Возвращение домой

      — …Да что ж ты будешь делать.       Очередная отмычка хрустнула в замке, переломившись пополам.       — Что, — Бетани с беспокойством перевела взгляд на лицо возлюбленного, — вообще не получается?       — Должно, — он стоически вытащил сломанную отмычку и заменил ее другой. — Я уже почти справился.       Вряд ли случайные прохожие, оказавшиеся в этот час в Клоаке, обратили бы внимание на незаметную парочку, прильнувшую к одной из многочисленных подвальных дверей. И, уж во всяком случае, им бы и в голову не пришло, что это сер Кейр Эремон, сын банна Недремлющего Моря Альфстанны Эремон, и сер Бетани Хоук, дочь Лиандры Амелл, ныне Серые Стражи, пытаются войти в поместье Хоуков по полному праву.       Просто делают это через тайный ход, ведущий из Клоаки.       — Вот ума не приложу, как Сайлас это делает, — пробормотал Кейр, осторожно проворачивая отмычку в замке. — У него как-то сразу получается…       — Ничего, — успокоила его Бетани. — Я-то вообще не умею замки взламывать. Так что не торопись… если все будет совсем плохо, просто пойдем к Варрику и попросим впустить нас через парадный вход.       — Да, но это уж на совсем крайний случай. Нам не нужно лишнее внимание.       Наконец раздался желанный щелчок, и Кейр выдохнул с облегчением, убирая уцелевшую отмычку и нож и открывая дверь.       — Порядок, — пробормотал он. Бетани умильно улыбнулась и приобняла его:       — Я знала, что ты справишься!       — Спасибо. Но мне определенно нужна практика.       Подав ей руку, Кейр с привычной вежливостью кивнул и улыбнулся:       — Прошу.       Прикрыв за собой дверь, они поднялись по темной лестнице и вошли в подвал. Осветив пространство помещения огоньком, горящим у нее на кончике пальца, Бетани пожала плечами:       — Н-да, тут, кажется, ничего не изменилось. Должно быть, Бодан успел выкинуть весь хлам.       Ее лицо посветлело.       — Я помню, как мы впервые вошли сюда — я и сестра. Тут было так тихо, темно… и вон тот мешок с мусором, кажется, стоял на том же месте. Совсем не веяло домом. А потом, — она улыбнулась, — мы увидели в одном из мешков старые картины и наш герб. Наверное, новые владельцы собирались все это выкинуть, но у них руки не дошли. Было так непривычно видеть герб… нашей семьи.       — Над входом в поместье он смотрится более чем достойно, — улыбнулся Кейр, прижимая ее к себе. Бетани кивнула:       — Да. Он на своем месте… но ладно, пойдем дальше, а то сейчас надышимся пылью.       Ступая осторожно и прислушиваясь к каждому звуку, Стражи миновали подвал, поднялись по лестнице, ведущей наверх, и Бетани осторожно приоткрыла дверь. Оглядевшись вокруг, она шепнула:       — Все в порядке, никого нет. Заходи.       Повинуясь, Кейр вслед за ней вошел в небольшую комнату, выглядевшую непривычно пустой. Кровати были накрыты чехлами, на которых осел толстый слой пыли.       — Это была комната для слуг, — объяснила Бетани. — Тут жили Бодан и Сэндал. Они съехали вскоре после того, как сестра бежала из Киркволла. Теперь даже пыль стряхивать некому… Варрик хоть и следит за домом, но, сам понимаешь, чистоту во всех комнатах он не наводит.       Из этой комнаты они прошли в холл поместья, такой же пустой и тихий. Кейр осторожно коснулся основания стен, облицованного черным мрамором.       — Этому дому, наверное, не одно столетие, — предположил он.       — Возможно. Наша семья… ну, Амеллы много поколений жили в Киркволле. Наверное, и поместью несколько веков. Или это вообще сохранилось с древних тевинтерских времен, просто мои предки… изменили тут пару мелочей.       — Выглядит впечатляюще.       Улыбнувшись, Бетани мягко сжала его руку:       — Подожди. Ты еще не видел главного зала.       Кейр улыбнулся в ответ:       — Ты тоже подожди. Надо вытереть ноги, чтобы не оставлять следов. Мы же хотим остаться незамеченными?       Коврик у двери был достаточно грязным и пыльным, чтобы свежую клоачную грязь на нем не было особенно заметно. Неосознанно стряхнув пыль с одежды, Бетани провела возлюбленного за собой, и они оказались в огромном зале с колоннами, изумительно правильном геометрически. Сквозь слегка приоткрытые занавески пробивался затухающий дневной свет, однако его не хватало на освещение всего зала. Свечи на люстре и в подсвечниках давно никто не зажигал, пыль осела на потухших дровах в камине. И все же на пыльном столе еще валялся открытый журнал, рядом с ним стояли какие-то флаконы и небольшая ваза, на камине скучали несколько статуэток странного вида… Хотя дом выглядел пустым, следы прежних хозяев все еще были заметны. Поместье было покинуто… но не до конца.       — Удивительно, — выдохнул Кейр, любуясь обстановкой.       Бетани подошла к столу и магией зажгла один из подсвечников. Пламя свечей немного оживило холодный мраморный зал. Кейр взял подсвечник и вслед за Бетани склонился над темно-красным ковром.       — Видишь? — она показала на отметины когтей около края ковра. — Это Дейн. Сестра рассказывала, что Бодан пытался его отучить грызть и царапать вещи, но куда там. Тем более что Агнес нравится оставлять память о себе.       Кейр, приглядевшись, осветил неглубокую зарубку на мраморном камине.       — Это случайно не она оставила? — спросил он.       Бетани пожала плечами:       — Вполне возможно. Она переживала одно время, когда у них не ладились отношения с Фенрисом. Может, и отомстила бедному камину. А, может, это осталось от прежних хозяев. Вот за следы когтей и зубов Дейна я поручиться могу, а за это — нет.       Она подняла голову, оглядывая лестницу из черного мрамора.       — Я порой представляю себе, — на ее губах появилась улыбка, — как тут все было раньше. Сотни людей, приглашенных на вечер. Горят свечи, на балкончике играют приглашенные музыканты, и кавалеры наперебой твердят, как чудесно сегодня выглядят их дамы. А вон там, — она показала рукой на вершину лестницы, — появляется из своей комнаты мама, и все сразу смотрят на нее. Она ведь самая завидная невеста во всем Киркволле, и как только она выходит сюда, к гостям, все восхищенно вздыхают.       Улыбнувшись, Кейр прижал ее к себе и, чуть приподняв руку с подсвечником, продолжал:       — Наверняка у нее есть десяток женихов, которые соперничают за ее руку и люто ненавидят друг друга.       — О, конечно. Граф де Лансе считал, что именно ему должна достаться рука моей мамы. Но все случилось по-другому… — усмехнувшись, Бетани покачала головой. — Она влюбилась в мага из Казематов, сбежала с ним в Ферелден, и все это закончилось.       — По-моему, все закончилось очень даже хорошо.       — Разве? Мама до последнего не знала, что родители все-таки простили ее, думала, что они ненавидят ее и ее ублюдков… ну, нас в смысле.       — Никогда не понимал, почему общество так несправедливо к магам.       Бетани шутливо щелкнула его по носу:       — Если бы я не была магом, ты бы наверняка так не говорил.       — Почему? Я и до знакомства с тобой понял, что магам повезло значительно меньше всех остальных. Даже если они родились не в самой знаменитой семье Киркволла.       — Знаменитой семье? Я родилась в Ферелдене, в старом разваливающемся сарае на окраине крохотной деревушки в твоем баннорне.       — И что это меняет? Поверь мне, старый разваливающийся сарай не искореняет благородство крови.       — А, так вот почему ты ко мне неровно дышишь.       Прижавшись щекой к ее виску, Кейр шепнул:       — Это просто приятное дополнение к остальным твоим достоинствам.       Улыбнувшись, Бетани повела его за собой в комнату слева от главного зала. Это была большая библиотека, почти до отказа заполненная разными книгами. Над камином вместо герба Амеллов красовалась диковинная статуя — судя по всему, наследие древнетевинтерских времен.       — Не знаю, кто собирал эту библиотеку, — сказала Бетани, — но сестра пополнила ее не очень значительно. Да и то в основном книгами Варрика или книгами, которые посоветовал Варрик. Большую часть всего этого никто и в руки не брал.       Кейр заинтересованно изучал надписи на корешках книг, водя подсвечником вдоль книжных полок.       — Да, — заметил он, — тут полно орлесианских и марчанских романов, которым уже не меньше века. Поэтические сборники… «Размышления о применении клинков»… что-то из брата Дженитиви… хм, тут три экземпляра «Трудной жизни в верхнем городе».       — Правда? — Бетани осмотрела указанную полку. — Надо же. Наверное, один экземпляр для Фенриса… а еще один для кого? Впрочем, ладно, не будем тут ничего трогать.       Библиотека была выдержана в том же строгом стиле, что и главный зал — облицовка черным мрамором пола и нижней части стен, темный потолок, длинные узкие окна, завешенные красными шторами… Крохотные мелочи вроде статуэтки мабари на каминной полке, слегка потрепанные зубами края гардин, страница журнала, испещренная кляксами и надписями неровным почерком, придавали комнате более жилой вид — но все же не портили ее торжественный облик.       Поднимаясь по лестнице, ведущей к верхним комнатам, Бетани кивком указала на люстру:       — Агнес говорит, Сэндал любил на ней раскачиваться.       — Неужели? — Кейр озадаченно покосился на светильник. — Сэндал же… гном, правильно? Они довольно упитанные…       — Люстра закреплена надежно… но да, не настолько надежно, чтобы раскачивать там гнома.       Кейр усмехнулся:       — Мне бы и в голову не пришло туда залезть.       — Ну, это же Сэндал. Он вообще мыслит не так, как все остальные. Я помню этого паренька по нашей экспедиции… чудной, очень чудной.       Они вошли в комнату, выглядевшую чуть менее пыльной и заброшенной, чем остальные. На письменном столе лежали свежие листы, исписанные незнакомым почерком.       — Сестра говорит, что Варрику иногда тут хорошо пишется, — сказала Бетани. — Это была ее комната, и Варрик… наверное, охраняет ее вдвое усерднее.       Подергав носом, Кейр улыбнулся:       — Пахнет псом. Дейн, наверное, тоже жил здесь?       — Ага, спал на ковре или в ногах у сестры, как всегда. — Она усмехнулась: — Уж не знаю, как они с Фенрисом потом делили территорию, но Дейн от Агнес на шаг не отходил. — Вздохнув, Бетани пробормотала себе под нос: — Интересно, как он там?..       Чтобы отвлечь ее, Кейр кивком указал на стоявшую у стены лютню:       — А кто из них играл на лютне? Агнес? Или Фенрис?       — О нет, — Бетани с усмешкой покачала головой, стряхивая наваждение, — Агнес намертво лишена таланта к музыке. Фенрис вроде бы тоже. Но одно время у сестры была какая-то тевинтерская служанка, которая чуть не до гроба была предана всем домочадцам… наверное, она. У нас дома и лютни-то никогда не было. — Поправив воротник, она улыбнулась: — Ладно, идем дальше. Впереди самое важное.       Выйдя из комнаты Агнес, они свернули за угол. За ним притаилась ведущая в другую комнату дверь — в отличие от других, плотно закрытая. Рядом с дверью висел портрет, изображавший редкой красоты женщину в годах. Ее почти полностью поседевшие темные волосы были уложены в аккуратную прическу, платье было довольно простым по фасону, но в то же время изысканным. Черты лица женщины казались удивительно знакомыми.       — Это мама, — тихо произнесла Бетани. — Портрет довольно свежий, выполнен за несколько месяцев до… до ее гибели. Раньше тут тоже висел ее портрет, изображавший маму в молодые годы — но сестра перевесила его в общую галерею. Мы хотели ее запомнить… такой, какой она была.       Она несмело коснулась портрета, словно пытаясь пошевелить переливчатую ткань платья. Приобняв ее за плечо, Кейр негромко заметил:       — Ты очень на нее похожа. Будь ты на ее месте, ты тоже была бы самой завидной невестой в Киркволле.       Бетани усмехнулась, качая головой, затем с надеждой посмотрела на портрет матери.       — Ты бы наверняка ей понравился. Она была бы рада с тобой познакомиться.       Чуть отстранившись от возлюбленной, Кейр приложил руку к груди и церемонно поклонился портрету:       — Польщен знакомством, леди Лиандра. Вдобавок у вас чудесная дочь.       Бетани снова прижалась к нему, и они какое-то время стояли, глядя на портрет Лиандры Хоук, в девичестве Амелл. Дама на портрете, казалось, едва заметно улыбалась им.       — Так странно, — пробормотала Бетани, опустив голову на плечо возлюбленному. — Я в этом доме была всего несколько раз, он не успел стать мне родным… но сейчас я чувствую, что я на своем месте. Все правильно. Так, как и должно быть.       — Потому, что это и есть ваше место, леди Бетани.       — Леди не ходят по Клоаке, не взламывают замок на дверях собственного дома и не спят на солдатских койках в крепости Стражей.       — Леди выше этих низменных бытовых мелочей.       — Сер Эремон, — Бетани усмехнулась, не в силах больше сохранять серьезное выражение лица, — вы невыносимы.       — Да, мне порой говорят об этом.       Подойдя к нему, она приподнялась на цыпочки и с улыбкой взяла его лицо в ладони.       — И это замечательно.       Они поцеловались. Неохотно отпустив губы возлюбленной, Кейр с улыбкой поинтересовался:       — А помнишь, при первой нашей встрече обращение на «вы» казалось тебе дурацким?       — Помню… Это все твое влияние.       — Главное, чтобы твоя сестра не узнала, что ты заразилась аристократизмом.       — О нет, эта тайна умрет вместе со мной!       Тихо засмеявшись, они направились к ведущей вниз лестнице. Видя, что Кейр предложил ей руку, Бетани неловко улыбнулась, положила сверху ладонь, а другой рукой подхватила подол воображаемого платья. Вниз они спустились медленно и торжественно.       — Музыки не хватает, — тихонько усмехнулась Бетани.       — Извини, но целый оркестр я не заменю.       — Ну и ладно.       Она принялась тихонько мычать себе под нос. Мелодия была незнакомой, но довольно приятной — и смутно напоминала гавот.       — Может быть, — предположил Кейр, — когда-нибудь ты и твоя сестра будете снова устраивать тут пышные приемы.       Бетани прыснула:       — Для этого моей сестре неплохо бы перестать жить в бегах, а мне — уйти из Стражей, что в принципе невозможно. Хотя, в общем-то, я и нас с Агнес с трудом представляю в роли светских леди.       — Насчет Агнес согласен, но… я уже говорил, что тебе бы очень пошло длинное платье?       — Говорил.       — А говорил, что оно должно быть темно-красным и обязательно с глубоким вырезом?       Усмехнувшись, Бетани отозвалась:       — Нет. Как и того, что ты так хорошо разбираешься в женских платьях.       Кейр пожал плечами:       — Выбирая, что надеть на прием, мама всегда советовалась не только со своей камеристкой, но и со мной. Ей нужен был и женский, и мужской взгляд со стороны. Так что… да, я имею некоторое представление о фасонах женской одежды.       Бетани задумчиво приложила палец к губам.       — Темно-красное, говоришь… Как жаль, что у меня только серебристо-синий форменный доспех. И даже без выреза.       — Не волнуйся, он тебе тоже идет.       Воцарившееся молчание Кейр решил прервать поцелуем. Нежно коснувшись губами руки Бетани, он сказал:       — Спасибо, что привела меня сюда. Это поместье и правда особенное.       — Еще какое. — Она улыбнулась. — Я тоже рада, что мы пришли сюда. Хоть это не назовешь ни приглашением на чай, ни знакомством с родителями…       — Зато запоминается куда сильнее, чем светская болтовня и хвастовство о доходах семейства. — Помолчав, Кейр улыбнулся: — Осталось наведаться домой ко мне. Мама давно уже мечтает с тобой познакомиться, да и Мэтью тоже.       Бетани усмехнулась:       — А мне надо будет для этого надеть элегантное платье?       — Скорее прочные сапоги. У нас полгода, если не чаще, льют дожди, так что добраться до замка и при этом не промокнуть — то еще испытание.       — Ну, после Клоаки и Глубинных троп, думаю, я это выдержу.       Он прижал ее к себе.       — Наверняка.       Помолчав, Бетани тихо вздохнула:       — Нам пора. А то Студенмайр поднимет тревогу и подумает, что мы улизнули с концами.       — А было бы неплохо, — задумчиво пробормотал Кейр.       — Неплохо, но… пока нам это не по силам.       — Пока.       Услышав это, Бетани не могла не улыбнуться.