Не ей

      Перед глазами Натали были документы, которые надо было проверить, но она совсем о них не думала, задумавшись о другом.       Габриэль сильно изменился после пропажи Эмили. Нет, конечно, женщина тоже ужасно тосковала по своей лучшей подруге, но она… знала больше, чтобы предполагать то, о чем Агрест и не подумает.       Слишком уж много тайн было у Эмили, и не Натали их раскрывать. Точка. Если подруга захочет — вернется и сама расскажет.       О том, что она может не вернуться, Натали не думала.       Как могла, Санкёр пыталась убеждать в этом и Габриэля — что Эмили вернется, все будет хорошо, ему не надо хандрить.       Но, как и многие творческие люди, мужчина очень сильно переживал любые проблемы. Он был сильным, однозначно, иначе бы не продержался в бизнесе, но не был… железным. Многие считали, что Агрест при желании и конец света заставит подождать, пока модельер не закончил свою работу. И, надо сказать, Габриэль сам старался производить такое впечатление, и лишь три человека — Эмили, Натали и Адриан (хотя последний больше предполагал) знали, что и у него есть слабости, он ужасно самокритичен и может просидеть больше суток без еды, работая и исправляя все, что не нравится. Если Агресту не напомнить, то и вовсе так умрет — за работой. И он страдает, ужасно страдает каждый день, но умело скрывает это ото всех.       Сейчас Габриэль снова закрылся в своем кабинете. Всегда так закрывается, Натали знает, чем он там занимается, хотя даже ни разу не заходила туда.       Забывается. Мужчина полностью погружается в работу не из-за трудолюбия, а из-за боли. Так он с ней справляется.       Вернее, пытается.       Вздохнув, Натали оторвалась от бессмысленного созерцания бумаг, сняла очки и устало протерла глаза, как она устала от всего этого.       Ну, а кто бы не устал от постоянной грусти и отрешенности любимого, уже пятнадцать лет, мужчины. Да еще и работа эта, будь она неладна.       Зазвонил телефон, и, ответив, женщина услышала равнодушный голос Габриэля, который просил зайти к нему.       Натали сразу же встала и пошла — Агрест ждать не любит.       — Почему так долго? — недовольно спросил он.       — Простите.       Натали никогда не спорит с ним. Тяжело спорить, когда нужно сосредотачиваться до невыносимой степени, лишь бы не показать влюбленного и волнующегося взгляда за равнодушной маской, которую она всегда надевает.       Хорошо, что Габриэль не настолько внимателен к ней, чтобы замечать эту маску.       — Нужно, чтобы ты внесла корректировки в мое расписание.       Натали кивнула и достала блокнот, своим видом показывая, что готова записывать.       Хотя едва ли его волновало, готова она или нет, с грустью подумала Санкёр.       — Встреча с месье Буржуа отменяется, он будет с женой на каком-то мероприятии в честь ее приезда, так что на время, в которое мы должны были с ним встретиться, поставь фотосессию у Адриана, но предварительно сверься с его расписанием, если что, отпросишь его с занятий.       Натали снова кивнула.       — На восемь часов завтрашнего дня запиши встречу с производителем ткани. Это все, можешь идти.       — Хорошо.       Она отметила, что Габриэль выглядит еще более уставшим, чем раньше.       Совсем себя не бережет.       — Может, вам отдохнуть? — рискнула предложить Санкёр.       Габриэль непонимающе посмотрел на нее.       Натали решила отбросить официальный тон — к черту, раньше они на «вы» и не думали общаться.       — Ты выглядишь ужасно уставшим, почти не ешь, — Я спрашивала, сколько раз ты просил принести тебе еду и представь себе мое «удивление», когда услышала, что ни одного за последние девять часов.       — Неважно, — равнодушно ответил Агрест.       — Важно, — поджала губы Натали, — Чрезвычайно важно вообще-то. Величайший модельер современности не может умереть так глупо — от голода.       Раньше на подобные фразы Габриэль реагировал легкой, едва заметной улыбкой.       Сейчас на его лице не дрогнул ни один мускул, что принесло новую порцию боли безнадежно влюбленной женщине.       Ты не она.       Эта мысль едва не заставила Натали задохнуться от нахлынувших слез, но порыв удалось сдержать.       Не здесь. Не сейчас. И не при нем. Только не при нем.       — Что-то не так? — вдруг спросил Агрест.       Она удивленно моргнула и увидела его прямо перед собой.       — Что… нет, все нормально… — женщина посмотрела в глаза напротив и заметила что-то, чего раньше там не было.       Внимательность. Цепкость. Подозрительность.       Он никогда не смотрел так на нее. Что… что произошло?       Натали отошла от Габриэля и, быстро попрощавшись, вышла из кабинета.       Что-то было не так с ним. Это не обычная хандра, как думала она.       Что-то серьезнее, но что?       — Привет, Натали, — поздоровался резко появившийся парень.       Санкёр чуть до потолка не подпрыгнула от неожиданности.       — Адриан! — воскликнула она. — Нельзя же так к людям подкрадываться.       — Прости, — виновато улыбнулся сын Габриэля и побежал куда-то наверх.       Побежал. Вечно спокойный Адриан побежал.       Господи, что же творится с этими Агрестами.

***

      Всё случилось слишком неожиданно. Натали и не поверила, если бы своими глазами не увидела бабочек вокруг Габриэля, который вдруг начал перевоплощаться.       И когда он обернулся, на его лице была не просто маска равнодушия — там была настоящая маска, закрывающая половину лица. Но женщина все равно его узнала.       Как уж тут не узнать, в конце концов, когда это случилось в его кабинете.       — Габриэль, ты… — она не смогла договорить, растерявшись от удивления.       Агрест поджал губы и недовольно посмотрел на неё. Затем, видимо, что-то для себя решил и сказал прямо и просто (что было в его духе):       — Я Бражник, борюсь с Котом и ЛедиБаг, но ты итак это знаешь, ведь смотришь новости. Натали, ты можешь мне помочь, — вдруг начал он, — Я делаю это ради Эмили! Тебе же она тоже дорога! Я просто хочу ее вернуть.       Женщина была готова разрыдаться. Он… Он стал злодеем, чертовым преступником ради Эмили.       Ради Натали он бы и пальцем не пошевелил. Но Эмили действительно дорога ей…       Вдруг Габриэль замер и удивленно посмотрел на женщину.       — Натали, я очень ценю тебя. Не знаю, откуда в тебе это чувство ненужности, но лишь Эмили, ты и Адриан мне по-настоящему дороги, — серьезно сказал он, — пожалуйста, знай это.        А затем ответил на незаданный, но хорошо читаемый по глазами Натальи вопрос:       — Я не читаю мысли, а слышу эмоции. И твои сейчас — это тоска и чувство обреченности. Почему ты молчала?       Она не знала, костюм на Габриэля так действует, или тот просто действительно удивлен таким её состоянием, но он был намного… эмоциональнее, чем без него.       Санкёр очень хотела видеть эмоционального Агреста чаще. Наверное, лишь так можно объяснить то, что она ляпнула:       — Я хочу помогать тебе.       — Отлично, — спокойно улыбнулся Габриэль, — вдвоем мы уж точно вернем Эмили.       «Вернем Эмили», — больно отозвалось в сердце.       Что ж, пусть так. Зато она будет помогать любимому мужчине. И всё равно, что он любит другую, за пятнадцать лет Натали привыкла. Но если они вернут её, все снова встанет на свои места, и Санкёр сможет видеть улыбку Агреста старшего.       Пусть и адресованную не ей.