***
Завтрак начался с того, что Невилл в сопровождении Рона направился к столу Слизерина. Гарри, как маггловоспитанный, вряд ли мог помочь Лонгботтому в переговорах, густо замешанных на традициях волшебников, и остался сидеть на своем месте; футах в трех от него сидела Гермиона, все так же читавшая газету… ну… делающая вид, что читает ее. Договор продолжал действовать, но в остальном Гарри и его друзей девочка игнорировала, даже об особенно забористых новостях вещала куда-то в пространство. Минут через пять Невилл с Роном вернулись. — Уфф, — с укором взглянул на Невилла рыжий, — и все-таки ты его не дожал. — У нас Род с-слабенький, — пояснил Лонгботтом, принимаясь за еду, — всего-то я да б-бабушка. Дядя Элджи с тетей Энид… на них надежды н-никакой. Ну и… денег не то чтобы много, на адвокатов всяких. Бабушка, конечно, сама в законах ого-го, — он вздохнул: этим «ого-го в законах» пухлика явно доставали не хуже, чем этикетом и воспитанием неуверенности в себе, — но у нее теплицы все время отнимают. Так что полностью Долг Чести, со в-всеми разбирательствами перед В-визенгамотом мы бы с него не стребовали, не потянули бы просто. Да и дуэль такая… — он неопределенно помахал рукой, — несерьезная. Но обязательство не злоумышлять ни с-словом, ни д-делом до конца курса он все-таки дал. — Ты молодец, Невилл, — обрадовался за приятеля Гарри, — я бы так не смог. — Е-ерунда, Гарри, — ответил тот, — без т-тебя я бы просто опозорился. И, Гарри… Мы договорились… — Молчать? — Ага. По-моему, М-малфой больше всего б-боится, что об этой истории узнает его отец, ну, а у меня… — А у тебя — бабушка. А свои же слизни его не сдадут? Ну, кто слышал? — Это его п-проблемы. Должен им б-будет, — философски намазал масло на хлеб Невилл и вдруг обеспокоился: — Но вы же б-б-ба-бабушке не?.. — Не, мы — могила, правда, Рон? — успокоил его Гарри, Рон согласно кивнул. — И… пусть Малфой и дальше благоговеет перед мощью твоих заклинаний! Они захихикали. — Интересно, а что находится за тем самым люком в полу? — спросил Рон. Похоже, он был не против участвовать в подобных приключениях и дальше. — Я думаю, это как-то связано с тем ограблением, — заметил Гарри, он рассказал, как они с Хагридом забирали в «Гринготтсе» сверток, и как Хагрид сказал, что надежнее «Гринготтса» может быть только Хогвартс. — Так охранять могут или что-то очень ц-ценное, или что-то очень опасное, — заметил рассудительный Невилл. Рон с Невиллом сошлись на том, что загадочный сверток длиной в пару дюймов ценен и опасен одновременно, и, скорее всего, это какой-то магический артефакт. Только они могут быть одновременно такими маленькими, ценными и опасными. Гарри припомнил «паучий медальон» мистера Розье, который расколотила пулей миссис Бересфорд, и молча кивнул. После завтрака Рон с Невиллом куда-то улизнули. Гарри встал, поднял сумку и увидел перед собой сердитые карие глаза: — Между прочим, у меня рука болит еще со вчерашнего дня, когда ты меня отпихнул на уроке полетов. Дурак. Взметнувшаяся каштановая грива чуть не хлестнула Гарри по носу: спасли рефлексы. Взлохматив собственную шевелюру, он был вынужден признать, что в чем-то гордо выходящая сейчас из Большого Зала мисс Грейнджер права.***
До конца недели Гарри убедился, что тайна их вылазки оказалась весьма условной. По крайней мере, профессор МакГонагалл на своем уроке нашла-таки за что начислить Лонгботтому призовой балл, загнав мальчика в счастливый ступор до конца дня. Конечно, уже в пятницу на зельях мрачный Снейп отнял этот балл обратно, но оба они не обратили на это особого внимания: Невилл изо всех сил пытался расплавить их общий котел, а Гарри всячески этому препятствовал. В их странной борьбе «победила дружба»: зелье они, разумеется, запороли, котел если и не расплавили, то слегка деформировали, но, по крайней мере, никто из учеников, включая их самих, не пострадал. Малфой бросал на Лонгботтома и самого Гарри злобные взгляды, но никаких пакостей не делал: видимо, Невилл смог прижать его хотя бы на время. Крэбб с Гойлом теперь посматривали с опаской не только на Гарри, но и на его пухлого друга. Пивз подкараулил Гарри в коридоре и потребовал расплатиться, как он и обещал. Гарри согласился, что «…За это я…» вполне тянет на обещание, а то, что Пивз все-таки не сдал их Филчу — за услугу, и выдал полтергейсту четыре новых для того нехороших слова — по одному за каждого участника забега. Он прикинул, что еще на пару таких приключений его приобретенного в Литтл-Уингинге запаса хватит. А вот то самое слово, которое он вспомнил при виде цербера, он прибережет на какой-нибудь особый случай. Лежа в постели под одеялом, Гарри размышлял обо всем произошедшем за эту странную даже для волшебной школы неделю. Во-первых, его явно подвигали на авантюры в духе «настоящего девиза Гриффиндора» — за пойманную вопреки приказу преподавателя напоминалку его не исключили, а, судя по реакции Рона, наоборот, наградили. В тот же самый вечер поведение портретов, Филча и Пивза тоже выглядело подчиненным одной цели — загнать их четверку в Запретный Коридор к церберу. Во-вторых, этот чертов замок… Если бы дверь действительно открывалась, как узнал Гарри, простейшим заклинанием, все до единой косточки адской псины были бы перемыты местными сплетниками и сплетницами еще до конца первой недели с подачи кого-нибудь из старших учеников или тех же близнецов Уизли. Но крепость держалась почти десять дней, прежде чем была с наскока взята лохматой первокурсницей с чужой палочкой (о том, что палочка выбирает волшебника, Гарри помнил еще с Косого Переулка). Или его палочка почему-то симпатизирует именно этой заучке? Гарри даже немного поревновал, пока не задумался: а может быть, это замок был настроен именно на его палочку?! И еще Хагрид… От Шарлин Гарри знал, что, если надо что-то сделать по секрету, никого лишнего рядом быть не должно. Значит, когда Хранитель Ключей Хогвартса забирал из банка сверток, Гарри лишним не считался? Иначе Хагрид легко мог отправить его к мадам Малкин, а сам под предлогом «пропустить стаканчик» вполне мог вернуться в банк. Плюс эта заметка об ограблении, дожидавшаяся его в хижине великана целых два дня. «Значит, Рон все же не стукач Дамблдора, — внезапно понял он, — иначе директор знал бы, что я уже в курсе ограбления и даже его примерной даты, и в заметке не было бы нужды. Да и будь Рон агентом директора, точную дату он сообщил бы мне сам». От этой мысли на душе стало теплее, и Гарри уснул, не успев даже подумать про странности профессора Снейпа и о том, что если его так настойчиво подталкивали к этому свертку в первую же неделю-две, то их встреча в будущем просто неизбежна.***
За завтраком во вторник Гарри едва успел передать мисс Грейнджер традиционный номер газеты, как в зале появилась шестерка сов, волокущая по воздуху какой-то длинный сверток. Сверток был успешно сброшен в стоящую прямо перед Гарри тарелку с беконом, которая немедленно раскололась, а рассыпавшееся лакомство было за считанные секунды растащено все теми же совами. Не успел Гарри протянуть к свертку руки, как из-под потолка спикировала седьмая сова, сбросившая поверх упаковки конверт. Гарри сначала вскрыл конверт — как выяснилось, ему повезло, что первым делом он не занялся свертком. «НЕ ОТКРЫВАЙТЕ СВЕРТОК ЗА СТОЛОМ, — гласило письмо. — В нем ваша новая метла, «Нимбус-2000», но я не хочу, чтобы все знали об этом, потому что в противном случае все первокурсники начнут просить, чтобы им разрешили иметь личные метлы. В семь часов вечера Оливер Вуд ждет вас на площадке для квиддича, где пройдет первая тренировка. Профессор М.МакГонагалл» Гарри пожал плечами. Если бы профессор М.МакГонагалл действительно хотела бы сохранить метлу в тайне, она могла бы вручить ее лично в своем кабинете. На дуру декан походила мало, значит, такое вот «секретное» вручение было частью еще одного — или того же самого — директорского плана. — Ух ты! — воскликнул читавший письмо из-за его плеча Рон. — Это же «Нимбус-2000», последняя модель! Я ее даже в руках не держал! — добавил он с легкой завистью. — Подержишь еще. И полетаешь, — успокоил его Гарри. Он поднялся и вышел из-за стола: метлу надо было отнести в спальню, прежде чем отправиться на уроки. Однако далеко пройти ему не удалось: у лестницы его поджидал Малфой с привычными Крэббом и Гойлом за спиной. — Это… метла, мистер Поттер? — голос Драко был безукоризненно вежлив, видимо, его договор с Лонгботтомом касался и секундантов. — Да, мистер Малфой. Это действительно метла, — столь же вежливо (ну, или по крайней мере, так ему казалось) подтвердил Гарри. — Насколько я помню, первокурсникам запрещено иметь собственные метлы, — скучающим тоном заметил Малфой. За маской вежливости у него явно бушевала черная зависть. — Боюсь, в третий раз нарушение школьных правил Вам, мистер Поттер, даром не пройдет. Вы уже решили, в какую из маггловских школ Вы вернетесь? — Он останется здесь, — ехидно улыбнулся Рон, — как бы ты ни завидовал. А ты, похоже, завидуешь, Малфой. Ведь это не просто какая-то старая метла, это «Нимбус-2000». А что ты там говорил, насчет той метлы, которую оставил дома? Кажется, это «Комета-260»? Метла, конечно, неплохая, но с «Нимбусом-2000» никакого сравнения. — Да что ты понимаешь в метлах, Уизли? Тебе даже на полрукоятки денег не хватило бы, — буркнул в ответ Малфой, слегка подрастерявший невозмутимо-вежливый вид, — вы с братьями небось на обычную-то метлу деньги много лет копили, по прутику покупали. Пока Рон наливался кровью, а Гарри тщетно пытался выстроить по форме вежливый, а по сути, оскорбительный ответ, рядом с Малфоем появился низенький профессор Флитвик. — Надеюсь, вы тут не ссоритесь, мальчики? — пропищал он. — Профессор, Поттеру прислали метлу, — выпалил Малфой и замер, явно довольный собой. Видимо, такая вот констатация факта «злоумышлением словом» не считалась. — Да, да, все в порядке, — профессор Флитвик широко улыбнулся Гарри. — Вы знаете, Поттер, профессор МакГонагалл рассказала мне о сделанном для вас исключении. А что это за модель? — Это «Нимбус-2000», сэр, — пояснил Гарри, сдерживая улыбку: он видел, что Малфой смотрит на него с непониманием и ужасом. — Я должен поблагодарить мистера Малфоя за то, что мне досталась такая прекрасная метла. Слизеринцы отступили, и Гарри с Роном пошли вверх по лестнице, трясясь от беззвучного смеха. Малфой же выглядел разъяренным и одновременно беспомощным, весь лоск слетел с него без остатка. Гарри снова подумал, какого же замечательного врага подобрал ему Дамблдор и как мастерски он эту вражду поддерживает: в самодеятельность профессора МакГонагалл он категорически не верил. — Самое смешное, что это правда, — хмыкнул Гарри, когда они оказались на самом верху мраморной лестницы, — ну, про помощь. Если бы Малфой не схватил напоминалку Невилла, то я не вошел бы в команду… — Значит, ты полагаешь, что это награда за то, что ты нарушил школьные правила? — раздался сзади гневный голос. Они оглянулись и увидели поднимающуюся по лестнице мисс Грейнджер. Она неодобрительно смотрела на сверток в руках Гарри. — Уже не первая награда, заметь, — улыбнулся Гарри. — И, кажется, ты с нами не разговаривала? Ни в коем случае не изменяй своего решения, — добавил Рон. — Тем более что оно приносит нам так много пользы. Гермиона гордо прошла мимо, задрав нос к потолку.***
Вечером, после уроков Гарри, Невилл и Рон поднялись в спальню и, наконец-то, распаковали метлу. — Вот это да! — восхищенно выдохнул Рон, не в силах оторвать глаз от открывшегося им чуда. Даже Гарри, который не разбирался в метлах, был впечатлен. Отполированная до блеска ручка из красного дерева, длинные прямые прутья и золотые буквы «Нимбус-2000» — словом, метла была просто загляденье, а строгостью форм она напоминала ему «Вальтер» миссис Кейн. Когда до семи оставалось совсем немного времени, Гарри вышел из замка и пошел к площадке для квиддича. Стадион был похож на футбольный, только трибуны располагались повыше, чтобы зрителям было удобнее наблюдать за воздушной схваткой. На противоположных концах поля стояло по три золотых шеста с прикрепленными сверху кольцами высотой ярдов в двадцать или даже двадцать пять. Гарри так сильно захотелось снова оказаться в воздухе, что он, не став дожидаться Вуда, оседлал метлу, оттолкнулся и взмыл в небо. Для начала Гарри спикировал в одно из колец, поднялся вверх через другое, а потом стал носиться взад и вперед над полем. «Нимбус-2000» молниеносно реагировал на малейшее движение Гарри, делая в точности то, что он хотел. На третьем или четвертом вираже Гарри с удивлением понял, что он может вызвать «это» без помощи злости, страха или азарта. Это было волшебным чувством. — Эй, Поттер, спускайся! — на стадионе появился Оливер Вуд с большим деревянным футляром под мышкой. Гарри приземлился рядом с ним. — Прекрасно, — закивал Вуд. Глаза его горели. — Теперь я понимаю, что имела в виду профессор МакГонагалл… Ты действительно словно родился в воздухе. Сегодня я просто объясню тебе правила, а затем ты начнешь тренироваться вместе со сборной. Мы собираемся три раза в неделю. Он открыл футляр. Внутри лежали четыре мяча разных размеров. — Отлично, — подытожил Вуд. — Итак, правила игры в квиддич достаточно легко запомнить, хотя играть в него не слишком просто. С каждой стороны выступает по семь игроков. Три из них — охотники. — Охотников трое, — повторил Гарри, глядя, как Вуд достает ярко-красный мяч, по размерам напоминающий мяч для игры в футбол. — Этот мяч называется квоффл, — пояснил Вуд. — Охотники передают друг другу этот мяч и пытаются забросить его в одно из колец соперника. За каждое попадание — десять очков. Понял? — Охотники передают друг другу этот мяч и пытаются забросить его в кольцо, — повторил Гарри. — Затем, у каждой команды есть вратарь, — продолжил Вуд. — Я — вратарь команды Гриффиндора. Я должен летать около наших колец и мешать сопернику забросить в них мяч. — Три охотника, один вратарь, — четко подытожил Гарри, который не собирался упускать ничего из того, что ему рассказывает Вуд, — и они играют мячом, который называется квоффл. Все ясно, я понял. А эти зачем? Гарри кивнул на три мяча, оставшихся лежать в футляре. — Сейчас покажу, — пообещал Вуд. — Возьми это. Он протянул Гарри небольшую биту, немного напоминающую ту, которой играют в крикет. — Сейчас ты увидишь, что делают на поле загонщики, — пояснил он. — Кстати, эти два мяча называются бладжеры, — показал он на два мяча иссиня-черного цвета — по размерам они чуть уступали квоффлу. Мячи лежали в футляре в специальных углублениях и были прихвачены эластичными лентами — наверное, чтобы не выпали из своих гнезд при транспортировке. Гарри показалось, что сейчас мячи пытаются подпрыгивать, растягивая держащие их ленты. — Отойди, — предупредил Вуд. Он встал на колени сбоку от ящика и сдвинул резинку с одного из мячей. В ту же секунду черный мяч взлетел высоко в небо, а потом ринулся вниз, похоже, целясь прямо в голову Гарри. Гарри взмахнул битой — ему совсем не хотелось, чтобы мяч сломал ему нос, — и сильным ударом послал его вверх. Мяч со свистом взмыл в небо, а потом обрушился на Вуда. Тот, дождавшись, пока стремительно падающий с небес мяч окажется совсем близко, в хитроумном прыжке умудрился накрыть мяч сверху и прижать его к земле. — Видишь? — выдохнул Вуд, с трудом засунул сопротивляющийся мяч обратно в футляр и закрепил его эластичными лентами. — Бладжеры на огромной скорости летают по полю, пытаясь сбить игроков с метел. Поэтому в каждой команде есть два загонщика. В нашей команде это близнецы Уизли. Их задача заключается в том, чтобы защитить всех нас от бладжеров и попытаться отбить их так, чтобы они полетели в игроков противоположной команды. Ты точно все запомнил? — Трое охотников пытаются забросить мяч в кольца, вратарь охраняет эти кольца, загонщики отбивают бладжеры, — без запинки выпалил Гарри. — Отлично, — похвалил Вуд. — Э-э-э… — начал Гарри, надеясь, что его вопрос прозвучит так, словно задан как бы между прочим, — а бладжеры еще никого не убили? — В Хогвартсе — нет, — не слишком обнадеживающе ответил Вуд. — Пара сломанных челюстей, не более того. А теперь пойдем дальше. Последний член команды — ловец. То есть ты. И тебе не надо беспокоиться ни о квоффле, ни о бладжерах… — Пока они не пробьют мне голову, — не удержался Гарри. — Успокойся, Уизли прекрасно с ними справляются — они сами как бладжеры, только рыжие. Вуд запустил руку в футляр и вытащил последний, четвертый мяч. По сравнению с предыдущими он был совсем крошечный, размером с большой грецкий орех. Он был ярко-золотого цвета, по бокам у него были трепещущие серебряные крылышки. — А это, — сказал Вуд, — это золотой снитч, самый главный мяч в игре. Его очень тяжело поймать, потому что он летает с огромной скоростью, и его сложно заметить. Как раз ловец и должен его ловить. Тебе нужно постоянно перемещаться по полю, чтобы поймать его, прежде чем это сделает ловец другой команды. Команда, поймавшая снитч, сразу получает дополнительные сто пятьдесят очков — а это практически равносильно победе. Именно поэтому против ловцов часто применяют запрещенные приемы. Матч заканчивается только тогда, когда одна из команд поймает снитч. Кажется, самая долгая игра продолжалась три месяца. А так как команды играли без перерыва, то игроков приходилось постоянно заменять, чтобы те могли хоть немного поспать. Ну, есть вопросы? Гарри покачал головой. Он отлично понял, что должен делать на поле. Проблема заключалась лишь в том, как это делать. И зачем — разумеется, в широком смысле. — Со снитчем мы пока практиковаться не будем, — Вуд аккуратно положил золотой мячик обратно в футляр. — Уже слишком темно, мы можем его потерять. Давай попробуем вот с этим. Он вытащил из кармана несколько мячиков для обычного гольфа. Уже через несколько минут мальчики поднялись в воздух. Вуд начал кидать мяч за мячом, посылая их с максимальной силой и в самых разных направлениях, чтобы Гарри учился их ловить. Гарри поймал все мячи до единого, и Вуд был в восторге. После получасовой тренировки стало совсем темно, и они уже не могли продолжать. — В этом году на Кубке школы по квиддичу выгравируют название нашей команды, — со счастливой улыбкой произнес Вуд, когда они устало тащились в сторону замка. — Наш предыдущий ловец, Чарли Уизли, мог бы сейчас играть за сборную Англии, если бы не уехал изучать своих любимых драконов. Но я не удивлюсь, если ты окажешься лучшим игроком, чем он.***
Квиддич принес Гарри новую тему для размышлений. Он крутил правила и так, и сяк, и никак не мог понять заложенной в них логики. Дававший целых сто пятьдесят очков снитч делал квоффл — а значит, и сразу же четырех членов команды из семи — совершенно бесполезными. Чтобы сравняться с одним-единственным ловцом, эти четверо должны были обеспечить разницу не меньше, чем в пятнадцать мячей, что при примерно равном классе команд было невозможным — уж это-то он из разговоров с Роном знал точно. Так что в принципе, достаточно было одного ловца и двух защищающих его загонщиков. Если бы снитч давал не сто пятьдесят очков, а, скажем, пятьдесят или еще лучше — двадцать пять — командная игра имела бы смысл. Так что же — волшебники не играют в командные игры? Ведь игра должна быть понятной и естественной для всех, она должна хоть в чем-то напоминать обычную жизнь зрителей, иначе она просто не сможет быть настолько популярной. То есть, получается, вся волшебная жизнь построена на героях-«ловцах», которые и определяют все, при этом часть остальных — загонщики — помогают героям, а остальные просто занимаются своими делами?! Гарри подумал, что неплохо бы почитать про историю этих правил, как они возникли и как они изменялись с течением времени. До отбоя было еще часа полтора, и он направился в библиотеку. Нужная книжка нашлась довольно быстро, называлась она «Квиддич Сквозь Века». Быстро пролистав ее, Гарри нашел разумное объяснение зацепившей его странности: оказалось, что практически до конца семнадцатого века редкий матч длился меньше десяти часов, так что разрыв в пятнадцать и более мячей был обыденным делом. Но скорость и маневренность метел потихоньку росли, так что ловить снитч было все проще и проще, матчи становились все короче и короче, разрыв в счете все меньше, а вот многочисленные предложения уменьшить награду за поимку снитча единодушно отклонялись Лигой Квиддича. Гарри хотел уже вернуть книжку, но вдруг услышал в углу читального зала тихий всхлип. За угловым столиком, отгородившись баррикадой из толстенных томов, плакала Гермиона. Гарри чувствовал себя виноватым за то, что сделал ей больно, и решился. — Эээ… Извини, пожалуйста! Я не хотел… — За что извинить? — немедленно ощетинилась мисс Грейнджер. — Ну… За руку тогда… — Моя рука уже не болит, — надменно бросила все еще слегка зареванная девочка, — но, тем не менее, спасибо. Извинения приняты. — Тогда почему ты плачешь? Гарри показалось, что ответом будет «Не твое дело!», но случилось иначе. Маска надменности треснула: Гермиона разревелась снова, и Гарри смог выцепить из потока перемежаемых слезами слов только «Одна», «Мама и папа» и «День Рождения». Он хлопнул себя по лбу — день рождения мисс Грейнджер, согласно ориентировке, наступал уже завтра, девятнадцатого сентября. А он совсем про него забыл. — Пойдем, — решительно отодвинул он книжную баррикаду; касаться ее руки он опасался. Подброшенная уверенным приказом, Гермиона выбралась из-за стола и, оставив книги, двинулась за ним. Гарри быстрым шагом шел по направлению к башне, где гнездились почтовые совы, Гермиона семенила за ним точно так же, как он за МакГонагалл неделей раньше. В совятне царил полумрак, разгоняемый светом немногочисленных факелов. Хедвиг слетела ему на плечо, заставив мальчика слегка пошатнуться, и благосклонно приняла от него брусочек совиного корма. — Хедвиг, это Гермиона, — представил он белоснежной сове девочку, — Гермиона, угости ее! Гермиона взяла у Гарри еще один кусочек лакомства и протянула его Хедвиг. Та кивнула и аккуратно взяла корм из тонких пальчиков. — Хедвиг, у Гермионы проблема. Ее родители не могут писать ей, даже чтобы с днем рождения поздравить, представляешь? — сова возмущенно-сочувственно ухнула. — Ты не могла бы… — продолжил Гарри, — ну, слетать к ее маме с папой и принести от них поздравление? Ну и… если Гермионе опять станет грустно — пусть она заходит к тебе и пишет родителям, хорошо? А ты будешь дожидаться их ответа, — сова согласно кивнула, — ну… Это как бы подарок тебе, на День Рождения, — улыбнулся Гарри Гермионе. — Я не буду тебя слишком загружать, честно-честно, — пообещала сове мисс Грейнджер. — Ты подождешь? Я сейчас напишу папе и маме, чтобы они тебя покормили с дороги, — спохватилась девочка. Она достала из кармана маггловский блокнотик и карандаш, черкнула пару строк и сама привязала послание к лапке Хедвиг. Та радостно — Гарри не слишком загружал ее работой — ухнула и вылетела в окно. Гарри и Гермиона спустились в библиотеку: до отбоя оставалось всего ничего, а надо было еще успеть сдать книги. — Спасибо тебе, Гарри. Но все-таки правила нарушать нехорошо! — шепнула Гермиона, когда они расходились по спальням.