Превращение

Она смотрит на меня, укоризненно качая головой. Она молчит, но я знаю о чем. Мы оба – знаем. Это началось давно, еще во времена моей бесславной и искрящей юности, которая разрывала каждый день яркими каплями ощущений, мыслей и действий. Началось задолго до нашего с ней знакомства, в пору, когда не думаешь и не заботишься не только о ближних своих, но также и о самом себе. В пору, когда научиться превращениям и прочему колдовству было гораздо проще, потому что платить не приходилось. Только вот я не знал, что это все равно необходимый пункт во всех сделках, которые заключаешь с самим собой и мирозданием. Я был молод, глуп и неосмотрителен, мне хотелось только одного – испробовать иное, познать новое, смотреть на мир глазами всех, кто в нем живет. И я научился. После десятков неудачных попыток, после сотен перепробованных заклинаний и рецептов, после достаточно долгих поисков я нашел свое средство, которое стало моим личным методом перевоплощения. Оно было не слишком простым, но и не совсем сложным. Сам ритуал проходил безболезненно, но не сказать, что приятно. Это было тяжело. Я слишком легко выталкивал свою душу из тела и позволял чужому духу войти в себя, и слишком тяжело возвращал ее обратно, несмотря на то, что всегда знал, в какое место она помещена. Все остальное не представляло труда и доставляло только удовольствие, а также приносило новый бесценный опыт. Спустя некоторое время я понял, что помимо простого наблюдения данный навык можно использовать в своих целях, что я и начал делать. Была у этого всего только одна проблема: я почти не запоминал того, что происходило со мной во время превращений, ведь я каждый раз вынимал свои сознание и душу, чтобы вместить в себя чужие, я не вселялся в чужие тела, сохраняя себя, не носил пустых оболочек. Впрочем, вскоре она была решена посредством ведения записей в небольших и неприметных переплетенных блокнотах. Было весьма и весьма интересно перечитывать их, узнавая чужие желания и идеи. Конечно же, так не получалось делать, когда я становился зверем, но это жило в памяти тела и мышц, а большего было не нужно. Можно сказать, что я не контролировал ничего, отдаваясь всецело акту перевоплощения, что я забывал себя на какие-то мгновения, что это было опасно… - Это было опасно, - она наконец-то подала голос. Темные глаза, в которых отражается тревога, печаль, но вместе с тем спокойная обреченность и знание. Мы оба знаем, что через несколько раз от меня не останется ничего, что я окончательно заточу себя в клетку чужой души и сознания. Расплата за прошлое, расплата за все. Если бы я мог этого не делать, я бы не делал. Сейчас я понимаю это настолько отчетливо, что виски сводит от боли. Когда мы с Ленор только начинали жить вместе, я не собирался бросать это дело, да и она меня не просила. Только через пять лет я услышал первый раз от нее тихое, но твердое «не надо» и, конечно же, не послушал. Через следующие пять лет было слишком поздно, пришла пора расплачиваться. Мы оказались в таких обстоятельствах, что не превращаться я не мог. Ей ничего не оставалось кроме молчаливого и внимательного наблюдения за мной. От такого способа читать чужие души не было защиты и спасения. Ни для тех, кого, ни для того, кто. И в этом было его преимущество и его же смертельный недостаток. Прошло еще пять лет. Конечно же мы искали противоядие, конечно же я пытался частично сохранять свое сознание, привнося его кусочки в тела, но оно неизменно отвергалось и словно выплевывалось наружу, и без того были полны чужие головы. Шпион на службе у короля. Шпион-летописец. Всемогущий и бессильный одновременно. -Прошло пять лет,- говорит она, - у тебя осталось пять раз, а это значит – десять дней. Мой уговор с Его Светлостью был достаточно прост: я могу превращаться не чаще, чем раз в два дня. Тогда я все еще не думал о себе и о том, как надолго мне хватит сил. Оказалось, что не совсем на то время, на которое я рассчитывал, но я умел держать свое слово, а поэтому безукоризненно выполнял все приказы точно в срок и ни разу не позволил себе отсрочить день. Ленор. Она не хотела меня оставлять, а я знал, что она не сможет этого сделать просто потому… Рычаги давления они выбирали бесхитростные, но оттого не менее болезненные и жестокие. -Нир, посмотри на меня. Сейчас, пока не поздно, скажи - что можешь оставить ты после себя? Во что можно спрятать твою душу? Или же ты хочешь, чтобы она была выпущена на свободу и растворилась вместе с росой поутру? – эти вопросы ранят мое сердце так же, как и ее, но я не могу малодушно предложить ей подумать об этом потом. Этого «потом» просто не случится. Поэтому я хрипло отвечаю. Сейчас: -Не переживай об этом, дорогая Ленор, я сделаю так, чтобы душа моя оставалась подле тебя столько, сколько ты пожелаешь. Она кивает молча и благодарно, не говоря больше ни слова, лишь берет мои руки в свои и тепло их накрывает, как делала каждый раз, когда становилось совсем тяжело. Конечно же она знает, конечно же. Мы оба – знаем. Через пять дней она нашла на подушке Нира ивовый ловец снов, в который были вплетены вороньи перья.