removal

Последняя добавленная минута. Нервы на пределе, сконцентрироваться нужно так, будто это матч не на жизнь, а на смерть. Кажется, все идет гладко: королевский клуб безостановочно атакует, прессингует, но защита справляется блестяще с поставленной задачей тренера — главное, не пропустить, не пустить, не дать ударить. Армейцы ждут долгожданный свисток, но его до сих пор нет. Момент — и на Бекао наваливаются с двух сторон игроки Мадрида чуть ли не во вратарской. Марио краем глаза замечает, как из глаз капитана едва ли не искры летят в сторону арбитра, и не успевает он успокоить Акинфеева вовремя, как тот, яростно жестикулируя, начинает апеллировать судье, мол, пиздец, не хочешь ли свистнуть за фол в нападении — двое сбили с ног одного. Но нет, мужчина в желтой футболке достает такого же цвета карточку, показывая вратарю, — за очевидную агрессию на поле, неспортивное поведение, а следом и вторую — за... Что, блять? Марио не верит своим глазам, хватает арбитра за руку в надежде, что тот изменит свое решение, но красная карточка, сменившая вторую желтую, становится фатальным концом всей ожесточенной игры. Игорь откровенно не понимает, за что ему предупреждение, и начинает спорить с румыном, отстаивая свою правоту. Он же капитан в конце концов, кому, если не ему, предъявлять претензии к арбитру за очевидное нарушение в своей штрафной. Однако судья остается непреклонен и просит его немедленно покинуть поле. Акинфеев не торопится, отмахиваясь от арбитра, успевает услышать ободряющие слова от Фернандеса, переговорить с Набабкиным и едва ли не вступить в небольшую потасовку с игроком Мадрида возле кромки поля, но судья его и здесь останавливает свистком. Игорь уходит все-таки в подтрибунное помещение, чувствуя себя... разбитым? Оставшиеся несколько секунд матча проходят как в тумане. Игроки московского клуба не понимают и даже не хотят понимать, что только что произошло на поле. Никола Влашич вместе со своими товарищами находят в себе силы на последнюю атаку, и хорват бьет от души по мячу в ворота Кейлора Наваса, вкладывая в удар весь гнев за своего капитана, но мяч, к сожалению, даже не летит в створ ворот. И вот наконец-то раздается финальный свисток. Для многих победа становится смазанной, но от того не менее героической, и в полученном результате остается немалая заслуга самого Игоря, который, к слову, сидит в раздевалке, схватившись за голову, и сетует только на себя самого. Не сдержался, недотерпел. Подвел не только команду, но и тренера, и болельщиков. Теперь клуб будет играть без него в Риме — без основного вратаря и капитана на поле. Акинфеев вздрагивает, когда на его плечо опускается чья-то ладонь и несильно сжимает; слышит, как парни кричат о сухой победе против «сливочных»; чувствует кожей этот одурманивающий вкус победы, исходящий от ребят, как после Испании в серии пенальти три месяца назад. Но до сих пор не может сказать ни слова. — Цыган, конечно, пидор конченный. Вторая желтая — это полнейший бред, — говорит Кирилл, обращаясь к Ефремову, на что получает кивок в знак согласия. — Я бы больше поверил, если бы тебя удалили, Кир. Но Игоря, блять, за что? — также недоумевает Дмитрий, снимая с себя игровую футболку. — За вторую надо апелляцию подавать. — Не поможет, — хриплым голосом отвечает Акинфеев неожиданно для себя самого. — Не удивлюсь, если дисквал увеличат из-за агрессии в сторону ебаной истерички. Ну... — тяжело вздыхает Игорь, — извините, что так вышло. В раздевалке в какой-то момент становится слишком шумно — едва ли не закладывает уши; каждый так и норовит крикнуть Игорю, что все в порядке, три очка добыты усилиями всей команды, в том числе и его, а в «этом» эпизоде совершенно нет его вины. Нервы? Ну и что ж, не каждый раз выигрываешь молодежным составом против лучшего клуба мира; и на последних минутах не каждый сможет промолчать. Поэтому Игоря вполне можно понять. Рука на плече стискивает сильнее, из-за чего Акинфеев поднимает голову и видит над собой Марио Фернандеса; тот улыбается уголками губ, смотрит выжидательно, а после садится рядом на лавочку и крепко-крепко обнимает своего капитана, целомудренно целуя в висок, касаясь подбородком щетины Игоря. Раздевалка гудит, все на эмоциях, они до сих пор не могут поверить, что смогли перебороть игроков высоченного класса, пусть и наполовину резервных, но не менее топовых. У армейцев ведь тоже не совсем основной состав был: сколько игроков в лазарете, сколько до сих пор восстанавливаются, едва выйдя в общую группу на тренировках. — Мы справились, капитан, — вполголоса говорит Марио Акинфееву, не разрывая объятий, — теперь и в Риме, и в Мадриде надерем всем задницу. Игорь чувствует поддержку бразильца, говорит «спасибо» и наконец-то расправляет плечи, позволяя себе глубоко вздохнуть, но теперь уже от приятной усталости после победного матча. Он отстраняет от себя защитника, напоследок отбивая ладонью «пять», и спешит переодеваться, снимая с себя игровую футболку зеленого цвета. Спустя некоторое время в раздевалку заходят репортеры с камерами, с ними — высокопоставленные люди, а позже всех в помещении появляется и тренер. И все без исключения поздравляют команду с исторической победой, благодарят каждого и пожимают друг другу руки. Игорь больше не чувствует ту тяжесть своих мыслей, которыми он загрузил себя, когда сидел здесь один несколько минут назад. Он разделяет победу вместе со всеми. В конце концов, против «Ромы» капитан будет с ними, вне зависимости — на поле или нет.