Многорукий бог Фикбука

Прежде начала времён в мире не было ничего, лишь посреди пространства стоял канон-тэкстэг, а на нём сидел Писатель, который уже тогда был популярен. Писатель сидел на канон-тэкстэге и думал о сюжетах. И чем больше он думал, тем яснее ему становилось, что истории сюжетов длятся долго и конца им не видно.

      Тогда Писатель сказал:       — Это правильно, что у истории сюжета нет конца, а я — бессмертен, потому что для мыслей о сюжетах нужна вечность. В этом есть смысл, и мир всегда будет таким.       И тут он услышал голос:       — Ты ошибаешься, мудрый Писатель!       Писатель глянул вниз и увидел, как из тёмной дыры в подножии канон-тэкстэга выползло существо скверного вида.       — Я Фикрайтер — обитатель бездны, — сказало существо. — Я родился из твоих сюжетов и за это люблю и ненавижу тебя. Теперь я буду сидеть на твоём месте и думать о сюжетах, а ты пойдёшь вниз.       Писатель, разгневанный такими словами, встал и схватил существо, чтобы запихать его обратно в дыру, из которой оно выползло, но Фикрайтер обхватил Писателя бесчисленными дюжинами цепких рук и начал биться с ним за право сидеть на тэкстэге. Писатель был сильнее, но Фикрайтер прильнул к нему дюжиной дюжин жадных ртов и пил его кровь, поэтому Писатель не мог сокрушить врага, а тэкстэг стоял пустой, и в историях не было порядка. Битва продолжалась долго, и, когда у вечности кончились древние века, Писатель сказал:       — Ты видишь, что никто из нас не может победить, ибо мы оба бессмертны. Скажи, что хочешь ты теперь? Обещаю исполнить это ради тишины и моего спокойствия.       — Я хочу иметь место, где я мог бы жить, — ответил Фикрайтер.       — Хорошо, я построю для тебя Фикбук — обширный и не имеющий дна, я наполню его стеклом, чтобы ты мог плавать, населю всякими кинками, мерзкими и отвратительными на слух и вид, а ты будешь владычествовать над ними.       — Ещё я хочу, чтобы там тоже был тэкстэг, потому что и я люблю думать о вечных сюжетах, — сказал Фикрайтер.       — Пусть будет так, — согласился Писатель. — Я поставлю в Фикбуке квадратный остров — фандом. Он будет опираться на восемь столбов, и на верхушке каждого из них встанет по жанр-тэкстэг, что значит: место, где комфортно жрать стекло.       — Но пусть и на фандоме водятся твари, годные мне в пищу: я буду их убивать, потому что ненавижу всех, умеющих ходить.       — Ты хочешь многого, — сказал Писатель, — хотя я согласен и на это. Но тогда я построю не один, а пять фандомов, чтобы ты не мог убить всех разом, потому что ты умеешь лишь постить, и те, кто успеет убежать от тебя в соседний фандом, будут в безопасности. Надеюсь, теперь ты доволен?       — Нет, — сказал Фикрайтер. — Мне надо, чтобы среди этих тварей была одна похожая на тебя, как схожи капли воды, чтобы у неё были две руки и две ноги, чтобы она умела писать и думать о вечных каноных сюжетах. Я буду убивать эту тварь в память о нашей битве и смеяться над тобой.       Нахмурился Писатель.       — Ты зря просишь это, — сказал он, — но раз я обещал, то я создам для тебя читателя. Только знай, что раз в поколение — а люди по твоей просьбе будут смертны — среди них станет рождаться писатель ориджиналов — строитель фандома. Он начнёт делать новые острова для себя и своих детей, островов будет становиться всё больше, вскоре появятся и такие, до которых ты не сможешь дотянуться, поскольку их со всех сторон закроют соседние острова, а твой путь — лишь один фандом. И я не знаю, кто над кем будет смеяться в конце концов.       — Я проклинаю твоего ориджиналиста! — вскричал Фикрайтер. — Он нигде не найдёт покоя и не встретит счастья. У него не будет читателей, и даже родня станет издеваться над ним. А если он хоть кому-нибудь скажет о своём даре, то проживёт не больше дня. Я буду охотиться за ним неутомимо, он не уйдёт от моей мести, даже если выстроит свой фандом на краю мира. Граница встретит его жаром и пламенем, и он не сможет ни жить там, ни убежать из Фикбука. Так я сказал!       — Ты сказал всё? — спросил Писатель.       — Нет, но моё последнее слово я скажу потом.       Промолвив так, Фикрайтер уполз в тёмную дыру, а Писатель пошёл строить Фикбук. Канон-тэкстег остался пустым, и никто не думал о вечных сюжетах.       Долго продолжалась работа, лишь на исходе срединных веков вернулся Писатель, ударил по основанию канон-тэкстэга и, когда Фикратер выполз, сказал ему:       — Я всё сделал по твоему слову.       Они вместе отправились к Фикбуку, и Фикрайтер, увидав, что всё исполнено, усмехнулся и произнёс:       — Я отравлю тексты Фикбука своими рейтингами и ООС, так что это уже будет не простое стекло, и когда-нибудь яд разъест стены Фикбука и растечётся по всему пространству, и нигде не останется места для глупого Писателя.       — Что ж, — сказал Писатель. — Это было твоё последнее слово, и пусть будет по-твоему. Но берегись, если прежде в Фикбук не останется места для тебя!       И поскольку это действительно были последние слова, то Фикрайтер молча канул в глубине Фикбука, а Писатель вернулся на канон-тэкстэг думать о вечности сюжетов, у которых кончились срединные века и начались новые.