Paint My Spirit Gold

Есть отдельная часть леса, которая выходит к лугу посреди высоких цветущих деревьев. Некоторые люди верят, что это что-то волшебное, потому что считается, что лес населен призраками, или по крайней мере, зачарован. Луг, о котором идёт речь, красив; он собрал всю тишину мира, и каждый, кто входит сюда, может почувствовать это. Даже то, как дует ветер, похоже на то, что он боится сделать слишком много шума, тревожа листья и серебряное озеро, что находится на несколько извилистых тропинок впереди. Это то самое место, о котором должны знать все, но в то же время, к нему должны относиться с трепетом. Как раз на этом лугу спал Хосок; его одежда была в полном беспорядке, когда он пробудился от особо хорошего сна, услышав цоканье лошадиных копыт неподалёку. Он сосредоточился на звуке, глаза медленно приспособились к яркому оранжевому свету в середине дня. Когда он засыпал здесь, то был в полном одиночестве. Сейчас же он чувствует присутствие кого-то, не похожего на него самого. Он медленно поднялся и в последний раз окинул взглядом луг, который он уже окрестил своим—в своих мыслях он слышит голос Чимина, довольно возмущённый, говорящий, что ты не можешь владеть лугом, боже, и не мог бы ты перестать дремать, когда есть работа?—и начал свой короткий путь к серебряному озеру. Слышать шум в этой части леса не является редкостью. Так уж случилось, что Хосок ожидал увидеть кого-то более похожего на него - фею, или возможно, спрайта, лесного духа. То, что он обнаружил, спрятавшись за большим деревом - человека, спрыгнувшего со своей лошади. Его красный капюшон спал с головы, показывая тёмные волосы, контрастирующие с бледной кожей. Он выглядел уставшим, волосы в полном беспорядке, чёрные круги под его глазами довольно заметны. Летнее солнце, должно быть, сказалось на этом человеке, потому что его щёки и нос были красно-розовыми, словно в ожогах. Хосок даже жалеет его; пальцы сжимаются вокруг виноградной лозы, когда человек отворачивается от озера, чтобы погладить своего коня - красивого белого жеребца, вызывающего зависть даже у кого-то вроде Хосока. Мысленно Хосок подметил, что должен поискать коня, похожего на этого, ну или украсть у какого-нибудь человека, он не знает. Хосок сам в себе не уверен, но ведь все феи такие, не правда ли? Немного непостоянные, когда дело доходит до того, что они хотят. Некоторые люди научились избавляться от непостоянных желаний, которые расцветали из прихотей. А Хосок, он, ну, старается. Медленно и ровно. Сокджин постоянно говорил ему, что иногда он ведет себя как дурачок, это уже как утвердившееся заявление, которое хорошо знали феи при дворе. Однако, если и есть вещь, которую Хосок хорошо усвоил, так это то, что не нужно всё принимать близко к сердцу. Это легко. Он не мог сказать это человеку сейчас, который делает свои первые шаги к подобному. Это блестит, словно что-то серебряное спрятано под поверхностью, и оно, должно быть, заманчиво для смертных, слишком красиво. Для Хосока же, это выглядело как цель - ловушка, готовая погубить любого, кто подойдёт достаточно близко. Хосок собрался выйти из-за дерева, когда они оба услышали это - пронзительный звук чего-то сзади. Это заставляет человека подпрыгнуть, роняя свою чашку. Он быстро повернулся туда, откуда донёсся звук, и его лошадь в шоке заржала. Когда он поднимает чашку обратно, вероятно, наплевав на звуки и решив, что лес сыграл с ним злую шутку, Хосок задержал дыхание. Как раз в этот момент, человек совершает ошибку, его сапог скользит по траве как раз на окраине озера. Хосок весьма быстрый, когда захочет; он выскользнул из-за дерева и оказался прямо напротив человека, пальцами вцепился в накидку, оттянул его вверх и подальше от озера, прежде чем соприкоснуться с поверхностью. Они падают с переплетенными конечностями и тяжело дышат, волосы Хосока спадают на глаза человека, и острая боль — локоть, упиравшийся прямо в кость. Он поморщился. “Приветик,” решает сказать Хосок, чтобы заполнить тишину, обрушившуюся на них “Твой локоть—он упирается мне в ребра, не мог бы ты—ох да, так лучше,” Хосок принимает руку помощи, слегка заворачивая пальцы вокруг холодной человеческой ладони, прежде чем он, наконец поднимается снова; его улыбка, когда их взгляды пересекаются, он надеется, такая открытая и дружелюбная, совсем не похожая на то, будто Хосок уже придумал хитрый план в своей голове, чтобы украсть красивого белого жеребца в качестве своего спутника. “Привет, это было близко,” начал парень, уголки его губ неуверенно поднялись вверх. Он, кажется, посмотрел на Хосока сверху вниз, оценивая его, пытаясь заметить что-то странное. А этого быть не должно, по крайней мере, ровно до того момента, пока Хосок не отбросил всё своё очарование, которое он поспешно на себя навлек, показывая острые уши и глаза, которые, кажется, становятся светло-коричневыми из-за солнечного света. Парень спотыкается и отшагивает от Хосока, чашка падает на землю, и он поднимает руку, словно расстояния между ними недостаточно. “Ты—” начал он, голос дрожал и брови вздёрнулись - явный признак подозрения и недоверия на лице. “Ты один из них. Фея,” Хосок напевает себе под нос глупую мелодию, улыбаясь и кивая. “Похоже на правду,” затем он выдавил уже другую улыбку, менее милую, более—ну, более игривую, потому что за что феи и известны, так это за склонность к озорству. “Ты что-то промочил?” Он потряс головой. “Нет, но ты—ты коснулся меня,” это очень глупое обвинение, предубеждение, которое существует столько, сколько феи себя помнят. Глупые люди думают, что прикосновения феи достаточно, чтобы затащить их в вечное порабощение. Если бы. Они уже прошли через это. Теперь они феи лучше. По большей части, во всяком случае. По крайней мере, Хосок, что является важным. “Ну разумеется, но в процессе я спас твою жизнь, вообще-то,” Хосок сделал несколько шагов назад, предоставляя ему больше пространства, чтобы дышать. Это не хорошо, когда рядом паникует человек из-за встречи с феей, и по видимому, в первый раз. Видите ли, Хосок и такие как он, предпочитают придерживаться своих взглядов. Никогда не рисковать за пределами Корта. По крайней мере, по большей части. Кажется, что для всех этих правил и назначений, Хосок всегда находится в верхней части списка, когда дело доходит до исключений. “Послушай, послушай, маленькая красная шапочка, тебе нечего бояться,” правда нечего. Возможно, это немного сомнительно, но так и есть. Бояться Хосока и остальных фей? Нет, это непонятно. На самом деле это невозможно. “Ты в безопасности, клянусь честью феи,” “Это не так много значит, не так ли,” произнес парень и его глаза сузились “Я слышал истории,” “Все слышали истории. Я тоже слышал истории о смертных, некоторые из них не самые хорошие,” Хосок протягивает руку, чтобы погладить белого жеребца, пальцы скользят вниз по его глянцевой гриве. Он действительно красив. Просто чудо. Хосок оглянулся на человека, который уже не выглядит так, будто ожидает, что вот-вот его свяжут и сделают рабом навсегда. Сейчас он выглядел—ну он выглядел немного растерянным, вот что. “Знаешь, если это тебя успокоит, я расскажу тебе секрет,” Хосок подошёл к нему снова, ступая тихо, словно пёрышко. Единственный звук - шелест листвы, когда дует ветер. Серебряное озеро всё ещё пугает. “Прикосновения к людям не дают никакого результата. Это—это самая обычная вещь,” “Это обычная вещь, что же,” парень задумчиво сканирует взглядом Хосока, в его глазах видно что-то новое. Любопытство, но в то же время, настороженность, потому что нельзя терять бдительность. Хосок уважает это. Из различных связей с людьми, знает, что комфорт имеет свою цену. Иногда феи не настолько добры. “Что-то очень человеческое для существ, которые находятся дальше всего от человека,” “А ты умный,” Хосок поколебался, потянувшись к пряди волос, что висит прямо у него на глазах. “Ты мне нравишься. Как тебя зовут?” Он видит, как человек напрягся, плечи остаются неподвижны. Он ничего не говорит, поджав губы тонкой линией. Хосок может только улыбаться на это, и кое-что ещё. Что-то граничащее с чистым и невинным, потому что смертные всегда разочаровывали. Но не этот, по крайней мере, не сейчас. Это, пожалуй, один из немногих случаев, когда Хосок действительно удивлен. “Я имею в виду, мне не нужно твоё полное имя—просто имя. Если это поможет, я скажу своё,” Хосок раскрыл ладонь, посередине которой лежит жёлтая маргаритка. Он призывает человека взять ее, но тот только смотрит на него, всё ещё настороже. Конечно. Он сжал руку в кулак и выбросил маргаритку, Хосок просто засмеялся, и звенящего смеха достаточно, чтобы ветер дул намного мягче, жар солнца чувствовался более терпимым. Прошло много времени, но Хосок чувствует что-то очень близкое к счастью. Скорее, заинтересованность. “Меня зовут Хосок, моя семья зовет меня Хоби,” два имени, что он выдал на одном дыхании. Два имени это много, но у Хосока их ещё больше. Если он чему-то и научился, когда рос с Намджуном, так это тому, что не стоит называть свое полное имя. Неважно, кто ты, сказать имя-все равно, что подписать контракт. “Помимо всего прочего,” комментирует парень, поднимая глаза, чтобы посмотреть на Хосока. Он, кажется, немного ждёт, всё ещё размышляя, пока наконец не расслабляется. “Юнги. Меня зовут Юнги,” “Юнги,” Хосок произносит на выдохе, будто он был лишён воздуха так долго, что этого имени достаточно, чтобы вдохнуть полной грудью. Юнги вздрагивает при звуке собственного имени, глаза слегка расширяются. Он все еще боится, все еще не доверяет Хосоку. Но это нормально, это вообще не проблема. Это не меняет того факта, что Хосок всё ещё заинтересован. Всё ещё—ну, искренне интересуется смертным с взъерошенными волосами и глазами, которые, кажется, хранят много секретов. Хосок хочет пролистывать эти секреты, один за другим, как кто-то листал бы страницы книги. Но не сегодня. Нет, сейчас не подходящее время. “Приятно познакомиться,” говорит Хосок, улыбка на его лице становится ярче. Он не протягивает руку, чтобы Юнги её пожал, потому что уже знает, что тот ее не возьмет. По крайней мере, не сегодня. “Как бы мне ни хотелось поболтать, мне нужно идти. Но спасибо, что доверил свое имя,” Доверил. Это всегда две стороны одной монеты, и он знает, что как только он вернется в Корт, чтобы рассказать Чимину о том, что произошло, у него отвалятся уши из-за криков, потому что ты идиот, Хосок, почему ты сказал смертному свое имя? Одно из твоих—два, два твоих имени. Я убью тебя. Но это проблема, с которой он столкнется позже, Сейчас, Хосок просто уходит в тень леса. “Хосок, на счёт озера,” позвал Юнги, оборачиваясь к нему. “Разве ты не знаешь самую важную вещь о феях?” улыбка пропадает с лица Хосока; мотая головой, он произносит, “Никогда не благодари нас ни за что, если не хочешь быть в долгу,” А затем он исчез, один с тенями, деревьями и ветром, который поет свою собственную песню, направляя Хосока домой, пока он не вернётся в Корт, далеко от серебряного озера, где сегодня объявился довольно интересный и симпатичный человек. Ох, Чимин полюбит эту историю, думает Хосок, представляя, как рассказывает об этом, чтобы найти этого человека. (Предположения Хосока оказываются правдивы, потому что как только Чимин слышит, что сделал Хосок, то задыхается от клубники, а затем, когда он запивает ее нектаром, поднимается из-за стола, чтобы схватить Хосока за одежду и закричать: “О, боже, ты идиот. Ты идиот, зачем ты это сделал?” На что Хосок лишь тихо ответит “Я хочу белую лошадь.”)