Превращение

Всё, что он видит, так это зелень весенней травы — в этот момент она вкусно пахнет и искристо переливается каплями росы на солнце. Прыгая к огромному дереву, смотря на его огромные ветви, он иногда задумывается о том, что было бы неплохо быть выше — у тебя не будет поводов для страха и большинство не сможет навредить тебе. Дёргая пушистым коричневатым хвостиком, он резко останавливается, осматриваясь вокруг. Внутри медлеными шажками подкрадывается паника. Он потерялся. Высокие деревья леса окружают его непробиваемой стеной, запутывая, не давая выйти обратно к огромной машине и дому, туда, где он чувствует себя в безопасности. Вдалеке видно движение и перед ним предстаёт белое бегущее пятно, что рассекает траву своими быстрыми длинными лапами и тут же исчезает между кустами. Опуская аккуратные пушистые ушки, он задумывается. Ему бы хотелось быть как заец — он намного быстрее, лучше слышит и может выжить здесь. От осознания этого он садится на все лапы, прячась в высокой траве и закрывает темные глаза-бусины. Сердце стучит в диком волнении, но он пытается успокоить себя, чтобы осознать, что делать дальше. Как выжить в этом лесу, куда он сбежал на свою голову. А ведь ему просто было интересно рассматривать незнакомое место, вспомнить, каково это побывать на четырёх лапах. Он бы не подумал, что через несколько минут он забудет дорогу обратно. Уж лучше снова оказаться на територии собственного дома, чем быть здесь, декоративным маленьким кроликом, полностью обезсиленым из-за сильной температуры и недавнего бега. И зачем он превратился? Наострив уши, он резко встаёт на задние лапы, смотря куда-то в сторону. Вдалеке слышится странное шипение и он заметно напрягается всеми клеточками своего тела. Кажется, он в ловушке. То ли рокот, то ли визг доносится до его ушей уже ближе, тут же растворяясь в шелесте листвы. Подорвавшись, он быстро бежит, стараясь увеличить скорость, быть быстрым, словно тот белоснежный заяц, быть проворным, сильным. Пускай выходит не очень и его маленькие короткие лапы устают, но эти звуки явно не сулят ни о чём хорошем. О превращении идти речи не может, он слишком устал, всё, что ему остается так это ждать, и что может произойти за этот промежуток времени он не знает. Лишь бы домой побыстрее, в тёплую постель, да поскорее забыть о том, что ты беспомощен в этом теле. Боковым зрением он замечает что-то рыжеватое и резко останавливается, прячась в кустах. Сердце колотится словно бешеное, а коричневатая грудь очень быстро вздымается и опускается. Наострив маленькие уши, он пытается услышать движение, но шелест ветвей никак не даёт это сделать. Пару минут посидев в укрытии, он осторожно выходит из листьев, осматриваясь вокруг, пытаясь всмотреться в высокую траву. Что-то рыжое и хитрое. Тело сковывает от страха жалким клеймом и он внезапно срывается на бег, слыша лишь громкий шум в ушах и своё быстро-колотящееся сердце. Деревья за деревьями пролетают незаметно, словно птицы, сердце подпрыгивает к горлу, а позади слышится рванное рычание, смахивающее то ли на вой, то ли на писк. В ужасе перепрыгивая обломанные ветви деревьев, валяющиеся на земле, Чонгук, к своему сожалению, чувствует как горячее хриплое дыхание уже ощутимо на его маленькой спине. В один момент огромная чёрная тень оказазывается над ним и чей-то тяжёлый вес резко придавливает его, словно какую-то пушинку, вдавливая кролика в землю. В ужасе приоткрыв рот, он в безмолвии прижимает ушки к голове, чувствуя тёплым животиком острые камушки под собой. Самое отвратное то, что он не может издать ни писка. Ощутимое всеми фибрами тела горячее дыхание, влажный нос, упирающийся в тонкую шейку, и острые зубы, с которых капает слюна наводят ужас, желание умереть на месте. От одного звука дикого животного в ушах звенит кровь, а по телу идёт дрожь. И зачем он превратился? Самая нелепая смерть человека. Чонгук чувствует как лис вдыхает его запах, принюхиваясь, облизывает острые зубы слюнявым языком и снова рычит. Чон слишком напуган дальнейшей смертью в желудке хищника, и тем, что очень устал, до такой степени, что не может двинуться с места. Через несколько секунд рычание вдруг прекращается и Чонгук медленно поворачивает свою голову с прижатыми ушками назад, смотря темными влажными бусинами прямо на лиса. Его морда очень близко, а глаза красивы, как у золотой опавшей листвы. Она теперь совсем не искажена гримасой злости или, возможно, голода. Словно он декоративное животное, что просто смотрит на своего хозяина, чего-то ожидая. Вряд ли так спокойно хищник будет смотреть на свой званный ужин, когда тот на расстоянии пару миллиметров. Чонгук видит свою кроличью маленькую морду в его тёмных омутах глаз и вздрагивает, когда зрачки хищника расширяются, словно чёрные дыры. Чону даже кажется, что зверь несколько секунд улыбается, потому что видны икла и приподняты уголки его пасти. Словно тот насмехается над сущностью Чонгука. Кролик не знает откуда у него вдруг появляются силы в теле, но он резко срывается с места и просто бежит прямо, почему-то не чувствуя погоню за собой. Разве лис отпустил его просто так? Невозможно. Он бежит огромным полем, чувствуя как колоски бьются об его морду и икры лап, потом по рыхлой земле с мхом, ощущая как к ногам прикрепляется грязь. Ему всё равно, в его голове совсем нет мыслей, они не возникают даже тогда, когда он видит перед собой свой дом, запрыгивая уставшим тельцем на ступеньки крыльца. Он наконец может остановиться и перевести дыхание у двери, обезсиленной тушкой падая на деревянную поверхность и закрывая глаза, всё ещё видя перед собой золотые глаза лиса. Ну, теперь он знает, что такое «один день из жизни кролика». Просыпается Чонгук на крыльце своего дома рано утром. Абсолютно голым и грязным. В голове гудит мерзко и противно, словно ему раскололи череп дрелью или просто порубали топором, ибо иначе это чувство назвать нельзя. Он медленно опирается на свои уже человеческие руки, и медленно встаёт, рассматривая всё тело, что покрылось синяками и царапинами. «Словно бухал где-то», — думает он, рассматривая свой половой орган. Не, ну, а что, мало ли он его отдавил теми камушками при падении на него того чёртового лиса? Надо ведь удостовериться, что всё у него на месте. Выдыхая со спокойной душой, он медленно шагает к двери, наконец заходя внутрь родного дома, что находится в маленьком лесу и бёрет градусник, лежащий ещё со вчерашнего дня на тумбочке. Знал бы он чем обернётся его превращение, никогда бы так не сделал. Просто факт заключался в том, что в облике животного он совсем не болел, а если и превращался болея, то на состояние кролика это никак не сказывалось, даже наоборот, ему становилось лучше. Хоть Чонгук и винил себя за сложившуюся ситуацию, он с другой стороны понимал себя. Лежать уже пятый день подряд, гундося с температурой он подзадолбался, поэтому он прекрасно осознавал свои мотивы даже сейчас, когда он чуть ли не был съеден. Градусник показывал 36 и 8. — Вот и выздоровел, — сам себе говорит он, шагая в сторону душа, всё ещё чувствуя слабость от болезни. Стоя под тёплой струёй воды, он долго раздумывает о происходящем, с какой-то грустью осознавая всю правду. Он такой один. Наверное. Всё, что он помнит, так это как он проснулся около этого деревянного домика, весь побитый и в крови. Ни воспоминаний, ничего не было с ним. Абсолютно раздетый и без памяти, около незнакомого дома в незнакомом месте. Дом был ухоженным, создавалось впечатление, что тут действительно живут люди, поэтому он с опаской стал ночевать в одной из комнат, дожидаясь судного дня, когда хозяева появятся на пороге. Но ни через месяц, ни год, ни два никто не появился. И Чонгук стал понимать, что это, кажется, его дом, да и все вещи его. Вот только что было в прошлом он совершенно не помнил. Смывая грязь с лодышек и ладоней, он вспомнил как впервые выбрался в центр, вспомнил свои чувства. Вроде бы место было ему незнакомым, но в то же время он как бы его знал и видел много раз. Словно дежавю. Каждая улица и дом кричали ему о чём-то, но он до сих пор так и не понял о чём именно. Пытался понять кто он, где его семья, на какую работу он ходит и ходит ли вообще. Но не смог. Ничего не было известно. Он даже имени своего не знал, лишь стал думать, что, возможно, его зовут Чонгук по странной записке найденной в его рюкзаке в старом пенале.

Чонгук, кролик-Гук, дай списать.

Кролик… Он так ничего и не понял, но всё же удостоверился, что его действительно-таки зовут Чонгук, когда впервые превратился. Ему даже и покупать в магазинах продукты ради проживания не надо было — съеденой моркови в образе кролика каким-то чудом хватало на всего Чона после обратного превращения. Магия. Смывая шампунь с грязной головы, Чонгук вспомнил как впервые пошёл в полицию. Это закончилось тем, что ему просто не поверили, а на историю с кроликом просто посмеялись. Одна женщина даже в психушку хотела звонить. Ирония. Ни паспорта, ни любого документа, обозначающего его личность он не нашёл, а идти в полицию или в паспортный стол было бессмысленно и глупо. Он не помнил ничего: ни номера, ни своей подписи для подтверждения утеряных документов, ни фамилии, тем более отчества, даже имён родственников. А если бы и спросили, а он ответил всю правду, его бы просто взяли под присмотр и стали водить по психологам и психиатрам, давая какие-то таблетки, пытаясь вернуть память. Зачем ему эта морока? Хоть он и знал, что с паспортом нужно поторопиться, он всё равно не мог взяться за это дело. Кстати на жизнь он стал зарабатывать в интернете, переводя не только комиксы и мангу, но и выкладывая видео в ютуб с его песнями. Никогда бы он не подумал, что обнаружит у себя такой хороший голос. Впрочем, это ему помогало жить, так сказать. Выйдя из душа, он тут же надевает тёплый махровый халат, заваривая чёрный чай. Небо пасмурное и, кажется, начинается дождь. Стоя около окна и смотря в одну точку минут десять, он вздрагивает от писка чайника, быстро выключая его. Через несколько минут дождь начинает понемногу капать, тут же меняясь на настоящий ливень. Шагая к креслу, он садится напротив телевизора и вздрагивает, когда до ушей доносится странный знакомый звук. То ли гавканье, то ли писк, какое-то странное рычание. Тело сразу холодеет и Чонгук, ставя чашку на тумбочку, быстро идёт к входной двери, аккуратно приоткрывая дверь на улицу. Что-что, но лиса, который пытался его съесть вчерашним днём, он никак не ожидал увидеть. Особенно у порога его дома, в маленькой луже крови, что вытекала из ушибленой лапы.