до конечной ещё далеко

poets of the fall - illusion and dream Мерный стук колес и приглушенный через наушники гомон людских разговоров. Чанбин отвлечься пытается, пытается не думать, а все равно не получается ничего. Потому что как не думать, когда уже в шестой раз увольняют с работы, а дома мать снова будет плакать, снова будет просить чтоб остался, а он просто не может продолжать жить в этом крохотном городке, как в болоте увязая в каждодневной рутине и серости будней. Все, что ему нужно – писать музыку, он и отправился за большой мечтой в мегаполис, вот только никогда и никому она не доставалась так просто. Чанбин, казалось, это понимал, и все же. Он возвращается домой, чтобы снова (в который раз) сказать маме «прости» и (в который раз) снова покинуть родной город. Он не сдастся так легко. По крайней мере, хочется ему в это верить. Чанбин тяжело вздыхает и трет воспаленные и сухие от продолжительного недосыпания глаза. По ночам он пишет, только в это время он и счастлив. Продолжая попытки занять чем-то другим свои мысли, оглядывает вагон. Ничего интересного, люди как люди, по обыкновению своему создающие бессмысленный шум и громко смеющиеся над глупыми шутками. А на сиденье напротив обнаруживается молодой парень, тоже в наушниках, задумчиво глядящий в окно на проносящиеся мимо осенние пейзажи. Светлая челка, зачесанная набок и лезущая в правый глаз, которую он периодически откидывает, застиранная рубашка в клеточку и рюкзак с многочисленными потертыми значками различных рок-групп, сжимаемый маленькими ладонями с обкусанными донельзя ногтями, как-то располагают Чанбина к их обладателю. Тот внезапно отворачивается от окна, натыкается на заинтересованный взгляд брюнета, не успевшего среагировать и вопросительно приподнимает брови. Чанбин переводит взгляд на мыски своих кед и разглядывает так, будто в целом мире нет ничего интереснее. «Идиот». «Что бы ни заставляло тебя видеть, верить и забывать о своих предчувствиях, тебе нужно понять, что видения, которые нам внушают,- всего лишь иллюзия и мечта. Иными словами, ложь». Бархатный голос исполнителя и хороший текст ничуть не спасают от собственных мыслей и ощущения долгого взгляда на себе. Чанбин не выдерживает, резко поднимает голову и встречается глазами с блондином. Тот улыбается краешком губ и от уголков глаз у него разбегаются веселые морщинки. Он что-то говорит, и Чанбин не сразу понимает что это адресовано ему, вынимает наушник из уха и выдает интеллектуальное: - А? - Я говорю, погода сегодня как раз для «Illusion and dream». Он не сразу вникает в смысл фразы, в первые секунды его пробирает до мурашек поразительно низкий и приятный голос парня (хотел бы он записать с ним песню… «Что?..»), затем прослеживает за его кивком, к окну: на улице и впрямь пошел дождь, стекая мелкими каплями по стеклу на фоне темно-синих туч с редкими просветами. А после до него доходит, что блондин его музыку слышал, впрочем, неудивительно, полная громкость же, но ведь и он в наушниках сидит?.. А тот снова как ни в чем не бывало смотрит в окно и внимания на него не обращает, заставляя Чанбина гадать, что это, черт возьми, было. А до дома еще далеко. Наблюдая за мрачным, теперь уже асфальтово-серым небом, он вновь возвращается к аналогичным мыслям, ломает пальцы и ногтями в кожу впивается, а в горле неприятный осадок от ожидающей его встречи. Чанбин лицо руками трет, глаза закрывает, вздыхает глубоко. И тут чувствует удар о кеды, а загадочный парень шепчет одними губами «прости», снова щурясь хитро, подтягивая длинные ноги под сиденье обратно. А небо снаружи посветлело, лучами проникая за двойное стекло запыленного вагона, играя солнечными бликами на волосах и ресницах блондина, улыбающегося как-то грустно и понимающе. У Чанбина мурашки бегут от такой картины. Чанбин думает, что возможно все не так уж и плохо, как он себе представляет. Возможно,еще все наладится. Глядя в пол, он улыбается в ответ. Заполненный галдящими бессмысленно людьми, поезд продолжает свое движение. А у Чанбина такое чувство, будто он знает незнакомца напротив вечность, хотя на деле не знает даже его имени. Зато он видит, как тот любуется проносящимися мимо пейзажами, постукивает кедами в такт играющей в наушниках музыке, а иногда едва шевелит губами, беззвучно подпевая. Он слышит, что они любят похожую музыку и не может отойти до сих пор от голоса парня, хотел бы он услышать его еще хоть раз, и вот бы его записать в новой песне… «Что за?!. И хватит пялиться исподтишка, придурок». Чанбин мысленно дает себе пинка. Он и сам не замечает, как мрачные и тревожные его мысли сменил образ светлого парня, и хорошо это или плохо, пока неизвестно. А состав тем временем подходит к его родному городу, и становится немного тяжелей на сердце, вот еще две станции, и он сойдет на знакомый перрон. Что же… А незнакомец вдруг начинает собирать вещи. Накидывает на плечи рюкзак с потертыми значками, достает и складывает наушники, небрежно засовывая в карман и встает. Чанбин…разочарован?.. Парень делает шаг в сторону выхода, Чанбин кусает губы. Он же сейчас… - Пока, - перед тем как выйти в тамбур, бросает светловолосый, одаривает своей хитрой полуулыбкой и уходит совсем. На следующей станции он выходит, и брюнет провожает его макушку взглядом, когда поезд вновь трогается. - Прощай? Чанбин собирает свои вещи и переключает музыку в плэйлисте, чтобы отвлечься от сожалений (а все равно не получается ничего). Скоро его остановка. - Вечерний поезд подходит к вокзалу, следуя расписанию. Чанбин занимает место, и как-то случайно получается, что оно то же самое, что и вчера. То же, что и вчера, только напротив пустое сиденье. Как он и думал, вчера был тяжелый разговор с матерью, но в этот раз он твердо пообещал, поклялся, что мечту свою осуществит, что найдет работу и будет трудиться над своей музыкой еще усерднее, и что ей больше плакать из-за него никогда не придется. Почему-то в этот момент перед глазами у него стоял образ светловолосого незнакомца с солнечными зайчиками на лице, и этот образ придавал ему сил. Чанбин сомневается, реальный ли он? Быть может, он всего лишь иллюзия и мечта. Чанбин переслушивает вновь песню и едва заметно улыбается, глядя в окно на ультрамариновые облака и рассекающие их солнечные лучи, и завесь моросящего искрящегося дождя, мелкими крапинками оседающего на пыльных стеклах полупустого вагона. Состав останавливается на первой от города Чанбина станции. «Осторожно, двери закрываются» и с легким толчком поезд трогается вперед, навстречу к его амбициозному будущему. Его маленькая история на этом заканчивается? Или… - Привет. У Чанбина сердце ухает куда-то вниз, когда он слышит знакомый низкий голос, словно из его воспоминаний. Этого не может быть, но. На сиденье напротив плюхается парень со светлой челкой, зачесанной набок и мерцающей на вышедшем из-за туч солнце, в застиранной рубашке в клеточку и с рюкзаком, увешанным многочисленными потертыми значками различных рок-групп, сжимаемым аккуратными ладонями с обкусанными донельзя ногтями. Он улыбается, и от уголков глаз у него разбегаются хитрые морщинки. - Я Феликс. Мерный стук колес и долгие-долгие разговоры под аккомпанемент разбивающихся о стекло капель, глупые шутки и теплый смех. А до конечной еще далеко.