Сто оргазмов для миллиардера

Если Кларк вдруг потеряется в торговом центре, Лекс самый первый опишет его по памяти, до самой последней реснички, или нарисует. Ведь, по большому счёту нет ничего страшного в разглядывании деталей внешности своего друга. Хорошо, что Кларк стеснительный, взгляд опустит, а Лекс рассматривает чёткие скулы, подвижные тени от ресниц, крошечные веснушки на носу, тёмные завитки за ухом. Любуются же люди картинами, простаивая в галереях по часу. Ничего особенного, обычное дело. Пока соблюдают невидимую черту после таблички «руками не трогать». А сейчас Кларк сопит у него на плече, и Лексу не нужно ждать, когда он снова подвиснет, уставившись на его губы, можно вволю понаблюдать за дерзким рассветным лучиком на гладкой щеке. — Я буду гореть в аду… — Думает он, вспоминая две недели судорожных размышлений о «дружеских» поцелуях и вчерашних совсем «не дружеских» ночных шалостях. Ему хотелось, дико, до ломоты в крестце, хотелось своего единственного шестнадцатилетнего друга. — На самом большом костре! Голос разума трусливо затыкается, потому что юный хозяин маленькой спальни сонно целует его шею под челюстью, тёплый и возбуждённый. — Родители ещё спят, Лекс. — Искушающе мурлычет Кларк, прижимаясь губами к его щеке в опасной близости от уголка рта. — Разве мы не должны сначала обсудить то, что происходит? — Недавние мысли никак не мешают ему погладить мускулистую спину парня. — Что тут обсуждать? Ты мне нравишься. — Рука Кларка щекотно прошлась по рёбрам и животу, и аккуратно легла на его член, заставив Лекса сглотнуть и крепче прижать к себе парня. — Ты мне тоже нравишься. Но, я не гей. — Противоречиво заявляет он, сжимая под одеялом упругую ягодицу и проезжаясь раскрытыми губами по шее парня, прикусив напоследок мочку уха. — Я тоже. — Тихонечко охнув, Кларк двигает рукой по чужому члену, тыкаясь своим в бедро Лекса. — Сделай так ещё раз. — Вы уже встали, мальчики? Спускайтесь, завтрак скоро будет готов. — В комнату бесцеремонно заглядывает Марта Кент, кивает, убедившись, что все проснулись, и спускается в кухню. — Мальчики встали, да не те. — Шепчет Лекс, нервно хихикая. — Вроде пронесло. У тебя хороший слух. Кларк решает как-нибудь потом рассказать о себе, рассудив, что ему никак не дожить до вечера без поцелуя. *** — Лекс, я гей. Поперхнувшись от неожиданного заявления, Лекс закашлялся, выпустив из своего рта член друга. — С чего ты взял? — С того… — Кларк двигает бёдрами, как бы намекая другу вернуться к прерванному занятию. — Очень информативно. Ты меня с ума сведёшь. То инопланетянин, то гей. — Бурчит Лекс, облизывая стоящий колом член снизу вверх по всей длине. — Я хочу заниматься с тобой сексом. — Мы этим и занимаемся. — Нормальным взрослым сексом. Ага, «нормальный и взрослый» секс с мальчишкой-старшеклассником, молодец, Лекс, допрыгался! Хотя, после целой недели ежевечерних откровенных прелюдий, поцелуев, ласк и минетов, по усилившемуся напору Кларка, было ясно к чему всё идёт. Разумеется, Лекс хотел. Просто не знал как подступиться к этому вопросу, девственность своего зада была ему дорога. Значит нужно прояснить распределение ролей. Стоило ему открыть рот, чтобы сказать всё это, как Кларк продолжил: — Я помню, ты не гей, но хочу пойти дальше. С тобой. Шах и мат тебе, Александр Лютор, лучший выпускник бизнес-академии, самый молодой миллиардер в стране, хватит притворяться, что это тебе шестнадцать лет, прими решение, признай. Невозможно, чтобы у «не-гея» так трещал член от предвкушения. — Прямо сейчас? — Нееет, мне ещё забор чинить. Завтра суббота, я могу отпроситься на всю ночь. — Завтра, так завтра. — Ты согласен?! Лекс! Я так тебя люблю! От того, что Кларк тискает его, как плюшевого медвежонка, у Лекса перехватывает дыхание, а от его слов замирает сердце. *** — Прекрати сейчас же! — Ты первый начал! — Кларк, я за рулём, убери руку из моих штанов, живо! — Лекс пользуется своим особенным тоном, от которого его подчинённые писаются под себя. На Кларка он не действует. — Я говорил тебе то же самое. В Тэлоне короткие скатерти. Миссис Фордман пялилась во все глаза. — Кларк вовсю работает кулаком по твёрдому стволу. — Она пялилась, потому что я красивый и богатый. Остановись, Кларк. Иначе остановлюсь я, и все проезжающие мимо увидят как ты берёшь в рот. — Это не очень оживлённое шоссе. — Сам напросился. Он не проглатывает всю сперму, оставляя часть на языке, и делится с другом его вкусом в беспредельно непристойном поцелуе. Это безумно возбуждает. Обоих. Последние восемь километров до поместья Порше Лекса не касается колёсами земли. *** — Лекс, а у тебя есть лимузин? — Нет. — Отвечает Лютор, не отрываясь от разложенных по столу бумаг. — А почему? — Потому что выгоднее арендовать, чем содержать. Тебе нужен лимузин? Зачем? — Нуууу… — Тянет Кларк, кусая кончик карандаша. Лекс поднимает на него взгляд. — Ты что, уже написал эссе по Саклингу? Кларк… Прекрати смотреть дешёвое порно и перенимать оттуда пошлости. И не отвлекай меня ещё полчаса. — Я так и знал. Когда угасает страсть, приходит время окунуться в поэзию. — Он демонстративно отгораживается книжкой, открыв её на первой попавшейся странице, читает вслух: —…если ангел твой прекрасный Сам себе не рад, Все усилия напрасны… — Хватит! Чего ты хочешь? — Тебя. В лимузине. — Ослепительно улыбается Кларк. — Если я пообещаю, у меня будут спокойные полчаса? — Договорились. Я бы уступил и целый час. Всё-таки, ты неважный бизнесмен, Лекс. Пока хозяин кабинета встаёт из-за стола и неумолимо двигается к наглецу, расстёгивая на ходу рубашку, Кларк уже устроился на диване совершенно голый с оттопыренным повыше задом. Суперскорость — очень нужная в хозяйстве способность. Потратив с удовольствием полчаса, Лекс выиграл целых полтора, сытых и молчаливых. Потому что он хороший бизнесмен. *** Лекс упирается лбом в колено Кларка, пытаясь перевести дух и выровнять дыхание. Испытывать такое удовольствие в постели со своим другом это ужасно безнравственно. Но очень круто. — Ты чего такой довольный? Я превзошёл себя? — Нет. Вернее, не только. — Комплименты это не самая сильная твоя сторона, Кларк. — Не включай зануду. Я тебя поздравляю! — С чем? — Только что ты кончил со мной в сотый раз! — Эээммм… Это звучит очень странно. Как и сам факт того, что ты считал. — Кто бы говорил. Вчера ты облизывал мне глаз! — Я уже объяснял! Я не облизывал, а пересчитывал реснички. — Языком? — Что было свободно, тем и пересчитывал. — Один-один, Лекс. Ты считаешь мои ресницы, а я твои оргазмы. Разве можно дуться друг на друга, если обоим смешно? — Ладно, Кларк, спасибо за поздравление. Прости, не могу ответить тем же, я не знал, что у нас строгий учёт. — Перестав ржать, учтиво отвечает Лекс, спровоцировав новый приступ хихиканья. — Ты можешь начать сначала. Сейчас… *** В маленькой кухне тепло и уютно, и очень здорово, по-домашнему. Лекс запивает холодным молоком ещё тёплый карамельный кекс, отламывая от него крошащиеся кусочки. И разглядывает задницу Кларка, обтянутую затёртыми почти до дыр джинсами. Сам объект такого пристального внимания выкладывает на тарелку следующую порцию готовых сладостей и не видит, как на него пялятся, иначе давно бы уже раздевался. — Вкусно, Лекс? — О, да! Спасибо, миссис Кент! — Мы же договаривались, зови меня Мартой. Тебе нужно хорошо кушать, ты так похудел. Слишком много работаешь. Кларк беззвучно трясётся от смеха. — Нет, что вы, не так уж и много времени требует отлаженный бизнес, только контроль. — И всё-таки. Ты молодец, с твоим приездом Смолвиль расцвёл. И с Кларком вы много времени проводите вместе. Он тебе не надоедает? Кларк косится на маму, но она, совершенно очевидно, спрашивает из простой вежливости. — Я люблю Кларка. — Лопатка со звоном падает из рук парня и укатывается под стол. — Он замечательный друг. — Ну, хорошо, общайтесь, мальчики. А я пойду развешу бельё. Кларк вылезает из-под стола и смотрит на Лекса, слизывающего молочные усы с верхней губы, тычет в его сторону лопаткой. — Ты сказал… Загадочно приподняв бровь, Лекс тянется за вторым кексом.