Внутренняя гармония

— Значит так, сейчас вы все будете тренировать свои супер-приемы, желательно те, которые вам чаще всего нужны в битве. Я буду за вами наблюдать с трибун, поэтому, не отсиживаем свои пятые точки. Понятно, Минета? — Д-да, — заикаясь ответил Минору, а про себя подумал: «Почему этот суровый взгляд почти всегда направлен на меня?» — На все про все у вас три часа, потом переодеваетесь и идете в класс, мы подводим итоги и вы до завтра уходите в общежитие. Время пошло и… Бакуго, Мидория не убейте друг друга или заново попадете под арест, а на носу тесты, так что вам решать: вылететь или остаться.

***

— Кач-чан, ты там живой? — не предпринимая даже попытку поднять голову, пробурчал в свою подушку Изуку. От нее веяло ароматным шампунем, который еще вчера купил парень.        Напротив него, на стуле развалился блондин. Он не шевелился с той минуты, как только «сел» на него. Тело ныло, окутываясь в пучину различных неприятных ощущений. Руки и ноги ломило, туловище, словно приплюснутое стальными стенами сжимало органы, а голова вообще отказывалась адекватно мыслить, выдавая абсурдные мысли. Да, чувство не из самых лучших. — Не задавай тупых вопросов, Деку, — Бакуго хотел огрызнуться, но у него вышло только тихо промямлить искомканную нотками боли фразу. Изуку не собирался останавливаться, поэтому продолжил своим пессимистичным тоном: — А еще учить уроки, написать отчет о прошедшей стажировке, начать готовиться к тестам, потренировать кисти рук гантелями, сходить в душ, написать вечернее сообщение Всемогущему и… — Эй, Деку, — на это раз уже в своем обычном злом тоне повторил Кацуки, после чего на одном из его висков показалась морщина. — Прости, — отвернувшись к стене, произнес парнишка с кудрявыми волосами.        Комната Изуку полностью пропахла свежим вечерним воздухом, уносящим за собой ужасный запах пота. Хорошо, что Бакуго открыл на проветривание окно, хоть Мидория и говорил, что они могут простыть. Тела обоих ребят горели, как на огне, а во рту образовалась неприятная горьковатая сухость. Принять душ — единственное правильное средство, которое сейчас могло бы им помочь, но не тут-то было.        Начинающий уже вставать Изуку был в какое-то жалкое мгновение приплюснут к белоснежному одеялу на своей кровати. Почувствовав чужую тяжесть на своем теле, он с трудом смог повернуть голову и увидеть, что Бакуго расплостался на его спине. Жарко, нет, очень жарко, словно в парилке. Два буквально горящих тела, лежащих слишком близко друг к другу, тяжело дышали. Спортивные футболки, которые парни так и не переодели предательски сливались друг с другом, создавая липкое и неприятное ощущение. — Кач-чан, неужели ты… — искренне удивленный Мидория пытался уложить в голове действия друга. Вряд ли Бакуго бы решил заниматься этим здесь, в данный момент. Но… — Да, прямо сейчас, — повернув голову так, что горячее дыхание опалило шею Мидории, ответил Кацуки.        Его мягкие подушечки указательного и среднего пальцев левой руки плавно и аккуратно, словно маслом провели длинную полосу от нежной шеи, на которой все еще красовались следы прошлых укусов, по изгибающемуся позвоночнику, вниз, к пояснице. Легкие движения Бакуго заставили Мидорию немного прогнуться и зажмурить глаза в ожидании чего-то большего. Вдох, выдох.        Кацуки не заставлял себя ждать, проведя правой рукой до самого конца футболки Деку, парень ловко залез под нее. Очерчивая каждое ребрышко, кубики и наконец приближаясь к покрытым мурашками сосками, парень хитро улыбался.        Изуку же не чувствовал ни себя, ни блондина. Ему казалось, что их тела слились в одно целое, неделимое.        Утыкаясь лицом в подушку, Мидория издал непроизвольный стон, когда его друг, заканчивая водить вокруг да около, оттянул, а потом и прикусил его соски. Кацуки довольно ухмыльнулся, продолжая дышать в спину.        Для последующих действий, парень присел, взял Деку за плечи и повернул на спину. Последний, получая уйму удовольствия только от самого начала, не мог шевелиться, чем радовал Бакуго. Ведь неподвижный Деку — Красивый Деку.        Блондин, забывая о принятии душа, уроках и уже давно неважных тестах, развязал шнурки на спортивных штанах и быстро снял с себя остальную, мешающую процессу одежду. — Хм… Кач-чан… Ах…        «Поцелуй на выживание», так можно было бы его назвать, увидев со стороны. Сильный напор со стороны Бакуго, буквально, припечатывающий Деку к матрасу так, что тот глубоко прогибается. Блондин изучает каждый уголок, каждую щель, каждый изгиб. Медленными, но верными движениями герой-взрыватель продолжает… — Ну что ж…        Все то время, пока он удовлетворял желаниям Деку, Кацуки дрочил с неимоверной скоростью. Хочется кончить прямо на прижатого, в лицо, но нельзя, самое интересное еще только впереди.        Герой-взрыватель снова поцеловал, ну или приплюснул еще дальше лежащего под ним Мидорию, после чего в мгновение убрал с него все ненужные вещи.        «Как хорошо, что об этом никто не знает»,— в очередной раз подумал блондин.        Продолжая левой рукой ласкать свою плоть, Кацуки начал делать тоже самое с чужой. Снова стоны, музыка для ушей. Хочется, чтобы громче, и Бакуго делает для этого все — Деку уже охрип. — Что-то ты сегодня быстро, — с ухмылкой на лице провозгласил свои мысли вслух Кацуки.        Описать состояние Мидории сложно. Всхлипывая, он начал изгибаться, чувствуя, что чужой указательный палец проник в него и начал двигаться и надавливать на чувствительные точки. — А… Мх… Кач… Ай… Кач-чан… — Тише, — хотел, казалось, успокоить парня Бакуго, но нет, он наоборот резко добавил еще одну фалангу пальца.        Хрип Деку уже не слышен, он снова болезненно стонет, когда Кацуки входит в него своим мокрым, горящим членом. Оказалось, что внутри Изуку еще жарче. Теперь стоны обоих превратились в непонятную мелодию, слушать которую приятно не каждому.        Блондин не собирается останавливаться, все быстрее и быстрее, похотливее, сильнее, глубже. Больно, но, черт, как же это приятно! — Все… Кач-чан… Все        Бакуго превышал скорость до того момента, пока они оба не кончат, что парни вскоре и сделали.        Испачканный в чужой смазке Кацуки пытается отдышаться, лежа на животе Мидории. Тот слегка успокоившись, приобнимает друга и накрывает обоих смятым одеялом. В душ они сходят чуть-чуть позже, ведь в данный момент им нужно время для очередной стабилизации внутренней гармонии.