Пятьдесят оттенков моря

Маринетт осторожно выбралась на палубу и вдохнула холодный ночной воздух. Над морем блистала бледная луна, откидывая на воду светящуюся дорожку. Ветер ласково трепал пряди волос, обдувал лицо, а паруса над головой приятно шуршали и успокаивали. Госпожа Ли оказалась права, сказав, что вскоре ей станет лучше. Боль внутри действительно уже отступила, но обида на Нуара не спешила покидать разум. Пожалуй, это было по-настоящему больно, и после этого он, конечно, пытался извиниться, но Маринетт не послушала его. Мысль о том, что она могла убить его, приходила не в первый раз, и это пугало. Разве ведьма не должна осознавать того, что делает? К счастью, всё обошлось. А если в следующий раз вспышка ярости будет сильнее, и она не сможет пересилить себя?! Брюнетка тяжело вздохнула, сжимая руки в кулаки и прикусывая губу от безысходности. Она была в такой растерянности, что могла просто разреветься на месте. Чёрт, быть может, она не ведьма? Просто показалось. Хотя, быть злобной бабкой с длинным крючковатым носом и уродливой родинкой на щеке не так уж плохо. Можно будет защищать себя и своих близких; уничтожать врагов взмахом руки и ни в чем себе не отказывать. Маринетт широко улыбнулась, обдумывая свою будущую жизнь где-нибудь в глубине леса, вдалеке от людей, от моря и сонных волн... Но разве жизнь любой ведьмы должна быть такова? Следует быть злой, раздражённой, ненавидеть людей и желать им зла? Придётся каждый день варить вонючие зелья и наводить на недоброжелателей порчу, шепча какие-то заклинания на забытых временем языках. Да, быть может, такова судьба у всех ведьм. Но Маринетт точно знала, что не станет делать того, что не хочет и не умеет. Как вообще можно желать людям зла? Лучше жить в мире и согласии, не ругаясь с другими жителями страны. Снова вздохнув, Маринетт подняла взгляд к небу. Звёзды приветливо сверкали на небосводе, будто множество светлячков, севших на тёмную полянку. Луна, словно не хотя, стремилась к горизонту, а с противоположной стороны уже начал алеть рассвет. На глаза от чего-то навернулись слёзы, которые быстро стекли по щекам, оставив после себя мокрую дорожку. Неизвестная до сего дня обессиленость и пустота охватила тело, прогоняя злость ко всему миру. Видимо, ведьминский дар ещё недостаточно силён, чтобы противостоять усталости. — Я не знал, что ты можешь плакать без причины. Ты же ведьма,— раздалось где-то слева, и Маринетт резко обернулась в сторону звука, спешно стирая застывшие слёзы. В темноте был виден лишь смутные силуэт, окружённый белым дымом. Алый огонёк тускло сверкал, когда Нуар затягивался. Дюпен-чен скрестила руки на груди и опустила голову к полу. Сейчас, вот именно сейчас, когда душа покинула тело, оставив после себя холод, не хотелось добивать себя окончательно. Нуар сидел почти на краю палубы, развернувшись в пол-оборота к девушке и свесив одну ногу вниз, а в его второй руке была откупоренная бутылка вина. Он практически не шевелился, смотря на Дюпен-чен перед собой и не решаясь заговорить снова. Ему тоже было неочень сейчас. Совесть нещадно грызла внутри, рвала в клочья все внутренние органы, буквально приказывая пойти и всё объяснить Маринетт. Но разве Нуар слушал ее? Конечно, нет. Он сам виноват в том, что поддался чарам Хлои, и впутывать в эту перепалку Маринетт не хотелось. Буржуа старшая была упряма и жадна по отношению к нему, и Нуар уже начал жалеть о том, что когда Хлоя ему нравилась. Просто, он был подростком, а она являлась сильной ведьмой, обладающей притягательной внешностью и мерзким характером. И вот они, два идиота, Нуар и Нино, влюбились в сестёр Буржуа, о чём вскоре пожалели. Ведьмы — это зло, и с того дня полукровка поклялся себе не связываться с ними никогда более. Безжалостные твари не щадили никого, и последней каплей для Нуара стало то, что однажды Хлоя убила ребёнка. Обычного человеческого мальчика, которого она похитила из соседней деревни. Отмахнувшись и сказав, что кровь ребёнка нужна в каком-то обряде для бессмертия, Буржуа воткнула в грудь мальчика нож. И той же ночью Нуар сбежал из дома госпожи Ли, прихватив с собой Нино, зачарованного красотой младшей сестры. Маринетт поежилась, когда ветер переменился и подул с севера, неся с собой неприветливый холод. Продолжая стоять не месте, словно вкопанная, она не смела оторвать взгляда от пола и взглянуть на полукровку. Тот, наверное, тоже не спешил завести разговор. В три глотка опустошив бутылку, Нуар сдавленно икнул, бросая пустой сосуд в море. Прожорливые волны ловко подхватили стеклянную бутылку, наполнили ее солёной водой, и проглотили. Потом Нуар выронил трубку из рук и та, прокатившись вдоль палубы, словно монета на ребре, сорвалась и тоже скрылась в воде. Что-то бормоча себе под нос, парень поднялся на ноги, качнулся пару раз назад и чуть ли не последовал за бутылкой и трубкой на дно. — Чёртовы волны, — буквально шипел пьяный Нуар, прижимаясь спиной к стене. Его движения были абсолютно бессвязны и нелепы, и он попросту скатился обратно на пол, распластавшись на нем, как амеба.Тяжело вздохнув и сделав жест «рукалицо», Маринетт опустилась на колени перед парнем, перекинула его руку через своё плечо и медленно выпрямилась, поднимаясь на ноги. Нуар что-то пробормотал во сне, по-хозяйски перекинул вторую руку через плечи Дюпен-чен и повис на ней, как мишка-коала на ветке эвкалипта. Маринетт разраженно зарычала, стараясь не выкинуть наглого ушастого за борт, поудобнее перехватила его за руку и на ватных от тяжести ногах двинулась к каютам. Несколько раз чуть ли не навернувшись на ступеньках в тёмном коридоре с тяжёлой тушей в обнимку, Дюпен-чен было хотела бросить его прямо там на лестнице, но, слава Великой Мааре, на пути появился Нино. Он насмешливо выгнул брови, сдерживая смех. Маринетт молча скинула пьяного блондина в руки вампира-полукровки и, громко топая ногами, скрылась за дверью в соседней каюте. *** Утром Нуар хотел умереть. Жуткий сушняк(алкоголики поймут) раздирал глотку, а мозги, казалось, вот-вот вытекут через глаза. Первое, что увидел Нуар, когда открыл глаза, был довольный взгляд Нино и стакан воды в его руке. — На, — дампир протянул стакан капитану, рассмеявшись, когда Нуар дрожащей рукой принял его. Выпив воду тремя глотками и оставив стакан на тумбу, полукровка откинулся на подушку и было хотел закрыть глаза, как вдруг Нино сильно тряхнул его за плечо, не позволяя уснуть. — Мы прибыли в Ремьеску, так что поднимайся и приводи себя в порядок. Нино скрылся в коридоре, оставив сонного капитана одного. *** Поднявшись наверх, Нуар сначала зажмурился от яркого солнечного света, но постепенно привык. Паруса уже были опущены, а якорная цепь находилась в воде. Ремьеска неприветливо улыбнулась, потому что небо затянули серые тучи. В этих местах такое бывало часто, и гномы привыкли к пасмурной погоде. Часть матросов уже столпилось на причале, ожидая приказов капитана. Там же Нуар поймал взглядом тёмную макушку, а затем неожиданно столкнулся с голубыми холодными глазами. Маринетт скрестила руки на груди и отвернулась. Нуар нахмурился, спускаясь на землю. Команда терпеливо ожидала приказа. — Всё как обычно: идём, забираем добытые изумруды и уходим. Матросы кивнули и неохотно побрели к шахтам. Ремьеска не была городом, населённым людьми. Горы и земля были изрыты множеством проходов, длинных запутанных лабиринтов с сотнями тупиков и лишь одним выходом. Гномы никогда не были рады гостям, но Нуара и его команду они принимали терпеливо и неохотно отдавали часть откопанных камней. Входя в знакомую тёмную пещеру, Нуар втянул через нос запах сырой земли и поежился: пахло как в гробу . Ветер врывался следом за ними, обдувал сырые земляные стены и потолок. Факелы лениво колыхались, вися на слабых застёжках, а заржавевшие болты противно скрипели. Петляя по полу освещенным коридорам из земли, команда молчала, и каждый думал о своём. Нуар шёл впереди всех, ибо точный путь знал лишь он и его чуткий нос. *** Маринетт шла позади всех, с любопытством разглядывая высокий потолок пещеры. Земля была умело выровнена, и ничего не валилось на голову. Шаркая ногами по мокрому полу, Дюпен-чен старалась не отставать. Неожиданно под ее ногой что-то хрустнуло, плита резко отодвинулась, и девушка с криком ушла под землю. Тяжёлая плита встала на место, будто и не отодвинулась и на миллиметр. Нуар недовольно рыкнул на застывших матросов, кивая вперёд. — Чего замерли, лентяи?— крикнул он замершим на месте парням, и те, переглянувшись, поспешили вперёд, оставляя капитана одного. Нуар посмотрел на тяжёлую плиту, которая неподвижно лежала на своём месте. — Вот наглые строители, — бурча себе под нос, Нуар поспешил следом за своей командой, готовясь дать гномам взбучку. *** Входя в главный зал, облицованный множеством изумрудов, с потолком, покрытым тонким слоем золотом, на котором висела большая мраморная люстра, Нуар остановился у самого подножия трона гномов. Наверху сидел обычный мелкий карлик, немного толстенький, но это было характерно всем гномам. Имя его звучало как Бернар. Да, пожалуй, странное имя для гнома, не находите? На голове его была корона, ибо он являлся королём этого острова, но всё же подчинялся приказам Нуара. На то были свои причины. Вокруг трона стояло несколько гномов-советников, и те, увидев вошедшего капитана с командой, спешно попрятались за спинкой трона, откуда теперь торчали смешные, разноцветные кончики колпаков. — Не стоит так льстить мне, друзья, — в голосе Нуара слышался сарказм, на который король-гном лишь раздраженно хмыкнул. — Мы ждали тебя через несколько дней. — Планы немного поменялись, — бросил полукровка, становясь на первую ступеньку. — Так что давайте сундуки, и мы уйдём. Бернар что-то шепнул своим советникам, и те поспешили выдвинуть из-за трона два сундука. Нуар придирчиво оглядел драгоценные камни, ссыпал верхние на пол, чтобы проверить, что под ними. Гномам доверять нельзя. Был случай, когда они наложили в сундук обычной земли, а сверху покидали камни. В тот заход Нуар забрал у них все добытые камни, чтобы проучить наглых обманщиков, и с тех пор гномы не смели обманывать. — Забирайте,— сказал Нуар своим матросам. Те по двое сразу же подхватили нелёгкие сундуки и направились к выходу. Нино, как лучший друг, остался рядом со своим капитаном, и не потому, что боялся за его жизнь, а потому что гномы — мерзкие бородатые твари. Проводив взглядом свою команду с добытыми камнями, Нуар обернулся на короля гномов и тяжело вздохнул. — Что-то ещё? — спросил Бернар, почесывая пухлой рукой свою бороду. Советники опасливо выглядывали из-за трона, готовясь бежать. — Да,— Нуар сложил руки на груди и зло посмотрел на гнома.— В один из ваших лабиринтов провалилась девушка. Бернар что-то шепнул своим советникам, но те лишь пожали плечами. — Мы не находили никого. Полукровка тихо рявкнул на него, в три шага поднимаясь наверх. — Слушай ты, чёртов карлик, если ты сейчас же не приведешь мне Маринетт, то я заставлю тебя жрать твои алмазы, — схватив за грудки гнома, зарычал Нуар и сильно тряхнул его. — И только соври, что она тебе не понравилась. Вы любите держать у себя в плену красоток. По поводу того, что Маринетт является красоткой сомнений не было. Теперь лишь нужно вызволить ее из плена похотливых и жадных карликов. — Мы никого не находили, — снова сказал гном, пытаясь вырваться. И после его слов в зал ворвались кричащие и напуганные до смерти гномы. — Да?— Нуар выгнул брови и нахмурился, мысленно ликуя. *** Маринетт очнулась от того, что на неё вылили ведро холодной воды. Буквально вскочив на ноги после соприкосновения с первой леденящей каплей, девушка опералась спиной о каменную стену и чихнула. Застуженная от холодного пола, спина тихо хрустнула, и Дюпен-чен согнулась пополам от боли в пояснице. Она находилась в каком-то сером помещении с одним маленьким окном. На полу блестели грязные лужи, смешанные с плесенью и слоистой пылью. Рядом раздались шаги и тихое копошение. Резко подняв голову, Маринетт увидела мелких, бородытых карликов с цветными колпаками на голове, которые с трудом доставили ей до пупка. Гномы стояли неподалёку от неё, а точнее около двери, готовясь в крайнем случае бежать отсюда подальше. Маринетт нахмурилась и подняла руку, чтобы поудобней облокотиться о стену, и гномы резко бросились из комнаты, роняя пустое ведро на пол, и захлопнули за собой тяжёлую металлическую дверь. — Эй, вы чего?— Дюпен-чен подошла к двери и дернула за ручку. Заперто. — Хей, а ну выпустите меня сейчас же! Гномы за дверью что-то тихо крякнули, смотря с интересом на девушку через отверстие между тяжёлыми металлическими прутьями. Маринетт тяжело вздохнула, судорожно сжимая рукой свои пряди волос и злобно смотря на подземных жителей. В венах снова закипела шальная кровь, а воздуха снова перестало хватать. Сжав ладони в кулаки, девушка подошла ближе к двери и окинула гномов раздраженным взглядом. — Чертовы карлики, — ругнулась она сквозь сжатые зубы. Пожалуй, в таком состоянии ей ничего не стояло вынести дверь: попросту сорвать ее с петель голыми руками и откинуть в сторону. Глаза приобрели сероватый оттенок, цвет неба на мгновение испарился, а после вернулся, и радужка вернула свой первоначальный цвет. Гномы замерли на месте, со страхом посмотрели брюнетку, а после бросились бежать прочь, вспотыкаясь о свои ноги и роняя разноцветные колпаки на грязный пол. Маринетт широко раскрыла рот, глотая желанный воздух. Боль отпустила, лёгкие наполнились крепким воздухом и ей стало гораздо лучше. Покачиваясь, она вышла в коридор и направилась в сторону криков, отдающихся эхом по всему подземелью. Гномы бегали медленно, и уже вскоре Маринетт догнала толпу напуганных карликов, и те, увидев её, снова залились истошным криком и разбежались по разным коридорам. Дюпен-чен тихо рассмеялась над этими забавными существами, а после продолжила путь. Конечно, ей не хотелось остаться жить в бесконечных тёмных лабиринтах, которые никогда не знали солнечных лучей и тёплого летнего ветра. А ещё Маринетт задумалась о своём состоянии. Верить в то, что она является ведьмой, не очень-то хотелось. Гномы уже ее боятся. Бы может, ведьм боятся все. Но разве отличаться от других так плохо? Каждый должен иметь свой уникальный признак. Обогнув множество тёмных коридоров, освещённых лишь тусклым светом факелов, Дюпен-чен, наконец-то, выбралась в зал. И сейчас на неё смотрело с десяток напуганных карликов, а, и ещё Нино с Нуаром. Но последний, видимо, не был удивлён. Полукровка отпустил гнома, которого держал за грудки, и спустился на пол. — Не стоило связываться с ней,— тихо смеясь, сказал Нуар гномам, и направился к выходу. Маринетт непонимающе посмотрела ему в спину, а затем обернулась на Нино, который, казалось, вот-вот лопнет от смеха. Гномы собрались в одну кучку за троном и жались друг к другу, сверкая своими лысинами. Улыбнувшись Нино, Дюпен-чен помахала карликам, и те тихо пискнули от страха, вспомнив, как этой самой рукой девчонка вырвала дверь. — Ну всё, пошли, а то в следующий раз нам придётся самим копать изумруды, — всё ещё смеясь сказал Нино, беря девушку за руку.Маринетт снова улыбнулась, чувствуя лёгкость и спокойствие внутри...