***
Два месяца назад
— Такая трагическая история… — Астория снова всхлипнула, — Так печально. Теперь они никогда… — она шмыгнула носом и поперхнулась, — они никогда не будут… — закашлялась, — не будут… — О, прекрати это, — простонал Рок. — Ты слишком зациклилась на этом. В самом деле. — Я не могу оправиться от этого! — взвыла она, воздев руки к небу. — Ты прекрасно себя чувствовала, когда на прошлой неделе мы пошли на ту вечеринку, — сухо проговорила Госпожа. — Это даже не настоящая любовь, — снова встрял Рок. — Он убил бы её в мгновение ока. — Но он любил её! — Нет, не любил. — Мне лучше знать! — воскликнула Астория, вскакивая на ноги. — Я есть Любовь! Госпожа приподняла бровь. — Если бы он любил ее, он не был бы таким садистом в свои последние минуты, — парировал Рок. — Он чувствовал боль. Их история — это романтика в чистом виде, не сойти мне с этого места! — резко возразила богиня. Госпожа внимательно прислушивалась к разгоревшемуся спору. — Послушай, держу пари, что если ему заплатят за это, он убьет её не раздумывая. Готов поспорить, если бы ему было дано больше времени на Диске, мы увидели бы, насколько он не способен на любовь, — со сталью в голосе припечатал Рок. Астория выглядела так, будто готова была взорваться. — Я приму твою ставку, — спокойно сказала Госпожа, прерывая свою приятельницу-богиню, прежде чем та успела заговорить, — Что мешает нам сыграть? Давайте посмотрим, кто победит. — И если я выиграю, — уточнил Рок, — если я сделаю это, то что я получу? Госпожа не сдвинулась с места. — Ты заберешь мою фигуру. Если выиграю я, я получу твою. — О каких фигурах речь? — О фигурах, которыми мы будем играть, конечно же. — Одна небольшая проблема, — заметил Слепой Ио, с удовольствием наблюдавший за происходящим, — ПиттЧай мёртв. — Можно обойти такие мелочи, — ответил Рок. — В конце концов, мы боги.***
Глаза ПиттЧая открылись, и он осознал, что сидит на диване посреди красной комнаты. Человек перед ним стоял, сложив руки за спиной. У него были пустые глаза. ПиттЧай медленно моргнул, прежде чем встать. — Это и есть загробная жизнь, сэр? Ожидается ли здесь Сьюзен Сто-Гелитская в ближайшее время, сэр? Теперь настала очередь Рока моргнуть. — Да, загробная жизнь ожидает женщину, о которой ты говоришь, в ближайшее время, — ответил бог. — Очень скоро в рамках человеческой жизни или с точки зрения Вселенной? — спросил ассасин. Рок снова моргнул. — И что ты подразумеваешь под этим, мальчик? ПиттЧай вздрогнул. — Я признаю, что я молод по сравнению со многими, но я не мальчик. Я делал то, что не смог бы сделать ни один мальчишка. Я умнее, хотя, возможно, не мудрее, чем люди втрое старше моего возраста. Я не мальчик, сэр. Рок приподнял бровь. — Что ж, тогда «молодой человек». Это более приемлемо? ПиттЧай широко улыбнулся. — О, да, гораздо более приемлемо. Благодарю. — Итак, молодой человек, что ты имел в виду? — Для меня ближайшее время, вероятно, было бы через неделю. Для Диска же короткое время, вероятно, составило бы намного дольше. Сто лет, тысяча… Этот мир видел куда больше дней, чем я. — А. В таком случае, длительный период времени для тебя и мгновение для Диска, — ответил Рок. — Сколько? — Чуть больше года. ПиттЧай усмехнулся с видимым облегчением. — Я ожидал гораздо большего числа. Год я могу подождать! Год — ничто. — Почему, могу ли я узнать, эта Сьюзен так интересует тебя? — Это сложно сказать, сэр. Очень сложно сказать, но это, наверное, и есть то, что мне так нравится в ней. — Может быть, она твоя сестра? — Нет. И я очень рад, что это не так. — Значит, твоя жена? — Нет. Я бы, наверное, умер гораздо раньше, если бы это было правдой, — весело произнес ассасин. — Тогда что такое она для тебя? — Мы со Сьюзен - смертельные вра-зья. — Я не уверен, что знаю, что это значит. — О, откуда бы? Это включает в себя романтические моменты, перемежающиеся серьёзными разговорами и небольшими эпизодами насилия. Не говоря уже о покушениях на убийство — для неё - или же устранениях — для меня — третьих лиц. — И поэтому ты умер? — сухо спросил Рок. — О да. Блестяще. И очень поэтично, — лицо ПиттЧая приобрело задумчивое выражение. — Разве вы не знаете этого? Того, как я умер и кем являюсь? Я всегда считал, что каждый будет принят здесь весьма тщательно. — Боюсь, что я несколько ввёл тебя в заблуждение, мистер ПитТчай. Я не лгал, но я позволил тебе заблуждаться. ПиттЧай уставился в пол и поджал губы. — Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы правильно назвали моё имя, но мне очень не нравится, когда меня вводят в заблуждение. Это действует мне на нервы, — тут он поднял взгляд. — Не так много существует вещей, которые могут действовать мне на нервы, сэр. — Я Рок. Казалось, пришло время прояснить ситуацию. — А. Понятно. Тогда это не загробная жизнь, и… — он замолчал в задумчивости, затем его лицо счастливо просветлело — и я не умер. — Нет, на самом деле ты мёртв наполовину. — Наполовину, сэр? — с любопытством спросил ассасин. — Ты между Жизнью и Смертью. Я могу выбрать путь, куда ты направишься, потому что именно я удерживаю тебя здесь. Это было ложью: Госпожа, Астория и Слепой Ио тоже способствовали происходящему, но ему не надо было знать об этом. — И почему вы это делаете, сэр? — По одной единственной причине: я считаю, что ты можешь сделать то, чего не может ни один другой смертный. Видишь ли, я желаю, чтобы один конкретный индивидуум был устранён. — А вот это дело, сэр. Я весьма хорош в этом. Я полагаю, вы оплатите мои услуги моей жизнью, сэр? Но действительно ли вы заплатите мне? Ведь, насколько я могу судить, я всё равно умру, так зачем же ждать чуть дольше, если меня можно будет проткнуть шампуром или пронзить кочергой в любую секунду? Рок нахмурился: такого он не ожидал. И снова ПиттЧай вёл себя совершенно непредсказуемо. — Да, но разве тебе не хотелось бы продлить свою жизнь? Получить ещё времени? — Меня это мало волнует, — сказал ПиттЧай, широко, по-мальчишески ухмыляясь. — Загробная жизнь станет новым приключением. И вы сказали, что Сьюзен скоро будет здесь, так что я смогу сводить её с ума множеством глупостей. Мне не нравится оглядываться назад, сэр. Я двигаюсь вперед, и я прошел жизненный этап бытия, так зачем возвращаться на шаг назад? Рок моргнул. Этот молодой человек действительно обескураживал. — В таком случае, есть ли что-то, чем бы я мог заинтересовать тебя? — На самом деле есть, — мелодично ответил ПиттЧай, и его жуткая ухмылка стала ещё шире. — Действительно есть, сэр. Если бы вы сделали меня бессмертным, я бы с радостью выполнил это для вас. — Подождите, я думал, что всё дело в том, что ты не хочешь возвращаться, и… ПиттЧай снисходительно усмехнулся. На самом деле было неразумно делать это в присутствии Рока, но бог был слишком взволнован и сбит с толку, чтобы заметить это и разгневаться. — Если я всё равно пойду вперёд, зачем беспокоиться о возвращении? Не имеет смысла, по моему мнению. Но если я собираюсь остаться навсегда, то я могу работать, чтобы подчинить себе мир. В этом есть смысл, понимаете? — Прекрасно, — в голосе Рока явственно проступило раздражение. — Прекрасно. Если ты выполнишь этот контракт, я сделаю тебя бессмертным. И ты получишь один год в качестве аванса, чтобы использовать, как тебе заблагорассудится. — Вижу, мы поладим, — чарующим тоном сказал ПиттЧай всё с той же маниакальной детской улыбкой, будто приклеенной к его лицу. — Кого вы хотите, чтобы я устранил? — Сьюзен Сто-Гелитскую. Улыбка дрогнула, но лишь на долю секунды. — А. В таком случае это я должен стать тем, что приведёт её в загробную жизнь в течение года? — Да. — Что ж, это… несколько отличается от того, что я ожидал, — произнес он задумчиво, опустив помрачневший взгляд. Но потом он просветлел и весело посмотрел перед собой. — Но сделка есть сделка, как говорится. Отправьте меня назад, и внучка Смерти будет мертва через год. — Ты уверен? — Вы можете рассчитывать на меня, сэр. Я очень компетентен, сэр. Не беспокойтесь! Не беспокоиться было весьма затруднительно (даже для богов), когда в комнате находился Джонатан ПиттЧай. Голова Сьюзен была лёгкой и воздушной. В её душе царили мир и покой, и, — самое главное, — она не думала о Нём. Да, Он уже давно покинул её мысли. Она была пьяна, а Он не посещал её мысли, когда она была пьяна. И слава богам за это! По крайней мере, так она думала. Сьюзен застонала, взглянув налево и осознав, что у неё галлюцинации. Вот он, этот кудрявый ненормальный убийца, которого она обожала настолько, что и в самом деле иногда сожалела о его убийстве, напиваясь в баре. Она ненавидела видеть его в своих галлюцинациях. — Сьюзен! — весело сказал он. Сьюзен допила свой бокал и заказала ещё, прежде чем обернулась к нему со вздохом. — Убирайся из моей головы, слышишь ты?! — сердито сказала она. — Мне надоело мечтать о тебе, видеть тебя и думать о тебе. Я устала от этого. Ну и что с того, что я убила тебя? С того, что я тебя любила? С того, что я тебя ненавидела? Никто не имеет на меня такого влияния. Я своя собственная! Он задумчиво посмотрел вниз. — Я не думаю, что я в твоей голове, Сьюзен, — затем он поднял глаза, усмехаясь.- Но очень мило, что ты меня не забыла. И ещё приятнее знать, что ты мечтала обо мне. Я тоже скучал по тебе, Сьюзен. Сьюзен закатила глаза. — Ну, по крайней мере, моё воображение меня не подводит, ПитьЧай. Ты так же невыносим, как обычно. — ПитТчай, — поправил он автоматически. — Чёрт меня побери, если я когда-нибудь это скажу. — О, настанет день и ты сделаешь это, — заверил ее ассасин, опасно сверкая глазами в той манере, что так хорошо была известна Сьюзен. — Настанет день. — Сомневаюсь. — Ты собираешься снова танцевать степ на столе? — НЕТ! — И я думал, ты больше никогда не будешь пить. — Старые привычки с трудом умирают, — проворчала она. Как он мог узнать об этом? Он же уже был… Ой. Правильно. Он умер. Это не он. Сьюзен почувствовала легкую печаль, за которой последовало головокружение, экстаз, лёгкое смятение и наконец наплевательское «о, да что угодно!». — В таком случае. возможно, я твоя старая привычка, поскольку я не умер. И я полагаю, это было бы довольно трудно осуществимо. — Не было, когда я сделала это, — заметила Сьюзен. — Но это не сработало, как видишь, — объяснил он. — Да, это так. Ты галлюцинация. — Твои логические навыки в настоящий момент, похоже, ослаблены, Сьюзен, так как, — я уверяю тебя, — я вполне реален. — Ммм. Хорошо. ПиттЧай встал и молниеносно наклонился к ней, его лицо было примерно в восьми дюймах от её лица и выражало крайнее любопытство. Всё произошло быстрее, чем Сьюзен успела моргнуть. — Хорошо, — согласился он, и огромная кривая усмешка расцвела на его лице. Сьюзен подняла бровь. — Хорошо. Прежде чем она смогла моргнуть (снова), кто-то (Он) схватил что-то (её бокал) в руку и резко опустил его на плоскую поверхность (барную стойку) и прижался определенной частью своего тела (губами) к ней. «Чёрт, неужели галлюцинации могут быть такими приятными», — была первая мысль Сьюзен. «Боги, как я скучала по тебе, ПитьЧай», — была вторая мысль Сьюзен. «Разве я не должна чувствовать себя виноватой?» — была третья мысль Сьюзен. И, наконец, — «Какая разница. Как же кружится голова», — была последняя мысль Сьюзен. После этого она отключила свой мозг. ПиттЧай отодвинулся от неё на полдюйма и ухмыльнулся. — Скажешь сейчас? — Я так не думаю, — пробормотала Сьюзен. — Пожалуйста? Это легко, смотри: Пит-Т-Ча… Герцогиня рассмеялась. — Дурачок, — сказала она просто. Он моргнул в растерянности. — Хм, немногие люди могли бы сказать такое, — ПиттЧай в задумчивости покачал головой. — С другой стороны, мало кто знал меня достаточно долго, чтобы вообще что-то сказать. — Этому я верю, — проворчала Сьюзен, встав и направившись к двери. Ассасин последовал за ней быстрым шагом. — Куда собираешься? — с любопытством проговорил он. — Домой. — К Гейтерам? — Я теперь учительница. Нет, в мою квартиру. — Я пойду с тобой, — весело сказал он. И это было не вопросом, а просто констатацией факта. — Как хочешь. Сьюзен покачала головой, удивляясь, почему её глупое воображение не перестает играть с ней. Неужели она сошла с ума? После того, как она все эти годы пыталась игнорировать свою вторую сущеность, потеряла родителей, после того, как Каркуша, Смерть Крыс и сам Смерть столько раз обращались к ней по разным вопросам, после того, как она стала участницей множества бессмысленных приключений во имя спасения Диска, после того, как ей пришлось иметь дело с Твайлой и Гавейном (этими милыми дьявольскими детьми), после непреднамеренного (нет, это ложь, всё было вполне осознанным) убийства человека, с которым она могла бы иметь общее будущее, правда после того, как он более чем сошёл с ума (а он был настоящим психопатом), — что если после всего этого она, наконец, перешагнула черту? Это было очень даже вероятно. Конечно, причиной могло стать и опьянение. Сьюзен больше понравился этот вариант, и она решила придерживаться его — пока, по крайней мере. Возможно, позже она смогла бы использовать это, чтобы шантажировать Смерть (Ты сводишь меня с ума, дедушка! Всего два дня назад у меня были настоящие галлюцинации!). Сьюзен открыла дверь, стремительно вошла и захлопнула её за собой. Казалось бы, не было и секунды для этого, но каким-то образом ПиттЧаю удалось проскользнуть внутрь. «Ну, по крайней мере, моё воображение сделало его очень милым,» — снова подумала она. — Чай будешь? — спросила она довольно грубо. Ассасин просиял, всё ещё не вынимая рук из карманов своего длинного пальто. — Нет, нет, спасибо. На данный момент я не испытываю жажды. Приятно видеть, что ты нисколько не изменилась, Сьюзен. Ты всё так же покрываешься румянцем, когда выпьешь. Не говоря уже о том, что ты всё такая же ворчливая. — ПитьЧай, — прорычала Сьюзен. — И ты всё ещё… рычишь. Сьюзен снова чуть не зарычала, но побоялась, что он снова скажет что-то в том же роде. — Хочешь посмотреть, по-прежнему ли я владею кочергой? Я могу снова пронзить тебя насквозь, если хочешь. — Сьюзен, меня не было довольно долго. И я скучал по тебе. Я не помню большую часть загробной жизни, но я сомневаюсь, что там есть, о чём вспоминать. Но когда я был там, я постоянно помнил о тебе. Когда я вернулся, я знал, что должен буду однажды встретиться с тобой до того, как я закончу свою работу. — Ты что..? — Тсс, Сьюзен, — сказал он мягко, приложив палец к губам и слегка наклонив голову — очень, очень медленно. — Пожалуйста, помолчи немного. — Почему это? Он поджал губы в лёгком раздражении. В мгновение ока стена скакнула и врезалась ей в спину, и ПиттЧай появился прямо перед ней, вжав её плечи в твёрдую поверхность. Раньше он уже делал нечто подобное. Но на этот раз он не улыбался. На самом деле, он выглядел задумчивым. — Я вполне реален, Сьюзен, — сказал он резко, поднимая брови для того, чтобы придать своим словам большую значимость. Сьюзен не была уверена, стоит ли ей пугаться или нет. В его глазах был определённо опасный блеск, которого она никогда не видела раньше. И он определённо был в своём агрессивном настроении. Но был один способ справиться с этим. Ей нужно было тоже стать агрессивной. — Ты чувствуешь себя реальным, — ответила Сьюзен. — Так же как и носорог, что топчется по моей голове. Позволь мне убедиться в этом. Она наклонилась вперед и поцеловала его. Он выглядел удивленным целых полсекунды. Только полсекунды, впрочем. — Хм, — задумчиво сказала она. — Я могу сказать, что ты достаточно реален для этой ночи. Внезапно Сьюзен вскрикнула весьма нехарактерно для неё, так как пол совершенно внезапно исчез у неё из-под ног, и она обнаружила себя на руках ПиттЧая. — Что ты делаешь? — прошептала она. — Я выбиваю землю из-под твоих ног, Сьюзен, — ответил он, озорно улыбаясь. Как получилось, что она оказалась раздетой в своей постели вместе с одним столь же неодетым ассасином где-то после двух ночи, она не знала. — Это было весело, — заметил ПиттЧай с очаровательной усмешкой. Сьюзен уронила голову на подушку. Весьма болезненно уронила (что может показаться невозможным — для обычного человека. Но вы же знаете, что Сьюзен не обычный человек). Когда Сьюзен проснулась, её голова раскалывалась (что было ожидаемо), и она была одна. Это тоже было ожидаемо, конечно. Но почему-то она всё же была удивлена. Сьюзен печально покачала головой (и сразу пожалела об этом, когда её головная боль утроилась). — Это был самый сумасшедший сон, который у меня был за многие месяцы, — тихо прошептала она. Учительница приняла тёплую ванну с пеной, затем съела примерно две коробки конфет и прочитала пару-тройку книг в надежде изгнать ПиттЧая из своего разума. Она ненавидела эту его способность вторгаться в её мысли. Они были знакомы меньше года. Но он был тем, с кем она могла позволить себе быть собой, и она никогда не скучала рядом с ненормальным ассасином — она чувствовала себя взволнованной, счастливой, разъяренной, умилённой, растерянной и раздражённой — да. Но никогда — скучающей. И когда она случайно выяснила, что он не только был ассасином (это она знала), но что эти его «устранения» были одними из самых жестоких и бесчеловечных, которые можно представить. Он пригвоздил собаку к потолку. Он отрезал человеку голову. Он искалечил горничную и дворецкого. И Сьюзен лично видела тела. Она отшатнулась в отвращении. Это было неправильно. И именно поэтому ей пришлось убить его. Хорошо, на самом деле поэтому и потому, что он вполне даже мог убить её дедушку. Это был поступок под властью минуты. Вся проблема в том, что он не видел ничего дурного в том, что делал. Он считал, что поступал правильно. И это приводило её в бешенство. И было что-то очень неправильное в том, что именно этот извращенный человек — из всех людей на Диске — был тем, кто так её заботил. Сьюзен схватилась за голову, поражаясь глупости своего сердца.***
И примерно через два месяца Сьюзен сделала то же самое. — ЭТО БЫЛ ПРОСТО СОН! — со злостью закричала она. Как будто крик мог как-то изменить ситуацию.