***
Всё тот же стерильный запах и давящая на уши тишина снаружи кабинета Сето, всё те же блестящие стерильностью полы. Когда-то здесь я подслушивал разговор Тецуо и Акиры. Тецуо. Хоть мы с Акирой пересеклись с ним неделю назад, думаю, он больше не покажется. День за днём слушать его скучные шутки и наставления, сидеть молча, пока они опять выясняют отношения, и выжидать нужный момент. Во всех смыслах он — прошлое, которое я прошёл. Хотел бы я сказать то же про работу. Даже сейчас, готовясь уйти, я чувствую остаточную привязанность. Она — странная штука, хотя в лаборатории до сих пор не произошло ничего интересного. Здесь я чувствую ещё больший застой — меня никогда не повысят с уборщика, и наблюдать за химиками скорее грустно, чем познавательно. Голос по ту сторону двери пригласил меня войти, и решимость окончательно ушла в пятки. Как и тогда, в офисе полный бардак: стол и шкафы ломятся от бумаг, и то тут, то там расставлены фигурки, которые смотрятся совершенно не к месту. — О, привет, Накай. Сегодня не твоя смена, что-то случилось? — его глаза блестят от монитора. Как обычно, одной рукой он печатает, второй заполняет документ. Я поклонился, прикрыв за собой дверь. — Я не знаю, как лучше сказать. Я хотел поговорить с вами насчёт, ну… увольнения. Он смотрел на меня некоторое время, потом вернулся к работе как ни в чём не бывало. — Да, уже пора бы. Уборщики у нас никогда не задерживаются. — Что? Вы не удивлены? — Честно? Да. Хотя мне всё равно не хочется, чтобы ты уходил, и я готов выслушать любые пожелания с твоей стороны. Иначе мне опять перебирать тонны заявок от каких-то женщин, которым два часа добираться на поезде. Не знаю, шутил ли он последним предложением, но мне кажется, говорить тут больше не о чем. Я не знаю, что может заставить меня вернуться к этой работе и выполнять одно и то же тысячи раз. — Я признателен вам, но мне нечего просить. Так нужно потому, что я выбрал работу учителя вместо химика. — Ты уверен? В смысле, у тебя есть расписание на эту неделю. Впрочем, мы можем закрыть его другим претендентом, не проблема. Но ты потеряешь возможность учёбы за счёт компании, что, согласись, было бы неплохим подспорьем. — Ну, да, но это для химиков. Я больше не планирую им быть. — несмотря на все мои попытки смотреть ему в глаза, Сето не отрывается от монитора. Вдруг он откинулся на кресло и потянулся, хрустнув пальцами. — Мы не привязаны к одной работе, парень. Знаешь, на кого я хотел выучиться? Прежде чем я успел угадать, он выдвинул ящик и достал из кучи папок пластиковую чёрную рамку — какой-то документ. Он хлопнул им пару раз по столу, сдувая пыль. — Музыка. Не те оборвыши, что играют в подворотнях, я хотел быть истинным маэстро. Я выбивал из пианино такие аккорды, в которые ты не поверишь, — он вздохнул с ностальгией, вернув документ на место. — Но никому в наше время не нужен пианист, так что я перешёл на управление бизнесом. Куда эффективнее. Его мысль пустила во мне свои корни: почему бы не принять предложение и не поработать немного химиком, а затем уйти в учителя. Часть меня сразу подумала, что оно того не стоит. Если я стремлюсь к цели, то это пустая трата времени. Я буду работать только потому, что мне интересно, а не потому, что надо. С другой стороны, я могу начать трудиться учителем и быстро разочароваться. Что тогда, вернуться в большую науку? Наверное, Акира думала так же. Она не говорила про переобучение, но точно думала над сменой профессии. Может, она хочет устроиться корпоративным юристом, а не менеджером? В любом случае, я принял решение. — Я чувствую, что для меня так будет намного больше возможностей, и я не хочу упустить шанс. — Ну это понятно, ты ещё молод, — невозмутимо вздохнул он. — Если бы мистер Шуугецу сидел на моём месте, всё было бы немного иначе, но я стараюсь держать двери открытыми для тех, кто не устраивает пожар в первый же день. Если передумаешь, у тебя есть мой номер. Я ещё раз поклонился. — Очень признателен. Если честно, я боялся, что вы выставите меня за дверь после такого. Он отмахнулся от моих слов, посмеиваясь. — Нет, парень, ты бы знал, сколько уборщиков ушло от нас за последний год. Я начинаю думать, что это место проклято. Я не принижаю твою работу, но уборщик есть уборщик. Если твои жизненные цели гораздо выше, не мне тебя винить. Приятно было работать с тобой, и, надеюсь, ты не понаделаешь потом ошибок. Его слова отдаются внутри горечью, хотя я немного горжусь собой. Полагаю, невозможно не гордиться немного результатами своей работы, даже если это мытьё полов. В конце концов, может, именно благодаря мне какой-нибудь трудный эксперимент завершился успехом. — Спасибо. Я знаю, прошло всего два месяца, но мне тоже было приятно с вами работать. Я обязательно позвоню, если потребуется. — Удачи, парень. Но прежде, чем я успел выйти… — А, и забери все вещи, что оставил, иначе мне придётся их выбросить. — Так точно, — я вновь почувствовал всю силу его голоса.***
— Ты уже знаешь, что будешь говорить ему? Акира кивнула, перепроверяя телефон, пока мы топтались на перекрёстке. Затем расстегнула верхнюю пуговицу пиджака и приобняла меня. — Я думала неделями, Хисао. Я боюсь не своих слов, а его реакции. Я держу нас под защитой зонта, который разрывает сплошную пелену дождя. Хотя сейчас шесть вечера, небо уже чернее гуталина. — А почему мы не на машине? Ты говорила про аэропорт. — У него есть личный транспорт. Из того, что я поняла, в аэропорту он бы ждал меня и Лилли с сумками, — она ещё раз оглянулась, высматривая отель. — Мы поймаем его на пути, если он прочитал моё сообщение. Мне здесь нравится гораздо больше, чем в терминале. К счастью или нет, нас и мистера Сато разделяет всего один квартал. Ну, или десять минут ходьбы от пентхауса. В идеале, мы быстро с ним разберёмся и так же быстро вернёмся обратно. Полагаю, вот и конец? Не так много осталось сказать; лучше доверить это Акире и… надеяться. Если всё пойдёт не по плану, мы просто развернёмся и уйдём, хотя я уверен, что Акира тоже не хочет этого допустить. Не нужно много времени чтобы заметить нашу цель под навесом двадцатиэтажного здания, ожидающего, пока багаж разместится в чёрной машине. Сато одет в непримечательный чёрный костюм, поверх которого накинуто длинное пальто. Видимо, не очень-то он любит дождь. — Мне казалось, я говорил про аэропорт. Его словам не хватает привычной силы и харизмы, и я сперва подумал, что он читает с какой-то бумажки. Акира, покачав головой, достала белый конверт с крошечной восковой печатью, затем, чуть поклонившись, протянула его. Лицо Сато не изменилось, разве что на нём появились тонкие очки. Он принял конверт и, не удостоив его вниманием, убрал во внутренний карман. — Ты пришла сюда только ради этого? — Пап, это продолжается уже месяц. Я тебе каждый день говорила то же самое. Почему бы мне вдруг изменить решение? Это обращение явно понравилось ему меньше, чем «старик», но он сдержался. Убедившись в этом, Акира решила продолжить. — Я останусь в Японии, даже если ты решишь оборвать все связи со мной. То, что я хочу жить свою жизнь сама вовсе не значит, что я собираюсь обесчестить семью. — Значит, тебя ничто не переубедит, — Сато помрачнел. Акира кивнула в ответ, и он уставился куда-то мимо нас меланхоличным взглядом. — Я слишком сильно давил, да? В последний момент Акира вместо того, чтобы ответить, тронула меня, и я понял, что время пришло. — Думаю, не без этого, — я свернул зонтик. — Акира — не тот человек, которым можно управлять. Как правило, она делает всё с точностью до наоборот, — судя по её взгляду, я за это потом получу. — Мне больше нечего добавить. Я здесь не потому, что не хочу участвовать в семейном бизнесе, я лишь не хочу, чтобы бизнес стал всем, чем я буду занята. Ещё когда ты оставил меня с Лилли здесь, я горела желанием жить целиком своей жизнью, подальше от того дерьма, что ты непременно бы на меня взвалил. — Я знал, что так будет, ещё когда садился на самолёт, — он убрал руки в карманы и отвернулся. — Я знал, что ты выросла такой же упрямой, как и я. Такие люди, как мы, не меняются. У Акиры наверняка нашлись бы тысячи реплик, но она молча смотрит ему в глаза. — Ты ведь понимаешь, что шансов больше не будет? Даже если захочешь вернуться в семейное дело. — В чём-то ты был прав. Я не люблю управлять персоналом. Не хочу сказать, что работала плохо, но я всегда мечтала о другой карьере, даже если бы пришлось снова пойти в колледж. — Потому что это в твоей крови. Скоро сама поймёшь, — Сато игнорирует тот факт, что водитель давно погрузил все вещи. — В любом случае, я не собираюсь откладывать это на завтра. Я не собираюсь больше терпеть твои слова по поводу моего профессионализма и прочие «советы». Письма, звонки, сообщения — хватит. Благие там у тебя намерения или ещё какие, с меня хватит. Из-под мистера Сато будто вышибли землю. Он глубоко вздохнул и действительно стал похож на старика. — Я хотел бы назвать тебя позором семьи; потому что это так. Я хотел бы упрекнуть тебя за попытки сбежать от ответственности; и это тоже правда, но… Даже если ты такая заноза, ты всё равно остаёшься моей дочерью. Я никогда этого не забывал, — он поёжился, вспоминая прошлое. — Как и не забыл тот день, когда ты отказалась улететь с нами. Не забыл твой взгляд, когда ты узнала, что я собираюсь оставить Лилли у своих родителей. И я знал, что ты будешь сопротивляться моим словам до самого конца. Я не буду бороться в ответ, потому что всегда стараюсь оберегать интересы моей семьи. Акира продолжает молчать, словно подбивая его говорить дальше, хотя видно, что она с трудом сдерживается. Сато поправил плащ, возвращая себе невозмутимость. — Я больше ничего не буду для тебя делать. Я столько раз пытался склонить тебя на сторону семьи, но ты наотрез отказывалась. Хочешь независимости? Хочешь сама барахтаться в своём будущем? Хочешь сама набить синяков? Так тому и быть. Он тряхнул головой, сверля её взглядом. — Тогда какое я имею право стоять на твоём пути? Но только дойдя до моего возраста ты поймёшь, как же сильно я о тебе заботился. — Почему ты не мог сказать это по телефону? Или написать? Почему мне нужно ждать твоего прилёта и загонять тебя в угол чтобы выдавить хоть что-нибудь? — Со временем ты поймёшь меня, но я не буду отрицать, что понаделал ошибок, — он бегло глянул на часы. — Однако не смей говорить, что я спал и видел, как бы растоптать тебя или твою сестру. Он замолчал, без сомнения, пытаясь сохранить остатки гордости. — Люди делают ошибки, и, как видишь, я признал свои. Но будь у меня шанс — я бы точно попробовал их исправить. И он поклонился, отчего Акира застыла, разинув рот. Правда, его поклон длился от силы секунду. — Если хочешь обвинять меня во всех грехах — пожалуйста, но я никогда вас не бросал здесь. — После таких слов всё предыдущее уже не походит на извинение, — я не стал молчать. Акира подошла к нему ближе. — Я согласна с тобой, но больше, поверь, из него не вытянешь. Я ненавижу это его качество, но хочу оставить всё в прошлом. Если ты признал, что был неправ впервые за двадцать лет, то я уже могу простить многое, — Сато поднял руку, но она тут же оборвала его. — Так что только попробуй наговорить маме, какая я тут упёртая и глупая, старик. Разговор застопорился, и они одновременно замолчали, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Наверное, это и есть самый счастливый исход. Между ними-то точно, но кое-что меня до сих пор беспокоит, и второго шанса не будет. — Вы обсуждали это с Лилли? — Несколько раз за последние две недели, и могу тебя заверить, она полностью в курсе дел. Сато чуть съёжился при виде подходящей ещё ближе Акиры, и решил не дожидаться бури. — Не надо так реагировать. Лилли сама решила. Она не против вернуться, как только закончит учиться в колледже. В чём я до сих пор не уверен — как она отнеслась к моему предложению. Акира натужно кашлянула. — Это про предложение устроить весёлую свадьбу, на которое она пока что не ответила резким отказом? — Ты когда-нибудь дашь мне договорить?! — Сато потерял последние остатки терпения. — Клянусь богом, что бы я ни сказал, ты всё равно смотришь на меня как на маньяка! Ты прямо как твоя чёртова мать. Стало так тихо, что слышно, как капли дождя барабанят по машине. — Следи за языком, старый хрен. Сато невозмутимо одёрнул пальто. — Я управляю крупнейшей в мире корпорацией по производству электроники. Я могу и буду говорить то, что хочу. Всё, что разделяло нас на до и после — одна секунда. Сато оглушительно расхохотался. Мы с Акирой застыли в полном замешательстве, но смех этого сурового человека оказывается не на шутку заразительным. Мы смеёмся. Хотя дождь и не думает прекращаться, нам плевать — мы имеем полное право хохотать как сумасшедшие. Здорово снимает напряжение. Несмотря на его злобный сарказм и постоянные замечания, Сато всё же остаётся человеком. Может, смех — лучшее лекарство для таких людей. Между ними уже ничего не будет как прежде; они не будут работать в одной компании, и в глазах других будут выглядеть полными ненависти друг к другу — но на самом-то деле всё гораздо иначе. — Знаешь, ты первый раз в жизни так смеялся, — хихикнула Акира. — Правда? Ну, на моём месте приходится чем-то жертвовать, — Сато быстро вернул себе прежний вид. — Или я просто женился. Его голос затих, когда водитель кашлянул и похлопал по часам. Не медля, он кивнул нам обоим, особенно уделив внимание Акире. — Мне пора. Если решишь вернуться в Шотландию, двери моего дома для тебя всегда открыты. — Что, даже ловушку не поставишь? — Скажи спасибо, что я не привёз с собой юристов, — шутливо парировал он. — Ты перестала бы существовать, если б я поступил так же, как мой отец. — О боги, как же мне повезло. Сейчас он мне кажется совсем другим человеком. То ли он смирился с тем, что придётся искать другие решения для бизнеса, то ли его поразила твёрдость дочери — кто знает. Похоже, это всё — Сато уже закинул на заднее сиденье плащ и занёс ногу. Но водитель пока не закрыл дверь. Либо сейчас, либо никогда. — Вы даже не обнимете дочь на прощание? Акира удивлённо обернулась, когда я немного подтолкнул её вперёд. Мистер Сато отреагировал примерно так же — с трудом выбрался из машины, переводя между нами растерянный взгляд. Но не потому, что не хотел это делать — скорее потому, что был действительно смущён. В итоге и отец, и дочь замерли на полпути. Мне пришлось чуть ли не тащить Акиру до него, прежде чем чудо свершилось. Неуклюже, неловко, неуверенно, одной рукой — но свершилось. — Так, э-э… увидимся когда… если увидимся, — смущённо пробормотала Акира напоследок. Сато поправил пиджак, словно ничего не было. — Удачи тебе. Надеюсь, когда-нибудь ты образумишься. И больше они не произнесли ни слова. Из окна машины Сато проводил нас взглядом, в котором читалась… нет, не обида. Скорее, грусть и светлая надежда.***
Дождь всё так же стучал по бетону, и прохожие шли мимо нас, но мир будто погрузился в абсолютную тишину. Мы стояли, держась за руки, и провожали взглядом чёрный седан до конца — пока он не исчез за поворотом. Я медленно прижал её к себе, взял за руку, и мы пошли обратно. — Не говори, что сейчас расплачешься после всех твоих рассказов о нём. — Ну, я точно рада, что он уехал, — она в отместку ткнула меня в щёку. — Но… Я как будто сделала ужасную глупость, но слишком пьяна, чтобы понять это. — Наверное, ты немного сожалеешь. В смысле, нельзя сказать, что твой отец мечтал заковать тебя в кандалы и держать месяцами дома. Просто… он боялся за тебя больше, чем нужно. Она пожала плечами и раскрыла зонт. — Сейчас не время судить всех с положительной стороны. Хорошо оно или плохо — хватит с меня пока что. — Я не виню тебя, — я ускорил шаг, догоняя её. — Честно, я только рад тому, что всё закончилось. Ты постоянно мрачнела, когда разговор заходил о нём. — Потому что за неделю многое произошло. Мне стоило огромных усилий не бросаться на него с кулаками, когда он начинал трепаться, как сильно меня поддерживал. Почему-то никто меня не поддержал, когда я подавала заявление в колледж, заботилась о сестре, училась платить по счетам и готовить… — Но ты ведь не полностью порвала с семьёй? — я поспешил увести её от плохих мыслей. — Теперь, когда прошлое действительно позади. — Наверное, да. Я не говорила с мамой с тех пор, как вернулась из Шотландии, знаешь? Не вижу смысла отвергать их. У меня никогда не было крупных ссор с кем-либо, кроме папаши. Остальные просто начинали молчать, когда я выходила из себя, — она не дала мне вставить ни словечка. — И я не пыталась избавиться от них. У меня банально не было времени ответить на их звонки. — Понимаю, понимаю, — усмехнулся я. — По одной за раз, помнишь? Не пытайся решить все проблемы разом, особенно сейчас. Она кивнула и взмахом откинула локон светлых волос на бок. — Ага. Теперь всё в прошлом — ну, я постараюсь так думать.***
Акира приветливо махнула двум амбалам в костюмах возле входа, и вот мы стоим в лифте. — Ты какая-то заведённая весь день. Куда торопишься? — я посмотрел, как она с усилием вдавила кнопку. — Хочу кое-что тебе показать. Я хранила его на всякий случай, ну и, похоже, что сейчас именно всякий, — она немного успокоилась. — Хотя я так хочу увидеть выражение на твоём лице… На моём? Чёрт, она же не про… Акира рассмеялась, ведя меня за собой до самой двери. В квартире ничего не поменялось — занавески задёрнуты, подушки разбросаны по полу, а на столе осталась посуда. Я с наслаждением стащил мокрые ботинки и повалился на диван. — Так что за сюрприз? И как только я спросил, она вернулась из кухни с двумя вещами в руках. Я даже не попытался прочесть название на этикетке пурпурной бутылки. — И ты это прятала всё время? — рассмеялся я, принимая запыленное, но знакомое вино. — Я думал, вы давно распили его с Лилли, раз уж столько времени прошло. — У меня много вина на «всякий случай», — она протянула штопор. — Я всегда его запасаю. Пиво после работы, виски в тяжёлые дни, водка для коктейлей, так что у него тоже своя роль. Медик сказал, чтобы я держался подальше от алкоголя — но он упомянул, что вино в умеренных количествах может очень даже неплохо на мне сказаться. Быстро прогнав мысли об этом, я попытался вкрутить штопор, но пробка упорно сопротивлялась. То ли дело в возрасте, то ли в привычке, но здесь я, кажется, бессилен. Это дерево больше напоминает пластик или резину. Придётся налечь на неё всем весом, и если надавить вот так… Есть! Пробка вылетела с победным щелчком, обдав меня целой симфонией запахов, как раз, когда Акира вернулась с бокалами. Я отложил деревяшку, но не успел наклонить бутылку, как заметил встревоженный взгляд Акиры. — Ты что сделал с рубашкой? — А? Только сейчас я заметил, что на ней не хватает одной пуговицы. Да и ткань не в лучшем виде. — Дерьмо, кажется, я зацепил её, когда вытаскивал пробку. — Да ладно, не парься, — она улыбнулась и разлила вино по бокалам. — Лайра в два счёта починит, — она сняла свою рубашку одновременно со мной, обнажив белую майку. — Или мы просто выбросим её и сходим вместе за новой. — Лайра? Звучит знакомо, — мы оба ностальгически улыбаемся. Вся моя жизнь началась в этом магазине. Я помню тот день по крупицам — как скучал в классе, как Муто пригласил меня на симпозиум, автобус до города, поиски магазина… — Там мы впервые встретились. — я взял бокал. Их стенки звонко ударились, и я сделал длинный глоток. — Так странно вспоминать о нём. Скажи ты мне тогда, что через пару месяцев мы будем встречаться, я бы не поверила. — Так необычно, правда? — я в кои-то веки расслабился. Но почему? Погода ужасная, мы сидим почти что полуголые, никакой музыки или свечей. Наверное, вино действительно делает жизнь чуточку лучше. — И не говори. Интересно, что было бы, если б мы не встретились? Наверное, я стояла бы сейчас вместе с Лилли у терминала аэропорта. От этого по коже пробежали мурашки. — Какая разница? Всё в прошлом. Ты уже никуда не улетишь. Давай просто наслаждаться моментом. — Аминь, — хихикнула она, взяв пульт. Отрывки вечерних новостей смешались с шёпотом дождя. В следующее мгновение я вновь наполняю ей бокал, отставив свой в сторону. — Оно хотя бы нормальное? — Не идеал, но в компании с кем-то любой алкоголь уходит, — Акира тепло улыбнулась, толкнув меня локтём. — Где ты, кстати, его достал? «Я забрал его у шизофреника, который живёт напротив» — нет, не то. Вряд ли я расскажу ей когда-нибудь в подробностях о той сумасшедшей ночи. — У друга, который… нет, давай это тоже оставим в прошлом, хорошо? Она состроила обиду, медленно раскачивая бокал. — Только если ты его не украл. Никогда не забуду, как пакет дрожал в твоих руках. — Разве не все парни смущаются в такие моменты!? — воскликнул я, заливаясь краской. — Особенно когда девушка на шесть лет старше. — Тогда лучше поработай над движениями. Надеюсь, то была не последняя бутылка от тебя, — Акира коротко посмеялась. И начала хлестать вино словно воду. — Не сомневайся, будут ещё. Что-то в этом мире никогда не меняется. В каждой шутке — правда. Что-то мне никогда не изменить. Но сейчас не время грустить. — Не думаю, что увольнение заставит меня стать трезвенницей — в тебе, во всяком случае, точно ничего не поменялось. Я собрался с духом и осушил свой бокал. — Странно к этому привыкать. Я ещё ничего не говорил родителям — они до сих пор видят во мне химика. — Дай им время, — пожала она плечами и залилась румянцем. — Скоро ты будешь готов отдать что угодно, лишь бы мир не менялся. «Отдать что угодно» Все те мысли о застое… Ещё утром я задался вопросом, каждый ли проходит такое испытание? Я понимаю, что сейчас превратился в самую красивую игрушку у учителя, но можно ли это назвать неудачей? Для парня, который был так прибит клеймом инвалида, что не мог никому смотреть в глаза? А какая разница? Даже если ответ — да, мне плевать. Я жил с порочным сердцем — не выживал, а именно жил. Я подружился с некоторыми так крепко, как никогда до этого. Я нашёл своё призвание. И любовь. Я даже не надеялся получить всё это разом, пока не попал в Ямаку. Возможно, с остальными происходило то же самое? Изменения, которые совсем не видны, но они есть. Тогда получается, что никто никогда не стоит на месте. Студенческий совет ищет новых работников. Лилли и Ханако изучают университеты, строя по кирпичикам свою жизнь. Тецуо не выглядит сильно подавленным после разрыва с Акирой. Он продолжает карабкаться по корпоративной лестнице — как и планировал. Мистер Сето всё так же разгребает заявки на проклятую работу. Сато улетел домой, хоть немного примирившись с дочерью. Мир не стоит на месте. Мне даже стало стыдно за постоянные мысли о том, что я застрял на одном месте. В конце концов, банально начни шагать в ногу с остальными — и всё устроится. Прикосновение к щеке вернуло меня на землю. — Ты о чём задумался? — её глаза блеснули любопытством. — Да так… о многом. Пытаюсь понять, что будет дальше, — я с наслаждением откинулся на диван, чувствуя, как вино приятно давит на сознание. — А ты? О чём думаешь? Акира уронила голову на мои колени и уставилась в потолок. — У меня два предложения от работодателей, но я не знаю, хочу ли принимать их, да и вообще — согласятся ли меня брать когда узнают, от какой должности я отказалась, — она широко улыбнулась. — Но это может подождать недельку-две. Я не разорюсь пока что, так почему бы не взять ещё один маленький отпуск? — Я вот скоро запишусь на вступительные экзамены, — я еле прогнал мысли о том, сколько всего мы с Акирой «попробуем» за две недели. — Мистер Сето сказал, что я всегда смогу вернуться к ним, если захочу. Мы оба выдохнули с облегчением, постепенно погружаясь в сладкое забытье. Акира посмотрела на бокал, но отмахнулась — наверное, решила оставить на потом. — Просто всегда имей запасной план; это был самый первый урок, который мне дала жизнь. — Ага. Ещё больше планов, — застонал я. — Ты не устаешь постоянно держать их в голове? Потому что я бы точно не смог. — Планировать никогда не вредно. Или хочешь сказать, что лучше, когда планируют за тебя? — Конечно нет. Но любые планы пока что даются мне с трудом. — Свобода — самое тяжёлое бремя для человека, знаешь ли. Акира потрепала меня за щеку и, спрыгнув с дивана, подошла к окну. Таинственно улыбнувшись, она резким движением отдёрнула занавески, открывая мне вечернее солнце, которое только начало проступать у самого горизонта сквозь чернильные тучи. — Расшевелить себя и всех вокруг очень сложно, но это не значит, что можно сразу же опустить руки. … — Так что выше нос. Теперь мы пойдём только вперёд.