Так устроен мир

Ночь медленно наступала, замещая собой день. На место солнечного и жаркого солнца, выходила холодная луна. Йокогама была прекрасна в свете ярких огней. Но даже ночью в ней кипела жизнь. Мужчина медленно подошел к панорамному окну. В его руках была чашка с горячим кофе. Он не спеша присел в кресло и задумался. Его лицо не выражало ни каких эмоций, а глаза были прикрыты. Достоевский отпил напиток с чашки и открыл глаза. - Скоро… скоро мы окрасим эту землю в красный, кровью грешников. Ради прекрасного мира… Никто не сможет изменить мои правила. Все люди марионетки в моих руках. Они даже не заметили, как оказались пешками на шахматной доске. Мне смешно… чем больше придумывают планы, стараются найти слабые места, тем больше запутываются в моей паутине… Кто-то обладает неповторимым богатством и властью. Есть те, кто сжимаются и плачут от отчаяния. А кому-то, приказано допрашивать детей. Говоря жестоким языком: так устроен мир. Но я его уничтожу и построю новый. Потому что, с этого дня, я для вас Бог… В дверь неожиданно постучали, прерывая монолог и размышление в голос Достоевского. В комнату зашёл Пушкин. Он устало посмотрел на Фёдора и подойди к креслу присел напротив. Повисло молчание, только через некоторое время мужчина заговорил. - Я услышал твой разговор...Знаешь, Достоевский, мы живём в опасном мире, смерть может случиться в любом месте с любым. И я за свои грехи должен умереть, в свой час. Но вот в чём загвоздка, грехов-то нет! Есть только жизнь. И это дерьмо, что творят люди, это естественная эволюция. Из тех, кем мы были, в могильщиков, - проговорил четко и хмуро Александр. - То, что вы делаете и кем вы стали, меня не касается, - ухмыльнулся Достоевский, - в идеальном мире, таких как вы, не существовало бы. За всё, приходит расплата: деньгами, пулей или страхом. В не идеальном мире люди поступают как хотят и только везучим даётся выбор все исправить. - Что? Чем исправить?! Смертью… - выкрикнул Пушкин и вскочил с кресла. - Заткнись и сядь! – Рыкнул Демон Достоевский. – Большинство грешников выбирает наказание, но вот чем, например, расплатишься ты? Деньгами убитого? Пулей для меня или страхом для себя, сбежавши от моего возмездия? - О чём ты? – Мужчина покорно сел в кресло и посмотрел на предводителя. - Знаешь, я тут подумал, что расстроюсь из-за того, что убью тебя всего лишь раз. Ты забыл, что для могильщиков, есть главный – гробовщик, и это место он заслужил, закопав немало дерьма человеческого… - Проговорил Фёдор холодно и безэмоционально. Наставив на побледневшего Пушкина пистолет. - Твоё объяснение не утешает меня, потому что смерть в любом случае – это пустота, конец дружбы, конец любви. И я всё же решил остаться здесь, на грешной земле, совершенно один с моей печалью. Мне пока рано знакомится с смертью, - Прошептал Александр и сглотнул, смотря на ствол и своими словами прося убрать оружие. Достоевский видел страх, как капля пота потекла по виску, ему было плевать на умоляющий голос и на страх в глазах подчиненого. Оскалившись, он не спеша снял пистолет с предохранителя и нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало, а только оглушительный щелчок. Пистолет был не заряжен. Затаившего дыхание Пушкина вырвался облегченный вдох. - Сегодня прощаю, но в следующий раз пистолет будет заряжен… - Я все понял, такого больше не повторится… я пойду… Мужчина встал с кресла и шатаясь на ватных ногах от пережитого шока, пошел к двери. А через минуту и вышел за дверь. Достоевский лишь ухмыльнулся, спрятав пистолет и посмотрел в окно. - Что же ты придумаешь, Дазай…