Семь мужчин Юго

- Вот это сюрприз. - пробормотал Юго, втаскивая в маленькую комнатку свой объемный чемодан. Эдерсон бесцеремонно отодвинул его в сторону и с громким стоном повалился на кровать. На единственную кровать. - Не знаю, как ты, mano, но я так устал… - промычал он в покрывало. Дорога от аэропорта Кот-д-Азур до Сен-Исидора заняла больше времени, чем обычно: шел сильный дождь, но даже не он стал препятствием на пути автобуса, а толпы восторженных болельщиков, встречающих домашнюю команду после выездной победы над Марселем. Олимпийцы продули, игра прошла гладко, Юго сохранил свои ворота в неприкосновенности - что может быть лучше? И даже задержка в пути не смогла испортить ему настроение. А вот комната Эдерсона его расстраивала. - У тебя одна кровать. - вздохнул Юго. Тот поднял наконец-таки голову и кивнул. - Как видишь. - Места не маловато будет? - Ты худой. - рассмеялся бразилец, Юго проклял свои полыхающие уши и щеки. - Поместимся. Теплее будет! Дверь открылась без стука, Юго еле успел завернуться по грудь в одеяло, прячась от камеры, пока Эдер щебетал о том, как они обыграли Марсель. Ему самому оставалось только смущенно хихикать в кулак и закатывать глаза, переглядываясь с соседом по комнате. Когда пресса наконец таки ушла, оставив их досматривать Шрека, Юго уже зевал. - Я спать… - вздохнул он. Очнулся от навалившейся дремы в панике - Эдерсон обвил его руками и притянул к себе. - Чшшш. Это я. Ты чего, mano? Испугался? - Эдер, я… - комната полетела перед глазами. - Иди ко мне, ты ж замерз. Холодный как рыба. - Это… - Да расслабься ты, теннисист. - колено Эдера вклинилось сзади меж бедер Юго, он тихо охнул, когда ладонь прошлась по его груди и остановилась в сантиметрах от резинки трусов. - Согрелся? - Д..да… - А чего трясешься? Он был близко, горячий и такой сильный, Юго сдался, обмяк в его объятьях, расслабился, чувствуя как его с головой заливает теплом. Зажмурился, почувствовав всю ладонь Эдера в своих трусах, как он легонько сжимает его член и начинает поглаживать, словно в самом деле хочет успокоить. - Всё воспитание твое: смотришь, а сказать боишься. Ну чего ты? Ну не красней ты так, хоть глаза открой, mano, ну посмотри же на меня. Глупый какой... Член Эдерсона стоит колом и он трется им о Юго, стараясь попасть меж ягодиц, Льорис не выдерживает и заводит руку назад, приспускает его боксеры и охает - он большой, твердый и очень мокрый. “Горячий” - слабо сказано, южный темперамент, которым Эдер постоянно хвалится, становится иногда настоящим наказанием. У Юго, с его наполовину каталонской кровью, нет никаких объяснений своей заторможенности, хоть Эдерсон и шутит часто, что это "воспитание богатенького мальчика". Но он согласен заниматься любовью где и когда угодно, жадно тянется за поцелуем; инициатор он так себе, но подхватывает любую идею своего любовника. Эдерсон стал его первым. С ним он лишился не только так называемой невинности, а скорее своей излишней скромности, скованности, раскрепощался шаг за шагом, понял, насколько ему нравятся парни. Понял, что нравится парням. Они покинули Ниццу в один день. Садились в один самолет в аэропорту и смотрели в один иллюминатор, шутили и строили планы, Юго осторожно брал его за руку, а Эдер не возражал. Лион был больше Ниццы, не такой красивый, строже и пасмурнее. Потом прилетела Марин, а Эдерсон женился на одной из своих подруг. Уходили они тоже в один день, как и договаривались. Эдерсон не стесняясь плакал и говорил, что будет скучать, Юго молчал и кивал, чувствуя, как меж ушей на затылке что-то словно вымерзло. Марин потянула его за руку. Увидятся они только через много лет.