Пурпур

      Барабанная дробь заглушала собственные мысли и тихий гул бура, словно Яма боялся испугать своим появлением владелицу этого Покоя. Хотя… бойкая Сестра не из пугливых. Нехорошо усмехнется, посмотрит прямо в глаза, резким движением обтянув китель — точно кольнёт взглядом, как иглой.       Хорошая Сестра.       Мрачный силуэт дирижабля, что возвышался над полигоном, заставил Брата остановиться, повиснув над поверхностью — железные полусферы скрежетали, не могли сомкнуться, чтобы защитить своего владельца от земли и камней во время бурения.       Лишь каменные губы чуть приоткрылись, чтобы позвать Сестру-солдата, как трап, спущенный на землю, мерно закачался под сапогами — гостей хозяину подобает встречать самому. — Какой сюрприз, — кивнула Эли, едва заметно улыбнувшись. — Неужто Палачам позволено самовольничать, и приходить к чужим Сёстрам, когда им вздумается? — Я говорил с Броненосцем, — холодно отбил этот выпад Яма. — Я думал, он тебя предупредил насчёт моего визита. — Ох, какой прочный. И не докопаешься, — улыбка на бледных губах проявилась лучше, и девушка остановилась на трапе, ухватилась за канат. — Ну, рассказывай, с чем пожаловал? Опять с недородком каким повздорил, и он тебе кусок каркаса оттяпал, или же просто поболтать? — Болтать… Если бы, — слегка повернув запястьем, Яма освободил правую руку от рычага, пошевелил занемевшими пальцами, ощущая, как пара капель Серебра побежали по трубкам-венам. — Бурил породу в Руднике, и где-то под внешнюю полусферу пласт камней попал. Починил бы сам, да дотянуться не могу. Цена прежняя — пятнадцать капель? — Пятнадцать капель… — вытащив из голенища гаечный ключ, Эли обошла Праведника, и прищурилась, рассматривая скрещённые над его головой полусферы. — Давай, сколько не жалко. Можешь, и вообще ничего. Клянчить не буду. И глуши мотор, не то я сама себя не слышу. — Любой труд должен быть оплачен, Сестра, — нахмурившись, Яма остановил бур. Платформа тут же опустилась вниз, полусферы перестали скрежетать и замерли. — И у каждого труда своя цена, — после паузы продолжил Хранитель, наблюдая за тем, как Эли взобралась к нему в кабину. — Ну, раз так… — наклонившись к Брату, Сестра протянула к нему руку. — Надеюсь, это не очередная проверка на прочность от Броненосца? Не выдашь? — Не выдам, — обещание было уж слишком натянутым, но Яма кивнул, и, занеся свою холодную ладонь над рукой Эли, начал отмерять слишком ценные капли.       Пурпур жег кожу, распирал железные трубки в попытках вырваться, и Брат почувствовал, как ладонь дрожит, но сдержать такую мимолётную слабость было проще простого.       Вдох-выдох. Концентрация и правильное дыхание. — О, двадцать, — сжав ладонь, Эли поднесла её к губам и одним рывком отправила Лимфу в рот. — Что-то вы слишком щедрыми в последнее время стали, — тяжело глотнув, Сестра вытерла рукой губы. — Или это на вас так Золото влияет? — Золото? — повернувшись к девушке, что, закатав рукава, присела на корточки перед внешней полусферой, Яма застыл. — А ты разве не чувствуешь, как от него звенит воздух? — повернувшись к Брату, Эли быстро сняла китель и бросила ему. — Другим Сестрам в радость, а мне-то дурно, едва по свету брожу. Отлежусь немного в дирижабле, пока Броненосец не приедет и не накормит, а там уж… — И помирать не страшно? — хмыкнул Праведник, перехватив свободной рукой одежду Сестры. — Хорошо мыслишь. Правильно, — оставшись в белой рубашке, Эли опять присела, и Хранитель с тоской отметил, как же быстро на ткани появились первые пятна. — Лучше уж помирать, чем лежать и хныкать — дай, хочу и не бросай. Ох, дурной знак это, если дважды подряд Золотые рождаются. Нутром чую, — тихо вздохнув, девушка попыталась подложить под изогнутую полусферу ключ и немного её приподнять. — Эй, парень. Подними-ка эту железяку, хочу посмотреть, насколько она откололась от механизма. — Ты хочешь сказать, что в пустом Покое должна родиться Сестра с Золотом? — Яма сжал зубы — инфернальная боль пронзила всё тело раскалённым штырём — но просьбу Сестры-солдата исполнил. — А вы говорите — Хранители, — Эли щелкнула языком, покачала головой — наигранно, как умела. — Сами не знаете, что в вашем доме творится. А врун из тебя никакой, Яма. Вот отвечаю тебе, как на духу, — постучав ключом по арке, Сестра поднялась, отряхнула по привычке штаны. — Дерзишь, Сестра, такие слова мне говорить, ох как дерзишь, — хмыкнул Праведник. — Не боишься, что могу влить в тебя каплю Сирени за такие слова? — За что наказывать собрался? За правду? — скрестив руки на груди, Эли тряхнула копной белых волос. — Броненосца обманывай сколько хочешь — а меня не проведёшь. Чем искалечился? Трубой? Каркас под крепление подсунул, или же пилой подпилил? Знаю я, что у вашего брата такого добра полным-полно. — Как ты?.. — Яма удивлённо поднял брови, но Сестра тут же его прервала: — Ну не первый же Цикл с вашим братом дело имею, — развела руками девушка. — Навидалась уже всякого. Был бы это пласт породы — вырван был бы механизм чуть ли не с мясом. А тут — ровненько, комар носа не подточит. Так чем искалечился? И, главное — зачем? — Хотел поговорить с тобой. Иначе Броненосец бы не пустил. Ты ведь знаешь, как он над тобой чахнет, — попытался съязвить Праведник, но вышло слишком плохо.       Взяв с рук Брата китель, Эли накинула его на плечи, и ловко спрыгнула с платформы. — А сказал — не за болтовнёй, — с легкой ноткой укора хохотнула Сестра, ступив на трап. — Яма-Яма. И что же делать с тобой, нерадивым? — Отвечать на мои вопросы честно и беспристрастно, — пожал плечами Яма, закрепляя руку на рычаге. — И что же у меня спрашивать будешь? — на секунду застыв, девушка повернулась к Хранителю. — Ты умная Сестрёнка, Эли, — слегка нахмурился Праведник, провожая Сестру взглядом к дирижаблю. — Неужто не угадаешь? — Угадаю. Читаю же тебя, как книжку раскрытую, но погоди — возьму инструменты. Даже если Броненосец меня сейчас не слушает — надо обеспечить себе тыл. Вдруг, Золото ему в голову ударит, и он, ревностью окрылённый, тут же примчится и напоит меня Сиренью? — горько улыбнувшись, Эли скрылась внутри дирижабля.       Ревность.       Может, она поможет?       Яма закрыл глаза, затаил дыхание, прислушиваясь к шуму Лимфы внутри живота. Неразборчивые, тихие голоса, звон Янтаря — он ближе всего к Золоту. Холодные губы быстро зашептали молитву, внимая к горячему Цвету.       «Где же ты, непокорная?»       Зашипел Пурпур, касаясь Янтаря — Цвета нужно смешивать осторожно, но это сочетание он знал наизусть. В ушах зашумело от резкого прилива Лимфы, и ростки Нервы тут же попытались продырявить плотные, железные ребра. Скривившись от боли, Яма резко прервал молитву и поднял голову.       Ответа не было. — Так что же ты хотел выведать у меня, Брат-с-большим-Животом? — словно бы не заметив гримасу на лице Праведника, Эли ловко взобралась обратно в кабину, вскинув впереди себя чемоданчик с инструментами. — Только давай быстрее и по делу. Поболтала я с тобой немного, и в горле уже пересохло. А мне надо ещё твою сферу снимать, так-то. — Если тебе мало Цвета, я добавлю ещё, — немного растерянно ответил Яма, поворачиваясь к девушке. — Говорю же — клянчить не буду, — слегка нахмурившись, Сестра открыла чемоданчик, и, достав гаечный ключ, начала разбирать крепление платформы. — Вам же тратить своекорыстно и необдуманно нельзя. Табу. Вдруг, мудрый Богомол решит, что ты поил меня — чужую Сестру! — мало того, что со злого умысла, так ещё и наперекор трём Заповедям, и попросит Броненосца закатать рукава, и спустить тебя в Кошмар, как и полагает. — Как знаешь, Сестра, — одобрительно кивнул Яма, прислушиваясь к скрежету. — А вот и мой первый вопрос. Ты ведь знаешь, где Сестра-беглянка по имени Айя? — Да недородок бы драл того, кто тебе эти гайки закручивал! — выругавшись, Эли со злости бросила гаечный ключ на платформу, но, в секунде остыв, опять подняла и продолжила разбирать крепление. — Ладно. Вырвалось. Где Айя? Тогда я задам свой. Чтобы всё по-честному было. Почему ты пришёл ко мне, а не к пурпурной Юне, или же к янтарным Ире и Аве? — Патриарх мне не позволил даже приблизиться к Покою еретички, — невозмутимо ответил Хранитель, и слегка поднял вторую полусферу, помогая Сестре. — Сейчас она особенно беспокойна. Метается по углю, кричит в огонь, заламывая руки. Хочет слышать, да не может. А к янтарным я бы и так не пошёл. Запутают в свои тенета, выпьют весь Янтарь, а потом — не приведи же Спящий нас к этой судьбе! — попытаются взлететь вверх, как безумные покойницы. — Так ты считаешь меня самой честной в этой кавалькаде? — благодарно кивнув, Эли отстранила железное крепление и приступила к расколотому механизму. — На твой вопрос я ответил, Сестра, — Яма поежился, когда гаечный ключ открутил первую гайку, и Эли слегка приподняла отколотый край полусферы. — Теперь твоя очередь. — Ты ведь знаешь, что я всё равно не скажу, — поджав губы, Эли потянулась к отвёртке. — Не могу сказать. Но больно ты хороший, парень. Не заслужил ты гнева Фратрии, так что отвечу вот так: да, беглянка была у меня. Идёшь по верному следу, но она всегда будет на два шага впереди тебя. Где она сейчас — увы, сказать не могу. И даже не проси меня слушать Пурпур — он тоже свою дочь не выдаст. — Вот значит как… — тяжело вздохнув, Яма отвернулся. — Что же. И этого пока что будет достаточно. Спасибо тебе, Сестра. — Да пока что не за что, — пожала плечами Сестра, поражаясь тому, как же легко пошла работа. — Теперь моя очередь, так ведь? — Спрашивай, — коротко кивнул Брат, продолжая поднимать полусферу. — Вот вдруг ты её найдёшь? — нахмурившись, Эли поджала губы, но продолжила откручивать деталь. — Что сделаешь с ней? Опять прикуешь? — скороговоркой заговорила она, бросая за мыслями вдогонку слова. — Я знаю, что ты вымолишь у Фратрии жизнь для неё, не отрицай, — дыхание сбилось, но Сестра даже не думала останавливаться. — Прибьешь к скале, и будешь поить с рук, как и остальные? Или же вгонишь под рёбра штыри, и сделаешь с неё свое подобие, чтобы она никогда и ни за что не смогла сбежать? — Эли, прекрати, — глухо отчеканил Яма, поворачиваясь к девушке, что тут же вскочила на ноги. — Говорила, что не буду клянчить, да вот соврала, — закрыв глаза, что бешено блестели в полумраке Покоя, Эли сжала в руках отвёртку. — Нет. Опять вру. Не буду. Скажу тебе вот так. Можешь не внимать моим лживым бредням, Брат-с-большим-Животом, но обращаюсь я к тебе не как Сестра к Хранителю, а как товарищ к товарищу. Как равный к равному. Ты же любишь всех нас и жалеешь больше, чем любой из Братьев. Если ты так любишь свою Сестру — оставь её в покое. Не ищи, не трогай. Ты ведь знаешь, что она тебе в руки живой не дастся, ты ведь знаешь, что она не потерпит повторного заключения. Ты ведь знаешь, что Пурпур не удержать — просочится сквозь пальцы, как песок. Он действия жаждет, парень, и она его жаждет. Она же удушится твоей любовью, зачахнет быстрее от родных Цветов, чем впроголодь, — голос Сестры дрожал, и, чтобы не выдать волнение, она резко подскочила к полуразобранной сфере и продолжила её разбирать. — Скажи Фратрии, что она умерла в бегстве! Вы ведь чувствуете нас лучше, чем мы сами себя. Они поверят тебе. Обязательно поверят. — Будто бы ты не знаешь, зачем я её ищу, — медленно начал Яма, сжав зубы. — Коварная Сестра! Я почти что поверил тебе, но тебе не удастся заразить меня своими безумными мыслями. Моя вера крепкая, я верю и твёрдо знаю, что иду по верному пути, и тебе меня не переубедить. — Что же… Попытаться стоило, не так ли? — глухо проговорила Эли. — Ладно. Больше не буду донимать тебя расспросами, Брат. Не хватало ещё, чтобы меня услышал Броненосец. И так горло уже жжет огнём. Теперь не шевелись. Сейчас попробую отсоединить полусферу.       Яма замер и тихо охнул, когда последние винты были вытащены из железного тела, и Сестра легко толкнула деталь.       Полусфера упала вниз и со скрежетом закачалась. Следом за ней спрыгнула и Эли. — Что же. Всё готово, — подняв голову к Яме, девушка облокотилась о деталь. — Приезжай через три Цикла. Думаю, к тому времени я её успею спаять. Счастливо тебе, парень. — И тебе тоже, Сестра, — благодарно кивнув, Яма повернул рычаг, заводя бур. — Береги себя.