивается в клубок на подушке у камина, но закрывать глаза и спать нет никакого желания. Он не хочет сводить взгляда с Чонгука, ни на секунду. — Теперь всё чисто и аккуратно, — наконец, оповещает Джин, как обычно довольный, когда деревянный пол подметён, шоколадки и прочие сладости спрятаны на ночь, огонь правильно погашен, а камин вычищен от всей золы. — Ну что, по домам? Старший ведьмак улыбается и зовёт Намджуна, который пересекает магазин и усаживается на прикрытую кожаной перчаткой выставленную руку Джина. Они буквально исчезают, оставляя Чонгука и Юнги наедине. Маленький ведьмак надевает короткую мантию и остроконечную шляпу, обращается к Юнги. — Эй, дружок... ты хочешь остаться здесь или поехать со мной домой? Чтобы ответить, Юнги тут же присаживается на полу и одним резким движением запрыгивает на плечо Чонгука. Конечно же, его когти впиваются в мантию, рубашку и даже нежную кожу под ней, но парень сильный, он выдержит. Юнги умащивается поудобнее и нежно мурчит, отвечая. Чонгук выключает свет и закрывает магазин. Затем, со всё ещё балансирующим на плече Юнги, чьи уши касаются края шляпы ведьмака, Чонгук забирается на метлу и увозит их домой. Юнги, как истинный представитель семейства кошачьих, по ночам обычно охотится, и если и снисходит до сна или дрёмы где-либо, то выбирает между магазином и домом, бродит из одного места в другое. Сегодня, из всех ночей, ему просто хочется быть рядом со своим ведьмаком. И, если он не ошибается, Чонгук тоже хочет быть к нему поближе сегодня. Парень занимает чердак старинного замка на краю города. Когда-то, это был красивый дом, гордящийся своим прекрасным видом из окон, стоя на горе, он возвышался над городом и морем вокруг. Но теперь никого из прежде живущей здесь семьи нет в живых, и старушка сдаёт комнаты всяким разным ведьмакам, приехавшим в Клауд Марин, чтобы найти себя в мире. Чонгук теперь может позволить себе местечко получше, но парню, кажется, нравится жить под самой крышей красивого, старого дома. У него довольно просторно, потолки высокие, ПУСТЬ и покрыты паутиной, здесь есть небольшая башенка и огромное круглое окно с удобным сидением в качестве подоконника. Юнги свободно входит и выходит через него, а Чонгуку нравится посидеть у окна и порассматривать красивый город, полный огней, блестящее море за ним, большую белую луну, повисшую на небе. Чонгук летит сразу к верхушке особняка, легко опускается на крышу, открывает круглое окно и забирается в свои владения. Юнги спрыгивает с его плеча, обходит углы огромного чердака, охотясь на каждого паука, достаточно глупого, чтобы спуститься с потолка. Мебели совсем немного, вся она в большинстве своём старая и не первой свежести: в элегантном диване давят пружины, у ванны на ножках вокруг слива загадочное коричневое пятно, и Чонгук никогда не садится на маленький деревянный стульчик, боясь, что это сломает их обоих, если он хотя бы дыхнёт на нём. Да и подоконник ему всё равно полюбился больше. Чонгук кладёт на маленький сухарь, что в качестве ужина, толстый кусок сыра и слишком много слоёв ветчины — Юнги втайне надеется, что какой-нибудь вот-вот свалится как раз для него — берёт с собой популярный в городе напиток, Милкис. Это вкусная, газированная вода сейчас в топе, и Чонгук, кажется, один из её любителей. Парень забирает тарелку с чашкой, шаркает по полу в тапках, пижаме и длинном халате. Юнги извивается вокруг ног, тихо мяукая, напоминая Чонгуку, что было бы неплохо, если бы какой-нибудь кусочек ветчины ненароком упал. Юнги запрыгивает на мягкий подоконник, умащиваясь прямо напротив Чонгука. Хвост скромно обнимает передние лапы, и он с жадностью смотрит, как ведьмак ест. Чонгук болтает о всяком, но больше всего затрагивает тему фамильяров и их возможности стать людьми. — Будущее уже наступило, что ли! — Чонгук практически сияет. Его оленьи глаза блестят покруче самого яркого света луны. — Ты можешь представить это, Юнги? Понимаешь! Ты мог бы отвечать мне во время наших разговоров, и говорил бы не только я один! Хммм, интересно, что у такого милаша, как ты, на уме? О чём бы ты говорил? О сыре и ветчине, с которых ты глаз не сводишь? Ммм? Чонгук улыбается, почёсывая Юнги под подбородком, заставляя мурчать от удовольствия. Ведьмак откусывает ещё немного, и погружается ещё глубже в размышления. — Это немного странно, правда же? Видеть ведьмака и двух его фамильяров в подобных отношениях... Интересно, это стало бы привычнее, если бы больше фамильяров могли становиться людьми... Юнги шевелит усиками, уставляясь на Чонгука огромными глазами, но парень смотрит за окно с едва заметной, грустной, но полной тоски и задумчивости улыбкой. Кот не понимает этих эмоций, думая, что же это может значить. Его это беспокоит. Юнги делает шаг вперёд, задевая руку Чонгука своей маленькой лапкой. — Мяу? — Ох, мой милый Юнги, — Чонгук улыбается шире. — Иди ко мне, дружок. Чонгук открывает объятия, и Юнги забирается в них, засыпая, растянувшись у ведьмака на груди, пока парень смотрит за окно, рассматривая ночное, полное звёзд небо. Следующие несколько дней Юнги проводит ночи с Чонгуком в особняке, вместо обычной охоты. Он убеждает себя, что это из-за похолодания на улице, а тёплая кровать намного лучше преследования глупой мыши в мокрой траве. Но на самом деле, глубоко внутри, Юнги боится, что вот-вот потеряет Чонгука. Одним вечером в магазинчике тихо, и Чонгук уснул в кресле у камина. У него на коленях книга, ещё одна на груди, и если бы не они — эти местечки с удовольствием занял бы Юнги для своего тихого часа. Взамен, кот усаживается на подушке на книжной полке, глядя на магазинчик сверху вниз, как правитель, осматривающий собственные владения. — Боже, почему ты пялишься на Чонгукки так сильно! — комментирует Джин, поливая цветок рядом с Юнги. Кот оборачивается посмотреть на него своим коронным взглядом. Ведьмак прыскает от смеха. — О, ты думал, что делаешь это незаметно, но твои большие глаза всегда присматривают за Чонгуком, даже когда ты думаешь, что никто не видит! Почему, что случилось, малыш Юнги? Хочешь чего-то очень сильно? Глаза Юнги становятся комично огромными. Откуда Джин знает!? Джиновы глаза, тем временем, увеличиваются тоже. — О. О! Я понял! Ты И ПРАВДА хочешь чего-то. О боже... Я просто шутил, но если подумать... о, господи! Люди и их оборванные на полуслове предложения. Юнги сужает глаза, пялясь на Джина, пытаясь решить, будет ли лучшим решением игнорировать ведьмака следующие несколько дней, и посмотреть, будет ли он вести себя получше к концу его известных пыток молчанием. Но ведьмак наклоняется ближе. — Слушай, Юнги... если ты хочешь попробовать то, что Чимин и Тэхён сделали... приходи ко мне домой сегодня в полночь. Ведьмак уходит поливать цветы дальше, оставляя озадаченного Юнги. Ему ОЧЕНЬ любопытно и он ОЧЕНЬ хочет попробовать, так что как только Чонгук засыпает в их кровати — руки обвивают чёрное пушистое туловище Юнги — кот выбирается сначала из хватки, а потом и из особняка. Без помощи магической летающей метлы на своих четырёх добираться до дома Джина дольше, но когда Юнги, наконец, доходит, огромные университетские часы как раз показывают полночь. Как раз вовремя. Юнги притормаживает у ворот, которые ведут в небольшой дворик, вымощенную камнем тропинку, дом, построенный из камня и дерева. Он что, и правда хочет войти и узнать, что может случиться? Разве это не очень опасно, рискованно и незаконно? Но нет, больше всего на свете Юнги хочет получить хотя бы возможность стать человеком. Джин открывает дверь, одинокая свеча освещает путь. Юнги шагает в дом. — Не спрашивай, откуда я это знаю, — говорит Джин приглушенным голосом, несмотря на то, что ведьмак, чёрный кот и сова единственные, кто сейчас здесь. — Но я приготовил это зелье для тебя, Юнги. На вкус немного горьковато, так и должно быть, но это цена, которую придётся заплатить за смену физической формы. Итак, ты готов? Юнги скромно мяукает, но подходит ближе. Джин кивает, опуская на пол плоскую тарелку с зельем, как миску молока. На вкус ужасно — даже хуже кофе — но Юнги послушно лакает своим маленьким розовым язычком. Кривится, но пьёт. Это — то, чем придётся пожертвовать, если он хочет человеческое тело и возможность встретиться с Чонгуком на равных. Он допивает всё до последней капли, и Джин довольно кивает. — Хорошо. А теперь, пойдём, приляжешь на мою кровать, пока не трансформируешься. Будет немного больно, но только в первый раз. Потом привыкнешь и не будет так неприятно. Юнги сворачивается на огромной кровати, думая, правда ли ему понадобится столько места. Часами позже, после отрастающих конечностей, дрожания и ворочанья с бока на бок, Юнги рад, что так вышло. Он бы расшиб что-нибудь о стену в противном случае. И даже так, Джину всё равно приходится подстраховывать его время от времени, протирать холодной тканью и успокаивать тихими словами. Эта ночь — худшая в жизни Юнги. Но утром, когда Джин придерживает зеркало и Юнги видит человеческое лицо — ЕГО лицо — что смотрит из отражения, он понимает, что это всё стоило того. Джин тепло улыбается, наблюдая за тем, как Юнги касается лица своими лапками. Нет, это больше не лапки. Это огромные человеческие руки. Бледные и все в венах. Десять пальцев, два из которых покороче и потолще остальных. Длинные пальцы касаются миленького маленького носа, красивых аккуратных губ, растрёпанных чёрных волос. Чёрные счастливые глаза смотрят в ответ. — Скажи что-нибудь! — подбадривает его Джин. — Я... — начинает Юнги, и тут же замолкает, пугаясь человеческой речи, исходящей из его рта. Розовые губы двигаются сами собой, и прямо за ними его привычный розовый язык, правда, теперь он побольше. Юнги отвлекается на то, что видит, отвлекается на запахи. Он принюхивается, понимает, что не может почувствовать ничего из того, что мог раньше, когда он пересёк порог коттеджа: перьев Птицы-Мозга Намджуна, лёгкого цветочного запаха Джина, или ужасного горького вроде того, что исходит от зелья. Но ЦВЕТА! Теперь Юнги видит мир в намного большем диапазонe цветов, о существовании которых даже не догадывался. Не странно, что Чонгук любит порассматривать природу в окно, или проводит слишком много времени над красками, смешивая. Самые мелкие детали завораживают! — Я-я человек, — наконец, произносит Юнги, улыбаясь себе в зеркале. В его глазах стоят слёзы, и даже Джин кажется впечатлённым. Ведьмак отворачивается и тут же находится. — А теперь. Мне пора открывать магазин. Можешь остаться и отдохнуть здесь. А потом, когда будешь готов, я бы советовал тебе принять ванну, прочувствовать тело, а потом уже идти к Чонгуку. — Я хочу пойти с тобой сейчас! — говорит Юнги, подхватываясь с места. Его ведёт, он только сейчас осознаёт, какой он высокий теперь. Всё ещё ниже Джина — что значит, он всё так же ниже Чонгука, — но довольно высоко над землёй. Юнги тормозит, осматривается вокруг, переполненный впечатлениями от того, насколько иначе выглядят стулья, столы, кровать теперь, с высоты. — Не торопись, ладно? — мягко говорит Джин, толкая Юнги назад на кровать. — Отдохни немного, а потом уже иди завоёвывай своего мужчину. — Завоёвывай? — Юнги склоняет голову набок. Джин тормозит, щурится. — Ты же этого хотел, да? Возможности побороться за сердце Чонгука? Юнги краснеет. Да, этого он хочет больше всего на свете. Но говорить об этом так открыто и прямо кажется таким неправильными. — Ну, тебе придётся завоевать его, — продолжил Джин, серьёзнея. — Это твоё состояние — временно. И если хочешь остаться таким навсегда, иметь возможность обращаться в человека и кота и обратно до конца жизни, тебе нужно будет поцеловать свою единственную настоящую любовь в течении семидесяти двух часов. Это значит три дня, начиная с полуночи, когда ты принял зелье. Юнги шокировано уставляется на Джина. Меньше трёх дней на завоевание чьего-то сердца!? Это вообще возможно!? Он годами наблюдал за мужчинами и женщинами, что пытались завоевать Чонгука, но ни одному из них этого не удалось. Юнги рвано выдыхает; он обречён, несмотря на то, что только начал. Он зря вытерпел всю эту боль, одурачит себя впустую, а затем вернётся обратно в кота... и ОСТАНЕТСЯ никем. — Ну же, не сдавайся, Юнги, — говорит Джин, кладя ладонь на плечо, несильно сжимает. Улыбается нежно и по-доброму. — Иногда чудеса случаются, ты не узнаешь, пока не попробуешь. Просто постарайся, хорошо? Ты можешь быть приятно удивлён. Джин бросает полный теплоты взгляд на Намджуна, зовёт его низким голосом. Филин спрыгивает с жёрдочки на поднятую руку, и они уходят, оставляя Юнги наедине с осознанием собственной ничтожности. Он падает обратно на кровать и уставляется на деревянные балки потолка. Он может воспользоваться этой возможностью по полной. Он может завоевать Чонгука осторожно и уверенно, заставить парня захотеть поцеловать его. А потом, когда всё раскроется, всё будет прекрасно и просто замечательно. Юнги знает, так и будет. Тогда почему же ему так неспокойно?