малыш хао

минхао выходит из высотного здания, что успело ему порядком надоесть и проклясть всех его работяг, как и, в прочем, он сам; офисный шум сразу меняется на звуки проезжающих мимо него машин, гудков и деловых разговоров. все было настолько скучно и обыденно для парня, что он готов был закричать во всю глотку: на работе завал, недосып и несварение желудка намечается. выпуская пар изо рта, минхао вспоминает, что сегодня вечером обещали дождь. и синоптики не соврали. крупные, мелкие капли скатывались с его щек будто с горки, весело смеясь, а вот парнишке не очень-то хотелось хохотать вместе с ними, скорее над собой и своей забывчивостью, потому что вспомнил про зонт, который сломался недавно, а хао забыл купить новый. хорошо что дом хотя бы близко, су решает промокнуть до последних ниток и идти пешком. минхао кажется, хуже быть не может, суровый ветер срывает с него шляпу, унося ее подальше, а после его вообще обрызгивает машина грязью… покрасневшими руками он поднимает шляпу с асфальта. где-то там, глубоко внутри, хао готов плакать, но эмоции сдерживает мысль о том, что его ждут дома. он не один. родные сердцу люди всегда рядом с ним, обнимут, утешат и скажут, что все будет в порядке, все образуется. и су верит в это. короткий вдох и протяжный выдох был слышен около входной двери в квартиру, дрожащие от холода руки не могли вставить ключ в замочную скважину, но после трех успешных попыток у него получилось попасть в свою милую обитель. он старается сильно не шуметь, как ни крути, а время было позднее, почти полночь, все наверное видят десятый сон. закинув грязную одежду в стиральную машину хао решил и себя «простирнуть». струи горячей воды, казалось, пробирали до самых костей. он стоял так еще пару минут, размышляя абсолютно обо всем, что взбредет в голову. минхао не железный, да, и никто вовсе, любое постоянство могло свести человека с ума, заставив биться головой о стену, кричать от острой боли, — так считали многие, — думал су, — минхао не может вот так просто взять и разреветься, даже несмотря на то что сильно хочется. он же не слабак, ведь так? теплые домашние пижамные штаны, мягкая растянутая футболка с цыпленком и по-дурацки растрепанные все еще влажные после душа волосы. он почти ощущает себя дома, так хорошо, но чего-то не хватает… точнее, кого-то. знакомая дверь в спальню открывается с легким скрипом, единственный источник света — луна за окнами с милыми приоткрытыми шторами. этого достаточно, чтобы разглядеть знакомые для минхао лица; он не включает свет, просто ложится где-то между ними, стараясь шуршать поменьше, чтобы не разбудить сладко сопящих двух сонь. как бы не хотелось минхао наконец уснуть, просто забыться на какое-то время в объятиях родных ему людей, он не мог. мысль о том, что завтра все повторится снова, стоит только ему закрыть глаза, поглощает его всего. буквально с головы до пят, от кончиков волос до кончиков померзших осенней стужей пальцев. вону на своей спине ощущает дрожь холодных и тонких пальцев хао. краем уха унылый су слышит шорох простыней и еле различимое мычание вону. минхао не хочет расстраивать старшего. отворачивается, свернувшись клубком, прямо как котенок, якобы он спит, но в следующую секунду ощущает у себя на талии хрупкую руку чона, а на шее — теплое дыхание. хао уже готов обмякнуть в этих объятиях, крепко вцепившись в чужую руку, прижаться к вону и наконец позволить себе заплакать. просто позволить себе дать слабину, хотя бы один единственный раз. — малыш, — шепчет он минхао прямо на ухо, касаясь кожи, от этого по всему телу такая приятная дрожь. и вроде он понимает все без лишних слов — все видно по дрожащим рукам и глазам, которые готовы в любую секунду пустить слезу. — все хорошо, я рядом. мы рядом. скулящее, больное «хен» раздается в комнате. минхао больше не может, — он сдался. в таком глубоком отчаянии сжимает худое запястье вону и в этот же миг с его горящих щек падает первая, наверное, за столь долгое время, слеза. он не хотел выглядеть слабым в глазах тех, кто верит в него каждый день, просто не мог вот так поступить. подвести. осторожно переворачиваясь на спину, перед глазами этого маленького мальчика только белоснежный потолок; он казался ему таким идеальным, без каких-либо изъянов. его видели таким же, — изящный, смелый и стойкий, только вот он не был таким. люди видят только ту часть, которую им позволяют разглядеть, почувствовать. все остальное — неважно. рука вону на щеке, стирающая соленую слезу так нежно, аккуратно, кажется сейчас чем-то самым теплым в жизни минхао. даже не постоянно колющийся плед или утренний кофе, а рука вону. — я так устал. — казалось, безнадежно, на выдохе и так тихо, еле слышно для самого минхао, он выдыхает эти слова. за ними следует море слез, которые вону готов стирать с его щек. мингю тоже все слышит. он не может оставаться в стороне, когда самый дорогой для него человек рыдает от отчаяния. простыни шуршат, нарушая тишину, и теплая рука кима скользит по впалому животу минхао. — малыш, ты знаешь, что мы всегда рядом. мы можем помочь тебе. — голос мингю сейчас особенно мягкий. мингю приближается ближе, нависая над хао и шепча что-то вроде. — просто нужно расслабиться, малыш. забыться на время. — а вону рядом не перестает дарить хао горячие поцелуи по всему лицу. в его глазах все еще слезы, а юркий язык вону исследует ротик его мальчика: проходя по верхнему ряду зубов, задерживаясь на небе, слегка щекочет, вызывая у своего мальчика мимолетную улыбку, и сплетает их языки воедино, как в танце. мингю кончиками пальцев рисует узоры на внутренней части бедра минхао, су приходится слегка раздвинуть ноги, чтобы мингю поместился между них. от таких щекоток мингю хао стонет в поцелуй вону и протискивает ладони под воротник полурасстегнутой рубашки, поглаживая лопатки чона. минхао уже не хватает воздуха, голова кружится. вону отстраняется от сладких опухших губ и целует мочку ушка хао, проходясь по всей линии челюсти, при этом слишком громко и пошло причмокивая. минхао одной рукой оттягивает резинку своих штанов, мингю совсем немного стягивает их вниз, чтобы виднелась лишь резинка боксер, и целует где-то около нее. минхао хочет ногами обвить талию мингю, но от сильного возбуждения получается с трудом. мингю дразнится, периодически оттягивая резинку нижнего белья, прикусывая там до красноты кожу, а после лижет покрасневшие места. минхао только и успевает оголять кожу на шее под страстные поцелуи вону. чон оставляет бордовые пятна везде, где ему удается, из-за которых завтра минхао будет по-детски дуться, но сейчас им двоим так приятно, что они даже не думают о завтрашнем дне. минхао расстегивает пуговицы на такой мешающей рубашке вону, но снимать не торопится. вместо этого вону наконец отстраняется от кожи хао и снимает с него футболку. бледное, худое тельце лежит на белоснежных простынях, вону ухмыляется, возвращаясь к губам минхао и кончиками пальцев щекочет нежную кожу. мальчишка от каждого прикосновения дрогнет. будто ощущает их пальцы впервые. все кажется таким спасительным, как воздух, но минхао, в попытках поймать этот кислород, сейчас словно задохнется. грудь то вздымает вверх, то опускается вниз, кажется, прямо в кровать. минхао думается, что он мог бы сейчас закричать, но при каждой попытке получает укус от вону. — разбудишь соседей, малыш, — он игриво склонил голову на бок, закусывая нижнюю губу, оттягивая ее. а мингю снимает с хао пижамные штаны и через ткань боксеров дразнит его кончиками пальцев, хао извивается в непрерывно ласкающих руках, приятно и щекотно одновременно. горячий язык вону проходится по холодному пирсингу на ключице минхао. для него эти ощущения кажутся незабываемы: легкая боль где-то внутри и металл кажется сейчас максимально обжигающим, а губы вону оставляют ожоги на вечно холодной коже. вону дает минхао закусить свои пальцы, когда тот зубами аккуратно прикусывает сосок. вону шутит, мол: «не хочешь еще и тут прокол?». мингю на это тоже посмеивается, как и смеются его пальцы на члене хао. ладонь уже полностью покрывает орган, поглаживая его, а минхао не до смеха. от полной расслабленности и пучка смешанных чувств где-то внизу слезы катятся по его щекам и совсем не думают останавливаться. мингю говорит что-то вону и впечатывается в сахарные губы, параллельно то ускоряя движения рукой, то замедляя, а после совсем убирает руку и отстраняется смотря в непонимающие глаза напротив. зрачки минхао увеличиваются, когда вону спускается к его паху, водит по члену губами, целуя головку, играя с ней языком. — вону-у… — мурлычет минхао, откидывая голову назад. всего на долю секунды он решает кинуть на него взгляд и завороженно ахает, потому что вону в ответ поглядывает тоже, и как на зло заглатывает плоть парня больше, чем нужно. он почти давится, но все равно продолжает доставлять удовольствие своему милому малышу. минхао хмурится, потому что пальцы мингю вторгаются в его рот. су смотрит на него с неким возмущением, а гигант лишь приказным тоном говорит ему хорошенько постараться, и ему ничего не остается, как смачно и с громким причмокиванием обсасывать пальцы кима. мистер-обсоси-мои-пальцы-сучка заставляет лицо хао залиться краской, когда мингю неожиданно поцеловал его в лоб и с лисьей улыбкой вытащил свои пальцы изо рта, но в тот же момент тело парня напряглось из-за того, что ким широко раздвинул его худые ножки и сказал расслабится, не волноваться. сам хао не понимает своих переживаний на тот счет, что сейчас произойдет, они ведь делали это столько раз, что он сбился со счета, но он впервые так сильно нервничает и старается все делать правильно. мингю дразниться, он любит это делать, трет дырочку и кончиком пальца входит, а дальше ничего, только посмеивается над попытками минхао взять инициативу в свои руки и растянуть себя самому. ким бьет его по рукам и резко проникает в мальчишку до конца. минхао слишком часто дышит и мыча мотает головой, мол я больше так не буду, а вот вону тоже обращает внимание на действия мингю и говорит: «не обижай нашего малыша», виновник процедил в губы минхао слова извинения и так ласково поцеловал его. вону чувствует, как растет напряжение минхао, и отстраняется. между ними тянется блестящая нить слюны. вону облизывает губы, смотря прямо в глаза минхао. а над тем еще и мингю издевается. губу искусал уже до боли, а простынь сжимает до покраснения костяшек. хао пробирает судорога. вону отвлекает мингю, который с безумно хитрой улыбкой так и продолжает мучать минхао. они переплетают пальцы и вону шепчет что-то на ушко мингю. чон смеется и бросает взгляд на минхао. вону на четвереньках подползает к вспотевшему лицу хао, его руки ныряют во влажные волосы и он нежно, но с напором целует. мингю оказывается отходил ненадолго, а вернулся с толстой веревкой, пока вону занят телом хао, бесконечно одаривая его горячими поцелуями, мингю привязывает руки хао за запястья к кровати. — это чтобы ты не трогал себя, малыш. — мингю шепчет прямо на ухо, горячей рукой проходится по животу минхао. а у того все так сумбурно в голове сейчас и непонятно. это что-то действительно новое для него. вону и мингю совсем отстраняются от минхао. становятся на колени с разных сторон от его тела и целуются так, как никогда не поцеловались бы при свете дня. мингю аккуратно и медленно расстегивает последние пуговицы на рубашке вону. все это для минхао как-то по-особенному. он почти не видит их, лишь частично огни ночного города, пробивающееся в окно, освещают части их оголившихся тел. но он все отчетливо слышит: как сладко стонет вону от касаний мингю, кажется, в районе его груди, и как мингю пошло причмокивает в поцелуй; слышит тихое «ай» вону, когда мингю опускается до его сосков и кусает до невозможности сильно. рубашка сползает с вону уже сама собой, а его руки тянутся к штанам мингю, перед этим исследовав всю кожу по пути от горячей шеи. в итоге вону снимает их, а там, как обычно, ничего более. вону не удивлен, даже как-то приятно — меньше мучаться еще и с этим. мингю аккуратно укладывает вону на кровать, не разрывая их нелепый поцелуй при этом. снимает давно ненужные боксеры и закидывает худые ноги себе на плечи. вону ничего не может, кроме как стонать под нависающим над ним мингю, который сжимает сильными руками таз до синяков. он ведет носом по влажной от пота шеи вону и жадно кусает. задыхается сейчас не только привязанный хао, который не может притронуться к себе и хныкает от сей картины перед ним, но и вону, что так сладко и протяжно стонет в руках зверя. минхао слишком чувствительный, ему нужно внимание, а не вот это все. руки мингю скользят вниз, разводя ножки чона еще шире. он проводит уже знакомую процедуру, которую проводил этой ночью и с хао. вону делает это более охотно и жадно. растягивать его долго не пришлось, как всегда готов. мингю ухмыляется и наконец проникает в желанное тело, вырывая из чона томный стон. глазки су наблюдают за тем, как твердый член погружается в вону, как его собственный живот напряжен, и слышит один бог мольбы его дитя о том, как сильно он хочет быть выебан этими извращенцами. вону громко вскрикивает, когда мингю меняет темп на более быстрый и задевает простату, стоны слышны были не только в их квартире, но и в соседних. и кто говорил про то, что они не должны нарушать чужие сны? вону, кажется, ощущает себя сейчас точно как актера самой грязной порнушки. только эта — для одного минхао и ее нельзя поставить на повтор. а ему так хотелось бы сохранить это, чтобы потом в одинокий будний день, пока ждет с работы мингю и вону, расслабиться хотя бы так. и хао сохраняет где-то у себя в памяти, как его мучало это огромное желание просто взять и доделать то, что так нагло бросили его старшенькие хены. чон царапает спину мингю, совершенно не жалея его, сам поддается к нему, повторяя этот быстрый темп давно жаждущего это совершить мингю. да, и такие пошлые идеи, как заняться этим с вону на глазах минхао, посещали его очень давно. кажется, сегодня вону тот, благодаря которому эту ночь они все запомнят надолго. ладонь мингю, расположившаяся на члене вону, набирала такой же темп: быстрый, прерывистый. вону впивается в плечи мингю, от чего тому сложнее стоять над ним, облокотившись на одну лишь руку. вону вскоре кончает, и так хотелось бы этого и минхао. он наблюдает за обмякшим хрупким вону, рассматривает его довольное лицо. а там, внизу, у него все ноет. мингю кончает на вону следом за ним, а хао уже стонет от того, как сильно хочется и ему, но просто от вида уставшего мингю, который неровно дышит, уложив свое тело чуть ли не посреди всей кровати; прикусывающего губу вону, так старательно тонкими пальцами вытиравшего сперму с таким лицом, будто не его только что отымели чуть ли не в самой жесткой форме, просто через чур довольное личико. минхао больше не приходится ничего, как кончить, даже не притронувшись к себе. он просит более активного сейчас вону развязать эти ужасные узлы, и наконец три полностью отдохнувших, или только сильнее уставших, тела ложатся на кровать, под одно одеяло. хао прижимается к мингю, а он выдает в данной ситуации: — давайте выберемся за город, отдохнем пару дней? — и минхао только сильнее улыбается, довольный, счастливый, согласно кивает на эту спонтанную идею.