Страшные сказки

И чёрт меня дёрнул поспорить, что я эти грёбаные гаражи пройду насквозь! Парням-то хорошо, стоят на другой стороне, пивко посасывают, а мне вот мотайся по темноте, и я тут не один, похоже - вон, шаги чьи-то... Гаражи были недалеко от парковки. Только там не машины стояли - ну, в смысле, не личные машины - а всякие технические. Такие, которые снег чистят, здоровые такие, с этими, как их... Отбрасывателями! Наверно, оттуда кто-то зашёл или местным жителям в ночи приспичило в гараж, мало ли, может, с женой кто поссорился... Шаги стали ближе. Я включил фонарик, посветил назад - никого. Во акустика, хоть концерт давай! Шаги раздались и сбоку. Близко. Очень близко. Я посветил и туда... Но никого не было и быть не могло. Я между двумя рядами гаражей стою, твою мать! Тут ходить негде, если только по крышам! Школота местная фигнёй страдает, что ли? - Эй! Хорош дурью маяться, выходи по-хорошему! Не знаю, что бы я делал, если бы действительно вышли какие-нибудь школьники. Может, обматерил бы придурков. Только никто не вышел. Вместо этого раздался смешок. Звонкий такой детский смешок. Или не детский, не поймёшь. Точно школота, поначитались тупых паст и развлекаются, уроды! Смешок раздался ближе. Как и шаги. Я собрался с духом и коротко и ясно разъяснил, где видел такие шутки, самих шутников, и вообще всю ситуацию. Честно скажу, поступок был не самый умный, но, блин, страшновато как-то, знаете ли, стало! Вечер ранней весны, восьмой час, темно уже... Самое поганое, сто ответ я получил. Только не словами, а опять шагами - тяжёлыми и уверенными, причём такое впечатление, что шёл кто-то грузный и одновременно быстрый - потому что звучали они откуда-то издалека, а потом резко оказались ближе. И я забыл про то, что не верю в тупую крипоту. Я побежал. Здесь же недалеко выход, точно знаю! Вот через парковку, а чего это у них фонари не горят, там ж всегда горели, да похрену, через нее, к калитке... Но калитки не было. Была глухая стена. Как всегда тут стояла. Шаги приближались. Знаете, мне мать вечно твердила, что нельзя убегать от своего страха, надо смотреть ему в глаза. Так вот, это всё фигня полная, не всегда ему надо смотреть в лицо. Он ведь тебя и увидеть может. И тогда - я такое в кино слышал, кажется - ничего тебя уже не спасёт. Шаги слышались за спиной, ровно, мерно, кто-то хохотал сбоку и с крыши, глядя на то, как я пытаюсь свернуть, а почему-то резко меняющаяся дорога не хочет даже к ограде выводить, бля, да здесь станция же недалеко, вон, поезд слышно... Нихрена слышно не было. Только шаги. Только смех. И моё дыхание. Я не хотел, вот честное слово, совсем не хотел знать, кто там ходит! Или что! Чтоб я ещё раз сюда сунулся! Да лучше пусть трусом считают, не сдохну! А вот тут имею все шансы... Я смутно помнил, что в дальнем конце этих гаражей есть пролом в заборе. Последний шанс. Туда ещё добежать надо!.. Шаги зазвучали по крыше, чуть ли не возле меня, и я кинулся прочь так, будто хвост сдавал по физре. Поворот, поворот, ничего, вот, даже дорога не путается. Ещё немного. Вот он, пролом... Меня подвели ноги. Я поскользнулся, упал... ...и понял, почему не путалась дорога. Мен, сюда и загоняли. Снова послышался смех. Прямо над моей головой. Ржавая, словно из арматуры сделанная, лапа протянулась ко мне и выхватила фонарик, отшвырнула прочь. Другая лапа схватила за запястье, поднимая в воздух - высоко, выше моего роста. Я увидел глаза-плошки, сияющие белым светом, как иногда фары, и закричал. Потому что они были разумными и живыми. И очень, очень голодными. Рядом снова раздался детский смешок. "Помогите найти человека. Разыскивается Островский Николай Александрович, 1998 года рождения. 3-го марта около шести вечера ушёл из дома гулять с друзьями и не вернулся..."