А я опять ищу то, чего нет:
То нет вина, то нет сигарет.
И мой сказочный замок прогнил, как сарай,
И старый ключник просит: «Играй!»
Белая гвардия, «Игра в бильярд»
Кимберли закрывает глаза, чтобы представить на месте Марка другого. Не специально. Просто так получилось. Стечение обстоятельств, нелепость, глупость. Оставленный гримершей на столике журнал, который она от скуки схватила полистать. Красивое лицо на обложке и интервью на целый разворот. Кажется, где-то она встречала этого актера. Он не совсем из ее тусовки, но на некоторых мероприятиях мелькал. Марк даже корректно жал ему руку, хотя терпеть этого не может и обычно сводит общение с незнакомыми людьми (а тем более прикосновения) к минимуму. Он даже к партнершам на площадке долго присматривается. Ким знает по своему опыту, они с ним как раз на съёмках познакомились. Тогда, листая журнал, она подумала мимоходом, что какой же он малыш еще, всего двадцать два! И уже довольно популярен. И писаки из этого бульварного издания причислили его к секс-символам. Да, из-за этой случайности, перед глазами в решающий момент стоит другой. Ну, как «решающий», в принципе момент обычный – в кои-то веки они с Марком выделили время, чтобы побыть вдвоем. Ладно-ладно, не совсем обычный. Скорее уникальный, особенно когда популярность ее парня после лакорна «Волны жизни» взлетела до небес. Они с Яей – желанные гости на любой вечеринке, модном показе, шоу. Кимберли не жалуется, у нее хватает проектов. Просто времени на отношения все меньше. Поэтому, закрывая глаза для поцелуя, представляет, по сути, мальчишку, да привлекательного, но мальчишку. Ей никогда не нравились парни помладше, тем более начинающие актеры. Она специально не стала искать информацию о нем, смотреть его фильмографию – вот уж точно глупость. У нее есть Марк, и ей с ним хорошо. Как и ему с ней, она уверена. И он уж точно не мечтает о какой-то юной актрисульке, когда целуется с ней. Марк закрывает глаза, чтобы представить на месте Ким другую. Он не хочет, все получается само собой. Винит совместный проект и необходимость проводить с Яей больше времени, чем с Ким. «Это работа» – слабое утешение. Но так он хотя бы чувствует себя не до конца мерзавцем. Тем более Яя повода никогда не давала – просто мило улыбалась, спрашивала «как дела?» или разговаривала на общие темы. Ему казалось, что не хватает последнего рывка – решающего, – чтобы стать ближе, но это иллюзия – не хватало намного больше, приблизительно несколько тысяч километров. Между ними океан мыслей, путаный клубок сомнений и страхов и самое главное – дружба с Барри и отношения с Ким. Да и, в конце концов, возможно, у него нет шансов вообще. Марк аккуратно берет в ладони лицо своей девушки, а представляет чужие губы на своих губах. В душе будто зреет опухоль, ты же как всегда отмахиваешься – вдруг несерьезно, переболею, пронесет, умирают другие, я вечен. И сам веришь в это вранье. Себе нужно верить, даже если несешь чушь. Даже если чувствуешь себя последним мерзавцем, у которого есть все для счастья, но ему все мало. Жадный ублюдок. Яя ненавидит многие вещи, а еще больше – ложь в любом ее проявлении. Даже когда играет, старается не врать, поэтому каждое воплощение на экране – одна из ее ипостасей, а не просто героинь. Наверное, и в Барри она влюбилась по этой причине. Слишком много раз они играли влюбленных, чтобы не влюбиться, с ее-то особенностью. Но на самом деле – всё ложь. Их роман – ложь. Она запуталась, и не знает уже: это правда с привкусом лжи или ложь с привкусом правды. Хотя от такого сочетания еще хуже. Раньше было проще и понятнее. И когда ей приходилось изображать великую любовь с другим, она справлялась без последствий. Но не с Марком. Яя еще в начале съемок поняла: с ним легко не будет. Причем во всех смыслах. Поначалу ничего не клеилось, совсем. Режиссер негодовал, потому что не мог добиться нужных эмоций. – Я хочу, чтобы можно было поднести к вам спичку, и случился пожар, понимаете? – втолковывал он, когда взмыленные Яя и Марк безуспешно пытались снять сцену с «дцатого» дубля. – Так облейте нас бензином, – фыркал Марк. – Сладкий мой, если нужно, я тебя не только бензином оболью. Вы хотя бы сценарий читали? – Да, читали, – закивали дружно. – И, видимо, нихрена не поняли, потому что изображаете двух пингвинов, а не страсть и ненависть. – Мы постараемся, – учтиво сказала Яя, и потащила Марка в гримерку. Она попросила девочку-костюмершу принести им кофе и решила расставить точки над «і». – Я тебе не нравлюсь, или что? Мы ведь уже снимались вместе, ничего нового. Марк отпил эспрессо из бумажного стаканчика и внимательно посмотрел на нее, как-то хмуро и пристально. – Дело не в «нравится – не нравится». Просто нельзя без искры зажечь пламя, это просто невозможно. – О чем ты говоришь? – не выдержала, повысив голос. – Это, черт возьми, твоя работа. Нам говорят изобразить страсть – мы должны сгореть заживо, но изобразить. Ненависть – да хоть придуши меня, но сделай так, чтобы я поверила, что ты меня ненавидишь. И главное – ты должен в это верить сам. Это не школьная театральная постановка, где текст выучил, костюм напялил, и все тебе аплодируют. Да чего я распинаюсь вообще? Вроде не вчера сниматься начал, – перевела дыхание, пытаясь успокоиться. – В общем, если дело во мне, скажи – примем меры, чтобы не запороть проект. – Я понял, не кипятись, – спокойно и уверенно произнес, взглянув на нее. – И выйди, мне нужно несколько минут побыть наедине, чтобы собраться. Выйду – и продолжим. И она вышла, прикрыла за собой дверь и, посчитав до десяти, чтобы взять себя в руки, зашагала в сторону площадки. Марк появился спустя десять минут, собранный и решительный. Собирался мир завоевать, видимо, а не роль сыграть. И ведь получилось! Появилось всё – и искра, и пламя, и ненависть. Яя поверила, наверное, чересчур. Даже в любовь, особенно в дурацкую, прописанную в сценарии, любовь. А может, это изначально было правдой – остальное же игра? Всё это чушь – Яя просто не умеет врать, а иногда это жизненно необходимо. Вот как сейчас, когда она видит Марка среди нарядной публики на каком-то благотворительном приеме, в то время как Барри обнимает ее за талию. Нужно не смотреть, успокоить сердцебиение, перестать думать и продолжить игру. Она актриса, в конце концов. Она может сыграть злобную стерву, милую незнакомку, страстную возлюбленную, вежливую коллегу. Яя в голове перебирает возможные роли, пока он направляется в ее сторону. Снова тот решительный взгляд – вот та самая спичка, которой он обязательно подожжет их двоих через мгновение. Только не нужно для этого обливаться бензином, достаточно покрепче сжать в руках фитиль. Бах!.. «Приди и собери мое сердце по кусочкам. Сложи, как мозаику, излечи своим пламенем. Или оставь так. Выбор за тобой». «Ты знаешь, что я приду, чтобы сжечь дотла тебя и твое трепещущее сердце, а не излечить его. Не останется ничего. Нас – в пепел. Помнишь, ты сказала играть так, чтобы верить? Я верю, а ты?..»