Летящие в бездну.

За эти полгода очень многое поменялось в серой и ничем не примечательной жизни Инфернии. Сначала поездка в новый город, потом долгая и упорная притирка к местным жителям, таинственное исчезновение подруги, а затем и вовсе потеря разума после одной случайно увиденной картины. И вот теперь, абсолютно разбитая и подавленная, она сидит в своем кресле у окна и вглядывается в капельки дождя, с разной скоростью скатывающиеся по стеклу. На какое-то время затуманенный рассудок вдруг разглядел силуэт девушки, стоящий прямо по ту сторону окна. Это был не дождь, это были её слёзы. Инферния дёрнула головой и зажмурила глаза. Видение пропало. Ливень всё так же барабанил по крыше и стёклам, от чего тянуло в сон. Девушка устроилась поудобнее, закрыла глаза, но сон почему-то не шёл, а мрачные мысли сгущались всё сильнее в этой темноте. Три месяца она не могла смириться с потерей лучшей подруги, из-за чего практически весь этот период буквально не просыхала, пытаясь утопить своё горе на дне бутылки с чем-то весьма крепким. Время никак не хотело лечить, как бы про это не твердили, наоборот на душе становилось всё тяжелее. Почему она уехала? Уехала ли вообще? На звонки не отвечает, смски не пишет, бросила… За что? Куда она вообще, твою мать, подевалась?! Эти вопросы вечно толкались в больной голове девушки, не давая ей и минуты покоя и затихали лишь тогда, когда в её организме скапливалось достаточно алкоголя, чтобы просто отключиться. Но даже сны не могли подарить облегчение, они были больше похоже на психоделически меняющуюся картинку, от которой эпилептикам стало бы дурно. Но это ещё были цветочки. Инферния поёжилась в своем кресле от холода, пробирающего до костей, несмотря на то, что она была укутана в теплое одеяло. Гадкая погода, под стать настроению. Зато хотя бы перед глазами унылая комната, а не вечно орущие дети, которые по обыкновению сновали в этом районе туда-сюда, лишая всякого покоя. «Уж лучше бы исчезли они, а не моя Кира…» мрачно подумала девушка, протянув руку за очередной бутылкой. Чёртовы засранцы. Сделав глоток обжигающей горло жидкости, в её мозгу будто бы прояснилось и это было хуже всего. Депрессивное состояние угнетало, но зато спасало от полного помешательства. Инферния как могла боролась со своими мыслями, но, увы, была над ними не властна. Приступы гнева на саму себя частенько одолевали её и тогда ей просто хотелось сброситься вниз со склона, что находился поблизости, и утопиться. Ей было стыдно, страшно и одновременно… Приятно? Как не хотелось сейчас копаться в своих дурных мыслях, но видимо всё на данный момент именно к этому и располагало. Спустя ещё где-то два месяца после поисков в Питере, которые ровным счётом ничем не увенчались, Инферния решила вернуться туда, где всё и произошло. Какая-то часть её подсознания упрямо твердила, что в этом городе и есть подсказка, где-то тут терялись следы Киры, значит здесь и надо было искать. Однако твердый рассудок, еще чудом сохранившийся, постоянно напоминал о том, что в этом богом забытом городишке итак были прочесаны все окрестности, но ничего найти не удалось. Нужно просто смириться. Она либо мертва, либо не хочет тебя видеть. Но сдаваться совершенно не хотелось, а посему девушка приняла решение арендовать на какое-то время небольшой домик, остаться пожить подольше, навести все справки, какие только удастся навести. И одной ночью, когда Инферния до поздна засиделась у соседки, которая радушно принимала её у себя дома и щедро угощала вкусностями, она увидела нечто… Щеки девушки тут же вспыхнули, а кулаки непроизвольно сжались от одной только мысли о той ночи. Нет, она не могла допустить, чтоб её голову опять забивали навязчивые мысли, практически лишившие несчастную рассудка. Это какое-то наваждение, так быть не должно. Однако ей снова и снова хотелось прокручивать у себя в голове те события, а сны её поделились на две категории: кошмары о мёртвой подруге и довольно приятные сны о полётах, однако в конце тех приятных снов, Инферния падала и разбивалась насмерть, так что их тоже можно было причислять к кошмарам. Но несмотря на это, сны из второй категории после пробуждения оставляли после себя некое спокойствие, тогда же как после жутких сновидений она вскакивала в холодном поту. Вновь вспомнив все свои переживания, девушка вскочила с кресла и начала ходить по комнате, пытаясь отвлечься и на чем-то сосредоточиться, но выходило это из рук вон плохо. Сама того не замечая, она начала насвистывать какую-то мелодию. Ту самую, которую, как ей казалось, она слышала именно тогда. Тогда, когда практически лишилась рассудка и самообладания. Распрощавшись с доброй старушкой, Инферния выбежала на улицу, отмечая про себя, что никогда больше не выйдет в такое время наружу. Мало того, что дождь лил как из ведра, и легко одетая девушка враз промокла до нитки, так еще ко всем этим неприятным ощущением добавилось ощущение слежки. Она прямо спиной чувствовала на себе взгляд, прожигающий её насквозь. Даже толком не сообразив, передёрнуло её от холода или же от неприятного переживания, блондинка устремилась по направлению к своему домишке. Однако не дойдя до него считанные метры, какая-то неведомая сила взяла верх над сломленным сознанием и девушка ему подчинилась. Как бы страшно не было, любопытство всё же победило, но в ту же секунду Инферния пожалела о своем необдуманном поступке. Или уже не успела пожалеть… Ибо теперь всё её внимание было сосредоточено на темном силуэте, стоящим довольно далеко, чтобы можно было разглядеть его более детально, но даже с такого расстояния, она буквально кожей чувствовала на себе этот взгляд. Сомнений не было, этот человек смотрел прямо на неё. Казалось, что в руке у него что-то было, но зрение не позволяло опознать этот неведомый предмет. Девушка будто бы впала в ступор, всё сильнее вглядывалась в силуэт и силилась его узнать. Она никогда не считала себя просвещенной в вопросах ауры и энергетики людей, но от этого типа за три версты веяло таким холодом и опасностью, что любой бы тут же пустился наутёк. Однако, как Инфернии показалось, это был вовсе не маньяк. Даже спустя какое-то время она так и не сможет никому объяснить, почему же она не убежала в ту ночь, даже себе. И вдруг ей почудилось, а по-другому быть и не могло, что её светлые глаза встретились с глазами того «маньяка». Они были неестественного цвета и, кажется, вообще смотрели куда-то в другую сторону. У девушки подкосились ноги, когда до неё донесся тихий смешок этого странного типа с демоническими глазами. А когда вдруг откуда-то тихо заиграла музыка, нервы Инфернии сдали, всё её существо надрывно заорало «БЕГИ!» и лишь спустя пару минут, тело наконец повиновалось призыву. Как очутилась в своей квартире, она не помнила, в памяти мелькали лишь смутные обрывки. Ей казалось, что эта музыка преследовала её, нарастала с каждым шагом, превращаясь в жуткий гул… По спине девушки вновь пробежались мурашки и она поспешила вернуться в кресло, под одеяло. После того случая блондинка пару дней вообще не выходила из дома и отпаивала себя коньяком, дабы не простудиться и хоть немного прийти в себя. Первое получилось, а вот второе никак. Даже мысли о Кире вытеснили эти сверкающие глаза, которые Инферния ну никак не могла разглядеть с такого расстояния. Но все-таки она их видела и запомнила во всех подробностях. И бесилась каждый раз, когда на ум приходила не идея кого бы еще обзвонить в поисках подруги, а представления о том, как мог выглядеть тот загадочный «маньяк». — Я просто сошла с ума… Этот чёртов городишка наверняка погубил Киру, погубит и меня… — прошептала девушка, зажмуривая глаза. Неужели наивная таким способом хотела сбежать от реальности? Тут не поможет даже сильный наркотик. Теперь депрессия и тоска по Кире уже казалась раем, ведь тогда все мысли были о важном, а не о каком-то наваждении, не о глюке после пьянки. — Уж лучше бы ты убил меня тогда. — сказала Инферния в пустоту. И тут же от чего-то её пальцы похолодели, а сердце пропустило удар. Опять паника, опять приступ. Такое случается с людьми, когда они чего-то боятся, но чего бояться девушке в собственном доме за закрытой дверью? Но двери, уютная комната, одеяло, всё это не давало ощущения безопасности. Юная особа вновь чувствовала себя как на ладони, будто бы её разглядывают под микроскопом. Разглядывают те самые глаза, что похитили все её мысли и всё спокойствие. Звонок в дверь. Волна предвкушения какого-то события пробегает по всему телу, до дрожи в конечностях, до спазмов в животе. Она медленно идёт к дверям, всё ещё надеясь, что это та самая соседка хочет попросить об услуге. Даже не смотрит в глазок. Дрожащие руки с трудом поворачивают ключ. Дверь со скрипом открывается и перед изумлённой девушкой предстаёт никто иная, как Кира. — Ты… Это ты… Это ты? — её фразы походят на обрывочную речь шизофреников, которые абсолютно потеряли связь с внешним миром. Казалось, что обращалась эта чокнутая блондинка с бегающими глазками вовсе не к своей подруге, а к кому-то ещё. — Так мне можно войти или как? — не дожидаясь ответа от свихнувшейся алкоголички, Кира проходит внутрь. Придирчиво осматривает дом, после чего вальяжно устраивается в кресле, а Инферния продолжает стоять на пороге. В её ушах вновь звенит та самая музыка, но она всеми силами старается заглушить её. «Я просто не в себе. Она жива. Это главное. С остальным позже разберусь» думает девушка и не закрывая дверей идет в комнату к подруге. — Где ты была? Я уже потеряла надежду найти тебя… Да я тебя мёртвой считала, дура! Ты думаешь это смешно?! — голос её дрожал и срывался на крик. Она более менее уже пришла в себя, но рассудок по прежнему был всё еще не в её власти. Кира довольно долго молчала, глядя прямо в глаза своей собеседницы. Она будто бы старалась подобрать или даже вспомнить нужные слова. — У меня были дела. — Дела… Дела? У неё были дела? А меня в известность поставить нельзя было?! Да я тут с ума чуть не сошла! Я тебя уже практически похоронила, чёрт бы тебя побрал! Дура! — Инферния уже не сдерживала себя, она кричала что есть мочи, а когда весь ураган из боли и обиды вылился через крик, обессиленно упала на колени и заплакала. Она ждала всего чего угодно. Что подруга начнёт оправдываться, что подойдёт и обнимет её, что всё сейчас станет на свои места… Но Кира не двигалась с места и лишь внимательно следила за этим жалким зрелищем, иногда самодовольно ухмыляясь. — А тебе нравились сны обо мне? — вдруг неожиданно спросила она свою плачущую подружку. — Ты издеваешься, да? Нет, бля, естественно нет! Ты там была… Была… Да с чего вообще ты об этом спрашиваешь? Кто еще из нас сумасшедший?! — блондинка кашляла, вытирала слёзы, но не переставала выплёскивать все свои накопившиеся эмоции. И только слегка успокоившись, в её затуманенное сознание прокралась безумная мысль. Э т о. Н е. К и р а. — Была какой? Ну? Посмотри же на меня! Такой, да? — в ту же секунду девушка закрыла глаза руками и закричала. Ей казалось, что сейчас её сердце остановится от ужаса. Она знала уже что там увидит. Свою расчленённую подругу, которая являлась к ней во снах. — Нет! Нет, нет, не-е-е-ет!!! Уходи! — Инферния забилась в угол комнаты, сжавшись в комок и дрожа от страха. Но как только, всего на секунду, она смогла прислушаться к своим эмоциям и чувствам, она тут же поняла, что-то же самое испытывала и той ночью. — Не ври себе, Инфе-е-ерния, не ври! Ты этого не хочешь. — это уже был голос не Киры, да и если хорошенько подумать, он никогда не был похож на её голос. Дрожащая девушка почувствовала, как к её спине прикоснулось что-то холодное и невероятно острое. Потом её с силой отшвырнуло в другой конец комнаты, где она больно приложившись телом об пол, наконец-то открыла глаза. — Это ты… — Я всегда был реален для тебя, Инферния? Даже когда проникал в твой разум? Тебе же нравилось летать! — девушка не могла даже пошевелиться от шока, всё происходящее казалось каким-то затянувшимся кошмаром. Но в данную минуту, ею двигал уже не первобытный ужас. Летать… Те самые приятные сны, в которых она находила единственную отраду посреди ужасной полосы в её жизни. И уже не оставалось никаких сомнений, кто именно был тем силуэтом в ночи. Кажется, это именно о нём трепалась местная детвора, перепуганная до усрачки. Что ж, теперь всё встало на свои места. — А ещё тебе нравилось потрошить свою подругу! Это было так весело! Может повторим? — жуткий клоун рассмеялся, а Инфернию пробила дрожь. Этого быть не может… — Не веришь мне? — наигранно обиделся монстр, вглядываясь прямо девушке в глаза. — Это не я забрал у тебя разум, это ты того захотела! И тут словно очередное наваждение, на девушку нахлынули все те воспоминания, которые она так долго пыталась забыть, чтобы по настоящему прочувствовать как это — не быть убийцей. Кира начала догадываться, что к таинственным пропажам детей, её подруженька как-то приложила руку, и естественно начала это расследовать, но Инфернии вовсе не хотелось, чтобы её кровавым забавам кто-то помешал. Разумом убийцы завладело Оно, после чего над Кирой была совершена жестокая расправа, но девушка оказалась не так проста и успела до своей кончины ранить «подругу». Теряя сознание, в гневе она желала про всё это забыть и вновь стать нормальным человеком, хотя бы не надолго. Раненую девушку нашли местные жители, неподалёку от страшного дома, куда все боялись заходить. Её довольно быстро поставили на ноги, но она действительно не помнила своего темного прошлого. И вот теперь… — Теперь ты пришел за мной? — усмехнулась Инферния, вставая с пола. Пеннивайз больше не сказал ни слова. Девушка лишь почувствовала как что-то теплое и липковатое сочится под её одежду и только потом уже поняла, что клоун проткнул когтями ей горло. Она смотрела в его глаза, а он смотрел на обмякшее, уже практически мёртвое тело своей некогда союзницы. — Эти… Убийства… Все… Для… Для тебя… — еле слышно прохрипела, давясь собственной кровью, девушка. Она лежала на полу, её светлые волосы окрашивались в алый, а на лице была улыбка. — Мне… Не больно… — были её последние слова. Наконец-то Инферния обрела покой, а последним, что увидела она в своей недолгой жизни, были те самые завораживающие демонические глаза, в которых девушка тонула, ради которых проливала кровь невинных, из-за которых с лёгкостью отдала свою жизнь. И теперь они оба мертвецы, летящие в бездну. Спустя двадцать семь лет уже никто не вспомнит о кошмаре в Дерри. Но они вернутся. Вернутся, чтобы снова летать.