***
—…а это мост в Водопадье! Как тебе моя, безусловно прекрасная, экскурсия? — с ненаигранной гордостью произнес Папирус. — Это было… интересно. А у вас есть друзья? — уже чуть громче, чем раньше, произнесло существо с цветами на теле. — Да! Я самый популярный скелет во всём подземелье! У меня есть подруга Андайн, также она мой учитель. Я буду служить в королевской гвардии и ловить людей, вырывая души из их тел, — на этом моменте ребенок покрылся мурашками и слегка отстранился от головы скелета, — также, у меня есть брат Санс, он ленивый бездельник. У него самая простая работа в мире, но он все равно ленится! Эй, ты устал, да? Идём, я покажу тебе самое интересное место во всём Снежнеграде! — Папирус пошел в обратном направление, туда, откуда они пришли. Когда они шли по улице до этого, не встретили ни одного монстра, что, видимо, было удивительно. В этот раз улицы тоже не пестрили большим количеством прохожих, но все же мимо прошла пара странных кроликов, которые косо смотрели на компанию Папируса. Вблизи показался дом, завешанный гирляндами, существо уже видело его, но во время экскурсии Папирус ничего о нем не рассказал. — Смотри, непонятного вида монстр, это мой дом, дом Великого Папируса, ну и небольшая часть этого дома принадлежит не великому Сансу, но это не важно, — на последних словах Папирус слегка покосился, но это не выглядело злым, скорее по-детски вредным. Папс подошёл к двери и отпёр её ключом, который достал из кармана. Зайдя в помещение, Папирус стал кричать имя своего брата, но никто не отозвался. — Черт! Эта ленивая груда костей, видимо, опять всю ночь просидит в баре! Ну, ничего, познакомлю вас завтра. Он любит новых гостей! — Он злой?.. — спросил существо. — Он ленивый, и это его единственная черта характера. Я только сейчас понял кое-что! — ребенок напрягся. Папирус понял, что он человек и теперь хочет убить, как это делали остальные? Только не это, это ужасно — помнить каждую свою смерть, боль от смерти. А ещё эти цветы, от них такая слабость. Малыш заплакал. Папирус услышал хныканье, он снял существо со своих плеч и поставил на пол. — Ты плачешь? Но почему? Я же просто хотел сказать про твой голод. Так сильно хочешь мои спагетти, что расплакался от ожидания? — у Папса в глазницах появилось волнение. — С-спагетти?.. Да! Именно из-за этого!.. — Какой ты нетерпеливый! Что ж, идём, Шеф-повар Папирус подаст тебе лучшие спагетти в мире! — Папирус схватил малыша за руку и быстро повел за собой. Ребенок постоянно запинался, как будто ему что-то настойчиво мешало идти. Скелет не обратил на это внимание. Кухня была небольшой: потёртые тумбочки, классический холодильник, обвешанный магнитами с изображением Папируса. Раковина была очень высокой, ребенок бы не смог помыть руки. — Садись сюда, и готовься вкусить самое лучшее в своей жизни! — ребенок хихикнул и сел за стул, — Эй, надо говорить не «хех», а «ньях», так ты будешь звучать более великим. — Папирус взял тарелку со спагетти, тонкая паста была идеально уложена по тарелке, а томатный соус покрывал ровно середину, — Вот! Попробуй это! — Папс положил на стол спагетти, ребенок сразу же принялся их есть. Они были специфичны. Соус отдавал сырым мясом, а паста была недоваренная. Но существо всё равно с радостью ел эти спагетти, конечно, ведь до этого он не кушал три дня. — Тебе нравится? Тебе правда нравится?! Вот, я понимаю настоящий ценитель кулинарии, не то что этот низкорослый. Ребенок настолько быстро все съел, что даже пару раз поперхнулся, Папирус просил быть осторожнее. Когда Папс уходил убрать посуду, существо успел уснуть, опустившись прямо лицом на стол. Папирус взял покрывало, аккуратно накрыл малыша. С улыбкой посмотрел на спящего ребенка и сам ушел спать.***
Папируса разбудил громкий мат. Он знает того, кто так некультурно выражается. Это был Санс. Папс быстро пошел на первый этаж. Санс громко матерился, держа ребёнка за шкирку, малыш явно был напуган. — Папирус, блять, что оно здесь делает?! Разве ты не знаешь, что люди опасны?! Папирус, блять! — прокричал Санс со скрытым волнением. — Да, я знаю, что люди опасны, но почему ты мне это говоришь, когда держишь в руках этого маленького монстра? — недоумевая, спросил Папирус. — А? Папирус, ты издеваешься? Ты не можешь отличить человека от монстра? — произнес Санс с лёгкой улыбкой. Ему нравилось, что его брат такой невинный добряк, но при этом его это настораживало. — Ты человек?! Но люди же опасные, а ты просто умирал в снегу… — Папирус взял напуганного ребенка за руку, — Санс, я не думаю, что он принесет нам хоть какую-нибудь угрозу. — Санс промолчал и посмотрел на своего бро, который так по-отцовски смотрел на человеческое дитя. — Кстати, я не знал, что на людях могут расти цветы. — маленькое существо обнял ногу Папируса. — На людях и не… — Санс обратил внимание на тело ребенка, оно было полностью покрыто маленькими жёлтыми цветками. — Это очень, очень странная особенность. Малой, — Санс присел, чтобы быть на одном уровне глаз с ребенком, — ты знаешь, откуда у тебя цветочки? — ребенок лишь отрицательно помотал головой, слегка отходя от Санса и сильнее прижимаясь к ноге Папируса.***
С течением времени Санс начал замечать, что ребенок ходит с трудом. — Малой, все в порядке? Ты как-то странно передвигаешься — Папируса в этот день дома не было, так что Санс был полностью ответственен за маленькое существо. Он поймал ребенка за рубашку, — Не бойся, я всего лишь посмотрю, — Санс слегка стянул шорты с ребенка. Каждый миллиметр ног малыша был покрыт цветами, Санс прикоснулся к ним. Существо громко пискнул и задёргался, — Прости, это очень больно? Их, вроде, было меньше — спросил Санс — Да, больно! И да их было меньше! И я не знаю откуда они… — тихо прошептал малыш с выступившими слезами на глазах. Санс отпустил малыша, слегка напрягшись. Он понимал, что это нехорошо. Не должны на людях расти цветы, так ещё и причинять боль. Санс скорее переживал за Папируса, тот очень привязался к этому ребенку и, если с ним что-то случится, Папс не оценит. Папирус расстроится. Или обозлится. Санс не знал ответа. Или не хотел знать. Папирус часто гулял с ребенком, угощал его вкусняшками и, конечно, спагетти. Если малышу было страшно, он брал его себе в кровать и аккуратно, чтобы не причинить боль, обнимал всю ночь. Существо прожил со скелетами месяц.***
Папирус проснулся в невероятно хорошем настроении. Этот день должен был быть прекрасным. Он хотел познакомить ребенка с Андайн, его подругой, и по совместительству учителем. Папс подошёл к дивану, где спал ребенок и легко дотронулся до малыша. Существо сразу же открыл глазки. Его глаза… Они были не такими, как раньше. Прямо из зрачков проросли жёлтые цветы. — Папирус, где ты?.. — испуганно произнес ребенок. Ручки малыша тряслись, а все остальное тело беспомощно дрожало. Папирус не на шутку испугался, но понял, в чем дело. Его кроха ослеп из-за этих проклятых цветков. — Я здесь, не бойся. — скелет взял ребенка за руку. Он так и не познакомил существо с Андайн.***
Остальные дни малыш лежал на кровати, и не мог ни двигаться, ни говорить, а рядом с ним сидел Папирус, помогая ему пить и есть через маленькую чайную ложечку. Папс не мог взять ребенка за руку, потому что не хотел делать больно. Он знал, что будет больно. В последний день своей жизни малыш тихо прошептал Папирусу: — Я… тебя люблю… Через несколько часов он умер. Его душа вышла из тела. Папирус должен был отнести её Азгору, который использует её для открытия барьера. Но он не хотел делать это. Он не хотел делать малыша слугой. Он не хотел, чтобы его душу заглотил монстр. Папирус спрятал душу ребенка туда, где никто и никогда её не найдет. И каждый день навещал, стараясь не прикасаться, чтобы не поглотить её. В его глазницах наворчивались слёзы, но он держал их. Санс видел это, но не хотел беспокоить брата.***
Прошло двадцать лет. Папирус сильно изменился. Он — капитан королевской гвардии. Его детская мечта сбылась. Но какой в этом смысл, если он не может себе позволить навредить человеку своими руками? Папс легко может убить монстра, если тот заслуживает, но никак человека тронуть не может. Поэтому он начал использовать ловушки, так он чувствует себя невиновным в боли людей. Ну, он хочет так думать. Как всегда, очередной человек, что ж, его надо заманить в ловушку и отнести душу королеве, как всегда. Но в этот раз что-то не так. У этого человека цветы на теле, как у того мальчишки. Как у того бесценного ребенка! Санс бил эту девушку, Папирусу это не нравилось. Его это он бесило. — Санс! Придурок! Безмозглая груда костей! Нельзя трогать людей с цветами! — кричал Папирус своему старшему брату. — Босс, я знаю, что для тебя это больная тема, но… — Заткнись! Не хочу даже слышать твои оправдания! Санс не слушал Папируса, он продолжал делать больно человеку с цветами. Но потом что-то изменилось. Он перестал быть так груб с этим человеком. Они ушли вместе. Через несколько дней барьер был разрушен, Папирус не знал, как это произошло. По всему подземелью пошли слухи, что все души, убитые монстрами, приобретут свою живую форму. Так и случилось. Голубая душа — спокойной девочки, которая не двигалась, хах, она теперь стала такой милой старушкой. Оранжевая душа — её гиперактивный брат, он все такой же, несмотря на морщины. Синяя душа — девочка-балерина, скорее всего, она начнет вести уроки по балету. Фиолетовая душа — настойчивый мужчина, всегда берет ответственность на себя. Зелёная душа — женщина без страха, всегда готова встретиться с опасностью лицом к лицу. Жёлтая душа — мастер стрельбы. Папирус, узнав это, побежал к своему секретному месту, где спрятал душу бесценного малыша. Он открыл шкаф, который был заперт на большое количество наисложнейших головоломок. Розовая душа — бесценное дитя. Открыв шкаф, Папирус увидел не маленькое существо, как раньше. Он увидел мужчину, лет тридцати, или ближе к этому возрасту, на вид. С растрёпанными волосами стрижкой под каре. А также с неаккуратной однодневной щетиной. Его глаза были закрыты в страхе, как в день встречи. Заметив свет, молодой человек открыл глаза. — Папирус?…