Burning up

Эли слышит, как стучит стакан, когда она решительно ставит его на тумбу, практически опустошив его внутренности. Он был только наполовину полон, но жидкость раздирает ее горло, спускаясь вниз по нему. Аясе стонет от задержавшегося чувства, падает на подушку, прикрывая лицо своей рукой и издает недовольный всхлип. Сколько уже прошло? Часы? Дни? Эли столько раз просыпалась без нее под боком, что успела потерять счет времени. Она поворачивает голову, чтобы взглянуть на пустую половину кровати; сердце болит от грусти, а на глазах выступают слезы. Эли делает все возможное чтобы выровнять дыхание, но все следы ее любовницы давно исчезли. Не осталось ничего, кроме расплывчатых воспоминаний. Она заставляет себя отвернуться. Может, так ее сердце не разобьется на множество маленьких кусочков, которые она потом будет не в силах собрать. Эли настолько привыкла делать все вместе с ней, проводить с ней больше времени, что не может вспомнить, когда они вообще были порознь. Взгляд блондинки цепляется за их совместную фотографию на тумбе, и она всхлипывает. Как же сильно Аясе хочет, чтобы она не уходила. Ей хочется услышать ее смех в последний раз, сильно обнять, забрать всю ее боль и стать опорой. Но эти дни кончены. Эли теперь одна. Одна до конца своей жизни. В самый разгар ее самобичевания, блондинка слышит приближающиеся к ней шаги. Она снова всхлипывает, когда чувствует, как еще больше слез стекают по щекам, а хрипота заменяется комом в горле. Эли хнычет и слепо тянется за стаканом воды, который она до этого поставила на тумбу. Она еще не выпила все, там осталось еще немного. Стакан падает на пол из-за беспечного движения рукой, и Аясе снова хлюпает носом. Дверь открывается, и Эли выпадает из своего транса, когда спальня заполняется ароматом домашнего супа. Через пелену слез видно, как через дверной проем в комнату входит девушка, по которой она скучала. Глаза Аясе округлились, она тут же попыталась встать, но ее ноги запутались в одеяле. Ей нужно коснуться нее. Ей нужно физическое подтверждение того, что все это — не сон. Что девушка правда стоит здесь, что она пришла в ее комнату чтобы повидаться. Она пытается выбраться из ткани, но до нее доносится маленький смешок, заставляющий ее застыть. С щеки стекла одинокая слезинка. Вместе с девушкой, стоящей рядом, вернулся и тот смех, по которому так скучала Эли. А значит, это должно быть реальностью. — Наконец проснулась? — спрашивает девушка, ставя тарелку на тумбу и нагибаясь, чтобы поднять с пола стакан. — Сама же уронила, да? — Нозоми, — хрипит Эли, игнорируя ее замечание. — Нозоми, ты здесь. Ты все еще здесь со мной. Девушка постарше поднимает свои брови и осторожно ставит стакан рядом с тарелкой супа. — Конечно. Я же здесь живу, как может быть иначе? — милая улыбка на ее губах заставило сердце блондинки перевернуться. — Я-я подумала, что ты покинула меня. Навсегда. Тебя не было со мной, я не слышала тебя и… Она прерывается, когда мягкая рука Нозоми подпирает ее лоб. Эли закрывает глаза, полностью отдаваясь ощущениям, желая, чтобы это не кончалось. Она еле сдерживает желание прильнуть к Нозоми, когда та убирает руку спустя пару секунд. — Похоже, у тебя все еще температура, — шепчет Нозоми. — Не беспокойся. Ты выпила большую часть своих таблеток, теперь мы пообедаем, и ты снова ляжешь спать. У Эли задрожали губы, а глаза расширились. Она не могла спать. Не сейчас. Что, если Нозоми снова пропадет? — Но если ты опять уйдешь? Что, если я проснусь полностью одна, без тебя?! Что, если я не успею сказать перед твоим уходом, как же сильно люблю тебя? Нозоми слегка вздрагивает и кивает перед тем, как взять ложку супа и протянуть ее Аясе. — Ты правда безнадежна, когда больна, Эличи.