Broken

      Чёрная Вдова привыкла выполнять задания на все сто процентов. Не больше и не меньше – единица и два нуля, только так. Она костьми ляжет, но добудет важную информацию или прострелит нужную голову. Сейчас же, если быть честной с самой собой, она просто по-человечески не понимала, как оказалась прижата к грязной стене, неровный бетон которой неприятно саднил лопатки, самим Стивом Роджерсом – величайшим героем Штатов и по праву лучшим другом.       Капитан Америка оказался предателем – рехнуться можно. Наташа не верила, до последнего не верила, что Стив (её Стив!) всё это время работал на паскудную Г.И.Д.Р.У., мастерски играя роль простого парня из Бруклина. Наташа не знала, почему именно она вызвалась уничтожить его, когда поступил соответствующий приказ. Быть может, была слишком зла и не соображала ничего от застелившей красным цветом сознание ненависти, а может не теряла надежду что-то да изменить, опрометчиво беря на себя должность какого-то побитого голубя мира.       Но вот только держащий тело шпионки на весу Кэп, жёстко и болезненно вбивающийся в её тело, с каждой секундой доказывал обратное. Как она позволила ему обезоружить себя и делать то, что он делал сейчас, Романофф не знала. Мысли путались, переплетались и спотыкались друг о друга, отдавая то ли несгоревшей ненавистью, то ли горьким сожалением. С каждым новым толчком мужчины она ударялась затылком о серую крошку бетона, находя в этом глухом звуке что-то ритмично-убаюкивающее. Раз, два, три. Раз. Два. Три.       Раз. На общем собрании она с силой ударила раскрытой ладонью по столу и громким вскриком заявила, что Капитана ликвидирует сама. Отказалась от всей возможной помощи, которую ей пытались предложить, забила магазины пистолетов до отказа, проверила остальную боеготовность костюма и лишь попросила транспорт, который доставил бы её до места укрытия «мерзкого предателя», как зло прорычала сама Вдова.       Заброшенное здание на окраине города в несколько этажей, часть из которых уже успела обвалиться. Как банально, Стив, Господи. Она зашла уверенной походкой, не пыталась ни скрываться внутри, ни прятаться за покорёженными лестницами, потому что знала – он ждал её. Ждал и, наверняка, желал, чтобы пришла именно она. Кто, как не Наташа, способен был убить дорого человека одним движением, да так, что ни один мускул на лице бы не дрогнул? Кто, как не Наташа, готов был пролить кровь только потому, что это приказ? Здесь, конечно, срабатывала ещё и острое чувство ненависти и осознание предательства, но ведь это только подливало масла в огонь, разве нет?       Шпионка хотела выкрикнуть его имя, безуспешно проверив несколько этажей, как ощутила поразительно знакомое движение позади себя. Знала, что это он, но всё равно дёрнулась, разворачиваясь в прыжке и зло смотря на мужчину распахнутыми глазами. Он стоял, такой знакомый и одновременно чужой, по своему обыкновению скрестив руки на груди, и улыбался. Спокойно и жутко, чуть наклонив голову к плечу и буравя знакомую женскую фигуру ледяным взглядом. Теперь в новом костюме, в соответствующих оттенках и эмблемах. Нат с силой сжала зубы, вскидывая руку с пистолетом.       - Вот так вот выстрелишь? – скептически поднял он бровь, делая пару небольших шагов в сторону девушки. – Без прелюдий, попыток всё исправить и наивного «как же так, Стив»? Браво, Романофф.       Вдова сильнее перехватила пистолет, чуть дёрнув им, без слов говоря, чтобы ближе он не подходил. Но Роджерс не слушал, стремительно сокращая между ними расстояние и усмехаясь про себя от того, что она продолжала стоять на месте, хотя в мыслях наверняка уже готова была вот-вот отступить, уходя назад. Но даже когда дуло пистолета упёрлось в его грудь, в красный череп с отвратительно расползающимися щупальцами, Наташа так и не выстрелила. Почувствовала, как в уголках глаз собирается горячая влага, но спустить курок всё равно не решалась. Должна. Ты должна это сделать, нет больше твоего мальчика из Бруклина, ты долж…       Два. Он за долю секунды перехватил её запястье, выкручивая его, и откинул оружие куда-то далеко – Нат уловила, как оно проехалось по захламлённому полу. Воспринимала и слышала всё через вату: как он смёл её своим телом, протаскивая чуть ли не через всё помещение и вжимая с силой в стену, как торопливо вытащил из набедренной кобуры второй пистолет и стянул с запястий электрошокеры, как дёрнул верх костюма (потом Вдова не один раз пожалеет, что надела раздельную экипировку), выбивая его из-под ремня. Коснулся ладонью в шершавой перчатке неприкрытой кожи живота и насмешливо посмотрел в её глаза.       Наташа очнулась от неясного наваждения, тут же принимаясь вырываться, но куда ей тягаться с суперсолдатом? Он грубым движением вклинил колено между её сжатых бёдер и резко дёрнул вверх, приподнимая таким образом её тело. Романофф широко распахнула глаза, инстинктивно цепляясь за его плечи, с сокрушительной догадливостью понимая, что он собирался с ней сделать. Осознание хлестнуло такой холодной струёй в голову, что она попыталась было снова замахнуться, укусить, всё что угодно, лишь бы сбежать, но получила – нет, не удар – болезненно стиснутые рёбра его пальцами.       - Убить ты меня всегда сможешь, а вот мне такой шанс уже вряд ли выпадет. Не хочу, знаешь ли, упускать момент, – зашипел Стив куда-то ей в шею, потянув молнию на костюме вниз, открывая себе больший доступ.       Нат запустила пальцы в его такие непорочные светлые волосы, которые ещё недавно мечтала перебирать пока он лежал головой на её коленях под фоновый шум телевизора, и со всей яростью оттянула, желая выдрать к чертям собачьим или хотя бы расцарапать в кровь кожу на затылке. Услышала злое рычание и ответный укус куда-то под подбородок, напополам с пальцами, пробравшимися под ремень и с наслаждением сжавшими ягодицы. Закусила губу, чувствуя предательский жар внизу (ещё никогда она не проклинала себя так сильно за то, что желала мужчину) и с досадой произнесла, принимая подступающее смирение:       - Мы все верили тебе. Шли за тобой, равнялись на тебя. Думали ты…       - Зря, – отрезал Роджерс. – Не ты ли учила меня, что доверять в этом мире нельзя никому и ничему, даже себе?       - Я надеялась, что ты другой, – ядовито выплюнула шпионка, заряжая кулаком по его затылку, ожидая, что он хотя бы на несколько секунд потеряет равновесие.       Но не тут-то было: Стивен даже не шелохнулся, напротив, сильнее сжал кожу под своими ладонями, немного отстраняясь и пытаясь стащить мешающиеся сейчас штаны. Почувствовал, что девушка вновь хочет вырваться, и смачно впечатал её в стену так, что у Наташи на мгновение потемнело в глазах. Надменно улыбнулся, стягивая всё-таки одну штанину, оставляя остальную часть болтаться на второй ноге. Вновь прижался, сильнее упираясь коленом между её бёдер, и прошептал в губы Вдовы, вкладывая в эти слова всю обольстительность и всю заманчивость:       - Ты слишком наивна для этой работы, Романофф. Расслабься и получай удовольствие, если не хочешь разозлить меня.       От его слов стало больно. По-настоящему больно, так, как – Наташа думала – отвыкла чувствовать. Столько всего пройти вместе, пережить все стадии отношений, балансируя на тонкой между хорошими друзьями и лучшими любовниками, чтобы вот так вот – у стены, в грязной заброшке, с осознанием предательства и сомнительной возможностью на дальнейшие шансы выжить? Нет, не такого она хотела, не это ей нужно и не за этим она сюда пришла. С трудом приоткрыла глаза, находя в трёх метрах от них темнеющее пятно пистолета, и решила для себя твёрдо: пусть он её отпустит буквально на несколько секунд, ей бы только до оружия дотянуться и выстрелить. Не в него – в него не сможет – а в себя. Чтобы не было этого мерзкого ощущения за грудной клеткой, понимания проваленного задания, ответственности и воспоминаний. Пустит себе пулю в висок и всё, никаких больше мучений, а Капитан-предатель-Америка пусть делает дальше что хочет, ей уже всяко будет наплевать.       Но Роджерс не отпускал, будто бы знал, что шпионка не до конца смирилась, что ещё можно ожидать от неё какой-нибудь вычурной подставы. Его жутко бесило, что при любой попытке долгожданного поцелуя она отворачивала голову и поджимала губы, всячески противясь. Не выдержал, поймал её лицо, надавив на скулы, и с пылкой настойчивостью прижался к губам. Услышал тут же протестующее мычание и, чтобы заглушить его, постарался как можно глубже протолкнуть язык внутрь, встречая яростный напор со стороны Нат. Тем не менее, он знал, что скоро её упорству придёт конец и она сдастся, а поэтому продолжал сминать пухлые губы обманчиво-нежно и, одновременно с этим, настойчиво.       Когда одна из поддерживающих её рук скользнула вниз, начиная самозабвенно тереть чувствительную кожу сквозь ткань белья, Романофф откинула голову, прерывая поцелуй, и с тихим стоном выдохнула. Сколько бы она ни пыталась убедить себя в отвращении к происходящему, её тело податливо реагировало на властные касания, желая того, что должно было произойти рано или поздно. Задание она уже провалила (почти что первое неудачное в своей жизни), так чего теперь ей терять? Прими она неизбежное, так итог всё равно будет один из двух: либо она чудом сможет дотянуться до пистолета и выпустить давно заждавшуюся пулю в лоб Роджерсу, либо он не оставит её в живых и прикончит на месте, как только всё прекратится. Второй исход казался более вероятным и потом… смирение – иногда единственный выход.       Наташа тяжело вздохнула, дозировано выпуская воздух из лёгких, будто готовилась к прыжку с огромной высоты, и сама притянула лицо Стива ближе, целуя первой. Услышала его довольное мурлыкнувшее ей в губы «умница» и не сдержала уже более громкого стона, когда прикосновения внизу стали более настойчивыми и ощутимыми. Почувствовала, как шёлковая ткань белья сдвигается в сторону, а рука внезапно останавливается. Распахнула в непонимании глаза, которые предпочитала держать закрытыми, чтобы не видеть происходящего, и поняла, что Стив торопливо стаскивал кожаную перчатку, то ли чтобы не испачкать её, то ли чтобы было удобнее. Потряс кистью, спихивая ткань, что с тупым «ух» упала в кучку пыли на полу, и вернулся к начатому, победно усмехнувшись, ощущая сочащуюся тёплую влагу:       - Ты сдалась быстрее, чем я думал. Полагал, что вырываться будешь дольше. Молодец, горжусь тобой, агент Романофф.       - Мерзкая паскуда, которой не место даже гореть в Аду, – ядовито прошипела Нат, впервые бесстрашно смотря в его глаза.       - Не выражайся, Наташа, – укоризненно произнёс мужчина тем самым знакомым голосом, обиженно надув губы и наслаждаясь её реакцией.       А после поймал ртом её стон, скользнув одним пальцем внутрь, другим нащупывая чувствительный бугорок и надавливая на него. Медленно убрал колено, позволяя девушке самой встать на ноги, коротко улыбнулся от того, как она покорно раздвинула их, пропуская его дальше, и охнула, когда ладонь полностью накрыла её, интенсивно потирая, а сам мужчина вновь приблизился с новым поцелуем. Другой рукой потянулся к штанам своего костюма, нащупывая ремень и молнию, и в пару мгновений приспустил тёмную ткань так, чтобы она не мешалась. Опять подхватил её тело, убирая пальцы (Вдова не успела проконтролировать разочарованное хныканье от неожиданного ощущения пустоты) без труда удерживая на весу, и уткнулся в шею, с упоением вдыхая женский запах. И внезапно выдал откровение, от которого Нат стало не по себе до новой волны приливающего к низу жара:       - Знала бы ты, как долго я этого хотел. Смотреть на твой крутящийся перед моим носом зад, этот якобы невинный флирт, так и просящий, чтобы тебя хорошенько отымели, и быть не в силах сделать хоть что-то. Потому что, видите ли, я слишком правильный, слишком невинный, – на этих словах он вновь прикусил её шею, несильно толкнувшись вперёд, упираясь в истекающий желанием вход. – Тебе даже не пришлось ничего делать, Романофф, видишь? Ты ведь любишь без прелюдий, да? Быстро и жёстко, так? Говори, я ведь прав?       - Чёрт, – всхлипнула Наташа, чувствуя его стояк и что вот-вот он войдёт в неё. – Я… я…       - Я не сдвинусь с места, пока ты не скажешь «да», – насмешливо отозвался Роджерс, подавшись назад, когда шпионка дёрнулась было ему навстречу. Сдерживать себя было всё сложнее, желание этого тела становилось с каждым мгновением слишком сильным, но её согласие означало бы окончательное смирение, бесповоротное подчинение его воле, и дождаться этого мужчина хотел любой ценой.       - Дьявол, да, просто сделай уже это! – раздражённо выдохнула Вдова, ударяя кулачками по его плечам.       - Видишь, большего и не прошу, – сладко промурлыкал Стив в её губы, одним движением входя почти на половину.       Романофф не смогла подавить прокатившийся по стенам заброшенного здания громкий вскрик, который вырвался ему в рот за секунду до нового поцелуя. Долгожданное чувство наполненности нисколько не отрезвляло, заволакивая разум мутной пеленой, позволяя не соображать ровным счётом ничего. Толчки были глубокими и сильными, но Нат именно так и хотела, именно этого и ожидала, полагая, что нежности от предателя ждать бессмысленно. Раз за разом откидывала голову, открывая шею и ощущая кожей горячие мелкие поцелуи. Чувствовала крепко вдавливающиеся в бёдра и ягодицы пальцы, предвкушая россыпь синяков и ссадин. На периферии сознания мелькали скудные мысли о брошенном рядом пистолете, но они испарялись туманом в грязном желании и хлюпающих звуках столкновения двух тел.       Три. Стив сам устремил взгляд куда-то в изломанный потолок, с силой кусая губы, и сдавленно промычал что-то. Наташа следила за его лицом, ловила тень каждой эмоции и с сожалением понимала, что её Стива никогда и не было. Не было этой его милой и смущённой улыбки, когда она шутила про какие-то непотребные для него вещи, не было его сурового капитанского взгляда и железной решимости. Не было желания защитить её ото всех напастей на заданиях и просто в жизни, не было крепких объятий, когда казалось, что всё уже рухнуло. Не было никогда Капитана Америка. Проблески таких осознаний посреди жажды продолжения секса на долю секунды убивали её, после утопая с новым влажным контактом губ и не только.       - Наташа… – прошептал Роджерс таким голосом, что по однозначно содранной о стену спине рассыпались мурашки.       Слишком это было… привычно? С такой интонацией её имя произносил только Капитан Америка. Давно забытая нежность, какая-то неясная забота и шутливый укор. Иллюзорное возвращение в те моменты, когда всё казалось по-настоящему истинным и неподдельным, стало той самой огромной и тяжёлой точкой в творящемся на заброшенном этаже безумии. Наташа готова была кончить, наплевав на все свои попытки исправить ситуацию и всё же ликвидировать предателя. Но мужчина не дал ей этого сделать, резко и с соответствующим звуком выходя из податливого тела, отпустил шпионку, придержав за бёдра, чтобы та не свалилась от потерянного чувства наполненности и поддержки.       Обхватил себя рукой без перчатки, в пару движений доводя до разрядки и выплёскиваясь на пол, а Романофф задохнулась от того факта, что он, очевидно, изначально не хотел делать это в неё. Не успела додумать эту мысль и сказать хотя бы полслова (каких именно она тоже не представляла, но отчаянно хотела выкрикнуть ему что-нибудь в лицо), как Стив снова навалился на неё, пальцами всё той же руки быстро входя обратно в трепещущее от неудовлетворения естество. Интенсивно принялся погружать их по самое основание, через секунду практически полностью выходя, и ловить губами рваные стоны Вдовы с перерывами на мокрые поцелуи. Хватило едва ли минуты, чтобы она кончила от его ладони, пару раз громко вскрикнув и изящно выгнувшись ему навстречу. Тяжело дышала, содрогаясь от мощного оргазма, и сама пыталась найти его губы, надеясь, что так сможет забыться ещё хотя бы на несколько мгновений.       Он с охотой ответил на её поцелуй, с хлюпаньем выходя, и не удержал себя от того, чтобы не мазнуть влажными пальцами по её губам, тут же приникая вновь. На ощупь принялся натягивать другой рукой штаны, самозабвенно проводя языком по нёбу шпионки, и смело коснулся так и оставшейся затянутой в ткань костюма груди, блаженно сминая округлые полусферы. Понимая, что Наташа вот-вот придёт в себя, он отстранился, отходя на пару шагов, и развернулся к ней спиной, намереваясь сбежать через крышу. Обернулся через плечо на странный звук и с трудом удержал себя от порыва подскочить к съехавшей по стене на пол девушке.       Вернулся всё-таки, поднимая чуть было не оставленную перчатку, надел её на руку, всё ещё ощущая запах желанного тела, и сжал скулы Нат, фокусируя на себе внимание. Внимательно смотрел в поддёрнутые поволокой глаза с некой досадой и неясным чувством грусти. Коснулся большим пальцем зацелованных губ и произнёс, почти беззлобно и угловато усмехнувшись:       - Мне жаль, что так вышло, Наташа. Я буду скучать.       Она ожидала, что он сейчас с размаху ударит её в горло, бесповоротно повреждая трахею, приложит виском о торчащий кусок арматуры или дотянется до злополучного пистолета, завершая их встречу пулей в рыжую голову, но ничего из этого не произошло. Стив просто разглядывал её лицо ещё некоторое время, а потом распрямился и, дозировано выпустив воздух из лёгких, быстрым шагом пошёл прочь, скрываясь в стенах недостроя. Романофф от этого опешила, до конца не веря в происходящее.       Ну уж нет. Нет. Если он так опрометчиво решил оставить её в живых, то сильно об этом пожалеет. У неё ещё есть шанс выполнить эту миссию. Не особо понимая, как и что она собирается делать, шпионка поднялась с пола, покачнувшись в первые секунды так, что пришлось искать опору у шершавого бетона, привела себя в порядок, наскоро натягивая штаны и небрежно заправляя верх костюма за пояс. Вжикнула молнией, целомудренно застёгивая её под горло (как же со стороны это выглядело нелепо, боже), собрала разбросанное снаряжение, наспех засовывая его по нужным местам, и подхватила единственный оставшийся пистолет, перезаряжая его. Этот шанс она не позволит себе упустить.       Чтобы найти Роджерса времени ей потребовалось в разы меньше, чем на приход в себя после умопомрачительного (врать самой себе всё равно было бессмысленно, проще принять и признаться) секса у стены. Интуиция безошибочно вела её по нужным следам, поэтому когда Нат выскочила на крышу, ловя взглядом удаляющуюся фигуру Кэпа, то даже почти не удивилась. Ускорила шаг, едва не срываясь на бег, яростно сверля взглядом его напряжённую спину, и когда расстояние между ними стало таким, что попасть можно было без труда… зачем-то выстрелила в воздух.       Звук прокатился по всей округе, а на запылённую крышу как-то абсурдно некстати упала подстреленная больная ворона. Стив остановился, откинул голову, явно горько смеясь (Вдова смогла различить его подрагивающие плечи), и развернулся к ней, с такой по-капитански обычной привычкой держа руки на пряжке ремня. Усмехнулся уголком губ и покачал головой, издалека говоря, что ничему шпионку жизнь не учит. Медленно пошёл ей навстречу, без какого-либо презрения смотря в зелёные глаза. Поднявшийся нежданно ветер трепал рыжие волосы и такая Чёрная Вдова почему-то завораживала. Поравнявшись с ней, мужчина снова склонил голову, смотря в её лицо сверху вниз:       - И что теперь? Что теперь, Наташа?!       Она не ответила, поджав губы, и снова не нашла в себе смелости выстрелить, проклиная за такое всеми словами, которые только знала. Поэтому когда Кэп, как и в прошлый раз, крутанул её запястье, забирая пистолет, она лишь пассивно ахнула через приоткрытые губы, следя за его дальнейшими действиями. Ожидала зачем-то, что он вновь отбросит его куда-нибудь в сторону, скажет ей очередную колкость, убивая какие-то бессмысленные остатки неверия в действительное, и просто уйдёт, оставляя её одну. Но мужчина с холодом во взгляде вытянул руку, направляя оружие прямо между глаз шпионки.       Вот и всё. Сейчас он – Капитан… Г.И.Д.Р.А. – спустит курок, и знаменитой Чёрной Вдовы не станет. Ребята, может быть, найдут её через какое-то время, каким-нибудь образом восстановив связь с изначально переставшим за каким-то чёртом работать коммуникатором. Поплачут пару деньков, похоронят со всеми почестями и забудут. Может быть, повесят портрет с чёрной ленточкой на доску почёта со всеми достижениями и строчкой «пала смертью храбрых», не упомянув, что лучшая шпионка погибла от своего табельного огнестрела. И не будут говорить на общих собраниях, что задание своё последнее она не выполнила добровольно: просто не справилась с превышающим по силе противником. Пустят слухи, что Наташа Романофф давно уже была сломана, а эта ситуация её добила, не смогла отбиться, вот и закончила свой век на задрипанной крыше недостроя со свинцом в рыжей неспокойной головушке.       Нат шумно выдохнула и подалась вперёд, бесстрашно упираясь лбом в дуло пистолета и с вызовом смотря в глаза мужчины. Смотрела не моргая, с ненавистью и злостью, плотно сжала опустившиеся ладони в кулаки и закусила губу, чтобы отрезвить желание заплакать, как самая настоящая сломанная слабая кукла, жалеющая и баюкающая себя, что мир несправедлив и с ней вновь обошлись слишком жестоко. Господи, да пусть он уже выстрелит! Ему ничего не стоит, он таких, как она, наверняка, пачками косил, одной больше, одной меньше – плевать! Пусть только избавит её от этого чувства сломанности, предательства и своей полнейшей бесполезности.       - Нет, Таша… – выдохнул Стив, покачав головой.       Отнял руку с пистолетом от её лба, направляя куда-то вверх. И в несколько секунд выпустил всю обойму, не прерывая зрительного контакта, то ли опасаясь потом подлого выстрела в спину или затылок, то ли предотвращая таким образом возможность Вдовы застрелиться самой. Откинул бесполезное более оружие прочь и на секунду проследил вместе с девушкой, как на серую крышу упала вторая подстреленная ворона. Хоть кому-то сегодня не везёт так же, как Чёрной Вдове. Не давая ей возможность снова перевести на него взгляд, ухватил её за шею (не сильно, но надёжно, чтобы нельзя было вырваться), притянул к себе и требовательно поцеловал, на короткий миг коснувшись её языка своим.       - Если ты надумаешь сбежать, прошу, найди меня, – чуть отстранившись, прошептал Роджерс ей в губы, напоследок горячо и коротко целуя.       Стив отпрянул от неё так же резко, как и притянул ближе. Не смотря более в её глаза, повернулся назад, чуть ли не бегом добираясь до противоположного края крыши и прыгая с него, угодил, судя по звуку, на какие-то бетонные плиты и как можно быстрее скрылся из виду. Нат смотрела ему вслед, пока не исчезла обтянутая тёмной тканью с кровавыми вставками спина. Не выдерживая более, почти-что-сломанная упала на колени, давя в себе рвущийся истошный крик (это для неё было бы уже верхом поражения, до такого не опустится – уж лучше смерть). Сидела так, тяжело дыша, и отчётливо ощущала запечатанное им на губах:       «Это не конец.

Мы ещё встретимся,

Романофф».