Моя прекрасная Сильвер

Ни для кого ни секрет, что жизнь любого человека наполнена чувствами и эмоциями. С самого начала пути и до последнего вздоха они сопровождают каждого. Они могут быть позитивными, они могут быть негативными, а могут быть непонятными. Но они есть у всех... От чувств других людей всегда можно было отгородиться. От своих собственных практически нереально. Конечно, были и те, кто мог запереть всё то, что делает нас людьми, на замок. Но, к сожалению или к счастью, так случалось не у всех. У юноши с длинной серебряной косой не получалось... От липкого мерзкого страха не находилось ни спасения, ни утешения. От него лихорадило, как от болезни, тисками сжимало внутренности, не было возможности расслабиться и вздохнуть полной грудью, а из глаз так и норовили брызнуть слезы бессилия. Когда всё это началось? Задай сейчас кто-то этот вопрос юноше, и он бы не ответил. Ему казалось, что так было всегда. Он не помнит ничего из того, что было до этого ужасного цирка. А было ли что-то до? Иногда ему снится, будто прекрасный женский голос напевает ему приятный, словно весенний тёплый ветер, мотив. Такой притягательный, расслабляющий, уносящий мысли о невзгодах прочь. Просыпаясь после очередного такого видения, юноша ещё какое-то время пребывал в счастливом блаженстве. Сильверу, так звали юношу, почему-то думалось, что голос принадлежал его матери. Потому что только материнская ласка и любовь способны подарить такое спокойствие. Почему-то это его убеждение никогда не подвергалось сомнениям. Но только в минуты, когда Сильвер ещё не до конца вернулся из мира грёз к жестокой реальности. Когда же наваждение спадало, он вновь с головой окунался в страх... Что же готовит ему новый день? Какие издевательства? Снова смертельные фокусы с водой? Или с разгневанными животными? А может... Самый жуткий монстр в этом цирке вновь пожелает посетить юношу с серебряными волосами? — Моя прекрасная Сильвер, — так он здоровается с юношей, так представляет его публике, которая в большинстве своём уверена, что в опасных номерах участвует девушка. Так он говорит, когда в очередной раз склоняет Сильвера к близости. Порой он не понимает, почему до сих пор находится здесь. Почему позволяет творить с собой подобное... Потом он вспоминает Таяду, прекрасную девушку, похожую на нераскрывшийся розовый бутон. Она всегда добра к юноше. Помогает, чем может. Уводит монстра от его ложа. Он вспоминает Шахуанга — огромного ящера, ещё ни разу не напавшего и не укусившего. Страх отступает ненадолго, когда юноша находится в компании кого-то из этих двоих. Но вот снова ночь после очередного тяжёлого выступления опустилась на жаркий песчаный Хихе. И Сильвер пытался скорее уснуть, чтобы вновь услышать пение и хоть ненадолго забыть об отвратительно похотливом взгляде хозяина цирка. Но сон, как на зло, не шёл. Сильвер не знал, сколько прошло времени с того момента, как он лёг спать. Но он слышал, как постепенно стихли голоса, как догорали поленья в кострищах неподалёку. Как кто-то зашёл в его импровизированное жилище... "Не открывай глаза, и всё обойдётся" — голос разума заставил лежать спокойно и непринуждённо, хотя внутри нарастала дрожь. С каждым приближающимся шагом паника росла и не давала сосредоточиться. Монстр наверняка уже заметил тихо подрагивающие плечи. Всегда замечал и пользовался этим. — Моя прекрасная Сильвер, — двумя пальцами он подцепил кончик косы, покоящийся на предплечье, и сбросил его вниз, открывая кожу юноши собственному взору. — Не притворяйся, что ты спишь, — в голосе сквозила ухмылка. И хотя молодой человек не видел её, он был уверен, что хозяин ухмыляется. Он всегда ухмылялся, когда приходил к нему... "За что же мне всё это?" — в отчаянии подумал Сильвер, ощутив, как массивная ладонь легла на плечо, очерчивая его. Хотелось разрыдаться, как делают это маленькие дети, разбившие коленку. Но он держался и не открывал глаза. А ладонь тем временем спускала лёгкое покрывало всё ниже и ниже. Неторопливо, явно наслаждаясь ситуацией и смакуя каждое мгновение. — Хозяин! — как гром среди ясного неба раздался такой знакомый и практически родной юноше голос. — Что такое? — недовольным басом отозвался монстр. — Волкоящеры снова разбушевались. Вы не пойдёте их усмирить? — эта невинность в голосе всегда трогала сердце юноши с серебряной косой. А вот монстру она по вкусу не пришлась. Он недовольно цокнул языком и убрал руку с плеча своей жертвы. — Посмотрим, как тебе завтра понравится твоё выступление, моя прекрасная Сильвер, — едва касаясь губами уха, прошипел мужчина и наконец выпрямился. — Да. Уже иду... Монстр прошёл к выходу и вскоре шаги его так отдалились, что стихли. Таяда ушла вместе с ним, оставляя Сильвера в полном одиночестве. Он ждал, когда придёт облегчение, когда сознание перенесёт его в Царство Морфея. Но страх вновь сковал своими объятиями разум, не желая так просто его отпускать. "Пожалуйста, пусть всё наконец закончится" — он не знал, как всё должно закончиться... Быть может даже его смертью на потеху публике? Однако совершенно точно осознавал одно — так жить он больше не хочет и не может. Так путь хоть солнце упадёт на землю, но спасёт его от этих мерзких взглядов, грубых рук и той беспомощности, из-за которой он позволяет делать с собой всё это. "Моя прекрасная Сильвер..." — всплывает в памяти фраза хозяина, и он сильнее кутается в покрывало и подтягивает ноги к груди. Завтра будет новый день и новые испытания, что уготовила судьба на долю несчастного юноши. Он стал сиротой слишком рано, чтобы запомнить сей переломный момент. И слишком рано стал желать смерти. И он ещё не знал, как круто поменяется его жизнь через какие-то пару дней, когда он впервые увидит Его — Своего Учителя...