Заклинание, которое не удавалось

Софи всё ещё спала, когда обнажённого плеча коснулась нежная, тёплая ладонь. Ответа не последовало. Тогда бархатной кожи коснулись слегка обветренные губы. Но и сейчас девушка даже не шелохнулась. Вчерашний день в лавке оказался невероятно тяжёлым — прежде всего потому, что Майклу было велено не открывать лавку без Хоула и Софи. К тому времени, как, счастливые и влюблённые, оба вернулись в замок, пройти от двери дома до прилавка было почти невозможно — так много народу в Маркет-Чиппинге ждало открытия. Майкл носился по замку туда-сюда, погружённый в размышления на тему подарка для Марты — на следующий день должен был настать её день рождения. Такого шанса обрадовать свою любимую парнишка упустить не мог. Благо, Кальцифер сегодня не ворчал — ему довелось проснуться раньше подмастерья. Льдисто-зелёные глаза пробежались по части тела, открытой для них. Чародей ожидал пробуждения любимой, но, не в силах держаться, скользнул рукой под одеяло и нежно обнял оголённую талию. Прижавшись к хрупкому телу, горячо дохнул на шею и закрыл глаза, наслаждаясь приятным теплом от паха до собственных плеч. Сладко простонав, девушка потянулась и открыла жёлтые глаза. Чувствуя горячее дыхание на шее, Софи обернулась и встретилась взглядом с Хоулом.  — Доброе утро, моё солнце, — сказал чародей и снова коснулся губами тёплого плеча.  — Доброе, и, кажется, даже очень, — Софи улыбнулась и повернулась к любимому. Нагое тело слегка замёрзло, хоть и было укрыто одеялом. Чародей попросил девушку всего один раз не надевать на ночь пижаму, и Софи покорно исполнила эту просьбу.  — Холодно, малыш? — Софи покачала головой. — А живот как? Всё хорошо? — девушка кивнула, и в памяти всплыло вчерашнее утро, приятное, безмятежное, наполненное лаской и любовью, каких она не ощущала прежде. — Ну, вот и прекрасно, — Хоул лучезарно улыбнулся и прижал любимую ещё ближе. Длинные ресницы опустились на глаза, и чародей вдохнул. Бархатистая кожа всё ещё пахнет цветами — теми самыми розами, в которые Хоул свалил девушку вчера. В золотистые волосы прокрался луч такого же золотистого солнца и, немного побыв там, медленно переплыл в другие, тоже золотистые, но немного розоватые после инцидента в ванной. «Хорошо, что сегодня в лавке выходной — подумалось Хоулу, — пролежать бы вот так вечно». Длинные пальцы осторожно гладили талию и живот, время от времени едва уловимо касаясь нежной груди девушки. Весь остальной чародей лежал неподвижно, и только мощные рёбра дрожали от дыхания. Хоул, сам не зная почему, боялся пробудить в себе желание — может, просто до сих пор не мог поверить, что Софи принадлежит ему? Но девушка, кажется, напротив, хотела повторить опыт вчерашнего дня. Ощущение горячего тела, обнимающего от спины до груди, волновало сердце — ей вновь представились сладкие моменты близости, оставшиеся во вчерашнем дне. Не выдержав, Софи осторожно повернулась и зашептала, боясь говорить громче.  — Хоул?..  — В чём дело, солнце?  — Хоул, ты… — белое личико залилось краской смущения, но зрачки стали шире. — Хоул, поцелуй меня?.. Чародей улыбнулся и осторожно притянул девушку за подбородок. Немного помедлив, он затем приблизился сам и осторожно коснулся лица девушки сбоку, у самых губ — дразня, пытаясь остановить любимую, словно моля не делать этого сейчас. Но, не получив желаемого, Софи вдруг сама прильнула к нему и поцеловала в губы. Не позволяя чародею оторваться, она держала его за плечи, и тот понял, что сейчас больше нет смысла пытаться сдержать себя — по телу пробежала лёгкая дрожь, приятное ощущение влажного языка, отчаянно проходившего сквозь губы, сковало тело на миг — и вот, Хоул уже навис над девушкой, затягивая в страстный поцелуй. Когда ладонь осторожно коснулась груди, с губ Софи невольно сорвался тихий стон — и тут чародей спохватился, ведь их могут услышать.  — Софи… Постой, подожди всего минуту, — Хоул с огромным усилием оторвался от любимого тела и, сев на перины, произнёс какое-то заклинание на неизвестном Софи языке. «Должно быть, валлийский» — подумалось девушке. Подождав немного, чародей ещё чуть привстал.  — Майкл? Майкл, ты слышишь? — но ответа не последовало. Темноволосый мальчишка шёл как раз мимо двери чародея, когда оттуда послышалось заклинание звукоизоляции. «Опять? Серьёзно?» — Майкл закатил глаза и ненадолго остановился, чуть не дойдя до лестницы — ждал, что же будет дальше. Уж кто-кто, а подмастерье знал, что Хоуэлла Дженкинса, великого чародея из Ходячего Замка, есть свои слабости — например, в этом заклинании он мог перепутать один-единственный слог, после чего магия не то что не переставала, а даже и не начинала действовать. В этот раз Хоул допустил ту же самую ошибку, но не заметил этого упущения. Но поправить учителя подмастерье не рискнул — в прошлый раз попытка сделать это завершилась нагрузкой в десять заклинаний для изучения. И это несмотря на то, что у Майкла-то эта штука всегда работала, а вот у Хоула — нет! Вот так бывает, когда учитель не верит ученику… Замерев ненадолго у двери, Майкл прислушался. Услышав зов Хоула, парнишка решил не дёргаться и сделать вид, что вовсе никто его не звал. Со спокойной душой спустившись с лестницы, Майкл повернул ручку двери и отправился в Маркет-Чиппинг за подарком для Марты. Прислушавшись, Хоул замер ненадолго. Услышав, как закрылась дверь, он повернулся и посмотрел в глаза любимой.  — Ну, вот и отлично, теперь нам ничто не помешает, — и чародей жадно впился в губы любимой, чувствуя, как нарастает возбуждение обоих. Тяжёлое, постепенно расслабившееся тело медленно опустилось на другое, нежное и хрупкое, и вместе с тяжестью тела Софи ощутила, как на низ живота давит что-то большое и твёрдое. Девушка снова со стоном выдохнула и бёдрами подалась вперёд, призывая Хоула ласкать её. Ещё какие-либо действия и, уж тем более, слова вовсе не понадобились — чародей прекрасно понял этот томный жест. Превозмогая возбуждение, сдерживаясь, чтобы пока не входить в девушку, Хоул осторожно опустил руку и двумя пальцами погрузился в горячую и уже влажную вагину. Софи вновь простонала, ощущая, как ловкие пальцы двигаются где-то внутри, и следом горячий язык коснулся соска девушки. Спина по-кошачьи прогнулась, и глаза скрылись за веером чёрных ресниц. Осторожно, неумело и робко девушка стала двигать бёдрами навстречу нежным пальцам; одна рука жадно впилась в простыни, зажав белоснежную ткань между пальцами, вторая гладила спину и поясницу чародея. Софи обнимала плечи, прошлась по шее и лопаткам, подобралась к ключице и за подбородок осторожно потянула на себя, призывая поцеловать. Хоул, не мешкая, поднялся, пальцами продолжая входить в горячее и скользкое, едва заметно пульсирующее пространство внутри девушки, и губы властно накрыли другие; влажный язык касался даже самых отдалённых уголков рта, не оставив девушке возможности стонать и даже набирать в грудь воздуха — но время от времени чародей отрывался от сладких губ, словно давая девушке глотнуть воздуха, — и целовал опять. Длинные золотистые волосы стелились на простынях, в точности повторяя все складки. Поднявшись и нависнув над девушкой, Хоул осторожно провёл свободной ладонью по макушке и виску, вокруг которых, подобно ореолу, сверкали на солнце светлые пряди. Льдисто-изумрудный взгляд встретился с ярко-жёлтым и подал незримый знак. Ладони пробежались по бедрам и осторожно прижали их к кровати, предлагая расслабиться. Напряжённые, дрожащие мышцы ослабли, и Софи ощутила большой, горячий и твёрдый член, головкой едва коснувшийся её раскрасневшихся и влажных половых губ. Девушка вздрогнула в предвкушении, и в следующую секунду чародей подался вперёд. Неожиданно громкий стон сорвался с алых губ; глаза цвета золота вновь скрылись за веером ресниц, а тело сковало невероятное чувство наслаждения, опять напомнив вчерашний день. С каждым движением всё глубже погружаясь в девушку, Хоул не забывал целовать губы, плечи, шею, напряжённую ладонь. Горячая влага нежного тела расслабляла и успокаивала; волосы, пахнущие розами, пушистые ресницы — да, всё это Софи. Та Софи, которую чародей любил прежде. Но теперь её стало ещё больше, а любовь стала лишь нежней и несдержанней. Член становился всё твёрже и горячей, нагреваясь от расслабившегося тела. Движения становились всё менее и менее осторожными — словно почувствовав власть, Хоул двигался теперь так, чтобы в полной мере насладиться такой желанной девушкой. Впиваясь в горячее и тесное пространство на всю свою (не маленькую, откровенно говоря) длину, но чувствовал, как от каждого толчка хрупкое тело напрягается, вздрагивает — и расслабляется снова, ожидая следующей секунды. Стоны эхом отражались от полупустых стен комнаты и возвращались назад, лаская слух чародея — стоны, виновник которых он сам, стоны безумного наслаждения. Чёрт возьми, что же было бы, если бы хоть кто-то услышал их? Но, благо, Кальцифер тоже улетел по своим делам — куда, никто не знал. Стоны разносились по всему замку, доносясь до каждого его уголка… Влажная кожа становилась всё горячей. Тогда Хоул ускорился и осторожно коснулся губами затвердевшего соска девушки. Плечи, ягодицы и талия Софи покрылись мурашками. Гибкая спина приподнялась, всё тело задрожало, и стоны превратились в крик; влагалище наполнилось приятной влагой, таким её количеством, что она стекала на белоснежные простыни. Чародей замер, давая девушке отдышаться. Зажмуренные глаза не открывались ещё долго, не в силах противостоять невероятному ощущению накрывшего Софи оргазма.  — М-м-м, какая сочная, — прошептал чародей, склоняясь над головой девушки. Коснулся языком мочки уха, провёл вверх, осторожно поцеловал и зашептал снова. — Но я тебя так просто не отпущу… Софи ощутила движение твёрдой плоти и застонала опять. Захлёбываясь собственными стонами, она обняла влажную от напряжения спину чародея, то и дело повторяя заветное имя, словно моля хоть немного сбавить темп. Но Хоул то ли не хотел, то ли уже не мог остановиться — в ответ на мольбу лишь сильней врезался в ещё не остывшую плоть. Наконец девушка снова закричала — и горячая сперма разлилась внутри ослабшего от боли тела. *** Итак, Майкл и Кальцифер предпочли покинуть замок. Благо, ещё до того, как что-либо услышали. Майкл и так до сих пор не отошёл от того, что увидел вчера. В камине сверкнули пламенные лиловые зрачки, и следом открылась дверь лавки. Секундой позже заскрипела дверь комнаты Хоула, и оттуда вышла Софи, одетая в длинную ночную рубашку. Ничего не сказав ни демону, ни подмастерью, она просто направилась в ванну. Босые ноги ступали по деревянному полу тихо, но с ощутимой силой; тогда Кальцифер и Майкл подумали что, определённо, девушка то ли расстроена, то ли зла, но причину понять не могли. Дверь ванной закрылась, и зазвенели склянки со снадобьями. Аромат сочился сквозь дерево — успокаивающие благовония. Такие Хоул использовал лишь тогда, когда девушки жестоко отвергали его. Через несколько минут комнату на втором этаже покинул чародей, накинув перед выходом голубой с серебром плащ. Точно так же, не проронив ни слова, прошёл мимо камина и подошёл к двери в ванную. Остановившись, развернулся и опёрся спиной о стену. Уставился в потолок и, постояв немного, заговорил.  — Софи! Софи, солнце моё! Я знаю, ты меня слышишь! Ответа не последовало. Шум воды не замолкал. Струи стекали по всё ещё дрожащему телу, скапливаясь на дне ванной. Просто смотря то на потолок, то на стены, Софи сидела на коленях, укутанная ароматными парами масел и благовоний. Отвечать любимому не хотелось — хотелось просто успокоиться, посидеть в одиночестве и тишине.  — Софи! Пожалуйста, не молчи! — вода смолкла, и Хоул заговорил тише. — Я знаю, моё солнышко… Я знаю, что виноват перед тобой. Я правда не хотел, я готов поклясться! Хочешь — я буду молить тебя о прощении, стоя на коленях? Хочешь? Хочешь, я никогда больше в жизни не подойду к тебе? Я ведь смогу! Лишь бы только это больше не повторилось! Только, прошу, прости меня… Я ведь люблю тебя, солнышко моё… Люблю, слышишь? Послышался лёгкий плеск воды. Через пару мгновений дверь ванной открылась, и из-за облака ароматного пара появилась Софи. Посвежевшая и успокоившаяся, она снова выглядела счастливой; взгляд, наполненный любовью, пронзил чародея.  — Всё хорошо. Я в порядке, и даже не думала злиться на тебя. Я тоже тебя очень-очень люблю, — девушка подалась вперёд, обвившись тёплыми руками вокруг шеи чародея. Так ничего и не понявшие, Майкл и Кальцифер просто смотрели на обоих и даже не хотели думать и, уж тем более, спрашивать о том, что произошло этим утром. Ведь эти двое счастливы, разве нет? И, кажется, этого достаточно…