***
Через полчаса на крыльце школы появился Слава, он зарычал, отчего-то красный нос в шарф, который ему связала мама Тёмы. Она, у того, женщина была прекрасная, не то, что у Славы. Вечно с отцом пьют, про сына родного не вспоминают. Тёма сдержался, чтобы не подойти, остался ждать около машины. Только Слава идти к нему не собирался, пошёл совсем в другую сторону. И это Тёме уже не понравилось. Он быстро побежал за ним, схватил за руку. И тут увидел, что его мальчик заплаканный, как невесть что. — Славочка?.. — Тёма повёл его к машине, младший совсем не сопротивлялся. — Отпусти, — всхлип. — Да что с тобой такое? — Я видел… Видел, как ты целуешься с Даниилом… Я просто ради игры, да? Ради чёртовой игры? Я лучше уйду сам, чем ты меня выбросишь, как мои родители! — Слава сошёл на истерику, начал бить Тёму в грудь, по лицу, только старший и не думал отпускать своего мальчика. — Садись в машину, дома поговорим, — Михайлов на всех правах жил дома у Шатохина. Как жена. Готовил, убирался, гладил Тёме рубашки. Которые тот носил крайне редко, потому что гладить Слава, если честно, совершенно не умел. Одну спалил, причём любимую Артёма, за это долго получал по совсем голенькой жопе. Но ему нравилось. Чаще всего он для этого наказания и косячил, думал, что Тёма до сих пор не понял. Тот просёк уже давно, но зачем ломать то, что нравится и ему? — Я не хочу с тобой разговаривать! — Слава вырвался, ушёл. А Тёма стоял, стоял и смотрел, как рушится всё, что он строил так долго.***
— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!!! — Тёма бил стены в доме, все казанки были в мясо, но он не останавливался. Он пытался заглушить душевную боль. Ведь, если Слава что-то взбрел себе в голову, то это — навсегда.Тем временем в квартире Дани и Глеба.
Слава сидел и плакал, Глеб и Даня были в шоке, от того, что услышали. Но каждый из них, кроме Славы, понимал, что изменить — не в их силах. — Слав, пойми, я сильно люблю Глеба, и целоваться с твоим Тёмой мне даже в голову бы не взбрело, — Даниил запустил руки в свои длинные волосы, — стой, — он нашёл старые фотографии в архиве группы: «Деад Дайнасти», нашёл фотку, где всё выглядит так, будто они целуются. Даня залился громким смехом. Ведь его волосы сейчас, это несколько пар тех волос. — Ты вот это видел, да, глупенький? — Он показал ему фото, а Слава тихонько кивнул, — это был спор много-много лет назад. Ты даже просто на волосы посмотри. Или на тату Тёмы. Многие отсутствуют. — Тогда почему он голый?.. — Слава зарылся носиком в одеяло, краснея, ведь он так виноват… — Потому что это вписка, глупыш, вписка, — Даня убрал телефон, томно вздыхая. Он просто представляет, что сейчас делает Артём. Если не бухает, то точно что-то ужасное. Его убивает всё, что связано с Славой, плохое, кончено. — Я хочу к Тёмочке… — Всхлип. — Слав, ты идиот, — Глеб вздохнул и сел на колени к своему парню. — Я… Я знаю, — всхлип. — Не плачь, поехали, — Глеб чмокнул мелкого в лоб, как мама-утка. Мальчики сидели в машине, Слава зарылся носом в волосы Глеба, ему было ужасно стыдно. — Глеб когда-то тоже повёлся на это фото, — смешок. Дане было смешно с того, какие эти мальчики глупые, — Глебу тогда примерно столько же лет было. Михайлов фыркнул, краснея, ведь это огромная глупость.***
— Тём! Тёмочка! Тёма! — Слава залетел в квартиру, глазами ища Артёма. Наспех снял обувь и побежал в комнату. Бумагины уже свалили, решили, что не будут мешать. — Слава?.. — Тёма лил перекись на руки, чтобы не пошло заражение. — Что же ты… Что же ты натворил? — На глазах наворачивались слёзы, Слава с лету обнял Шатохина. — Я… Я… Я думал, что ты больше не вернёшься. Я думал, что всё… А идти за тобой не хотел, это же твой выбор… — Он усадил его к себе на колени, обнимая, вся Славика белая футболка вмиг стала с красными пятнами, — прости… — Я идиот, — Слава обработал все руки Тёме, вновь усаживаясь на него. — Ты? Идиот, — засмеялся, — но и я не меньше. Ты мой маленький идиот, и я всегда, я всегда буду рядом, больше никаких поблажек, — руки Артёма переместились на попу мелкого, сжимая, Тёме было безумно больно, но он всё равно, всё равно делал это. Потому что наказание является поощрением. — Я люблю тебя, — тихо пропел на ушко старшему Славочка. — От луны и до бесконечности, моя любовь — это вечность, — улыбается. Артём аккуратно поцеловал Славу, уваливая на кровать, если дней так мало, они начнут с вечности.