***
Тэхён делает для Чонгука вещи, которые выпадают из диапазона секс по дружбе/репетитор. Например, Чонгук работает над песнями, пока Ким занимается своими бумажками. — Я тебя не отвлекаю? — спрашивает однажды Чонгук. В тот день ему удалось закончить основную часть одной из песен. Солнце, играющее в волосах Тэхёна, помогало словам с лёгкостью ложиться на бумагу. Тэхён только покачал головой. — Мне нравится твой голос. Он меня успокаивает. И, с этого момента, Чонгук предпочитает комнату Тэхёна своей студии, с приглушенным звуком клавиш ноутбука, за которым работает старший, и всеми его проклятиями, когда у него что-то не сходится в бесконечных бумажках. В этой самой комнате Чонгуку удаётся написать достаточное количество песен для солидного акустического мини-альбома. Тэхён добывает для Чонгука еду, когда у того появляется желание съесть что-то вредное, но он не может выйти, потому что, стоит ему зайти в закусочную, вероятно, образуется огромная толпа. Иногда после секса Тэхён выходит и приносит им еду, от которой Чонгуку, откровенно, стоило бы держаться подальше, ведь строгую диету ещё никто не отменял. Но жирный жареный картофель-фри звучит идеально, когда Тэхён целует его между укусами, щурит глаза и улыбается так широко, что улыбка его чем-то напоминает коробку. В это время Чимин подходит к ним, пытаясь достать бутылку с водой, и на минуту останавливает на них взгляд. Тэхён только что испачкал нос Чонгука кетчупом и быстро поцеловал его. Чонгук почесал нос, но не жаловался, будем честны. — Я в альтернативной вселенной? — спрашивает Чимин, скорее размышляя вслух, чем задавая конкретный вопрос, но его голос заставляет Чонгука подпрыгнуть, и он поворачивается к Чимину, смутившись скорее не от самой ситуации, а от того, что его за этим всем застукали. — Чон Чонгука подменили инопланетяне? — Не будь задницей, — смеется Тэхён, и Чонгук благодарен за то, что он в это вторгается, потому что он сам, в свою очередь, понятия не имеет, что должен сказать. — Он просто увидел свет двойного чизбургера с беконом. Лицо Чимина становится похожим на лицо человека, который залпом выпил стакан прокисшего молока. — Окей, хорошо. Просто… занимайтесь своими делишками подальше от дивана. Я на нём иногда сижу. — Слишком поздно! — кричит Тэхён, когда дверь в комнату друга захлопывается. — Боже, чувак, ты серьёзно? — Чонгук слышит крик Чимина и знает, что завтра на пробежке Пак обязательно захочет об этом поговорить.***
Когда Чонгук заходит в студию Ceci, все отрываются от того, чем были заняты до этого, чтобы поклониться. Он делает то же самое, его плечи расправляются по привычке. Находясь в этой среде уже какое-то время, он привык к постоянно сфокусированному на нём внимании, поэтому образ стал неотъемлемой частью него. — Доброе утро, Чонгук-ши, — улыбается фотограф, Химчан. Чонгук выпивал с ним пару раз, поэтому искренне рад его видеть, старший объясняет ему концепцию сегодняшней съёмки. Два слова — без рубашки. Чонгук борется с желанием закатить глаза из-за очередного сексуального концепта, но у него нет выбора. Он просто пытается найти утешение в том, что будет выглядеть хорошо, чего греха таить. — Чон Чонгук, тебя ли я вижу в отражении своего зеркала? — раздался голос, и Чонгук мгновенно реагирует, отрываясь от макияжа и прически, чтобы увидеть самого любимого человека на всём белом свете — Ким Сокджина. — Хён! — воскликнул Чонгук, практически прыжком преодолевая расстояние до стула Сокджина, обнимая старшего за шею. — Эй, киддо, — говорит Джин, поглаживая руку Чонгука. Они улыбаются друг другу через отражение, и на несколько мгновений они тонут в чувстве собственного единения. — Я скучал по тебе, хён, — тихо сказал Чонгук, прижимаясь носом к щеке Сокджина, чувствуя себя немного уязвимым под нежным взглядом старшего. Сокджин пахнет одеколоном Calvin Klein, и Чонгук не понимает, как не заметил этого сразу. — Я тоже скучал по тебе, Гуки. Я попросил менеджера забронировать для нас столик. Чонгук светится. — Конечно. Они болтают, пока парикмахер пытается усадить Чонгука в другой стул. Сокджин был во Франции последние три месяца, расхаживал по взлётной полосе, рекламируя какой-то парижский лосьон, названия которого Чонгук никак не мог вспомнить. Сокджин рассказывает Чонгуку о своих выходках с другими моделями в Париже, о прогулках по ночным улицам после шумных вечеринок. И Чонгук упивается этими рассказами, потому что знает, что ему такую жизнь никогда не прожить. Вскоре они оказываются в студии и входят в свой привычный размеренный ритм. Чонгук встретил Джина во время одной из своих первых фотосессий, когда ему было пятнадцать, недостаток сна и строжайшая веганская диета загнали его, маленького ребёнка, в невыносимые рамки, и прямо во время съёмки он заперся в ванной. Сокджин разговаривал с Чонгуком в течение часа, успокаивая его по другую сторону двери, пока младший не вышел, фыркая, опустив глаза в пол, чтобы Сокджин провел рукой по его волосам и заключил в объятия. Чонгук никогда не забудет тот день, когда он, наконец, почувствовал, что у него в этом страшном жестоком мире есть человек, который его действительно слушал, не как кумира, а как Чон Чонгука. Не стоит говорить о том, что они были ближе друг другу, чем просто близко, но СМИ словно не знали понятия платонический. На Сокджине белая рубашка, половина пуговиц расстёгнута, на шее свободным узлом завязан галстук. Чонгук в чём-то подобном, за исключением того, что его грудь полностью обнажена, рубашка спадает с одного плеча. Они позируют для камеры, часто меняя позиции, и Чонгук очень счастлив, потому что он знает, что хорош в том, что делает. Их просят посмотреть друг на друга, и оба говорят «подойди ближе» и «не трогай меня». Чонгук не понимает почему, но ему нравится такое общение. — С каких пор ты догнал меня в росте? — бормочет Сокджин, пока стилист поправляет макияж. Чонгук усмехается. — Хён, я выше тебя. Уже, примерно, год как. Сокджин обиженно фыркает (ну, по крайней мере, он пытался, карандаш для глаз находился непозволительно близко к самому глазу). — Я помню старые добрые времена, когда ты едва доставал до моего плеча, и я мог погладить тебя по голове, особо не напрягаясь при этом, — он драматично всхлипывает. — Куда ушло это время? — Хён, ты на пять лет старше меня. Оу, подожди. Разве ты не должен пользоваться кремом против морщин? Сокджин, теперь уже освободившийся от лап стилиста, хватает Чонгука за руку. — Следи за своим языком, молодой человек. Я, вообще-то, плачу за твою еду сегодня. Чонгук рассмеялся. Он упустил то время — когда ты просто можешь быть ребёнком. У него никогда не было шанса так себя вести. Но с Сокджином он чувствует, что может вести себя так, как ему хочется. — Как скажешь, дедуль, — издевается Чонгук, и Сокджин угрожающе замахивается рукой, но Химчан откашлялся, и они вернулись к своей работе. Съёмка закончилась быстро, с минимальной сменой костюмов, тусклым освещением и до смешного агрессивными позами, а затем Чонгук уже сидит в фургончике Сокджина, и они едут в ресторан. Он не помнит, когда этот ресторан стал их рестораном, но это стало своеобразной традицией вместе посещать The Min’s, когда у них было свободное время. Возле двери стоит кучка фотографов, потому что это довольно излюбленное место среди знаменитостей, поэтому, стоит им выйти из машины, куча вспышек буквально ослепляет их. Менеджер Сокджина помогает им, разгоняя толпу. Как только они оказываются в безопасности, их провожают на свои места. — Ох, я так скучал по этому месту, — задумчиво произносит Сокджин, и Чонгук просто улыбается, снимая свои солнечные очки, чтобы посмотреть меню. — Настроение съесть что-то с томатами, — говорит Сокджин, в основном для себя самого. Чонгук усмехнулся. — Тэхён ненавидит помидоры, — он вспоминает, как Тэхён вытащил слайс помидора из своего бургера, словно тот мог взорваться в любой момент. Сокджин удивлённо приподнимает бровь. — Кто такой Тэхён? — О, — глаза Чонгука расширились, словно его поймали на чём-то плохом. — Он… мой друг, — наконец решается сказать он. — Друг? Вау, Чонгук, колледж хорошо на тебя влияет. Чонгуку неожиданно стало как-то жарковато, он откашлялся. — Да, наверное. К счастью, официант подходит именно тогда, когда в разговоре образуется затяжная пауза, они делают заказ. Как только всё улажено, Сокджин снова обращает своё внимание на Чонгука, кладя подбородок на сложенные пальцы рук. — Как дела на парах? Чонгук с облегчением вздыхает, когда тема меняется. — Там очень весело! Один из моих преподавателей по танцам, Хосок-хён, действительно потрясающий. Ещё я хожу на теорию музыки. Химия даёт мне смачного пинка под зад, но Тэхён помогает мне, так что всё не так уж плохо. — Я очень рад, — говорит Сокджин, кивая головой. — Тэхён говорит, что химия — самый важный предмет из всех когда-либо существовавших, и никто не должен отставать в нём, — снова смеётся Чонгук. — Химия очень важна, — признаётся Сокджин. Он остановился на мгновение. — Тебе вообще удаётся писать? Чонгук кивает. — Я как раз начал работу над новым альбомом. Это акустический альбом, поэтому промо не будет, но процесс написания идёт очень хорошо. Тэхён учится, пока я пишу, и подходящие слова сами приходят ко мне. Сокджин выглядит так, словно случайно прикусил свой язык. — Могу только представить. Видимо, у вас отличная система взаимной поддержки. Чонгук кивает, собирается что-то сказать, но в это время приносят еду. — Тэхён и Чимин — лучшие. — Кто такой Чимин? Чонгук пожимает плечами. — Сосед по комнате Тэхёна. Они словно лучшие друзья или что-то в этом роде. Во всяком случае, да, Тэхён потрясающий. Наше знакомство сложно назвать идеальным, но… — Чонгук перестаёт подбирать слова. -…сейчас всё хорошо. У нас всё хорошо. — Я рад это слышать, — говорит Сокджин. — Они кажутся людьми, которым можно доверять. — Я доверяю Тэхёну, — соглашается Чонгук, беря свои палочки для еды. Это даже не удивляет его, когда он произносит это вслух. В конце концов, он не стал бы спать с парнем, которому не доверяет. Но он не скажет об этом Сокджину. Сокджин прищуривает взгляд и открывает рот, собираясь что-то сказать, но в последний момент передумал. — Чонгук, ты счастлив сейчас? — спрашивает он внезапно. Чонгук жует рис и задумывается на мгновение. Впервые в жизни, он чувствует, что у него всё в полном порядке. — Да, хён, — медленно говорит Чонгук. — Я счастлив. Сокджин кивает, но взгляд его всё равно прищурен. Чонгук этого не замечает. — О, кстати! Однажды Тэхён пытался сделать идеальный клубнично-банановый смузи, и он заставлял меня раз за разом пробовать новые порции. Вот честно, хён, я никогда в жизни больше не съем ни одной клубники. — Это довольно… любопытно, — Сокджин берёт свои палочки для еды. — Другие дикости студенческой жизни? Чонгук смеётся. — Честно, ума не приложу, о чём тебе рассказать, помимо миллиона происшествий с Тэхёном на химическом факультете. Сокджин вздыхает. — Я бы с удовольствием послушал, — Сокджин обдумывает что-то, пока Чонгук рассказывает ему несмешные (откровенно дурацкие) анекдоты о лабораторных мышах. — Похоже, вы проводите вместе довольно много времени, — заключает Сокджин, оплачивая счёт. Чонгук с энтузиазмом кивает. В его глазах свет, которого Сокджин прежде никогда не видел. — Колледж — это весело, хён. — Я вижу, — Сокджин наклоняется вперед. — Но… я обязан спросить. Кем тебе на самом деле приходится Тэхён? Чонгук откидывается на спинку стула, слегка сутулясь. — Что… — он разочарованно вздыхает. — Я же сказал тебе, хён. Он мой друг. — Чон Чонгук, последний час я провёл слушая твои истории о Тэхёне и только о Тэхёне. Последний раз такое было после того, как ты был MC совместно с Джиёном на Inkigayo в прошлом году. Чонгук попытался что-то возразить, но Джин перебил его. — Ты не говоришь о друзьях так, Чонгук. — Хён, он мой друг, понятно? Просто друг. — Друг с привилегиями? Ты с ним спишь? Чонгук смущенно смотрит на него. — Хён… Сокджин закатил глаза. — Чонгук, у меня за спиной пятилетняя практика общения с тобой. И не думай, что я не знаю о сексе на одну ночь. Я же не старый дед. — Да, но… — Чонгук смотрит на свои колени, и это ничто иное, как признание поражения. Сокджин не нуждается в конкретном «да» или «нет», чтобы понять Чонгука. Он вздыхает. — Чонгук, я не собираюсь таскаться за вами и запрещать заниматься сексом. Тебе двадцать лет, ты в состоянии самостоятельно принимать решения. Я имею в виду… у вас с Тэхёном ничего не получится, понимаешь? Не влюбляйся, не давай обещаний, которых не сможешь выполнить. В первую очередь ты артист, и ты сам выбрал этот путь много лет назад, подписав контракт с лейблом. — У меня нет никаких чувств, Сокджин, — плечи Чонгука напряжены, он хмурится. — Это просто… интрижка. Я знаю, что я делаю. Сокджин откидывается назад. Он знает, что Чонгуку предстоит принять кучу тяжелых для него решений, которые для других будут являться очевидными. — Я знаю, что я делаю, хён, — повторяет Чонгук ещё раз, и выглядит это так, словно он пытается убедить не Сокджина, а себя самого. — Я надеюсь, что ты знаешь, ради твоего же блага.