Memento mori

Артур покачнулся и с мычанием уперся локтем в дверной косяк - или как там у них называется. Дверь послушно раздвинулась и, стукнувшись о стену, остановилась. - Эй, ты! - заплетающимся языком пролепетал он в темноту. - Слышишь... фу, порог... слышишь меня? У меня для тебя...ик... подарочек! Ты где? Темнота осталась без ответа. - Ты здесь? Выходи или я с... с-сам тебя найду! - он опасно шатнулся вперед, потрясая какой-то грязной коробкой, небрежно обвязанной шпагатом. Там шаркнуло что-то очевидно деревянное. Однако несмотря на все старания, комната оставляла своего гостя без ответа. Артур, грязно выругавшись и опустив коробочку, похлопал по карманам и неверными дрожащими от алкоголя руками вытащил коробок со спичками. Первая спичка позорно выпала из рук, вторая сломалась. Чертыхнувшись, Артур развернулся в длинный расписной коридор, едва не загремев на пол. - Джон, собака! - хрипло прорычал он. - Джо-о-он! - Ну зачем так кричать, Арти? Еще и собакой обзываешься, мне обидно вообще-то! - из соседней открытой комнаты показалась голова менее пьяного английского товарища. Одежда была расстегнута, измята и перекошена, а по молодому толстощекому лицу растекались красные алкогольные пятна. Грязный шейный платок наподобие тряпки висел на испачканной с запашком рубашке. - Иди... ик... сюда! Будем ото... оти... черт... охотиться на дикую китайскую свинью! Джон на нетвердых ногах поднялся и подошел ближе. - Где вы видели в этих краях диких китайских свиней? - Если ты не зажжешь мне... ик... спичку, то до конца своих дней не у... увидишь, - Артур дрожащей рукой протянул своему собутыльнику коробок. Если Джон и был заинтересован, то очень глубоко в душе. В его руках спичка зажглась с легкостью, вызвав рассерженный вздох Артура. - Где будем искать? - Джон с интересом оглянулся в темноту. - Да тут он, в комнате. Шагай вперед, - Керкланд несильно толкнул пьяного товарища внутрь комнаты. Тот едва не упал. Спичка затухла, но успела-таки выхватить из темноты пошлую и грубую пустую циновку. - Ну ты и сволочь, Артур! - прошипел Джон, в слепую шаря руками в воздухе. - Его здесь нет, ч-черт подери! Где он шляется в это время?! - Артур с кряхтением проковылял вперед, едва не столкнув по дороге своего пьяного товарища и на ощупь уселся на циновку, волоча за собой свою треклятую коробочку. - Ну ладно, подождем! Его более предусмотрительный товарищ тем временем зажег вторую спичку и лениво почесался. Если он и был заинтересован в том, чтобы прозябать в этой неизвестно чьей комнатушке из-за дурости своего друга, то уж очень глубоко в душе. Но пока что на горизонте достойного и истинно английского собутыльника не наблюдалось, поэтому почему бы и нет. Несколько раз он все же предлагал Артуру бросить это пропащее дело и уйти обратно пить, но тому словно вожжа под хвост попала - он ни в какую не соглашался сдвинуться с места. Джон в итоге все равно плюнул и начал расспрашивать своего дружка о том, на кого ведется охота - потому как, пораскинув вялыми, отравленными алкоголем мозгами, он так прикинул, что свиньи в комнатах не водятся. - Он дерется, гляди, хорошо... ик... но ты толстый, ты его к полу прижмешь, - читал последние нотации Артур. Джон на "толстого" слегка обиделся, но был слишком пьян, чтобы долго об этом помнить. - И только тогда, когда я скажу, раньше не делай! Понял? Пьяный английский джентельмен кивнул, развязно икнув. - Смотри у меня! Спичку задувай, - сказал Керкланд и, наконец, замолчал. В относительной тишине (если не считать постоянной возни на циновке и пьяного бормотания Джона) и темноте они просидели еще довольно долго. Артур уже уверился в том, что дикарь пошел ночевать в другое место, и уже был готов лечь прямо здесь и захрапеть, как в коридоре послышался тихий шелест ткани по деревянному полу. Около комнаты тихие шаги остановились, будто бы человек снаружи прислушивался к каким-то звукам. Длинные ухоженные пальцы тронули край открытой двери. Следом показалась и сама фигура, держа перед собой зажженную свечу. Фигура тихо ступала босыми ногами, края небрежно припущенного с плеч алого халата (слишком уж цветастого на взгляд Джона) скользили с шелестом по полу. Тонкость дикой, нетронутой талии завораживала, а длинные блестящие волосы, ниспадающие на плечи, лицо и спину казались такими мягкими, что ладони защекотало от желания прикоснуться. Джон подумал, что, пожалуй, они похожи на мягкие ветви плакучей ивы над темным глубоким омутом, опускающей свои темные таинственные листья в самую воду. И тут же вздернулся - Артур решил забраться в постель к здешней куртизанке?! Нет, он, возможно, понимал такую чуточку извращенную страсть своего собутыльника к здешним красавицам, но чтобы залезть в постель к женщине и силой склонить ее к любви! Это недостойно джентльмена! Следует во что бы то ни стало отговорить Артура от этого дурного поступка! Однако вот фигура развернулась, и пьяный Джон вздохнул облегченно - это был мужчина. Этот факт совершенно менял дело. С мужчиной, как рассудил пьяный Джон - хоть что. Вошедший тем временем закрыл дверь, небрежно позволив цветастому узорчатому халату с мягким шелестом соскользнуть на пол, поставил свечу на небольшой столик и двинулся куда-то туда, где сидел Артур. Пламя привычно выхватило из темноты потрепанную фигуру пьяного английского джентльмена. Увидев его, мужчина отшатнулся. - Господин Керкланд! - проговорил он с испугом, а затем насколько это возможно взяв себя в руки сменил тон на горделиво-ледяной. - Что вы делаете в моей комнате-ару? Мы, кажется, уже подписали мир, и я, право, не представляю, что вам понадобилось... Артур не без труда поднялся по стенке и, выкатив пьяные глаза, в упор глянул на хозяина комнаты. В руке его все так же болталась на грубой веревке грязная коробочка. - Ну привет, мой дорогой Яо! - сказал он не очень кстати. - Не ждал меня? Хозяин комнаты, Яо, тем временем, видимо, устыдившись своей наготы, собрался уж развернуться и быстро на ощупь отыскать на полу несвоевременно сброшенный халат, но Артур схватил его за руку. - Ты к-куда? Хочешь бежать? - с еще не выветрившимся алкогольным акцентом спросил англичанин, явно издеваясь. Но китаец только дернул рукой, с отвращением потирая кисть, так, словно его дотронулся какой-то червяк. Такое отношение покоробило Джона: он уж готов был взять и начистить морду этому самолюбивому дикарю, всю спесь из головы сапогами выбить, но вовремя вспомнил артуровы слова и осел обратно - беззвучно сжимая и разжимая кулаки. - Вы пьяны-ару, - выплюнул дикарь Яо. - Я прошу Вас уйти из моей комнаты. Если у Вас есть важное дело, то извольте повременить до завтрашнего утра... - он принюхался, поморщившись, и поправил самого себя, перехватывая подсвечник, - ... завтрашнего полудня-ару. - Ну нет, - Артур качнулся чуть ближе, щурясь в темноту в сторону Джона, - мое дело не терпит отлагательства! Но Яо его не слушал. Он, нагло развернувшись спиной к англичанину, наклонился над полом со свечой, стараясь поскорее найти свой халат. Видимо, Артура это, наконец, задело. Он сначала стоял, завороженно пьяно следя за мягкими и слегка взволнованными движениями китайца, а потом как возьми и накинься на него сзади! - Держи его, Джон! И вот второй пьяненький джентльмен выпрыгнул из своей засады и, повалив уж больно сопротивляющегося дикаря на пол, наступил ему на ту руку, что все еще сжимала свечу. Яо взвыл, разжимая пальцы и пытаясь оторвать придавленную артуровым ботинком голову от пола. Вторая рука уперлась в пол - по дереву заскрежетали ногти. - Не дай ему вырваться, - командовал Артур, радостно сверкая пьяными глазами. - Наступи вот сюда... ага, вот так, и руки держи. Смотри, он ловкий. Но Джон не волновался - слишком уж разными они с дикарем были по весу. Этому Яо стоило набрать массы, а то совсем как женщина. Да что же, на рисе-то не вырастешь! - Пустите меня-ару! - сквозь зубы шипел дикарь, мешая китайские и английские проклятия и ругательства. - Пустите меня сейчас же, мерзкие черти! Артур тем временем развязал, наконец, свою коробочку. Внутри оказались простая широкая трубка и несколько тонких соломок, подозрительно Джону знакомых. И, видимо, не только Джону. Увидев содержимое коробки, китаец жалобно застонал и задергался еще сильнее. - Керкланд сьеншен*... Господин Керкланд! Я прошу вас, не надо! - взмолился он. - Артур-ару! - Вот, как запел! Но Артур уже подхватил с пола чудом не свалившуюся свечу и поднес к соломке. По тесной комнате тут же распространился дурманящий запах. - Джон, мне снова понадобится твоя помощь, - с видом одержимого говорил Артур, оборачиваясь к товарищу по авантюре. - Зажми ему нос. И не отпускай, пока я не скажу. Если честно, Джон и сам не понимал, что он делает, но все это было довольно весело и занимательно: в руках барахталось теплое и приятно-тонкое тело, а в голову ударил аромат, чувствовавшийся теперь везде. Он послушно сделал то, что было приказано, даже несмотря на то, что Яо в его руках забарахтался сильнее и отчаяннее. - Артур-ару! Пожалуйста, пустите меня! Я дам денег! Я открою порт! - он едва не плакал, сильно гнусавя. Но англичанина его слова только рассмешили. - И денег дашь, и порт откроешь, - закивал Артур, опускаясь на колени. - А если твой народ курит дрянь, то и ты должен. Давай, а то заладил: "ару, ару"... Он сжал щеки китайца и поднес к его губам конец трубки. Яо вертелся, извивался, пытался не дышать вовсе, но через несколько минут его движения замедлились и ослабли, а взгляд помутился. Свободная рука перестала упираться в пол и потянулась к трубке. - Отпускай, - самодовольно приказал Артур. - Дикая китайская свинья приручена и готова. Джон послушно отошел. Перед ним, словно сломанное деревце, на полу распласталось гибкое тонкое тело. Волосы, похожие на ветви плакучей ивы, бессильно разметались по полу, а тонкие нежные руки придерживали теперь дымящуюся трубку. - Пошли, - Артур зевнул. - Здесь уже скучно. Да и дурью пахнет, фу, - он поморщился. И вышел вон, дернув напоследок непослушную дверь. Там, ругнувшись на кого-то, он, судя по шагам, удалился в комнату с ясным намерением завалиться спать. В приоткрывшейся щелочке мелькнуло чье-то бледное женское лицо. Джон же, постояв некоторое время возле распластанного поломанного тела, поднял с пола цветастый узорчатый халат и заботливо укрыл тонкую фигуру. Он, пожалуй, действительно не понимал, зачем делает это все. То ли совесть запоздало проснулась, то ли дрянь ударила в голову - черт ее разберешь!... *** - Что за дьявол! Разруха и повсеместный голод резали глаза. Люди, провожавшие его безжизненными взглядами, были больше похожи на скелеты, обтянутые тонкой загорелой кожей. Падшие женщины то тут, то там, выскакивали из подворотен, визгливо хохоча и стараясь утянуть его за собой. Это был тот момент, когда ты действительно ненавидишь тех, кто сотворил это с прекрасной цветущей страной. Даже если ты собственной рукой по карте направил их сюда. Специально, для этого самого. Для разрухи, то бишь. Экое, получается, раздвоение личности. И все так же независимо возвышался дикий китайский дворец, пережиток средневекового прошлого. - Ох, если б не эти поганые беспорядки, будь они тр-р-рижды прокляты - черта с два я бы еще сунулся в эту мерзкую дыру! - шипел с отвращением Артур. Отбиваясь от очередной довольно настырной женщины, уже постаревший несколько, но все такой же пухленький Джон угрюмо плелся следом, опасливо озираясь на окружавших его не вызывающих доверия людей. - И эти... эти? - с презрением плевался тем временем Артур. - Поверить не могу. Просто не могу поверить! - Да здесь хоть верь, хоть не верь, - бормотал уж немолодой английский джентльмен, тяжело вздыхая. - Выглядят... устрашающе. Но Англия в ответ только досадливо плюнул. Огромный дворец встретил их тишиной. Никто даже не вышел встретить их, а входная дверь была слегка приотворена и поскрипывала на ветру. Создавалось впечатление, что здесь никого нет, что это - обиталище призраков. Артур, сначала попытавшийся протиснуться в оставленную щелочку и потерпевший в этом абсолютный провал, упершись ногами и заскрипев зубами, изо всех сил толкнул плечом дверь. Та не поддавалась. - Джон! Ты где там? - прокричал Артур куда-то назад. - Помогай! Пухленький Джон, едва поднявшийся на лестницу и сейчас натуженно переводивший дыхание, сердито засеменил, переваливаясь ко входу. Едва они вместе, напрягши все мышцы и массу, навалились, дверь нехотя скрипнула и - поддалась, наконец. Зала встретила их тишиной и полутенью. Отсюда веяло пылью и запустением, как обычно веет от нежилых развалин. - Как он сам открывает эту чертову крашенную деревяшку? - возмущался Джон, переступая порог. - Сам же - сущая спичка! Артур только раздраженно пожал плечами, в тщательно скрытой нерешительности останавливаясь у порога. - А он сам и не открывает, - звякнул льдом чей-то чистый низкий голос где-то под самым потолком. Артур от неожиданности дернул руку к поясу, туда, где выглядывала кобура пистолета, попутно стреляя глазами во все стороны, Джон только беспомощно вздрогнул и заозирался. - За него все это делают слуги. Некоторое время они молчали, силясь разглядеть в темноте хоть кого-нибудь. Безуспешно. - Так а где же слуги? - неуверенно, но громко проговорил Англия, вслушиваясь в каждый шорох - теперь, если этот неизвестный ответит, они смогут определить его местоположение хотя бы приблизительно. И, если нужно, подготовиться к нападению. - А разве вы не видели их по дороге сюда? - говорил голос бесчувственно: вот только сквозь слова нет-нет, да и проскальзывала горчинка и насмешка. - Учитель отсюда больше не выходит - чувствуя свою бесполезность, они ушли. Туда, вниз, под гору. - Если они все ушли, - дрожащим голосом заговорил досель молчавший Джон, - тогда ты что есть такое? В ответ послышался презрительный смешок. Где-то сверху зашуршали ткани - с лестницы величественно спускалась молодая девушка в красивом, дикой красоты китайском халате, алом, словно черная кровь. Как же оно называлось? Хань...хань... Да, кажется, неважно. Насмешливые от природы глаза глядели остро, черно, прожигая дыру, волосы были собраны в высокий пучок, заколотый железной заколкой, губы, четко очерченные, остро улыбались. Как она была хороша! Единственно - бледна, словно сама Смерть, словно всю свою жизнь провела здесь и не видала солнца. - Д-добрый день! - запоздало поздоровался Джон. Артур ограничился тем, что слегка приподнял шляпу. - Кто-то, как видите, не ушел, - произнесла задумчиво, будто самой себе, бледная девушка, тщательно проговаривая каждый звук и, вдоволь налюбовавшись замешательством и дикой неловкостью двух нежданных гостей, развернулась. - Я доложу о вашем приходе. - Стойте, - Артур шагнул вперед. - Что Вы ему скажете? Девушка оглянулась на него. - Скажу, что пришли два английских человека, - холодно улыбнулась она. - Хотя, знаете, я бы, будь я на вашем месте, ни на что не рассчитывала. Не думаю, что он примет, - она на секунду задумалась. - Нет, не так. Он не примет. Артура этот тон задел. Сильно задел. Да как она смеет!... Да как смеет он! Насмешничает ведь, сволочь! Как вообще ее рот такую наглость сказать посмел?!... "Не примет"! Надо же - "не примет"! Да кто он, в конце концов, такой?! - А ты доложи ему, что это господин Артур, - с вызовом крикнул Англия. - Посмотрим, что он тебе ответит! - Гос-по-дин Ар-р-тур? - медленно, по складам произнесла девушка, и взгляд ее из насмешливого стал стальным. Значит, наслышана? Воздух наэлектризовался, сделался твердым - хоть ножом реж. Джон мелко задрожал. Артуру тоже отчего-то сделалось не по себе. Бывает же, вроде бы и бессмертен - а волнуешься об упавшей неверной люстре или о порошке каком в своем бокале... - Хорошо, - миг - и голос девушки снова сделался елейно-насмешливым, - доложу. Ожидайте здесь, господа. И скрылась. Джон и Артур хмуро переглянулись. Надо же, дожили. Испугались какой-то девки! - Не доверяю я ей, - доверительно шепнул Артуру Джон. - Вы же слышали, как говорила - продержит нас здесь до ночи, а там выпустит на растерзание этим... - он махнул головой в сторону двери. - Я тоже так думаю, - кивнул Артур и шагнул к лестнице. - Пойдем. - Куда? - удивленно моргнул Джон. - Куда-куда, - проворчал Англия, - за ней, естественно! Только давай быстро и тихо. Джон взглянул на лестницу и застонал - она уходила почти под самый потолок. Легко говорить худому и в битвах закаленному Артуру! Действительно, этот чертов кустобровый поднялся в два счета, оставив Джона далеко позади. Тот махнул рукой еще на втором пролете - идите, дескать, без меня, я здесь и помру, пожалуй. Теперь оставалось догадаться, куда эта наглая девчонка пошла дальше. Здесь, наверху, было несколько дверей на круглой лестничной площадке. Отсюда Артур, перегнувшись через перила, чуть не свистнул вниз - было очень высоко. Джон едва-едва осиливал четвертый пролет, даже до сюда доносилось его усиленное пыхтение. Был, конечно, один способ: прислушиваться ко всем девяти дверям. Но тут будто удача внезапно посетила Артура: скрипнула недостаточно хорошо закрытая дверь и тут же хлопнула, провожаемая ловкой, но, кажется, слегка взволнованной женской рукой. "Ага, а вот и птичка!" - подумал Артур и быстро, на цыпочках подкрался к этой бесполезной перегородке. Встал предусмотрительно так, чтобы вышедший не сразу его заметил. Конечно, удобнее, если бы здесь были нормальные двери, а не эти бесполезные бумажные задвижки... Впрочем, не об этом сейчас. Из-за двери раздались голоса. - Сяо Ли, ши ни ма? - бессильно-сиплый, мужской. - Ши, ши уо, Ван лаоши, - покорно и тихо, не так, как внизу, звучал голос девушки. - Лян вей Ингуо жень дзай нар ден нинь. Тамен... - Уо бу дзай джер, - хрипло и беззаботно усмехнулся слабый мужской голос, перебивая. - Аерту сьеншен дзай нар*. Слова эти, произнесенные уже ледяным тоном, звучали чуть громче, чем прежде. Артур напрягся, услышав свое имя (это ведь было его имя? Ох, как нелепо звучит...). Какой странный язык - невозможно понять интонацию... - На... - мужской голос не утратил горькой беззаботности, лишь стал чуть насмешливее. - Цинь та дзинь. - Хао*, - голос девушки из ледяного снова стал тихим и покорным. Тут Артур ощутил рядом тяжелое дыхание. Оказывается, Джон уже добрался до верха и теперь, бешено выпучив глаза, переваливался к Артуру на толстых ногах. И с той стороны, где его будет сразу видно! Оставалось надеяться, что он будет быстрее девчонки. Нет! Дверь отодвинулась, выпустив из комнаты клубы густого пахучего белого дыма. Сделав шаг и, похоже, заметив сквозь дымку боковым зрением несущуюся на нее фигуру, она молниеносно выхватила из пучка высокую шпильку и выставила ее в сторону Джона. Волосы ее, словно сквозь воду, с медленным шелестом качнулись, рассыпаясь. - Стоять! - Артур едва успел выхватить пистолет. Лезвие остановилось в двух миллиметрах от горла джентльмена, по которому тут же побежали капельки пота. Дуло было направленно точно в спину дикарке - или там, где она должна быть. Артур закашлялся, глаза его заслезились. Возводимый курок позорно щелкнул чуть позже, чем крикнул истеричный голос. Несколько секунд они так и стояли: бедняга Джон, в ужасе глядящий на острую длинную шпильку и не в силах двинуться, юная леди, беспристрастно легкими пальцами направившая свое незамысловатое оружие туда, где бешено била кровь, и готовая беззаботно-четким движением руки лишить жизни незваного гостя, и Артур, нервно сжимающий в руках пистолет. Из комнаты послышался тихий расслабленный смех. - Артур-ару, ши ни ма*? - говорил хриплый голос на своем диком наречии. - Это ты, Артур-а... Ах, да, вам ведь не нравилось... - Отгони свою дрянь, а не то я всажу ей железку в спину! - прорычал Артур громко. Плечи девушки на его словах слегка дернулись - она нагло усмехнулась, даже не обернувшись на него. - Сяо Ли*, будь добра, опусти игрушку, - произнес насмешливо сиплый слабый голос уже по-английски, видимо, чтобы не нервировать агрессивных гостей. - Заходите, Артур. Сяо Ли спокойно, будто бы ничего и не случилось, собрала рассыпавшиеся черные волосы и ловким движением тонких рук заколола их обратно, а затем, наклонив голову и не отнимая рук от головы, оглянулась на Англию. Глаза ее сверкали насмешливо и остро - что вы, дескать, медлите, господин? Не верите своему счастью? Джон, еще не совсем отошедший от потрясения, шагнул, было, в комнату, но был тут же остановлен девчонкой. - Учитель пригласил только господина Артура, - насмешливо проговорила она и добавила, видимо, заметив, как тяжело вздымалась грудь пухленького джентльмена после подъема. - Я провожу вас вниз. Артур хотел возразить, но не успел - едва он шагнул за порог, дверь перед его носом захлопнулась, повинуясь четкому движению женской руки, а в легкие проник до мерзкого липкий белый дым. К горлу позорно подступил кашель, сдерживать который не представлялось возможным. - Что... кха-кха... что за чертовщина, Ван? - шипел Артур протирая глаза и закрывая ладонью рот и нос. - Господи, где здесь окно? А-апчхи, черт побери! Где окно? Он ощупью двинулся по стене, наивно полагая, что так сможет выйти на что-нибудь, открывающееся наружу. Под ноги ему попадались какие-то хрупкие звенящие тумбочки, стулья, табуретки, которые едва не падали, когда Англия, едва продираясь сквозь отвратительный туман, натыкался на них. Угол - раз. Должен быть еще один, а там, наверное, в центре окно. Хотя... кто знает этих дикарей, вместо шпилек носящих чертово оружие?! Может, они дыру в потолке делают? Господи, ну что за люди... Нет, вот, кажется, стекло. Высадить бы его с ноги к чертовой матери! А пожалуй, он так и сделает сейчас... Подожди-ка, вот она, ручка! Сейчас, поднажать бы... Глоток свежего воздуха был словно соломинка для утопающего. Артур высунулся по пояс наружу и вдохнул полной грудью. Правда, потом, открыв глаза, быстро убрался обратно в комнату - высоко. Оставалось надеяться, что дым рассосется скоро... Он огляделся. Посреди комнаты стояло что-то. Задняя стенка этого чего-то была искуссно расписана - Артур даже залюбовался переплетениями узоров, диковинными цветами и невиданными животными. Но тут его взгляд поднялся чуть выше - и уперся в другой, кажется, наблюдавший за всеми его передвижениями с отстраненным интересом. - Первый раз видите опиумную кровать, дорогой гость? - хрипло говорил обладатель этих безразличных впалых глаз. - Неплохо, не правда ли? Ван Яо - а это был он - не дожидаясь ответа, опустился вниз (поскольку, потеряв интерес, голова, высунувшаяся, было, из-за расписной стенки, исчезла внизу). - Ты был так близко к чертовому окну, и ничего не сделал, свинья? - зашипел Артур, раздосадованный тем, что сел в галошу перед этим наглым самодовольным дикарем. Но ответа из-за перегородки не последовало. Разозленный до чертиков Артур широкими шагами обошел странную постройку (что это, он говорил? Опиумная кровать? Какую еще чертовщину придумали эти дикие свиньи?) и... замер, не смея вымолвить и слова. Господи. Господи, помилуй. Узловатые пальцы с ощутимым усилием сжимали тонкую трубку. Сухие надтреснутые губы в беспечной и оттого страшной усмешке изредка сжимали мундштук, а из узорчатого отверстия струился белый липкий дым. Впалые глаза смотрели и не видели - безразлично, будто сквозь него. Волосы, словно рваное тряпье, покрывавшее головы падших женщин там, внизу, облепили лицо, все еще хранящее останки величия и... великолепия, красоты. Кожа уродливо пожелтела: казалось, что стоит прикоснуться - и она, тихо хрустнув, рассыплется прахом по ветру. Длинные, до ужаса тонкие руки и ноги были похожи на руки и ноги покойника - тонкие, тонкие, окостеневшие! Как сильно выделялась эта желтая кожа на фоне алой, цвета черной крови кровати! - Не сердитесь на Сяо Ли, Артур-а... господин Артур, - запрокинув голову на плечо, сипел Ван Яо. - Она очень мила... Хотя, это и неудивительно. Ее ведь еще недавно звали "сяодзие*"... - Я не понимаю твоих сюсюканий, - сглотнув мешавший ком, как можно холоднее произнес Артур. Китаец только хмыкнул, еще раз затянувшись. В воздух улетело еще одно облако яда, разъедающего тело и сознание, на миг скрыв его от глаз Англии. - Вы, наверное, видели их. Там, внизу, - видимо, заметив, как переменился в лице англичанин, Яо удовлетворенно хмыкнул. - Сяодзие вы тоже видели. Как это, то бишь, по-английски? Он задумался, прижав мундштук к губам и откинувшись на подушки. Артур скрипнул зубами. - Шлюха, - подсказал он. - Ах, нет, нет! - китаец улыбнулся, вновь затягиваясь и блаженно закрывая глаза. - Девушка, просто девушка, господин Артур! Но что-то такое в его голосе резкое, что-то такое было, отчего англичанин понял - он все верно сказал. - Тогда ее звали просто сяодзие - без различия, имени, фамилии. Грязно, отвратительно - ну, вы знаете, как вы, англичане, обычно зовете проституток, - продолжал Яо, не открывая глаз. - Я взял ее к себе, когда... когда?... не припоминаю... - брови его нахмурились. Но одно движение руки - вверх, к губам, вниз - и вновь на лице до ужаса блаженная беззаботная улыбка. - Обучил всему, что мог - тогда я постепенно переставал чувствовать пальцы ног, - беспечно, будто речь шла о погоде, говорил китаец, - теперь же вот... А игрушку она себе делала сама. Как вам? Нравится? Артур непроизвольно шагнул вперед. Что это значит - не чувствовал пальцев ног? А сейчас... Шаг. Еще шаг. Пускай шутка, пускай он так дурно шутит! Осторожно опустившись на колени на матрас, англичанин медленно вытащил из ослабевших пальцев трубку и резко вскочил. Опасения его, однако, оказались напрасными. Яо даже не открывал глаз. - Эй, свинья, - позвал взволнованно Артур, отойдя на два шага. - Подойди сюда и забери у меня свою мерзкую трубку! Несколько секунд блаженная улыбка не сходила с лица Вана. Открыв глаза, он поднес к лицу пальцы и удивленно, будто в первый раз видел, поглядел на них. Пустые? Как же?... Только что ведь здесь было что-то... что? Ах, да. Лекарство - господин Артур говорил, что он должен... Ах, да, господин Артур... - Вы что-то сказали? - он медленно поднял глаза на гостя. Тот ожидал напряженно. Вглядывался в каждое движение. - Я сказал трубка. Забери ее, - дрожащим голосом повторил он. Но в ответ услышал лишь хриплый смех. Яо, не меняя позы и не глядя, открыл какой-то ящичек позади себя и выудил оттуда другую трубку - старую, деревянную, подозрительно знакомую - и несколько соломинок. - Я же сказал, я больше - не хожу, - в голосе китайца послышалась горчинка. Несколько минут он расфокусированным взглядом глядел на опиумную соломку. - Ахен. - Что? - упавшим голосом сказал Артур. Китай поднял на него глаза. - Ахен. Англия-ахен, - сказал он, и серые губы его снова улыбнулись, широко и остро, черные глаза сверкнули исподлобья пусто и страшно. Господи, не смотри! - Ахен - значит, опиум. Вам ведь так больше нравится? Снова откинувшись назад, китаец чем-то шаркнув, зажег одну из соломинок. Дым на несколько секунд застлал его, Артур снова невольно закашлялся. - И как... как теперь, Яо? - англичанин, преодолевая позывы тошноты, подошел и сел подле пропащего, не решаясь отодвинуться назад, на второе лежачее место. Пальцы все еще сжимали тонкую трубку Китая. - Что?... - задумчиво протянул Китай, улыбаясь скорее уж по привычке. - Теперь? Без Сяо Ли я загнусь. Кто зайдет сюда? Кто найдет это Небом забытое место? Разве что Иван - и тот*... О, как явственно в тот момент предстала перед Артуром картина в сером, горьком дыму! Яо, не могущий двинуть телом, заживо гниет в этой жалкой комнатушке средь предметов и знаков своего былого величия, словно в гробу среди плакальщиц - рука его, еще не утратившая подвижности, медленно подымается, поднося трубку с ядом к сухим черным губам, а слепые пустые глаза, полностью покрывшиеся черной дымкой, не выражают ничего боле, даже не моргают. Черный дым, заполонивший комнату, с каждым выдохом все гуще - сквозь него уже не пробиваются солнечные лучи... - А Брагинский, - запинаясь, начал он, - он давно заходил? Ван Яо вместо ответа безразлично пожал плечами - когда, где, что, да что вы заладили, Артур-ахен? Что за бесполезные теперь вопросы? - Я не помню. Говорил еще что-то, умолял бросить, грозился дурь выбить, - лениво говорил китаец. - Лежал вот прямо здесь, подле меня, глядел в глаза, за Пекин просил, - он указал на подушки напротив, позади англичанина и горько усмехнулся. - Но разве я могу? От этих слов по коже прошлась нервная дрожь. Слышалось в них - пропащий я человек, совсем пропащий! Да и не человек уже вовсе... - Вы ведь были правы, Артур-ахен. Как же так - мой народ курит дурь, а я нет? Непорядок, непорядок... Голос его становился все слабее, глаза с каждой секундой все больше покрывались белой дымкой. На миг в них вспыхнула какая-то неясная искра, рука потянулась к кому-то несуществующему вперед, сквозь дым - ты ли это, моя бедная Сяо Ли? Внезапно отчего-то защемило в груди. Артур поднялся, пошатнувшись - изнутри билось эгоистичное желание позорно убежать, но он понимал, что так просто этого сделать никак нельзя. - Знаешь, - пытаясь совладать с неверным голосом заговорил Англия, - пожалуй, ты это заслужил. Если бы ты сразу... Что-то громко застучало по полу. Англичанин испуганно развернулся на звук. Из ослабевших мертвецки-тонких рук выскользнула деревянная трубка. Безжизненная улыбка растаяла на лице, черные острые глаза закрылись. Тихое, серьезное лицо было преисполнено былого благородства и красоты, невинно и беззвучно, словно лицо мертвеца или едва рожденного уснувшего младенца. Широкими шагами он покинул комнату. Не вспомнил он после, как оказался внизу, встретил ли Джона, как пробрался сквозь ворох опьяненных дурью высохших мужчин и девушек - "сяодзие". Словно в дурном тумане сел на корабль и доплыл до дома, мучаясь впервые посетившей его "морской болезнью". Не отследил, когда за окном вместо бескрайних морей стали мелькать туманные улицы Лондона. И лишь после, по прошествии нескольких дней, он вспомнил, как стоя у письменного стола, он краем глаза заметил у двери девушку в алом, расписанном черной кровью ханьфу*. Она была бледна, будто всю свою жизнь не видела солнца сквозь густой беспросветный дым. В тот момент пальцы его случайно задели что-то неизвестное, зачем-то лежащее на столе. Оглянувшись, он увидел тонкую опиумную трубку, с выгоревшей до половины маковой соломкой - словно страшное напоминание о взлелеянной им смерти.