***
Лея обнимает свою подругу так отчаянно, так долго, так крепко, что сразу становится ясно — они делили не только дом, но и историю; Винтер для Леи — частичка погибшего Альдераана, и если не кровь от крови, то душа от души. Винтер сверкает своими голубыми, подобно нетронутым льдам Хота, глазами и знает все секреты своей принцессы. Винтер, едва ступившая на порог базы «Эхо», к каждому обращается по имени, улыбается, как матерый дипломат, и проницательно догадывается даже о тревогах контрабандиста Соло. Прочесть остальных ей и вовсе не стоит трудов. — Кто это? — веселясь, спрашивает Винтер у подруги. В голосе ее сквозит заинтересованность, и Лее хочется закатить глаза. Потому, может, что она немного завидует: в детстве принцесса позволяла себе много лишнего, а воспитаннице семьи Органа приходилось за нее отдуваться; теперь же, когда на плечах Леи не просто титул принцессы великого дома, а фактическое командование повстанцами, ответственность ни на кого не перекинуть, и Винтер не сможет снова выдать себя за нее, просто надев парик и королевские одежды. Теперь Винтер та, кто действительно свободен и может сбежать в любой момент, отправиться, куда глаза глядят, и больше никогда не вспоминать об этой войне, не носить ее в сердце. Лея же — придавлена к Альянсу будто весом космолета. Никуда не денется даже в те минуты, когда терпения не хватает, когда хочется все бросить, когда опускаются руки. Когда пробирающий ураганным ветром страх вихрится внутри. — Это? — удивляется Лея, проследив за пристальным взглядом голубых глаз. — Коммандер Скайуокер, — говорит она тем тоном, который должен продемонстрировать Винтер, что это просто коммандер Скайуокер. И, конечно, ошибается — обмануть проницательную Винтер не так просто, и даже у хорошо натасканной на вранье принцессы не всегда выходит. — Восстание теперь и детей вербует? — смеется собеседница, не заостряя внимание на этом отстраненном «коммандер Скайуокер». Лея знает, что это умышленно, потому что в такие моменты дворцовая и дипломатическая холодность спадает с Винтер, как корка льда с весенней набуанской речки. Лея сама виновата в этом внезапном приступе интереса. Лея говорит ей: «Винтер, знакомься, это Ведж, это Хан, это Тайко» будто все они — ее семья. И некстати проскользнувшее вдруг «коммандер Скайуокер» внимательная собеседница просто не может проигнорировать, легко уловив: имя коммандера Лее дорого — ни с кем не поделится. — Мы ровесники, Винтер. — Ровесники, и вдруг коммандер? Как увлекательно. Наверное, талантливый. — Талантливый, — подтверждает Органа и за руку уводит собеседницу в свою каюту. Не подальше от Скайуокера, но чтобы обсудить все то, что они пережили. Две потерянные девочки в огромной галактике, без дома, без родной планеты, но с общей целью — с общим сердцем.***
— Похожи как сестры, — говорят им все. Что теперь, стоит только познакомить Винтер с повстанцами на базе, что раньше, когда доводилось обманывать высокопоставленных послов и до ужаса важных министров своим сходством**. Только Бейл и тетки могли различить подлог, когда Винтер убирала свои золотые волосы под строгие набуанские косы и откликалась на имя «Лея». Ей, изящной, нежной, покладистой, белые шелковые одежды всегда были к лицу. — Мы и есть сестры, — отвечает Винтер, растерявшая покладистость под испепеляющим лучом Звезды Смерти, и посмеивается, а Лея почему-то думает, что золотом волос и небесными глазами Винтер куда больше походит на Люка… Потому возможно, что он здесь единственный с подходящей для сравнения внешностью. Или еще почему-то — Лея не знает. Винтер права: она Лее как сестра, она всегда была рядом, всегда оставалась поддержкой. Но даже ей Органа не признается, что всегда хотела иметь кого-то родного, своего, что в детстве ощущала эту ужасную довлеющую пустоту, со временем заполнившуюся заботами, бедами и повседневностью. Винтер она всегда считала родной, но никогда — своей частью. Как считала бы единокровную сестру. Или брата***. — Только из Винтер принцесса куда убедительнее, — поддерживает Лея, и Хан моментально хмыкает ироничное «уж не сомневаюсь». — Совсем разные, — отрицает Люк, вдруг вклинившийся в разговор, и девушки переглядываются — подобное они слышат впервые. В глазах Скайуокера как будто даже осуждение, и все то время, что Винтер придирчиво его изучает, Лея никак не может запихнуть в себя кусок пайка. Она ждет отклика, ждет очаровательной остроты от подруги, но та лишь произносит загадочное «возможно» и отворачивается к сидящим позади пилотам. — Слышала про вашу эскадрилью. Проныры, да? — через секунду она уже воркует с Тайко и Веджем, а Лее остается только задаваться вопросом, почему Винтер не отстаивает свою точку зрения, как привыкла делать это со всеми. Винтер уступает только Лее, и внезапно возникший в этом уравнении Люк, принцессу тревожит.***
— Винтер, сними это немедленно! — возмущенно настаивает Лея, пока подруга, одевшись в белые одежды, воскрешает в ее памяти картины из прошлого. Лея будто в отражение смотрится, и голубые глаза ей кажутся как никогда ее собственными. — Поверить не могу, что этот трюк раньше срабатывал! — скептически хмыкает принцесса просто потому, что хмыкнуть нужно, чтобы не казаться растроганной этим жестом. «Вот он, Альдераан, Лея — он жив в твоих людях. Вон она ты, Лея, ты тоже жива», — без слов говорит Винтер и берет холодные руки подруги в свои. Дверь в отсек открывается с характерным звуком, и трогательное воссоединение прерывает торопливый Скайуокер. — Лея, Хан затребовал разрешение на вылет… — сообщает запыхавшийся Люк и осекается. Винтер оборачивается, чтобы поймать его пораженный взгляд, совершенно расфокусированный, словно он не знает, на ком из них сосредоточиться — на какой из принцесс. Словно пытается отличить вымысел от истины. Винтер отпускает руки Леи, и Люк моргает. Больше похоже, что смаргивает наваждение. — Пойду проверю, что опять удумал этот мурглак, — фыркает принцесса, смутившись, но не замешкавшись. Она проходит мимо коммандера к двери и покидает двоих в отсеке, оглядываясь, будто с неохотой. — Мне идет, коммандер Скайуокер? — спрашивает Винтер, когда за принцессой щелкает задвижка, а Скайуокер по-прежнему молчит. — Вы очень красивая, — по-простому признается он в ответ. Винтер знает о нем что-то: что он фермер с Татуина, что не знаком с хитрым этикетом, что не водит дружбы с правилами, что подобного ему пилота в Альянсе не сыскать. Винтер знает о нем немного, в сущности — мелочи. Но Винтер видит, как он смотрит на Лею — Винтер знает о нем все, что нужно. Она понимает все тем чутьем, которым может обладать только женщина. Она безошибочно угадывает в нем любовь и преклонение, преданность и страстность. Но она видит в нем что-то еще, не подвластное даже ее проницательному уму — что-то, что заставляет думать о Скайуокере неприменительно к альдераанской принцессе. — А без парика? — дерзость ее превосходит даже дерзость Леи, и Скайуокер молчит, теряясь. Разоблаченный, он не сдает позиций, и при всей своей наивности и при всем своем простодушии не поддается ее сложным чарам, выглядит лишь слегка польщенным ее пристальным вниманием, немного очарованным ее умелой компанией — не более. Но Винтер знает все о вымыслах: иная иллюзия так прекрасна, что ею хочется обмануться. Она делает легкий шаг навстречу. — Мы все погибнем на этой войне, коммандер. Возможно, наших имен даже не узнают. А наши грехи и подавно будут стерты из истории. И что вы скажете, если это случится завтра? — выражает мысль Винтер с небывалой ясностью. Ей, привыкшей к дипломатии, к загадочной жизни во дворце, Люк кажется глотком свежего воздуха, и желание сложного диалога, хитрого кокетства стремительно ее оставляет. Предельная откровенность идет ее белым одеждам, ее льдистым глазам — в ней, подобной стеклу, можно увидеть не только отражение, но и увеличенный мир. Скайуокер, кажется, видит, и любые колебания, любая неуверенность сходят с него талой водой. — Скажу, что с париком лучше, — отзывается Люк той остротой, которую, возможно, в другом разговоре себе бы никогда не позволил. Винтер наслышана, что он водит дружбу с остроумным контрабандистом; теперь Винтер знает, что он еще и адаптируется удивительно быстро. Скайуокер совершенно не возражает, когда она, улыбнувшись мягко, делает шаг навстречу — он заворожен ею, или той, в кого она так удачно перевоплощается. Винтер разглаживает и без того блестящие пряди, и глаза ее словно бы даже делаются темнее. Поцелуи ее пахнут свежестью, и когда она обнимает Скайуокера за шею, он не зажмуривается, но смотрит пристально и жадно. Винтер готова спорить, что если бы он мог теперь говорить, он бы сказал: «Похожи как сестры».***
Винтер осторожно улыбается на эту незамысловатую нежность, отнимает руку от его губ, чтобы одним, грациозным, выверенным, чарующим движением, стянуть чужую личину, чужой образ, пропахший зимой. Золото ее собственных волос, больше не сокрытое, ослепляет, как расплющенные звезды при гиперпрыжке. Люк очарован совершенно искренне, сознательно, но холод глаз Винтер постоянно напоминает ему его простую истину: не та принцесса. — Ты не скажешь ей? — спрашивает Люк, имея в виду их неожиданную, отчаянную, совершенно куртуазную связь. Он уверен отчего-то, что у двух альдераанок и тайны на двоих. С кем еще им делить их? Больше никого не осталось. — А ты? — переспрашивает Винтер, имея в виду совсем другое признание. Она так хороша в своей ясности, так до жестокого честна с ним, что Люк смотрит ей в глаза без страха прочитать в них что-то сокрытое. На Лею он смотрит искоса, будто боясь выдать свои желания или узнать вдруг ее — это смущает. Винтер смущает его разве что открытой полоской кожей, но никак не скрытыми помыслами. — Если завтра мы все погибнем, то это не будет иметь никакого значения, — припоминает Скайуокер ее же слова. Винтер ведет плечом, сдерживая смех, и желает серьезности. — А если вдруг не завтра? — впервые за все время знакомства с ней Люк обнаруживает, что в глубине зимних глаз Винтер, потерявшей дом и потерявшейся самой, живет надежда. Винтер, златовласая, в белых королевских одеждах, не хочет верить в свои пессимистичные прогнозы. Люк считает, что надежда — дверь во вселенную. Надежда — то, что держит корабли на плаву и планеты на орбите. И он рад, что может ответить: — Тогда на все признания время еще есть. __________________________________ * Приключения Люка и Леи на Мембане подробно описаны в романе «Осколок Кристалла Власти» ** Канон легенд. *** Канон легенд.