Тайна

Тихо стекают капли конденсата по холодной металлической стене. Это от того, что воздух теплее, чем стена, и так будет до тех пор, пока я дышу. Никто не найдет тайное убежище в лесу, никто не услышит. Я могу кричать, надрывая горло, могу умолять, призывать на помощь всех богов, демонов — кого только смогу вспомнить, но это не поможет. И первое время я кричал. Мой крик отражался от стены, порождая гулкое эхо, от которого становилось еще страшнее. Листы стали не могли посочувствовать моему горю, выщербленный бетон под ногами оставался нем. Потом я подумал, что трещины в этом бетоне — отличные канавки, по которым может стекать кровь. Моя кровь. Все началось донельзя банально — я просто решил прогуляться по осеннему лесу, воткнув в уши наушники и предаваясь мечтаниям. Это ведь то самое время, когда под любимую музыку перед глазами возникают целые миры, прекрасные захватывающие истории, когда твое собственное воображение с лихвой может заменить фильм или книгу. Я не знал важной тайны — что зашел в чужие владения. Понятия не имею, что здесь было раньше — какой-то склад, бункер, подвал уже давно не существующего дома — но теперь здесь обитало это. Может, когда-то оно было человеком, а может, всегда было таким, явившись в мир из чьих-то ночных кошмаров. Тощее создание с серой, свисающей складками кожей, с неестественно длинными руками, достающими до земли, с черными когтями вместо ногтей. На его лице, напротив, кожа натянута до предела, так что под ней видны очертания нечеловеческого черепа с удлиненной выдающейся вперед челюстью и слишком низким лбом. Пасть его полна мелких, загнутых назад, словно крючья, зубов и раскрывается от уха до уха… Но это я рассмотрел позже, а поначалу, когда оно схватило меня и за ноги потащило в свое убежище, я мог лишь кричать — отчаянно, истошно и совершенно тщетно. Потом я оказался в подвале. Здесь нет света, и я могу ориентироваться лишь на ощупь. Мои глаза нужны мне только тогда, когда дверь открывается. Это происходит нечасто, наверное, раз в сутки или около того. Когда оно приходит, чтобы поесть. На самом деле в подвале у меня есть сосед, но он так же молчалив, как пол или стены. Мой сосед выпотрошен и подвешен на крюке к потолку, словно свиная туша, и мясо уже начало портиться, несмотря на холод. Запах еще не тошнотворен, но скоро станет таковым. Когда я впервые разглядел своего соседа, меня вывернуло желчью — ведь я уже давно ничего не ел. Оно приходит сюда совершить свою жуткую трапезу и закрывает за собой дверь, после чего я снова ничего не вижу. Но зато слышу… Слышу, как оно с влажным чавканьем откусывает и заглатывает куски сырого мяса, как позвякивет, раскачиваясь цепь, как капают на бетонный пол капли, как чудовище переступает босыми когтистыми лапами. Мое воображение заменяет мне глаза, и я сжимаюсь от ужаса, не в силах издать ни звука, пытаюсь затаиться, исчезнуть, слиться с полом и стеной, но знаю, что это бесполезно. Скоро оно доест моего соседа, и место на крюке освободится. Я стану следующим. Эта мысль заставляет мои внутренности сворачиваться с холодный комок, и часто я едва могу дышать, все тело сводит спазмом, так что протолкнуть в себя спертый холодный воздух требует титанических усилий. Иногда напротив, я ору и захожусь рыданиями, колочусь о стены, раскачиваю висящее тело, не в силах совладать со своей истерикой. Я был глуп и беспечен, и судьба за это уготовала мне ужасную участь. Тварь хранит свои тайны, и я знаю, что спасения ждать бессмысленно. Но тайна теперь есть и у меня. Крюк слишком высоко и крепко держится на цепи, я бы не допрыгнул и не снял его, даже если бы не был голоден и измучен. Но все же у меня есть кое-что. Острый обломок кости так удобно лежит в моей ладони, словно был для этого создан. И я держу его крепко.