Заживляющая мазь

      Скорпиус всегда носит с собой заживляющую мазь.       Это вошло в привычку с самого начала отношений с Альбусом. И дело даже не только в том, что юный зеленоглазый Поттер самый настоящий мастер попадать в мелкие неприятности, хотя и не без этого: спотыкаться, падать и сдирать кожу с ладоней, идти с книгой по коридору Хогвартса, который, казалось бы, он знает наизусть, чрезмерно увлекаться и врезаться в стену, умудрившись калечить нос или лоб, редко, но метко допускать ошибки в приготовлении зелий и взрывать или поджигать что-либо вместе с собой (по рассказам Альбуса с его отцом на факультете учился мальчик, с которым такое происходило на постоянной основе), - всё это было нормой, и Скорпиус привык с легкой полуулыбкой выуживать из кармана брюк мазь, любезно предоставленную ему мадам Помфри в лазарете, и помогать Алу наносить ее, любуясь легким смущением, так хорошо заметным на достаточно бледной коже, контрастирующей с темными волосами.        На самом деле Скорпиус Малфой носил с собой заживляющую мазь еще и для себя. А все потому, что Альбус просто обожал кусаться во время поцелуев. Это было чем-то вроде выражения его чувств, которые он не был способен удержать в себе, которыми он готов был делиться. И Скорпиусу это нравилось. Честно нравилось.       Первые недели отношений, начавшихся после бала в честь хеллоуина на шестом курсе, проходили под девизом «Тебе больно? Прости», ведь целовались они часто, словно не могли насытиться друг другом, словно хотели наверстать всё то время, что не могли признаться друг другу в чувствах в страхе потерять дружбу. Это были разные поцелуи: нежные невинные прикосновения без единого намека на настойчивость, короткие касания уголков губ, сплетения языков, заставляющие сердце то ли замирать, то ли наоборот начинать биться с утроенной силой.       И все это сопровождалось укусами, несущими в себе разную степень болевых ощущений.       Как-то раз Скорпиус уговорил Ала прогулять день занятий и направиться вместо этого в Хогсмид за сладостями (только никаких лакричных леденцов, Альбус их не любит, раз за разом напоминал себе Малфой). Он сам не знал, как ему это удалось, но собирался выжать из этого дня всё, что только можно. Тогда был пасмурный снежный день в середине декабря, и конечно же Альбус умудрился поскользнуться на замерзшей луже, покрытой слоем снега, и в падении ухватиться за Скорпиуса и утянуть его за собой.       Тогда Альбус сам поцеловал его, наплевав на холод и продолжив валяться в снегу. Конечно, он-то легко переносил морозы. А вот сам Малфой не слишком любил зиму, но сдался под взглядом сияющих изумрудных глаз, убедив себя в том, что его согреет сначала тепло тела Ала, а позже, вечером, горячий чай, который обязательно притащит ему обеспокоенный Поттер.       В те минуты они так увлеклись, что Альбус впервые прокусил Малфою губу до крови. Последний рад бы не обратить на это внимания и не отрываться, но всё-таки это было слишком больно, а потому он резко дернулся, и в первую секунду ничего не понимающий Ал, отстраняясь, каким-то нелепым образом проехался зубами еще и по десне парня, умудрившись ее царапнуть. Уже ведь говорилось о том, что Поттер ходячая неприятность?       И что-то похожее происходило постоянно, будь это даже короткие, отрывистые касания. Однокурсники периодически шутили на эту тему, но Малфой знал, что они не со зла, а потому реагировал на это с легкой ухмылкой.       На самом деле ему было плевать на мнение окружающих. Ему хватало того, что рядом с ним находился один единственный человек. Тот, кто обладал необыкновенными зелеными глазами, кто ставил его, Скорпиуса, выше своего любимого зельеварения в списке избранного, кто поддерживал его и был рядом в тяжелые моменты жизни, кто кусался во время поцелуев, а потом в качестве извинения крепко обнимал, кто по-настоящему любил его и кого так любил сам Скорпиус.       Однокурсники подшучивали, глядя на искусанные губы Скорпиуса.       А он просто был счастлив.       И просто постоянно носил в кармане заживляющую мазь.