Moonlight Origin

Сквозь мутное окно его комнаты (теперь, когда Шома узнал, что дверь никогда не запиралась, он начал называть свою темницу именно так) уже давно перестали пробиваться нежно-розовые лучи заходящего солнца, а во дворце воцарила умиротворяющая тишина, из-за чего Шома заключил, что пришло время готовиться ко сну. Желудок неистово урчал, требуя хоть немного еды, а шею при каждом движении простреливало болью в тех местах, где Мастер крепко держал её своими слишком сильными пальцами, но всё, что ему сейчас хотелось, это лечь и забыться крепким сном. И чтобы в этом сне, хотя бы во сне, он снова был дома, с родителями, с Ицуки и Сатоко, там, где не нужно ни о чём беспокоиться и ничего бояться, и все проблемы решит добрый отзывчивый отец. Шома с трудом сглотнул ком в горле. Постоянная тревога, обязанность играть чужую роль и пережитые потрясения последних дней окончательно его вымотали, и Шома устало опустился на кровать. Единственный плюс сегодняшнего разоблачения заключался в том, что не нужно было больше носить это дурацкое неудобное платье. Но вот что с ним будет дальше, Шома так и не узнал, и это медленно убивало его, отравляло и без того подёрнутые темными тучами мысли. Шома скинул кеды и блаженно прикрыл глаза, когда босые маленькие ступни коснулись мягкой постели. Он сидел с закрытыми глазами и представлял, что он дома, и в дверь вот-вот вбежит Ицуки и начнёт ему мешать и вести себя невыносимо, как и подобает вредному младшему брату. Как же он по нему соскучился. В дверь мягко постучали. Странно, Ицуки никогда не стучит, да и с чего бы ему просить разрешения войти в собственную комнату. Стук повторился и стал громче и настойчивее. Шома распахнул глаза и тут же вспомнил, где находится. - Войдите, - взволнованно отозвался он вдруг охрипшим голосом. Парню казалось, что дверь открывается слишком медленно и плавно, являя ему почти ночного гостя. И вот, на деле всего пару секунд спустя, перед ним предстал Юдзуру. Он был снова в образе загадочного слуги: весь в черном и с подносом, с чистыми, свободно рассыпающимися волосами и темным, спокойным взглядом. Парень сделал несколько типичных для себя твердых и звонких шагов вперед. Шома тут же вновь припомнил события минувшего дня, невольно сжался и едва решился на новый вдох. - Юдзуру? - То ли спросил, то ли позвал он с чувством странного трепета и страха, голос даже немного дрогнул, хоть Шома и желал отчаянно ничем не выдавать своих чувств. - Не узнаешь меня? Я как-то изменился со вчерашнего вечера? - Ответил ему Юдзуру, его лицо вроде бы не выражало эмоций, голос звучал ровно, но Шома кожей ощущал его насмешку и представил, как он вопросительно приподнимает брови. В комнате повисла тишина. Шома напряженно задумался, ведь да, изменился, конечно, со вчерашнего вечера тут всё с ног на голову перевернулось. И теперь, когда перед ним стоял Юдзуру, а где-то там был демон и это всё одно, парень не мог понять своего отношения к этому. Ко всему прочему, в его голове засуетилась куча вопросов. Главным из них оставался: зачем он пришел? - Я принес тебе ужин. Ты же сегодня совсем ничего не ел. Тяжелый выдался денек, да? - Словно прочитав его мысли, отозвался демон. Со всей своей ловкостью и грациозностью Юдзуру прошел к столу и оставил на нем поднос, сам же продолжая речь. - Еще и Нейтан, понимаю. Я еще мазь захватил, чтобы обработать твои раны. - На этом моменте Юдзуру как-то живо вздохнул, черты его лица чуть смягчились, и он уже тише добавил: - Я же предупреждал, что могу причинить боль. Шома поджал губы и промолчал, опуская глаза, его густые ресницы коснулись щек и взволнованно затрепетали. Воспоминания пережитого ужаса и боли, причиненной этим чел... не-человеком, который стоял сейчас так близко, были слишком свежи и невольно вызывали мелкую дрожь по напряженному телу. Что-то влажное и прохладное вдруг коснулось его шеи, и Шома вздрогнул, испуганно встряхивая пушистой копной волос. Пара темных пронзительных глаз оказалась прямо напротив его собственных, обжигая сильнее палящего летнего солнца. Шома в ужасе округлил глаза и хотел было отшатнуться, сбежать, но затем ощущение влажной прохлады на шее повторилось, растекаясь приятной нёгой по всему телу, и к Шоме пришло осознание, что демон опустился перед ним на колени, а его длинные жилистые пальцы начали аккуратными движениями распределять мазь по нежной коже на хрупкой человеческой шее. Аккуратно и почти нежно, не так, как раньше, когда эти же пальцы чуть не задушили его. Юдзуру водил влажными пальцами по всем синякам и ушибам, мягко втирая мазь в кожу, при этом не отрывая внимательного, словно пожирающего взгляда от побледневшего лица юноши. Шоме стало совсем не по себе, и он дёрнулся в сторону, уходя от чужих прикосновений. Рука с аристократическими пальцами медленно опустилась, а её владелец слегка нахмурился. - Что-то не так? Я сделал тебе больно? - в бархатном голосе послышались нотки искреннего удивления и даже тревоги. И Шоме хотелось закричать: "А ты как думаешь?! Ты меня чуть не убил этими же руками!", но вместо этого он лишь ещё больше отстранился и тихо произнёс: - Нет, просто... можно я сам?.. - и жестом указал на открытый флакон лекарства. Юдзуру безэмоционально кивнул и передал ему мазь, тут же поднимаясь на ноги одним плавным грациозным движением. Однако юноша продолжил сидеть на месте с мазью в руках и к своим ранам даже не притронулся. Юдзуру все это время оставался рядом. Его эмоции сложно было прочитать, он стоял неподвижно и выражал идеальное спокойствие, но именно поэтому Шоме казалось, что демону и самому было не очень комфортно в этой комнате. Только он не мог догадаться почему. Шома еще несколько секунд рассматривал его, а после решился и выдохнул. - Юдзуру. - Вновь позвал он, привлекая его внимание. Зрачки демона тут же метнулись, сражая его прямым, сосредоточенным взглядом. - Нет. - Тут же мягко осекся Шома. - Послушайте, Мастер, - теперь, зная, кто перед ним, с должным уважением обратился он. - Мне очень жаль, что я обманул Вас, я только пытался защитить своих близких. И даже если бы сейчас мне нужно было выбирать опять, я поступил бы точно так же. Пожалуйста, не причиняйте больше никому вреда из-за меня. Вы обещали убить меня, но так и не убиваете. Вы вправе сделать это. Сейчас меня это очень тревожит. - Шома замолчал и поджал мягкие губы от волнения. Мастер не скрывал своей концентрации на нем и интереса. Он достаточно долго читал его, как открытую книгу, оценивал его слова. В нем явно что-то зрело, и Шому это безумно пугало. Он пытался это скрыть, но разве это возможно, когда тебе смотрят прямо в душу? - Я ценю твои честность и решимость, уважаю твое благородство, но я еще не решил. - Юдзуру изящно скрестил руки на груди, будто ограждаясь. - Не решил что? - Чувствуя, что кончики пальцев начинают предательски дрожать от ужаса, Шома и не заметил, как легко перешел на "ты". - Ничего. - С красивой, но жуткой, такой дьявольской ухмылкой бросил в ответ Мастер. Шома боялся, что ему могло привидеться, но вроде и в его глазах на секунду взметнулись искры пламени. Во всем этом была такая властность, которая Юдзуру нравилась, которой он упивался. Только Шоме не стало от этого лучше, ответы в его голове не появились, зато он вдруг снова задумался о словах кота Хави, что если... Что если кот сказал правду? Что если Юдз... Мастер пришёл с "теми самыми" намерениями? Теми самыми, которые его так смутили при разговоре с Хави и от которых он тогда отмахнулся, как от очередной шутки саркастичного кота. Шома неожиданно для себя вспыхнул и отвёл взгляд, уткнувшись им в ножку прикроватного столика, на котором уже остывал его ужин. Чувствуя на себе тяжелый, изучающий взгляд будто ожидающего чего-то демона, Шома поёжился, но всё же нашёл в себе достаточно смелости, чтобы размокнуть губы и сбивчиво, торопливо пробормотать: - Если вы пришли за... за "этим", то я... вы... вам следует знать, что ... боюсь, я никогда этого не делал, и я ничего не умею, так что... простите... На последних словах, сказанных почти шёпотом, Шома совсем стушевался и вскоре замолк, сглатывая подступивший к горлу ком. Как он ни старался держаться достойно, но предательскую дрожь, вдруг пробежавшую по его телу, было трудно не заметить. Он ожидал услышать смешок, проявление недовольства или насмешки, раздражения, злости, любую реакцию демона, но в ответ его слух столкнулся с тишиной. Может, пока он распинался, демону надоело его слушать, и он просто испарился? Ну, как он обычно делал. Или просто очень тихо ушёл? Врожденное гиперлюбопытство победило страх и смущение, и взгляд юноши взметнулся вверх. Юдзуру стоял на том же месте в той же самой позе, однако выражение его лица сменилось с привычно непроницаемого на слегка удивленное. - Не делал чего? - Ресницы демона всколыхнулись, и он почти озадаченно моргнул. Не отводя испуганных ланьих глаз, Шома моргнул в ответ, и только через пару мгновений до него дошло, что он, словно загипнотизированный, смотрит опасному демону в глаза. - А... - встрепенулся Шома, разрывая их зрительный контакт. - Кот, в смысле Хави, он сказал, что я должен Вам... - взгляд снова вернулся к ножке стола, а щекам стало очень, очень жарко, - отдаться. И... я подумал, что... ох, - он всё-таки не выдержал смущения, прикрывая ладонями лицо. - Что ещё сказал тебе этот балбес? - Если бы Шома осмелился убрать руки от лица и вновь поднять глаза, то увидел бы сведенные к переносице чёрные брови и потемневший взгляд. - Какую ещё чушь он тебе рассказал? Он тебя запугивал? Я накажу его со всей строгостью прямо сейчас. - Нет! - последняя фраза подействовала на Шому, словно разряд тока, руки тотчас были сброшены с лица, а глаза умоляюще воззрились на Мастера, повернувшегося было к двери. - Нет, пожалуйста, не обижайте Хави. Он всего лишь пошутил. Это я... это я дурак, неправильно его понял. "Накажите меня", - так и застряло у него в горле, поскольку Шома осознал, что уже был наказан сполна, об этом не давала забыть шея, отозвавшаяся острой болью на его неосторожные движения. Демон обернулся и смерил его жутким, пронизывающим взглядом, который, казалось, вынимал всю душу, но вскоре черты его лица смягчились, а на губах его промелькнула едва уловимая ухмылка. - Ладно, как скажешь, - его холодный тон так не вязался с только что замеченной улыбкой, что Шома невольно выдохнул, выпуская часть скопившегося в его теле напряжения. Кажется, опасность его миновала. Опять. Демон несколько мгновений помедлил, словно раздумывая, стоит ли говорить, но затем всё же решил что-то для себя и монотонным голосом сухо сообщил: - Меня не будет пару дней. Дела. Со всеми вопросами обращайся к Коширо, я сказал ему позаботиться о тебе, пока я буду ... далеко. - Хорошо, спасибо - Шома только и мог, что озадаченно хлопать глазами на такое гостеприимное обращение демона, который ещё совсем недавно пытался его убить. Все эти метаморфозы и перемены были слишком сложными и требовали время на их восприятие. - И вот ещё, - уже в дверях почти мягко бросил через плечо демон, Шома смотрел ему в спину не моргая. - Спасибо за сыворотку и рецепт. Ты сегодня спас нас всех. Юдзуру ушёл, тихо прикрыв за собой дверь, ничего, по сути, не рассказав, но тем не менее поселив в груди Шомы крупицу надежды. Надежду на своё будущее, которое он уже успел похоронить. Шома с громким вздохом упал спиной на постель, даже не осознавая, что улыбается. *** С момента исчезновения Шомы в бескрайнем Темном царстве (или дворце конкретного дракона) прошло уже несколько дней, но жизнь без него вовсе не остановилась. Хотя многие были к этому готовы. Тем временем в родном городе парня произошло немало событий. Родные и близкие переживали потерю. Стоило дракону скрыться за горизонтом, старейшины закончили собрание, раскланялись и разъехались кто куда. Старейшина города был рад тому, что обман не раскрылся сразу, но также его переполняли переживания о будущем и тяготила ответственность перед родителями несчастного мальчика. Семью Уно старейшина знал уже очень давно, их старшего сына он видел еще совсем крохой. Сейчас этот парень был добрым и миловидным, но ему не совладать с драконом, поэтому он только был. Старику понадобилось немало времени, чтобы собраться с силами и отправиться к его родителям с печальной вестью, но он смог и уже к обеду пришел в дом семьи Уно. - Простите. Простите. Простите. - Рассказав всё паре, пожилой мужчина не просто склонился в поклоне, он упал на колени, уронил голову и умолял. Отец Шомы, всегда спокойный, мягкий человек, почувствовал, как грудь заполняет ярость. Он перевел взгляд со старейшины на свою жену, всегда гордую и сильную женщину. Мать Шомы была бледной, по ее лицу катились слезы, она старалась смахнуть их, но они появлялись снова, ее губы шептали: "Шома". - Глупый старик, как посмел ты отдать ему моего сына? - Грубо крикнул мужчина и даже замахнулся для удара, но воспитание и уважение к старости все же не позволили ему этого сделать. - Почему? Почему ты не остановил его? - Задыхаясь, твердил он, но отчаянье накрыло волной, и голос начал дрожать, тон сменился. - Он же просто ребенок, он не понимал, что делает, а вы взрослый человек. Как вы позволили ему совершить такую глупость? - Простите. Пожалуйста, простите меня. Дракон не заметил подмены, а я... - Старейшина кричал и плакал, не поднимаясь с пола. - Я побоялся, что если он узнает, то убьет нас всех за обман немедленно. Я хотел защитить нас всех. Мне было страшно признаться, я был растерян. Простите. - Старый дурак. - Вдруг отозвалась женщина, в ее голосе звучала злость, и он был твердым, звонким, как пощечины. - Шома, мой сын - он мальчишка. Дракон все равно узнает и убьет его. И нас он тоже убьет. Ты не нас хотел защитить, ты себя хотел защитить. Ты ужасен, ты... - Теперь голос начал дрожать, и она замолкла, когда муж сжал ее руки в своих. Она вновь испытывала боль, которую пережила раньше, после того, как дракон забрал ее старшую сестру. - Моя жена права. Сегодня или завтра, или через десять лет мы умрем, не имеет значения, наш сын умрет напрасно. Мой старший сын, который был надеждой и опорой нашей семьи, который должен был беречь наш род. А теперь его нет и не будет. Из-за вас, из-за того, что наш старейшина трус. - Стараясь сохранять честь перед стариком и хладнокровие, чтобы утешить и поддержать свою жену, отец Шомы говорил спокойно, но резко. - Убирайтесь из нашего дома. Сейчас же. - Простите. Простите. - Шли долгие для родителей секунды, но старейшина не двинулся с места и виноватых глаз не поднял. - Прощения не будет. Моя семья никогда не сможет простить вас. - Настойчиво отказался Уно, наблюдая за скрюченным старейшиной. - Я понимаю, что это не вернет мне сына, но я не могу простить, мы не можем. Вам придется жить с этим столько, сколько осталось. *** Глава семейства Мияхара нахмурился, когда встретил в коридоре супругу, уносящую из комнаты дочери нетронутый подрос с едой. - До сих пор ничего не ест? - спросил он, на что женщина сокрушенно покачала головой. - Не ест, не пьёт, только плачет и зовёт Шому. - Уже два дня прошло. Так не может больше продолжаться. Парня, конечно, жаль, но его уже не спасти. Она большая девочка и должна это понимать, - мистер Мияхара стянул в носа очки и устало потёр переносицу. - Она всё понимает, но, мне кажется, её чувство вины сильнее голоса разума, - оба родителя обернулись на новый голос. Из-за угла вышел грустный Ицуки, который, впрочем, заставил себя приветливо улыбнуться: - Здравствуйте. Извините, что вошёл без спроса. Ваша входная дверь была не заперта, вот я и... - Ты к Сатоко? - резко перебил его мужчина. Он всегда с теплом относился к обоим братьям Уно, но сейчас его присутствие в их доме казалось ему неуместным. - Да, можно мне с ней поговорить, пожалуйста? Я ненадолго, - попросил мальчик, умоляюще сложив ладони и сделав пару шагов в сторону закрытой двери в комнату подруги. Родители Сатоко напряженно переглянулись, но затем отец вздохнул и нехотя кивнул, уходя дальше по коридору вслед за женой. Хуже уже всё равно быть не могло. На его настойчивый стук никто не отозвался, и тогда Ицуки тихо прошмыгнул в комнату, аккуратно закрывая за собой дверь. Сатоко он обнаружил сидящей в постели, завернувшейся в одеяло и уткнувшейся лицом в подтянутые к груди колени. - Привет, - тихо позвал Ицуки, но девушка никак не отозвалась на его приветствие. Тогда он подошёл поближе и спросил уже громче: - Как ты? Сатоко лишь слегка пошевелилась, укладывая голову поудобнее, но продолжала его игнорировать. Ицуки, вовсе не обижаясь на такое поведение подруги, поскольку отлично понимал её чувства, преодолел оставшееся расстояние между ними, присаживаясь на край кровати. - Хотя глупый вопрос, - продолжил говорить он, прекрасно зная, что Сатоко слушает. - Вижу, что фигово. Мне тоже очень его не хватает. Уже второй день спать не могу, снятся кошмары про дракона, он снится... Ещё и с родителями рассорился. - Почему?.. - разлепив сухие, обветренные губы, произнесла девушка безжизненным голосом, однако в глубине её грустных глаз промелькнула тревога. Как бы странно это ни звучало, Ицуки принял это за хороший знак. - Я сказал им, что Шома поступил правильно, как настоящий герой, а они считают, что глупо, что он обрёк весь город на смерть. - Он спас весь город, он спас... меня, - тихим, но твёрдым голосом возразила Сатоко, поднимая голову с колен и выпрямляясь. - Он... он... - на её глазах выступили слёзы, однако девушка, подавив в себе порыв расплакаться, поспешно вытерла их рукавом пижамы. - Как я могу жить дальше, зная, что он... - она судорожно вдохнула, - погиб из-за меня? - теперь она глядела во все глаза на младшего Уно. Ицуки не выдержал и отвёл взгляд. Всего на секунду, а затем, собравшись с мыслями, вновь посмотрел на неё - решительно и твёрдо. Его рука нашла её руку и крепко её сжала. - Как? С благодарностью. Просто помни о его жертве и знай - она не должна быть напрасной. Не нужно убиваться, отказываться от еды и намеренно запирать себя в четырёх стенах, братик бы этого точно не хотел. Он пожертвовал собой не ради этого, а ради того, чтобы ты радовалась жизни, ела вкусную еду, не огорчала родителей, я встретил их, на них лица нет, настолько они за тебя переживают, а ты отказываешься от еды... Не надо так. Ицуки замолк, чтобы вздохнуть, и покрепче сжал в своих пальцах её вспотевшую ладонь. Их глаза встретились, а затем, спустя долгую паузу, во время которой они просто внимательно смотрели друг на друга, Сатоко наградила его мимолётной, виноватой улыбкой и произнесла: - Как думаешь, обед, что приносила мама, ещё не остыл? Ненавижу есть холодное. *** Шомы не было дома уже неделю. Все, кто знал правду о его исчезновении, до сих пор боялись и беспокойно ожидали страшной казни за обман. Только дракон почему-то все никак не проявлял ярости и даже не появлялся над мирным маленьким городком. Там, где всегда жила семья Уно, было ясное небо, теплое солнце, цвели деревья, и жизнь размеренно продолжалась. Ицуки и Сатоко продолжили посещать занятия, но теперь они каждый день встречались, чтобы провести несколько часов вместе, прогуливаясь в парке или болтая на лавочке в тени ветвей деревьев. Они скучали по брату и другу, их не очень волновали взрослые заботы, им просто не хватало Шомы рядом. Подставив кожу ласковому солнцу, Сатоко и Ицуки сидели на поляне и планировали перекусить тем, что осталось у них с обеда. - Шома не очень-то любил солнце, да? - Решила напомнить девушка, а она обожала солнце и каждый день была благодарна другу за шанс видеть его. - Да, ворчал бы сейчас на нас за неподходящее для посиделок место. У него же на солнце аллергия, он весь такими уродливыми пятнами покрывался, - засмеялся Ицуки, явно припомнив недовольное бормотание брата и его милое, "пятнистое" лицо в этот момент, но быстро стих до обычной улыбки. - Мне его ужасно не хватает. Хочется его шуток, повеселиться вместе, хочется поделиться с ним хорошими или плохими новостями, хочется просто побыть рядом, ощущая его тихое присутствие. - Рассматривая зелень под ногами, расслабленно и вдохновленно отозвалась Сатоко. - И мне тоже. - Вздохнул Ицуки и встретился взглядом с подругой, которая выпала из воспоминаний и обернулась на слова парня. - Все время хочется встретить его дома или в нашей комнате, поболтать, поспорить из-за чего-то. В общем, я скучаю без него, будто у меня теперь нет части меня самого. - Он обратил взор в ясное, голубое небо и вдруг спросил: - Сатоко, как думаешь, его уже нет? - Даже не знаю. - Девушка тоже смотрела вверх, но не могла признаться в том, о чем думала на самом деле. - Как думаешь, ему было очень больно умирать? На этот вопрос уже и у Ицуки ответа не было. Друзья продолжили сидеть в тишине. Они смотрели вперед, но ничего так и не смогли увидеть.