Черно-белое

«Город окрашен в тысячи разных огней, Это мой город, моя страсть!»

      Строки песни так въелись в голову, что звучали уже будто на репите. Но самое обидное было то, что даже при всем желании, Мингю не мог увидеть всех этих красок. Его мир был черно-белым, потому что в груди была черная дыра, которая все никак не могла наесться чьими-то эмоциями, которые всегда оказывались ложью. В свой 21 год, юноша все еще не нашел того единственного, с кем мир бы приобрел свои настоящие цвета. На душе было мерзко и противно. Да еще и друзья подшучивали над тем, что Ким был один, хотя понимали, что это не особо приятная тема для кого угодно. А в особенности для Мингю.       Каждый день по дороге на учебу, он видел, как самые разные парочки мило улыбались друг другу, или просто держались за руки, идя куда-то по своим делам. Казалось, что их улыбки, светящиеся счастьем, блестели даже ярче солнца, но откуда об этому было знать мальчишке, чье сердце до сих пор болезненно ныло, без наличия любимого человека рядом. Людная улица, ежедневная суета в час пик, большие скопления людей под светофорами или на остановках, и вечная давка. Казалось, что в этом городе нельзя провести спокойно и секунды, а воздуха так мало, что вздохнуть полной грудью было невыносимо тяжело. Мингю ненавидел это.       Но еще сильнее ненавидел свое одиночество, которое было с ним с самого рождения. Ненавидел то, что не мог радоваться воздушным шарикам, которые дарили ему когда-то родители на дни рождения в детстве. Он хотел, натягивал улыбку, чтобы казаться счастливым, что делал и сейчас зачастую, просто потому что не мог увидеть всей красоты. Для него они были простой черно-белой резиной с воздухом. В то время когда все ребята бегали вместе со своими половинками и запускали воздушных змеев, описывая их цвет Киму на словах. Он, уткнувшись в книгу, рисовал в голове космос, различные планеты и новые звезды, которые были далеко за гранью этих слов о каких-то там оттенках.       На зданиях многоэтажек красовались блестящие вывески. Наверное, они были очень красочными и привлекали внимание, но мир Кима был под эффектом «черно-белое» 24/7, 365 дней в году. Даже среди этой кинематографии старых веков, было одно местечко, которое хоть как-то помогало отвлечься от повседневности. Маленькая кофейня на углу одного из зданий, состоящего из зеркальных панелей. Сегодня был именно тот день, когда учеба выжила из Мингю все соки и он решил пойти развеяться именно в свое менее ненавистное место. В отражении панели был его силуэт: Высокий парень, с широкими плечами, черными волосами, находящимися в вечном беспорядке; круглые очки с тонкой оправой, отражающие солнечные блики; белая водолазка, с черным пальто поверх, которое вечно собирало на себе маленький мусор; рваные джинсы на коленях и темные кроссы.       Смотря вот-так на Мингю, можно было подумать, что душа у него тоже черная, но там была лишь пустота и безразличие к серым будням, что преследовали его уже на протяжении долгого времени.

***

      Четверг 7:00 утра. Будильник трезвонит во всю, но Ким активно игнорировал этот противный гул, спрятавшись с головой под одеяло и жмуря глаза, не желая вылезать из теплой постели. Сегодня пар было больше, чем в другие дни, а значит, брюнет опять бы попал в самый час пик после занятий. Общественный транспорт — самое ужасное, что вообще можно придумать в такие моменты, а идти пешком от универа до дома — далеко. Это не радовало от слова совсем. Мало того, что мир Мингю и так можно было назвать «Черный и все оттенки серого», так еще и толкучка уставших личностей, будто зомби, что пытаются как можно быстрее добраться до своего укрытия, под названием «дом».       Долго думать не пришлось, рука на автомате выключила будильник, что уже готов был взорваться от собственного звона. Сам того не замечая, глаза закрылись, а сознание погрузилось в царство Морфея. За последние пару недель это был первый день, когда Мингю вот так устал, буквально от всего. Но в первую очередь от вечно повторяющихся будней, которые никак не отличались друг от друга. Даже большое количество пар и приближение сессии так не напрягало, как повторение постоянного дня сурка.       Выспаться — звучало как что-то действительно необычное. Потому что спать по пару часов ночью, а потом засыпать на занятиях, сидя за последней партой — совсем не нормально. Но даже это стало уже совсем чем-то обычным. Сегодня Ким проспал даже больше, чем 10 часов, и он действительно чувствовал себя лучше. По крайней мере синяки, что были частью ежедневного образа, пропали, а в висках не чувствовалась неприятная пульсация из-за вечных недосыпав.       Сползая с кровати только к полудню, Мингю решил, что лучшим решением будет сходить и развеяться, попить кофе и может съесть чего-нибудь вкусненького. Желание сидеть дома было на нуле, а настрой на прогулку, на удивление, вполне высок. Даже одежда сегодня была в каких-то более нежных цветах, хотя парень и не видел этого. Но ему казалось, что этот цвет похож на цвет кофейной пенки, или может быть…карамели?       Надев то самое карамельно-кофейное теплое пальто поверх белой рубашки, Гю замотал шею в длинный шарф, который парню кажется подарили еще когда он учился в старшей школе. Закинув в сумку какие-то вещи, которые должны всегда быть с собой, но не помещаются по карманам, Мингю вышел из дома, закрывая входную дверь и гремя кучей различных брелков на ключах. У каждой безделушки была своя маленькая история. Например малыш Бонбон — Мингю сам его сшил, и всегда таскает с собой. Убирая ключи куда-то в передний карман сумки, юноша спускается по лестнице вприпрыжку, а в голове строился маршрут как же быстрее попасть на улицу с разнообразными кафе и ресторанами. В конечном итоге парень решил пойти через главную площадь, ту самую, которую он так сильно ненавидел.       Включив первую попавшуюся песню в плейлисте, парень воткнул наушники в уши, проникая в строчки песни словно нервным импульсом. Громкие басы, что отдавались эхом в ушах, погружали сознание в состояние полной эйфории. Холодный ветерок, который бил прохладной струей в лицо, попадал под плотную ткань одежды, пробегая табуном мурашек по коже. Осень не такая поздняя, но листья уже успели опасть. А это значило приближение морозов или что совсем скоро выпадет первый снег. Захочется греться, сидя у горящего камина, в теплом свитере и чашкой какао в руках. Но еще больше хотелось иметь возможность обнять кого-то, кто бы подарил все свое тепло Киму, а тот ему. Человек, с которым захочется забыться, спрятаться от всех проблем и забот. Побыть вдвоем, вдыхая только запах любимого шампуня с волос или тягучий аромат стирального порошка.       Мысли забили сознание до самых краев, да так, что парень шел буквально на автомате, напевая надоедливый мотив. Облака были словно из сахарной ваты, которую хотелось потрогать и попробовать на вкус. Небо становилось нежно-голубого цвета, а облака — карамельного. Та самая черно-белая улица вовсе не была черно-белой: яркие вывески приобретали свои цвета, желтые вспышки с ярко-красными баннерами; цветущая зелень в маленьких горшочках у прилавков больших магазинов; плавные переходы тонов зданий.       Парень непонимающе смотрел по сторонам, всматриваясь в людей, в всевозможных оттенков одежду, но таких угрюмых, как обычно. И вполне обычный Мингю, который, как всегда, запутался в своих ногах и сбил с ног кого-то, упав сверху. Каждое воспоминание в его памяти окрасилось в тот момент в свои реальные оттенки и ударили в голову. От неожиданности брюнет даже забыл, что сидит на холодном асфальте и смотрит выпученными глазами на все окружающее. Для парня напротив улица тоже заиграла своей мелодией, а сердце уходило в пятки.

***

—Ты в порядке? — Мингю подскакивает к парню, которого только что он сбил и пытается помочь встать. Но стоило только его, как всегда, обветренной руке дотронуться до чужой и еще одна резкая вспышка ярких оттенков будто открывает новый взгляд на все окружающее.       Каштановые кудрявые пряди, что отдавали рыжим оттенком, небрежно спадали на лоб, а пушистые ресницы придавали безумно милый и невинный вид пареньку, что сидел на асфальте, опираясь на свои руки. Взгляд бегал, щеки метиса становились нежно-персикового цвета. Приятные ощущения от самых кончиков пальцев до макушки пробежались по телам обоих, а мир наконец показал свои истинные цвета, вызывая кучу новых эмоций у обоих парней, что смущенно и немного испуганно смотрели друг на друга. — Как тебя зовут? — внезапно произнес Ким, отрываясь от лица незнакомца, что бегал взглядом по нему, пытаясь избежать взгляда брюнета. Мингю казалось, что ни один цвет мира не мог быть прекраснее медовых глаз парня напротив. Возможно желание смотреть в глаза, подобные золотистому солнцу, было настолько велико, что Ким мог просидеть так вечность, абсолютно игнорируя посторонние взгляды, смущение и даже начало дождя, что становился все сильнее с каждой каплей. — Чхве Хансоль, — сказал метис смотря по сторонам. Все его бумаги были разбросаны по земле, а прохожие люди не обращали внимания, оставляя следы своей обуви на валяющихся конспектах. Дрожащие пальцы парня, уже сидящего коленями на асфальте, потянулись за бумагами, которые начали намокать из-за начавшегося дождя и размываться. Это было бы сделать легче, если бы каждый мимо-проходящий человек не задевал, или не наступал на край пальто, что волочилось по полу, пока тонкие пальцы притягивали бумаги к себе. — Я Ким Мингю, — помогая собирать листы представился Мингю и улыбнулся, показывая свои белоснежные клычки, что придавали его улыбке еще больший шарм. Собирать разлетевшиеся конспекты вдвоем было куда быстрее, но правда в конечном итоге, как минимум половина из них, были в не самом лучшем состоянии. Но даже это было вовсе не важно, когда мир наконец-то приобрел свои оттенки у этих двоих.       Дождь пошел с новой силой и это стало больше похоже на ливень. Темные тучи заполонили собой все небо, а водяной поток создавал коридор, в котором видимость была только в пределах пары метров. Люди начали пропадать с улицы, прячась кто в близстоящих зданиях, а кто кучами пытались залезть в мимо проезжающий общественный транспорт.       Спрятав те бумаги, что еще можно было спасти, к Мингю в сумку, оба парня замерли, встречаясь взглядами. Никакой дождь не мог испортить накаляющуюся атмосферу между ними сейчас. Сердце Мингю екало от понимания, что не нужно больше пытаться убежать от своих проблем и усмешек, можно протянуть руку и дотронуться, провести пальцами по мокрым рыжим прядям, что от влаги выпрямились и прилипали к лицу, почувствовать тепло чужих губ и…

Обнять и никогда не отпускать

***

— Я думаю, ты похож на котика, — Хансоль пил какао, укутавшись в плед и наслаждаясь объятиями Мингю. Тогда на улице слова были лишними, их глаза сказали все за себя, а дальше, будто бы они были знакомы всю жизнь и знали друг о друге все. Такие разные, но столько общего, — Черно-белый кот. — Чхве улыбался, так искренне, как никогда ранее.       Мингю был действительно счастлив. За окном бушевала декабрьская вьюга, а морозы разукрасили окна в всевозможные узоры. Парные свитера — подаренные Хансолем на их два месяца, что грели не только тело, но и душу, проникая даже в самую дальнюю часть и заставляя Мингю любить Хансоля еще сильнее. Обниматься часами на пролет — стало неотъемлемой частью их будней, а растворяться в поцелуях, было важнее, чем дышать. Потому что они и были воздухом друг для друга.