Soap

Юнги открыл дверь, чтобы пропустить Хосока вперед, и над его головой зазвенел колокольчик. Только он заходит, ему в нос бьет стойкий запах выпечки и кофе. Хосок улыбается знакомому аромату. — Ты когда-нибудь был тут до этого? — спросил Юнги, когда они подходили к стойке сделать заказ. — Конечно. Ну просто, кто не был в Старбаксе? — пожимает плечами он, засовывает руки в карманы и начинает просматривать меню. — Справедливо, — отзывается Юнги, и тут их позвала бариста. — Мне черный кофе и сэндвич. — Вы вдвоем? — спрашивает она, показывая сначала на одного, а затем на другого. Хосок в шоке хлопает глазами, пытается пробормотать «нет», но Юнги уже ответил положительно. Бариста бросает на Хосока странный взгляд и набирает что-то на компьютере. Почему Юнги сказал да? — Что вы будете заказывать? — и бариста, и Юнги смотрят на Хосока в ожидании, и только тогда он понимает, что она имела в виду вдвоем не как вдвоем. — А, да, простите, — он отчаянно быстро пробегается глазами по меню и выбирает первое, на чем задерживается его взгляд. — Мне один черный кофе. Юнги в замешательстве смотрит на него, не понимая, почему тот не взял ничего поесть, но он тут же отвечает, что не голоден: — Все в порядке, я неплохо позавтракал сегодня. Мин пожал плечами и тут же заплатил за них двоих, и они пошли занять столик. — Ты точно уверен, что не голоден? Я могу за тебя заплатить, — сказал Юнги, откидываясь на спинку стула. Хосок положил руки на стол, наклоняясь вперед: — Нет, все в порядке, но спасибо за предложение, Юн… ги? — снова засомневался он, все еще не зная, как к нему обращаться, и был ли он вообще старше Хосока. И Юнги, кажется, понял, что не так, потому что сразу же ответил: — Не переживай за обращения, даже если ты младше. Я забочусь об этом только в разговоре с девушкой, а мы, тем более, уже все равно почти друзья, — пожал он плечами снова. — Тогда хорошо, — бормочет Хосок, но тут же улыбается. Кажется, ему стало легче. — Ты давно живешь в Сеуле? — Разумеется, не всю жизнь, — сказал он, — Рожден и воспитан в Тэгу. А ты? — Кванджу. — Ого, серьезно? Ты приехал так далеко? Почему? — спрашивает он снова и снова с почти шокированным лицом. Хосок стеснительно кивает, почесывает затылок. — Ну… Да. Я сюда приехал, потому что место, где я родился, было такое маленькое, и… — он внезапно замолчал: ему стало слишком неловко говорить правду. — И что? — тут же спросил Юнги, заметив его сомнения. — С секретами друзей не заведешь, Хосок, — он саркастично подмигнул ему, что должно было заставить его расслабиться, но Хосок только покраснел. — Я просто очень люблю это, и не знаю, стоит ли мне говорить, — он сложил руки перед собой. Теперь он смотрел не на Юнги. На секунду тот задумался, как бы подойти к ситуации с другой стороны, и затем сказал: — У меня тоже есть страсть. И это не что-то, о чем я расскажу каждому встречному-поперечному. Так что давай я тебе расскажу о моей, а ты о своей, договор? Хосок легко улыбнулся и кивнул. — Ну, знаешь, я неравнодушен к музыке, и я продюсер. Собственно, поэтому я и переехал в Сеул — чтобы иметь больше возможностей. Но, кажется, этого никогда не произойдет, — сказал он, а затем откинулся назад на спинку своего стула, а Хосок, в свою очередь, сидел разинув рот, и не знал, что сказать. — Это так круто! И не говори так, ты никогда не знаешь, что может случиться! И Хосок заметил, что Юнги не спешил следовать его совету, а, точнее, полностью проигнорировал его и продолжил: — А что у тебя? Улыбнувшись, и теперь уже совсем не думая о том, что ему могут сказать в ответ, Хосок сказал: — Я танцую. Танцую с самого детства и мне это очень нравится. — Танцы? Серьезно? — спросил Юнги удивленно. — Да, знаю, это глупо… Но мне нравится, — улыбка сползла с его лица и он опустил взгляд. — Нет, Хосок, это не глупо, — качает Юнги головой, и тот снова смотрит на него. — Это классно. — Правда? Просто сначала по тебе нельзя было так сказать. — Это потому, что я удивился. Я никогда не встречал никого, кто занимался бы танцами. Не волнуйся, это здорово, — и он посмотрел за спину Хосока: — Наш заказ готов. Он быстро встал со своего места и направился к стойке, чтобы забрать черный поднос. Слова Мина успокоили Хосока: ни один парень никогда не обращался с ним настолько по-доброму. Он снова улыбнулся и, когда Юнги отдавал ему в руки кофе, сказал: — Может, когда вернемся, ты покажешь мне свою музыку? Я могу тоже. — Нет, — просто ответил старший. Он даже не поднял на удивленного таким холодным резким ответом Хосока. И улыбка, что только что была у того на лице, снова исчезла. — Оу… Ладно. Хосок сиюминутно замолчал, делая глоток своего кофе, чтобы занять себя чем-то. Юнги посмотрел на него и понял, что, наверное, сделал что-то не так. — Извини, если это показалось тебе грубым, я просто пока не готов никому показать. Может, в другой раз, — Хосок мог поклясться, что Юнги был искренен с ним, так что уголки его губ снова поднялись. — Не волнуйся, все в порядке. — Отлично, — пробормотал Мин. Он в тишине ел свой сэндвич, пока тот пил еще горячий напиток. — А почему ты живешь именно в этом квартирном комплексе? — неожиданно спросил Хосок. Юнги был застан врасплох, жующим сэндвич, так что, услышав вопрос, он тут же проглотил, что было во рту: — Никакой особенной причины нет. Он ближе всего к тому месту, где живут мои друзья, и тут не так дорого. А ты? — Если честно, то же самое. Тут довольно дешево, что, наверное, не так здорово, если учитывать, что случилось с моим душем, — Юнги смеется, слушая это, и Хосок следом за ним. Улыбка на лице у Юнги слишком красивая, думает Хосок. Были видны десны и едва ли не все тридцать два зуба, его улыбка была очаровательна. — Надеюсь, я не буду лишним грузом для тебя, Юнги. Я не хочу доставить тебе неприятностей. — Обещаю, это не так.