Ярче солнца

Я не знаю, с какого момента все это началось. Стоит мне слегка повернуть голову, и я тут же вижу эту чертовски ослепляющую улыбку. Я хотел бы отвернуться, но она притягивает, не давая возможности пошевелиться. Такое чувство, что у этого проклятого Тошинори улыбка — ещё одна его особая причуда. Меня раздражают до смерти эти неловкие ситуации, когда я слишком долго смотрю на него. Непозволительно долго, когда уже следует отвернуться. Он как яркий свет. Но моя позиция всегда была такова, что чем ярче, тем хуже. Яркий свет ослепляет, и когда начинаешь жмуриться, то перед глазами все ещё стоят те назойливые блики. Тошинори Яги именно таким светом и был для меня. Я не знаю с какого момента это началось. Почему я стал так остро реагировать на его приближение, на те неловкие для меня прикосновения, от которых я каждый раз вздрагиваю, на его оглушающий смех. Не знаю, как это началось, но очень хочу, чтобы это закончилось. Я все ещё смотрел на его улыбку, все ещё не мог оторвать взгляд. Я уже плюнул на все рамки приличия и теперь уже боялся отвести его. — Айзава — кун, ты как будто призрака увидел, — Хизаши со всей силы хлопнул меня по спине, — Что это с тобой? — Ничего, чтобы могло спровоцировать эту ситуацию, — я как всегда поморщился. Хизаши так бесцеремонно нарушал границы. В принципе, ему всегда было дозволено больше, чем другим. Он все-таки лучший друг. — Короче у меня есть супер крутая новость, — от Ямады так и веяло энтузиазмом, а значит, эта идея мне точно не понравится, — Ты же в курсе, что у нашего Яги скоро день рождения, а? Как же, знал, помнил и с тяжестью отсчитывал дни, не зная, что подарить. Каждый подарок казался мне слишком простым, слишком… обыкновенным для него. — Ну и? — я полностью убрал интерес из своего голоса, благо эмоции я прятать умел. Но в связи с последними событиями рисковал лишиться и этого навыка. — Что и? А это значит мы устроим вечеринку! — у Хизаши ещё очень плохо получалось контролировать свой голос, поэтому, когда он говорил, полкласса смотрела на нас, что меня очень раздражало, — Мы устроим ему просто самую громкую вечеринку и позовём туда всех, кого мы знаем, а ты мне, естественно, поможешь. — Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу все эти сборища, — отвращение в голосе мне подавить не удалось, — К чему это? Мы можем поздравить его отдельно, а на праздник пусть идёт в другой день. — Нет, нет, и ещё раз нет. Ты не понял, что я тебе эту идею не на рассмотрение даю, а ставлю перед фактом? Праздник в субботу, а если ты не появишься, то я насильно тебя туда притащу, хочешь ты этого или нет, — Хизаши ещё раз приложил меня ладонью по спине и отошёл. И как мне появиться на этой вечеринке, если мне даже рядом находиться с ним неловко? *** Принцип, по которому Хизаши всегда выбирал места для «тусовок», был один: чем ярче и громче, тем лучше. Этот раз не стал исключением. Бар просто тонул в неоновых цветах так, что люди в нем казались лишь бликами от прожекторов. Я пришел вовремя, но было такое чувство, будто опоздал. Веселье шло уже полным ходом и у меня снова возникло то противное чувство, будто я буду лишним здесь или нарушу этот порядок. Бесит. Одна из причин, по которым я ненавижу толпу. Попадая в нее, ты теряешься, перестаешь существовать как личность. Пробуждается то, что обычно называют сухим термином «коллективное сознание». Но у толпы нет сознания. Лишь есть рваные движения, резкий запах алкоголя, сплетённые тела и всегда есть те, кому нет места в этом обилии. — Ты пришел! — торжествующий крик Хизаши раздался прямо около моего уха, заставляя вздрогнуть, — А я уже хотел тащиться к тебе домой. Ну что, уже поздравил Тошинори? — Нет, — я вцепился в плечо Ямады, — Не могу его найти. — Да вон он там, около бара, — проследив за взглядом друга, я действительно увидел Яги. Поразительно лишь то, что я не заметил его раньше. Даже в этом хаосе света он все ещё сверкал ярче всех. Не может один человек быть таким. Быть слишком… Просто быть слишком. Хизаши что-то ещё прокричал мне, но я, собрав все остатки воли в кулак, начал пробираться к Тошинори. — Айзава! — черт, он заметил меня слишком рано, на его лице опять играла та самая улыбка, которую я ненавидел, — Как хорошо, что ты здесь. Мы последнее время не общаемся, и я уже начал думать, что ты меня избегаешь. Последняя фраза была произнесена шутливым тоном, но я услышал в его голосе каплю беспокойства. Черт, как приятно. — С чего бы мне это делать? Я бы хотел кое-что отдать тебе…- голос оборвался, но я продолжил, — Я могу отдать тебе это где-нибудь, где мм. потише? — Конечно! — он, казалось, стал ещё более радостным, — Пойдем, мне, если честно, самому бы хотелось немного отдохнуть от этого шума. И он, приобняв меня за плечи, начал двигаться к выходу. Казалось, в тот момент я забыл, как дышать. Я чувствовал исходящее от него тепло, кажется, что даже сквозь этот шум я мог слышать звук его сердца. И это было прекраснее всего. Я чувствовал, что у меня начинает пылать лицо и очень надеялся, что за шарфом этого не видно. Когда мы оказались на улице, стало ещё более неловко. Тошинори с ласковым ожиданием смотрел на меня, а я до сих пор был в шоке от испытанного. Но мне нужно заговорить, я должен отдать ему это. — В общем с днём рождения, — я быстро высунул из рюкзака подарок и, кажется, слишком резко вручил. — Айзава…это… Потрясающе, — я решил подарить ему подсвечник. Год назад я увидел его в магазине, и с тех пор всегда думал, что внутри него свет будет обретать очень красивую форму. Правда, я добавил кое-что от себя. Надпись на латыни, которая всегда приходила мне в голову, когда я смотрел на Тошинори. — Orbem universum collustrat*, — он прочел это шепотом и посмотрел на меня. В этот момент я только мог надеяться, что он не знает латыни, что в крайнем случае переведет дома, когда будет один, а не здесь. Я и не заметил того взгляда в его глазах. В нем были мои чувства. Та же нежность, согревающая, осторожная. — Айзава, lux mea tu es** — он произнес это почти шепотом, но я услышал и не мог поверить своим ушам. Рывок, запах миндаля, жар и холод — трудно описать это чувство. Тошинори резко притянул меня к себе. Он не колебался. Он не был таким же дружественно робким, как обычно, он изменился в эту секунду. Он все ещё был осторожным, но я чувствовал, что он не собирается отступать. Я хотел, чтобы он притянул меня к себе так резко без обыкновенного смущения. И он сделал это. Я не мог отвести от него взгляда. Я наслаждался тем, что мог вблизи видеть то, на что раньше боялся смотреть издалека. Он поцеловал меня также робко и осторожно, но так чертовски чувственно. В этот момент я, как будто, нашел то, что давно потерял. И это было так…правильно и так сладко, что хотелось продолжать вечно. Я прильнул к Тошинори. Я не хотел, чтобы мы отстранились друг от друга, чтобы это прекратилось, потому что такие чувства, что сейчас были между нами не могли быть неправильными, наоборот, это все, что было нужно. — Мне так этого не хватало, — он сказал это. Действительно сказал, и на его лице опять была та улыбка, в которую я влюбился. И на этот раз она была лишь для меня. Весь свет был мой. * Ослепи весь свет ** Это ты мой свет