Баланс

Весело насвистывая, Мелькор что-то клепал на одном из своих многочисленных верстаков. Настроен он был благодушно — очевидно, этот день для него начался неплохо и обещал быть удачным, когда к нему в мастерскую ворвалась запыхавшаяся, и даже чуточку встрёпанная Йаванна. Щёки девы пылали, а складки лёгкого зелёного платья живописно развевались от поднятого ею же самой ветра. Хлопотунья-валиэ вообще медленно ходить не умела, но тут явно случилось нечто из ряда вон выходящее. — Мелькор, Мелькор — беда! В ваньярских амбарах какая-то хрень неадекватная завелась! И она швырнула на верстак обездвиженную тушку какой-то зубастой тварюшки, покрытой редкой шерстью омерзительного грязно-серого цвета. Сзади тушки красовался длинный, остроконечный, неприлично голый розовый хвост с чуть заметными поперечными роговыми кольцами. На глаз прикинув уровень потенциальной угрозы, Мелькор на всякий случай протянул к твари ладонь, наложив на неё ещё одно заклинание оцепенения, и обернулся к взволнованной деве. — Йаванна, ни одна неадекватная хрень за несколько минут не вырастет до вселенской катастрофы. Жаль, конечно, что сама собой не рассосётся… Но, во всяком случае, любая хрень подождёт, пока ты успокоишься, выпьешь вина и расскажешь мне всё по порядку. Валиэ послушно опустилась на простую, но крепко сработанную деревянную лавку, пытаясь выравнять сбитое дыхание. Мелькор тем временем сходил до смежной с мастерской кухоньки, наскоро покидал на поднос кусок твердого сыра, шмат вяленого мяса, водрузил сверху гроздь винограда, добавил ко всему этому два прозрачных кубка, объёмистый кувшин с красным полусладким вином и полюбовался произведённым художественным беспорядком. Водрузил всё это на единственный незанятый низкий столик и подтащил его поближе к лавке. — Давно перекусить собирался, да всё как-то недосуг, — приговаривал он, тонко нарезая принесенные мясо и сыр. — А тут — ты… — Принеслась, как на пожар! — чуть улыбнулась в ответ Йаванна, постепенно успокаиваясь. В самом деле, правила приличия требовали хотя бы попробовать предложенное угощение, а уж затем переходить к делу. — Надеюсь, у любезных твоему сердцу ваньяр амбары не сгорели? И не случилось засухи или, упаси Эру, недорода? — светски поинтересовался Мелькор, предлагая деве один из наполненных кубков и поднимая второй. — Ну — будем здравы! Дева кивнула и пригубила вино в кубке. — О, это очень вкусно, благодарю… Предложенное вино её немного успокоило, а крупная, сочная виноградина, которую она следом отправила в рот, привела прямо-таки в прекрасное расположение духа. — Слава Эру, пшеничные и ячменные поля плодоносят исправно, — согласно кивнула она. — Но земледельцы жалуются на потери урожая. Мыши-полёвки расплодились настолько, что примерно десятую часть зерна осыпают с колосьев на землю прямо в поле. Не столько съедят, сколько перепортят. — Но ведь раньше такого не было? — озадаченно приподнял бровь Мелькор. — Раньше у них и еды столько не было, — резонно возразила Йаванна. — Интересно получается: желая накормить эльфов, ты кормишь заодно и полевых вредителей. Причём, непонятно, кого из них больше, — заключил Мелькор. — Но я же не этого хотела! — снова расстроилась дева. — А это от твоего желания или нежелания уже не зависит, — успокоил её вала. — Монокультура! — он многозначительно поднял вверх указательный палец. — Бескрайние поля твоей пшеницы привлекают всех, кому эта пшеница по вкусу. И они, вполне закономерно, плодятся как бешеные, потому что им есть, чем кормить потомство. В любом количестве. — Но с этим надо что-то делать! — Надо, — согласился Мелькор. — Но это решается сравнительно просто. Полёвки едят зерно, значит, кто-то должен есть самих полёвок. И регулировать тем самым их численность. Йаванна вздрогнула. — Но они же маленькие, милые и беззащитные! — Однозначно. Но на будущий год эта милота половину урожая в поле оставит, если будет плодиться с той же скоростью. Эльфы, я полагаю, спасибо тебе за это не скажут. Да не волнуйся ты так, придумаю что-нибудь… или кого-нибудь, кто будет на них охотиться. Всех твоих мышек ни один хищник при всём желании не съест. А вот уменьшить численность полёвок так, чтобы пропадала, скажем, сотая, а не десятая часть урожая, вполне можно. — Ну, разве что так… — скрепя сердце, кивнула Йаванна, вытирая пальцы платочком. — Благодарю. Теперь можно и к делу? — Давай-ка я взгляну на ту тварь, что ты мне принесла! — Мелькор встал и решительно направился к верстаку. Натянув кожаные рабочие перчатки, вала взял в руки неопрятную серую тушку, некоторое время внимательно её рассматривал, а затем изумлённо присвистнул. — С каких это пор ты начала творить хищников, Йаванна? — Хищников? — обескураженно переспросила дева. — И… я не могла сотворить ТАКОЕ! — На ней твоя печать творения, — пожал плечами Мелькор. — Разве ты её не узнаёшь? Впрочем, узнать и впрямь сложно: печать довольно размытая, видимо, это уже не первое поколение… Но вот это — что, по-твоему? — он щёлкнул ногтем указательного пальца по острым зубам, торчащим из пасти твари. — Резцы… — неуверенно отозвалась дева, разглядывая пасть тварюшки. — Какие, к балрогам, резцы? — возмутился Мелькор. — Эй, котяра! — окликнул он саблезубого тигра, лениво растянувшегося под окном в пятне Света. Тигр приоткрыл один глаз и подозрительно покосился на хозяина. — Да не бойся ты, не буду я тебя бить по морде ссаной тапкой. Да-да, по наглой, усатой, рыжей морде! — тигр смущённо уткнулся вышеупомянутой мордой в сложенные лапы. — Что, стыдно стало? Стыдно, паразит полосатый? То-то же!.. Да хватит уже, зубы покажи! Тигр послушно зевнул во всю пасть, продемонстрировав Йаванне великолепный набор белоснежных клыков. — Вооот, смотри… Похоже? — Мелькор немного развернул тварюшку, чуть приоткрывая её пасть. — Да, это уже натуральные клыки, — согласилась валиэ. — Но откуда? — Этого и я не знаю. Впрочем, насчёт хищника я погорячился: тварь-то, похоже, всеядная. И возможно, это ещё и падальщик… Слушай, они твоих ваньяр ещё не кусают? — Откуда ты знаешь? — вздрогнула дева. Не далее, как сегодняшним утром, Йаванна застала небывалый переполох в ваньярской деревне земледельцев, в которую она давно собиралась заглянуть. Золотоволосая девочка трясла пораненной рукой, другой вытирая бегущие слёзы, а сгрудившиеся вокруг неё эльфы встревоженно гудели, как пчёлы в разворошённом улье. Кто-то притащил кувшин с водой, кто-то рвал кусок льняной ткани на полоски, но пока что суеты было больше, чем дела. Йаванна с трудом протолкалась к пострадавшей эльфийке и успокаивающе опустила ладонь на её макушку. — Что случилось, дитя? Не плачь — расскажи. — О, Кементари! — раненая эльфийка так удивилась, что даже на время перестала плакать. — Атаринья велел мне насыпать пару мешков пшеницы… он собирался ехать на мельницу смолоть немного муки. Ну, я взяла мешки, совок — и пошла в амбар. А там, прямо на куче зерна сидит… она! — Она? — Зверюшка… Серая, с острой мордочкой и длинным хвостом. Как мышь, только побольше, и какая-то облезлая, будто болеет. Я её погладить хотела, пожалеть. А она к-а-а-а-к цапнет! Больно… за что — я же ей ничего плохого не сделала! — девочка снова разрыдалась. Похоже, на этот раз от обиды. Валиэ успокаивающе погладила её по мягким, золотистым волосам. — Как тебя зовут, дитя? — Индис… — Позволь, я осмотрю твою рану, Индис. Девочка доверчиво протянула ей тонкую кисть правой руки. Гладкую, светлую кожу рассекали две глубокие, чуть сочащиеся сукровицей, узкие ранки. Укушенные — это плохо, наверняка в них попала слюна твари. А если она ещё и ядовитая? Йаванна вполголоса пропела короткую фразу целительного заклинания, и на поверхности ран обильно выступили алые капли свежей крови. Индис испуганно ойкнула. — Не бойся, это необходимо чтобы удалить из ран слюну и попавшую грязь, — валиэ несколько раз осторожно промокнула проступающую кровь кусочком чистого льна и аккуратно наложила повязку из длинной полосы ткани, услужливо протянутой кем-то из женщин. — Скажи своей аммэ, что тебе сегодня нельзя мочить руку. Займись шитьём или почитай что-нибудь. Ранки должны подсохнуть. Завтра я ещё раз навещу тебя и принесу подходящее снадобье. Индис согласно кивнула и даже попыталась улыбнуться: словно Лаурелин просиял сквозь утреннюю дымку. — А обидчицу твою я сейчас изловлю и заберу с собой, — пообещала Йаванна, и глаза её гневно сузились. — И будь осторожнее, Индис, вдруг их в вашем амбаре ещё десяток поселился! Выслушав деву, Мелькор покачал головой. — Эдак скоро они твоих эльфов не только кусать — насмерть грызть начнут, нападая стаями. — Стаями? Всё ещё хуже, чем я могла себе представить! — Ну так, а что ты хотела? — Мелькор поворачивал тварь и так и эдак, похоже, уже перейдя от внешнего осмотра к глубинному. — Судя по соотношению объёма мозга с массой тела, тварюшка у тебя получилась не глупее собаки. И плодовитая, как мышь… Кстати, а как ты её называешь? Не хренью же неадекватной? — Никак, — пожала плечами Йаванна. — Тварь и тварь — такой мерзости ещё и имя придумывать? — Ну почему, какое-нибудь мерзкое-то имечко дать можно. Крыса, например… — О, да! Пусть будет «крыса». Ваньяр жаловались, что эти твари крысят всё, что не приколочено. А что приколочено — отгрызают и тоже крысят, — с воодушевлением согласилась дева. — Я вспомнила. Когда я её творила, это была маленькая, пушистая мышка. Ма-аленькая, сука, мышка — с коротенькой, мягкой шёрсткой и глазами-бусинками! Ей трёх подобранных зёрнышек в день хватало, чтобы быть сытой… Ну как, как она могла превратиться в такое чудовище? — Спонтанная мутация? — предположил Мелькор. — Ну-ка… — коротким движением кисти он развоплотил лежащую на верстаке крысу, разобрав её на мельчайшие составные части и тут же сотворил из них призрачную трёхмерную иллюзию, внутри которой ясно просматривался полупрозрачный скелет и очертания внутренних органов. — Сможешь построить рядом такую же? Только не крысу, а «ма-аленькую, сука, мышку» из твоего первоначального замысла? — Знаешь, мне почему-то даже не жалко, что ты её развоплотил, — мстительно призналась Йаванна. — Даже жаль, что со всеми остальными крысами так сделать нельзя! — Нельзя, и ты сама прекрасно знаешь, почему, — чуть дёрнул плечом Мелькор. — Событие уже явлено в мир. И заняло в нём определённое место. И если ты даже прикажешь ваньяр перебить их всех, включая детёнышей… — на этом месте Йаванна невольно вздрогнула, — …крысы появятся снова. В другое время, в другом месте. Изменившиеся до неузнаваемости, но появятся обязательно. — Это для меня не секрет, но скажи… с открытиями и замыслами — так же? — А какая разница? Идеи — те вообще носятся в воздухе, а замыслы приходят в несколько умных голов одновременно. Наверное, чтобы иметь больше шансов на воплощение… Впрочем, всё к вящей славе Творца! — Всё к вящей славе Единого! — валиэ благочестиво подняла глаза к небесам. — Но что нам остаётся? Так же «регулировать численность», как ты предложил сделать с мышами? — Именно. Но сначала я хочу разобраться с этой твоей… «ма-аленькой, сука, мышкой»! Что превратило милого, безобидного грызуна в столь опасную, всеядную тварь?  — В натуральную величину творить? — Йаванна сосредоточилась и замурлыкала что-то себе под нос, помогая плавными движениями пальцев, от которых в воздухе оставались тонкие, чуть размытые, светящиеся линии. Вскоре рядом с первой иллюзией в воздухе повисла вторая, с округлыми ушками, глазками-бусинками и такими же призрачными косточками внутри контура миниатюрной тушки. — Отлично! — щёлкнул пальцами Мелькор. — Давай сравним их! Так… — обе иллюзии начали синхронно поворачиваться вокруг своей оси вслед за движением его пальцев. — Конструкция, несомненно, у них общая, но… Крыса крупнее раза в три, а тяжелее так и вовсе на порядок. Кости плотнее и массивнее, чем у мыши, она гораздо мускулистее, а с таким строением задних лап она должна ещё и неплохо прыгать. Я бы никому не советовал загонять её в угол… — Почему? — осторожно поинтересовалась Йаванна, заранее слегка бледнея. — В глаза вцепится, — невозмутимо пояснил Мелькор, очень довольный произведённым эффектом. — И крысы имеют все шансы вытеснить твоих мышей из амбаров обратно в поля… Что ты говорила — юная ваниэ крысу за большую мышь приняла? Ну, тогда уже начали вытеснять. — Мои земледельцы в опасности… — обескураженно прошептала дева. — Нет, на спонтанную мутацию всё-таки не похоже… — продолжал размышлять вала. — Но если мутация индуцированная, то на тварюшку должен был повлиять целый комплекс внешних факторов… — Каких именно? — заинтересовалась Йаванна. — Воздух, вода, пища… что-то ещё? — Оп-па! — вала хлопнул себя по лбу. — Надо будет у Ирмо спросить, что за травушку такую ядрёную он у себя в Садах вырастил! Причем она растёт… вот сильно подозреваю — в том самом месте, где его владения с Чертогами Намо соприкасаются! — Может там, где родник Забвения прямо из-под фундамента Чертогов вытекает? — предположила дева. — Там заросли такие, что даже я туда не суюсь без надобности, — она зябко повела плечами, — да и сам воздух там какой-то… холодный и мрачный, даже тленом попахивает. — В точку! — вала даже подскочил на месте. — Предлагаю тебе нанести дружеский визит братцам Феантури. Проверить нашу с тобой версию, и если она подтвердится — а она подтвердится! — выдать им заслуженных люлей. А то они со своим кальяном и квениласом совсем расслабились, даже мышей не ловят. — В смысле — мышей не ловят? — нахмурилась дева. — В прямом, — любезно пояснил вала. — Такой крысятник развели у себя! А что до прочих твоих забот, загляни ко мне через недельку. Задумки у меня кой-какие уже есть… Покажу, что получилось, вместе и оценим. Через неделю Йаванна вошла в знакомую мастерскую уже никуда не торопясь. Мир в эльфийской деревне был восстановлен. Ваньяр вообще отличались благодушием и доверчивостью, а немногочисленные беды и горести забывали очень быстро. Рука у Индис почти зажила, посевы в полях наливаются, а уж если всеблагая Кементари лично обещала им помочь, то тут и вовсе беспокоиться не о чем. А потому земледельцы спокойно занимались своими обыденными делами и были вполне довольны жизнью. Мелькор приветственно поднял ей навстречу правую руку, отчего свободный рукав его рабочего одеяния моментально сполз к локтю, и валиэ невольно отпрянула: руку вала кольцами обвивала неизвестная ей чёрная змея с еле заметным тёмно-серым рисунком, как бы из переплетённых между собой треугольников, на спине. Довольно длинная, локтя в два и гибкая, как медная проволока. Тварь плавно перетекала по его руке, блестя многочисленными, плотно прилегающими чешуйками и ощупывала воздух мелькающим, раздвоенным язычком. — Это у тебя гадюка, что ли? — пригляделась валиэ, стараясь при этом не сильно приближаться. Змей она как-то не жаловала: упаси Эру такой тварюшке босой ногой на хвост наступить! Но она тут же поняла, что ошиблась: у гадюки нет таких жёлтых пятнышек по обе стороны головы, ближе к шее. Очень заметных, если смотреть сверху вниз. — Какая ж это, к балрогам, гадюка?! — сварливо отозвался Мелькор, но голос у него был странно удовлетворённый. — Это змей. И морда у него… змейская. Прошу любить и жаловать: уж, моё новое творение. Ну как, новое… на основе гадюки и собирал, но ты не волнуйся, ядовитые железы я у него редуцировал. Ну, ты погляди — разве не красавчик? Уж поднял аккуратную, округлой формы головку и внимательно посмотрел на Йаванну блестящими глазами-бусинками. Мелькнул раздвоенным язычком и что-то недовольно прошипел. — Обиделся, мой хороший… не успел родиться, уже гадюкой обозвали! — Мелькор осторожно погладил змея пальцем по голове. — Ну, не сердись — ты совсем не похож на гадюку! Ты гораздо красивее. — Действительно… симпатичный! — осторожно согласилась Йаванна, лихорадочно соображая, что бы ещё такого лестного сказать обидчивой тварюшке. — У него и зрачки круглые, не как у гадюки, и пятнышки такие красивые, яркие … Ты их специально сделал? — Конечно! — заверил её вала. — Чтоб земледельцы твои не убивали ужей, приняв их за гадюк. Уж обычно голосов и топота пугается, но ты их предупреди, на всякий случай. Бить его не надо, но лучше и не трогать без необходимости: он не ядовит, конечно, но и куснуть может так, что мало не покажется. — Да-да! — поспешно кивнула Йаванна. — А он справится с… регуляцией мышиной численности? — Куда он денется? У него выбора нет! — оптимистично заверил её Мелькор. — Ужиху я в садах Ирмо уже выпустил, — сообщил он ей, заговорщически понизив голос. Йаванна фыркнула в рукав, представив, как Сновидец будет улепётывать от столь милой и безобидной змейки, подбирая на бегу полы длинных одеяний. — Мелькор, я тобой просто восхищаюсь: ты всегда найдёшь, где подгадить ближнему своему. В прямом смысле: такого гада подпустил! То есть, гадину! Мелькор подбоченился и пафосно произнёс: — О да, я такой — хвалите меня, хвалите!.. Гхым… что-то я отвлёкся! Давай, родной, ползи, куда знаешь, — он поднёс ужа к порогу и опустил на пол. Змей, грациозно извиваясь, шустро выскользнул из мастерской и скрылся в траве. Йаванна облегчённо выдохнула: всё-таки к змеям она относилась с некоторым… недоверием. — Ну, с первым проектом разобрались, теперь можно продолжать! — Мелькор картинно вскинул левую руку параллельно земле и провозгласил:  — А теперь — поддержка с воздуха! И откуда-то сверху, с потолочной балки, ему на руку совершенно бесшумно спикировала огромная птица весьма странного вида. Пёстрая, с россыпью мелких тёмных пёрышек по белой подпуши, с большими, как блюдца, жёлтыми глазами и острыми, торчащими… ушами? Приглядевшись, Йаванна поняла, что и на этот раз ошиблась, приняв за уши причудливо растущие перья. Впрочем, ушные отверстия у неё могут быть скрыты как раз под этими забавно торчащими перьями. — Вот эта птичка тебе должна понравиться. Знакомься, это СОВА! — Угу! — подтвердила птица, покрутив головой влево-вправо и сфокусировав наконец пронзительный взгляд жёлтых глаз-блюдечек на валиэ. Их зрачки были совершенно круглые, но тем не менее, чем-то напоминали расширившиеся от яркого света вертикальные зрачки барса или рыси. — Вообще-то, сова — это тоже кот, — пояснил Мелькор, словно прочитав её мысли. — Только сова. — Угу! — охотно согласилась птица. — Да что я тебе рассказываю, ты её погладь и сразу все поймешь, — подбодрил деву Мелькор. — Можно? — робко протягивая руку, спросила Йаванна у странной птицы. — Угу! — с воодушевлением заявила сова, и вроде бы даже слегка кивнула. — Какая умная птица: со всем соглашается! — восхитилась валиэ. — Я бы даже сказал, мудрая, — Мелькор наставительно поднял вверх указательный палец. — Понимает, что нам, валар, перечить — себе дороже. На этот раз сова мудро промолчала. Её наконец-то погладили! Птица медленно запрокинула голову навстречу гладящей её ладони валиэ, одновременно прикрывая глаза, и они начали постепенно затягиваться полупрозрачной плёнкой третьего века, одновременно проявившейся от их внутренних углов. Клюв слегка приоткрылся и выглядел как самая довольная улыбка на свете. Густые и необычайно мягкие перья чуть пружинили под рукой девы, и сова издала короткий клёкот, удивительно напоминающий удовлетворённый смешок. Йаванна и сама расхохоталась, почёсывая разнежившуюся сову за перистыми «ушами». — Ну, Мелькор, ну ты и шутник! Сова… Я ожидала от тебя чего-то более… брутального, что ли! — А это тебе чем не брутально? — удивился Мелькор, кивая на когтистые лапы птицы. — Это хищник так-то. И клюв у неё хотя и короткий, но острый, как бритва. Можешь потрогать, только осторожно… Мышь даже и почувствовать ничего не успеет, когда эта красотка её настигнет. — Угу! — согласилась сова. Йаванна заметно погрустнела. — А на вид такая мягкая, пушистая… — Ты что, думаешь, она такая мягкая для того, чтоб её было приятнее гладить? Ты своих мышей наделила острым слухом и осторожностью, а мне пришлось одарить сову бесшумным полётом, слухом ничуть не хуже и ночной активностью. Для баланса! — важно пояснил он. — Она только мышей ест? Или крыс тоже? — спохватилась Йаванна. — Для чего мы весь этот огород городили, в конце-то концов: ради беззащитных мышек или всё-таки ради кровожадных крыс? — Я её не на конкретную добычу конструировал, она на любых мелких грызунов охотится, — успокоил её вала. — И даже на некрупных хищников. Мышей, крыс, зайцев, хорьков, ласок. Теоретически, и птичек она тоже ест. Возможно, что и цыплят с утятами… — Мелькор задумчиво поскрёб подбородок. — Как оно, с точки зрения совы — домашняя птица должна быть ничем не хуже дикой, верно? — Угу… — сова мечтательно прикрыла глаза. — Ну, а с другой-то стороны, если эльфы на ночь не загоняют свою птицу в курятник, то пусть пеняют на себя, — здраво рассудила Йаванна. — Не мне же за этим следить? — Угу! — авторитетно заверила её сова. — Ты ж моя умница! — умилилась дева. — Тебя надо с Вайрэ познакомить, вы с ней быстро найдёте общий язык. А то она целыми днями свои гобелены ткёт, ей даже и поговорить с мудрым собеседником некогда. Сова утвердительно покрутила головой, видимо уже прикинув, что работящая и немногословная Ткачиха Судеб будет слушать её со всем возможным вниманием, и даже не перебивая. — Ну, лети, отдыхай, пока ещё не ночь, — Мелькор взмахнул рукой, и сова совершенно бесшумно — ни одно пёрышко не свистнуло — взвилась к потолочным балкам и удобно устроилась на одной из них, вцепившись в дерево острыми коготками. — Итак, поля защищены с земли и с воздуха. А про дома и амбары что скажешь? — вопросительно прищурилась Йаванна, направив на Мелькора указательный палец. — Ни за что не поверю, что и тут ты какого-нибудь сюрприза не заготовил? Мелькор довольно кивнул, принял крайне таинственный вид и направился в смежную с мастерской спальню. — Вот, можно сказать, от фэа отрываю! — кивнул он на объемистую корзину, осторожно опуская её на пол и откидывая плетёную крышку. Из-под лавки вылез сонный барс и немедленно сунул нос в корзинку, пытаясь обнюхать её содержимое. Тут же из корзинки высунулась крошечная серая когтистая лапка и прицельно припечатала его прямо посередине носа. Барс озадаченно мотнул головой, отчего храбрая зверюшка опрокинулась на спину и издала негодующее «мяу!». — Ой, кто это у тебя там? — Йаванна бухнулась на колени рядом с корзинкой и осторожно заглянула внутрь. На неё ответно уставилось семь пар любопытных глаз — желтых, зелёных, бронзовых и даже голубых — и семь пар острых ушек чутко повернулись в её сторону. — Котики! — дева восторженно обхватила корзинку руками, а подбородком уперлась в плетёную ручку. Да, там было на что посмотреть: куда там уже знакомым ей рысям, тиграм и барсам! Это, несомненно, были хищники, но миниатюрные и радующие глаз разнообразием расцветок. Светло-серая полосатая кошечка с жёлтыми глазами, голубоглазый котик с коричневой мордочкой и шёрсткой цвета топлёного молока, пятнистый курносый котик осенней расцветки, полосатый котик с чуть намечающимся пушистым «воротничком» и небольшими кисточками на ушах, апельсиново-рыжая зеленоглазая кошка, ещё одна кошечка черепахово-трёхцветная, с бронзовыми глазами, угольно-чёрный усатый котик с белым пятном на груди и белыми лапками. Похоже, Мелькор повеселился от души, играя с длиной лап и хвостов, расцветками и фактурой шерсти маленьких хищников. — Какие милые… Только что ж они мелкие-то такие, даже меньше крысы? — запричитала она, осторожно поглаживая котят по головам подушечкой указательного пальца. — Или они на одну крысу всей стаей нападать будут? — Так это же детёныши, — пожал плечами Мелькор, крайне довольный произведённым эффектом. — Я не стал творить их сразу взрослыми. Должны же твои земледельцы к ним привыкнуть, пока они подрастут. Они дикие и независимые, такие же, как их старшие братья, но с удовольствием будут спать и на мягких подушках. Если, конечно, квэнди будут к ним добры… Вот, смотри, примерно до таких размеров должен вырасти взрослый кот, — небрежным движением руки вала сотворил в воздухе полупрозрачную иллюзию. — Кошка будет чуть поменьше, но в любом случае зверь вырастет втрое крупнее крысы. Я посчитал, что большего превосходства в линейных размерах и не потребуется: клыки и когти у них точно такие же, как у тигров. Только пропорционально меньше, конечно… — Их невозможно не полюбить! — Йаванна с умилением наблюдала, как пятнистый котик деловито карабкается по её рукаву, норовя забраться на плечо. Полосатая серая кошка тем временем выбралась из корзинки и ходила вокруг неё, время от времени грозно фыркая на разлёгшегося неподалёку барса. — Смотри, она же защищает своих братьев и сестёр! — Ну, кому как, — пожал плечами Мелькор, — Знаешь, скажу тебе по большому секрету: отучить этих мелких пиздюков гадить в тапки я не смог. И более того — я тебе при всём желании не скажу, в каком месте дурного котовьего мозга находится область, отвечающая за мелкие пакости! — Но ведь им надо где-то делать их мокрые дела? — насмешливо фыркнула Йаванна. — Не догадался? Сам себе хороший вала, можешь теперь попрощаться с любимыми тапочками! — Йаванна, но это же мелочи, — досадливо наморщил нос Мелькор. — Демиургу ли вникать в такие тонкости? И вообще, забирай уже этих мелких засранцев, пока я не передумал. Можешь уже сейчас раздавать их по разным хозяевам, но я бы всё-таки посоветовал еще месяц-полтора подержать их всех вместе, пока они не подрастут. — Я подарю их Индис! — решила Йаванна — Она любит всякую живность, и о котятах сумеет позаботиться! Уже знакомая ей юная ваниэ, в опрятном белом передничке и в зелёном платке на золотистых волосах, кормила кур во дворе. Белые, рыжие, серые в чёрную крапинку птицы подпрыгивали и суетились, норовя ухватить побольше корма, и важно расхаживал между ними крупный чёрно-красный петух. — Эру в помощь, Индис! Есть у тебя минутка времени? — вежливо поприветствовала её Йаванна, открывая калитку одной рукой, а второй придерживая корзину с мелкими хищниками. — Айя, Кементари! — девочка торопливо высыпала остаток зерна в кормушку, поставила глубокую деревянную чашу на скамью и подбежала к ней. — Если ты пришла в наш дом, иной помощи мне уже и не требуется! — Как твоя рука? — заботливо поинтересовалась валиэ. — Надеюсь, ученица Эстэ милосердной ничего не напутала с рецептурой ранозаживляющей мази? А нет, смотри-ка, почти всё зажило… даже шрамов не останется. — Я благодарна тебе за заботу, Кементари. И целительнице тоже, — учтиво поклонилась ей юная ваниэ. — Передам ей обязательно. Но давай без церемоний, — валиэ нетерпеливо махнула рукой. — Я принесла тебе подарок. — Мне? Но за что? — удивилась девочка. — Не «за что», а «зачем», — назидательно поправила её Йаванна, открывая корзину. — Ой, какие милые и пушистые! — Индис восторженно всплеснула руками. — Никогда таких не видела… — Так неделю назад их ещё и на свете не было! — И это всё мне? — Как пожелаешь. Но кажется мне, что семь питомцев для одного дома — это уже перебор. Здесь четыре котика и три кошечки. Позаботься о них, примерно, в течение месяца. А затем можешь раздать их тем, кто захочет погладить своего собственного хищника, — мечтательно улыбнулась валиэ. — И тогда ни одна крыса тебя больше не укусит. — Никогда не думала, что бывают такие мягкие и безобидные хищники! Но неужели они смогут меня защитить от крыс? Они скорее сами нуждаются в защите. — Они ещё детёныши. Пока очень слабые и хрупкие, с ними надо обращаться бережно: укладывать их спать на что-нибудь мягкое, беречь от сквозняков, а после еды высаживать в ящик, наполненный песком или опилками. И содержимое ящика почаще менять на свежее. Индис понимающе кивнула: — Это нетрудно. Ягнят выхаживать и то сложнее. А что они едят? — Пока они маленькие — свежее молоко, можешь его даже слегка водой развести. Чистую воду давать обязательно. Мелко нарезанную отварную курицу. Рыбу тоже могут попробовать, если ты её отваришь и выберешь из мякоти все косточки. Жидкую кашу на молоке, перетёртый творог. А когда подрастут, корми мясом — во всех видах. И ещё они очень любят играть. Вот, смотри… — Йаванна сорвала с ближайшего куста небольшую веточку и провела ею над корзиной. К зеленым листьям тут же потянулись когтистые лапки и влажные носики. — Это всё, Кементари? — Во всяком случае, этого достаточно. Они довольно самостоятельные зверёныши, — улыбнулась валиэ. — Ах, да, чуть не забыла. Передай отцу: если он встретит в амбаре или в поле чёрную змею с жёлтыми пятнышками у головы, пусть просто даст ей уползти. Это уж, ваш новый союзник против мышей и крыс. — Передам непременно, когда он вернётся из полей! — Ну, а теперь меня ждут дела. Прощай, дитя! — валиэ коротким благословением коснулась лба юной ваниэ, и стремительно развернулась, хлопнув складками плаща, висевшего за её спиной наподобие сложенных крыльев. Через мгновение об её присутствии напоминала только оставленная на лавке корзина. — Айя, Индис, а что это у тебя? — в калитку заглянула девочка примерно её же возраста с мягкими, льняными волосами и задорным, чуть вздёрнутым носиком. Который она, очевидно, норовила сунуть всюду, и уж явно не собиралась оставить без внимания столь значительную новость, как посещение самой Кементари. — Айя, Линвен. Это дар всеблагой Йаванны, — важно пояснила Индис любопытной подруге, пододвигая к ней корзину. — Покажи! — потребовала девочка и сама откинула плетёную крышку, — Ой, какие хорошенькие, мягкие ушастики! Никогда таких не видела… Кто это? У них коготочки, но совсем тонкие и прозрачные. И зубки, как иголочки. — Валиэ назвала их котами и кошками. Наверняка, это её новое творение! И ещё она сказала, что они спасут нас от мышей и крыс. Но сначала надо накормить их и сделать им мягкие лежанки. — Могу помочь! — с воодушевлением предложила Линвен. — Если принесёшь свежего молока, я тебе даже позволю их погладить… — хитро прищурилась Индис. — А я пока найду в доме семь блюдечек… и семь подушек. — Ой, смотри: у этого котика шёрстка совсем как волосы у Нерданэль, дочки кузнеца Махтана! — восторгалась Линвен, разливая по блюдцам принесённое молоко. — Это кошка, и её зовут Ариэн, — поправила её подруга. — У неё и глазки, как у Нерданэль, такие же серо-зелёные. Ну, если они так похожи, то пусть и живут вместе, — Индис решительно тряхнула золотыми кудрями. Рыжая полосатая кошечка подняла к ней мордочку с застрявшими на усиках капельками молока и вопросительно муркнула. Девочка успокаивающе почесала её за ухом. — Нерданэль — она добрая и животных любит. Тебе с ней будет хорошо. — Ты хочешь подарить ей Ариэн? Но ведь она же… нолдиэ, — нерешительно возразила Линвен. — Да, но что в этом плохого? — Ничего, но… нолдор своевольны, горды и непокорны, так аммэ говорила. Это неправильно: нужно быть скромной, послушной и почтительной. Тогда у тебя всё будет хорошо, и много подарков. И это правда. Вот, ты же всегда делаешь то, что тебе говорят старшие, и за это Йаванна тебя вознаградила. — Но… Кементари даже не спрашивала, слушаюсь ли я родителей, — недоумённо пожала плечами Индис. — Просто подарила — и всё. Рассказала, как о котиках заботиться и ещё сказала, что я могу подарить их всем, кому посчитаю нужным. Друзьям, подругам, соседям. На всех, конечно не хватит, но когда родятся новые котята, их тоже можно будет подарить тем, кто захочет жить с котиком… — Я уже хочу! — захлопала в ладоши Линвен. — Подари мне вот эту серую полосатую кошечку. Она шустрая и у неё хвостик забавный, толстый как сосиска. Ну пожалуйста, — девочка умоляюще сложила ладони. — Я тоже была послушной!.. Я её Эллис назову, и ей у меня понравится. — Тебе её даже называть не придётся. Она уже Эллис. — Ну видишь, это же знак судьбы! — Линвен умоляюще распахнула озёрные, голубые глаза. — Да подарю, конечно. Только не прямо сейчас, а через месяц, когда котята немного подрастут. Так сказала Йаванна. — А, ну если это желание самой Кементари, я согласна ждать хоть год! — повеселела подруга. — Хочешь, я буду приходить к тебе ухаживать за котиками? — О, благодарю. Приходи, конечно, только родителей предупреди. — А себе ты кого оставишь? — Вот этого, мордастенького, с пушистым воротничком и с кисточками на ушах, — Индис показала на полосатого котика, который уже где-то успел найти тряпичный мячик, загнать его под комод и теперь тщетно пытался выцарапать обратно. Но когтистая лапка была слишком коротка и до мячика не дотягивалась. Линвен достала мячик и пустила его по полу к двери. Котик нагнал мяч в три прыжка, закогтил всеми четырьмя лапками, и, упав на спину, начал яростно кусать игрушку. — Вот так же он будет ловить мерзких кусачих крыс! — торжественно провозгласила Индис, явно подражая кому-то из взрослых. — И я назову его Тевильдо! Индис с родителями возвращалась с полей, где они весь день усердно трудились, пропалывая морковь и свеклу. Уже с дороги она заметила, что вход в их дом надёжно перекрыт. На верхней ступеньке резного крыльца в непринуждённой позе отдыхающего тигра развалился кот Тевильдо, Он успел подрасти до размеров весьма внушительных, и соседи частенько шутили, что вам-де с таким котом никакой собаки не надо. Но в этой шутке была изрядная доля истины: кот уже стал сильнее некоторых собак в деревне. — Тевильдо, может быть, ты позволишь нам войти? — с безукоризненной вежливостью обратилась к нему юная ваниэ. — Мряк! — кот медленно поднялся и сел, аккуратно обернув лапки длинным, пушистым хвостом. А на его бурнастой, гордо поднятой морде было прямо-таки Румиловыми рунами начертано: «Я это сделал!». За его спиной были аккуратно разложены пять крупных крыс, задушенных самым добросовестным образом. Кот подошёл к Индис и выразительно посмотрел ей в глаза, красноречиво, хотя и безмолвно намекая: «Хозяйка, ты что — думаешь, я буду есть эту гадость? Мне за работу отварная курочка полагается! И молока свежего, да побольше, побольше…» — Эти пушистые наглецы не только похищают наши сердца, но и спасают наш урожай! Разве можно на них сердиться? — растроганно покивала мать Индис, наблюдая, как дочка суетится, ублажая своего любимца, подставляет ему поближе то одну миску с едой, то другую. — И не говори, — согласился с ней муж, высокий, плечистый ванья. — Признаться, я сначала думал, что Кементари решила порадовать наших детей всего лишь забавными, мурлыкающими питомцами, а ты смотри, какой охотник вырос. Я с весны не замечал в нашем амбаре крысиного дерьма, а он всё таскает и таскает пойманных крыс. Наверное, уже в амбарах у соседей охотится, красавчик наш полосатый… Иди сюда, мой хороший, давай погладимся! Насытившийся Тевильдо подошёл к хозяину и с достоинством потёрся об его ноги, неспешно пройдя туда и обратно. Громко замурчал, подставляя кисточки на ушах под хозяйскую руку. Кот прекрасно знал, что если он теперь займёт лучшее кресло в доме, никто ему даже слова не скажет — заслужил. А дохлых крыс хозяин пусть сам где-нибудь закапывает, у него это хорошо получается.