Центурион

      Вокруг одни чёрные стволы. Одни чёртовы стволы. Везде, за каждым ему мерещится враг. Он бредёт бездумно, с каждым шагом осознавая, что он сам не помнит откуда пришёл.       Да уж, в этом чёртовом лесу хер не заблудишься. И как он теперь найдёт дорогу домой. Ещё и дикий холод, а Гильберт в одной только льняной тунике.       Он постарался вспомнить откуда он пришёл, но в голове было пусто. Он помнил только то, о чём он думал идя по этому грёбаному лесу. А думал он о том…       О том, что больше он никогда не увидит Нистрана, больше не сможет ласкать его стальные мускулы. Не сможет он больше разглаживать мягкие вьющиеся волосы. И никогда он больше не увидит своего любимого. Его не волновала судьба легиона оставшегося без префекта. В конце концов, мало что ли центурионов? Но он хотел хотя бы попрощаться.       Вокруг одни деревья. Деревья, деревья, деревья. Для него, выросшего в степях Железной Империи, это была непроходимая чаща, хотя знающий человек, даже ни разу не побывав в этом лесу, с лёгкостью нашёл бы нужное направление. Но Гильберт был не очень умён, хрен его поймёт, зачем легат сделал его префектом.       Будучи префектом легиона, Гильберт приносил только неприятности. В лагере его ненавидели из-за некомпетентности. И только Нистран утешал и любил его.       Легат уже было собирался снять его с должности префекта, когда Гильберт довольно кстати пропал.       Стоп, откуда Гильберт это помнит. Минуту назад он не помнил ничего, кроме своих мыслей о Нистране. Он попытался вспомнить, как он попал в лес, но у него ничего не вышло. Будто бы он уснул в объятиях Нистрана, и чудесным образом очнулся в чёртовом лесу, в окружении чёртовых деревьев.       Он всё ещё помнил ту жаркую ночь, последнюю его ночь с Нистраном. Он точно знал, что она была последней. Ему не выбраться из этой глуши. Но он запомнит ту ночь.       Нистран любил его тогда особенно горячо. Он скакал на нём, как на своём любимом жеребце. Его горячие губы ласкали тело Гильберта с такой нежностью, будто бы сам ангел небесный спустился ублажить префекта. Нистран знал, что это их последняя ночь. И когда очи Гильберта начали смыкаться, Нистран всё ещё ласкал его, убаюкивая префекта.       Гильберт помнил только этот последний миг когда он сомкнул веки. Остальное было для него загадкой. Хотя это уже не важно. Холод уже начал усыплять префекта, и он уселся под одним из деревьев, которое показалось ему чуть более уютным чем остальные.       Так он и просидел последние минуты своей жизни, замерзая на адском холоде. Вспоминая последнюю ночь.

Эпилог

      Сципио пнул замёрзший труп, убеждаясь что Гильберт мёртв. Хотя это и так было понятно. Он остался на суровом морозе викингской земли в одной тунике. Даже в шубе легат чувствовал себя неуютно, и мечтал только о том, чтобы вернуться в лагерь. Но ему нужно было убедиться, что некомпетентный префект мёртв.       Убедившись, легат обернулся к Нистрану, который активно отплёвывался:       — Прости, Нистран, что пришлось попросить тебя ублажать его. Просто выгнав его с должности, я бы подорвал боевой дух, хоть его все и ненавидели, просто снять с должности префекта нельзя.       — Я всё понимаю, легат. — Нистран вытянулся в струнку. — Было честью послужить вам.       — Молодец, я даже не смел надеяться что всё пройдёт так гладко, Ты станешь ему отличной заменой.       Центурион поклонился.       — Я и мечтать не смел о такой чести. Благодарю вас.       Легат снова посмотрел на труп.       — Этот идиот не смог пройти сотню метров на юг, чтобы выйти к берегу. И о чём я думал, когда ставил его на пост префекта. — Сципио сплюнул. — Ладно, возвращаемся. Здесь нам больше делать нечего.       — Есть, легат. — Сказал Нистрон, и потянулся было к трупу, чтобы забрать его, но легат ухватил его за плечо.       — Оставь это отребье здесь. Пусть его плоть съедят звери. Так он принесёт хоть какую-то пользу.       — Хорошо легат. — С немного удивлённым видом проговорил центурион и направился на юг. К берегу.       Легат ещё раз сплюнул на труп, и пошёл вслед за центурионом.