Разговор с Гортхауэром

- Ну вот… - обреченно выдохнул он, закрывая новообретенное или прежнее свое лицо рукой. - Теперь я-то свободен, но что в этом смысла? Кольцо уничтожено, остальные кольца утратили силу, а, значит, ключ от Дверей Ночи утерян навсегда! Сидящая на ступенях тронного возвышения девушка-полуорк досадливо встряхнула головой. - Кольцо так и так должно было исчезнуть, слава Тьме, что все получилось именно сейчас! В противном случае, этот разговор мог бы вообще не состояться, а? Сидящий на троне черного камня юноша, внешне напоминающий сухну, хмыкнул: - Ты что, не слушаешь меня? Без Кольца я не смогу открыть Двери Ночи… Это же и был ключ! - Да ну? – наглая девица самым непочтительным образом перебила государя всея Унсухуштана. – Самый могучий из Майя, ученик Крылатого, не сумеет открыть какую-то там паршивую дверь? - Эта как ты выражаешься «паршивая дверь» - язвительно заметил Гортхауэр, - рассчитана на то, чтобы устоять перед мощью самого могучего из Валар, если что… Девушка улыбнулась и отрицательно покачала головой: «так, мол, да не так». Обалдевший от обилия происходящих сегодня чудес Черный Властелин немедленно обратился в слух, и выжидательно уставился на собеседницу. Та, видимо, долго подбирала слова, но не придумала ничего лучше, чем: - Эх, Гортхар-сама! Не сидел ты, похоже, в карцере. Причем, никогда. Брови Гортхауэра поползли вверх. - При чем тут карцер? - А вот при чем – охотно пояснила свои странные слова бывшая лучница Третьей Нурненской. – Дверь камеры снабжена мощным и крепким засовом, чтобы узник не смог открыть ее и сбежать, так? – и, уловив кивок, продолжила – Но! Засов только с одной стороны! Майя потребовалось меньше мгновения, чтобы оценить смысл сказанного. - Ты хочешь сказать, что Дверь Ночи невозможно открыть только… - … снаружи, – кивнула девушка. – Именно. Их невозможно открыть снаружи даже…. – она запнулась, - … Мелькору. Но со стороны Арты… Короче, попытаться точно стоит.       И она ухмыльнулась знакомо, точь-в-точь как Шаграт-аба. Государь никакого Шаграта, конечно, знать не знал, но отчего-то именно гримаса собеседницы вселила в него уверенность, что идея по сути небесполезна. Он глубоко вдохнул и закрыл глаза, будто бы вспоминая, как это – пользоваться силой Майя. Он просидел так около минуты, после чего из-под сомкнутых век, из-за опущенных ресниц бывшего Саурона заструилось слабое оранжевое сияние. Свечение его разгоралось, подобно тому, как от горящей бересты занимается костер, магическое пламя венцом опоясало голову, заплясало над висками и лбом. Шара смотрела на преобразившегося владыку с каким-то детским восторгом. Но сияние вдруг начало блекнуть и опадать, а потом исчезло совсем. Майя открыл глаза, и девушка увидела покрасневшие от напряжения белки его глаз. - Не выходит, - угрюмо буркнул Гортхауэр на невысказанный вопрос. – И причем, весьма обидно не выходит: силы не хватает чуть-чуть, а! В досаде он саданул кулаком по резному подлокотнику трона. - Вот же пакостная побрякушка! Вложил-то в нее всего ничего от щедрот, а теперь вот этой самой «всего-ничего» и недостает! Вот же… Сотворенный с чувством выразился на ах’энн. Благодаря памяти предков Шара знала язык Эльфов Тьмы, но перевод был настолько неприличен, что она побоялась прикинуть это выражение на иртха’ин-кхур. Зато не побоялась спросить вслух: - Насколько сильно не хватает? - Хм… - Майя ненадолго задумался, кривя губы. – Как тебе сказать… Ну, скажем, где-то одной пятидесятой части силы Майя или чуть меньше. Разумеется, среди нас есть и сильные, и слабые, так что это общее представление. - Угу… - кивнула лучница, соображая. – То есть одна пятидесятая часть силы обычного Майя. Среднего, так сказать? - Среднего? – ухмыльнулся Гортхауэр. – Забавная формулировка. Ну… можно и так сказать. Только что это меняет? - А скажи, Гортхар-сама…- лучница пропустила мимо ушей пораженческий тон. - Наследует ли существо, рожденное от Майя и представителя народов Арты хм…силу первого из родителей? Гортхауэр медленно кивнул. - Теоретически – да. Возьмем, например, Лютиэн Тинувиэль. Однако таких случаев очень мало, и сказать что-то более определенно я не могу… К тому же ребенок, рожденный от такого союза, может попросту всю жизнь бояться применить такое наследие. Думаю, что с силой – как с любым умением – без использования она утрачивается навсегда. - Ну… - пожала плечами Шара. – А если не утрачивается? - Если не утрачивается… В таком случае, сила Младших Айнур передается по наследству, слабея из поколения в поколение, ибо кровь Майя постепенно разбавляется кровью Детей Единого… ну, и других… народов. Полукровка обладает половиной возможной силы, внук - четвертью, ну а дальше… уже неинтересно: всего ничего. - Так сколько тебе там не хватает-то? – вскинулась Шара, и черные с искрой орочьи глаза лукаво заулыбались. - Я ведь уже говорил, - напомнил Гортхауэр, - Одна пятидесятая приблизительно. - Одна сорок восьмая часть крови Майя спасет замысел? – просто спросила Шара.       Бывший Черный Властелин вытаращил на нее глаза. Девушка вздохнула, искренне радуясь тому, что ее собеседник видит насквозь – ничего объяснять не придется – а потом протянула вперед темную шершавую ладонь. И даже почти не вздрогнула, когда ее маленькая ручка утонула в изящной аристократической руке страха и ужаса всего живого, жестокого Черного Властелина Средиземья, Майя Таирэна Ортхэннэра. - Прорвемся? – полуободряюще-полувопросительно шепнула она. - Должно сработать, - коротко кивнул Гортхауэр. Шара механически повторила этот жест и покрепче вцепилась в его ладонь. В черноте тронного зала вокруг голов снова возникло кольцо сухого бесплотного огня, правда, в этот раз к оранжевым языкам примешивались едва различимые зеленоватые тона. А потом контуры тел сделались расплывчаты и смазаны, прежде чем исчезнуть вовсе. \27.06.2018\