Наша маленькая вечность

Все давно привыкли к тому, что я смотрю на Дану, не пряча взгляда. Я уже давно перестала этого стыдиться. С самого поступления мы были вместе: ходили почти неразлучно, сидели всегда рядом. Казалось, мы были практически неделимой единицей, потому что все знали, что говоря что-то мне - говорят это и ей, и вместо "ты", уже давно использовали "вы", - уже с расчётом на двоих. Даже если поблизости была только одна из нас. Не знаю как ей, но мне подобные вещи всегда грели душу. Примерно с тех самых пор, как я поняла, что своё сердце я уже отдала - и оно безраздельно принадлежит ей. Всё же, Дана была удивительной девушкой. Талантливая и умная отличница, она могла бы стать очень популярной в очень короткое время. Если бы ей это было когда-нибудь нужно. Поэтому мне было так лестно то, что она привязана ко мне хотя бы немного. И мне всегда казалось, что только самую малость. Собственно, именно поэтому я никогда не позволяла себе даже коснуться её лишний раз. Дружеские объятия, прикосновения к рукам - что за чушь? Это казалось настолько диким, настолько неправдоподобным, что я гнала эти мысли прочь, как только они надумывали появиться. *** И вот сейчас я не могу оторвать взгляд от её шеи. Тонкой, лебяжьей, такой обманчиво хрупкой. Она так близко, - всегда близко, - что мне очень сложно сдерживать себя. В конце концов, я же могу попробовать хотя бы раз? Я тянусь вперёд и оставляю след от робкого поцелуя на границе, где нижняя челюсть переходит в шею, примерно туда, где часто бьётся пульс сонной артерии. Как хищник - в самое слабое место. Она резко выдыхает, поворачивается ко мне лицом, и я вижу на нём какую-то непонятную смесь страха, возбуждения и неверия. Ну и что ты ответишь на мои звериные замашки? Она смотрит на меня пристально несколько напряженных секунд и говорит: - Не здесь. Конечно, не здесь. В аудитории полно народу, я бы и не зашла дальше этого, но что ты предлагаешь? Чего ты хочешь? Она отворачивается и продолжает дальше залипать в телефон, но вряд ли она действительно заинтересована тем, что творится у неё в ленте - взгляд становится задумчивым и словно бы застилается тонкой плёнкой непонятны мне мыслей. Кажется, будто бы она сосредоточенно ищет ответ на какой-то ясный только ей вопрос. Пары по механике просто отвратительны. Мы все настолько привыкли к их бесполезности, что уже давно занимаемся на них кто чем горазд, лишь иногда записывая необходимую информацию. Через 15 минут от начала лекции Дана неожиданно встаёт и выходит за дверь. Ну ладно, почему бы и нет. Я продолжаю читать книгу на своём телефоне. Когда приходит время записывать очередную теорему я невольно думаю о том, что нужно будет дать нашей отличнице переписать материал, и кидаю взгляд на её раскрытую, покрытую идеальным почерком тетрадь. Именно тогда я замечаю карандашную надпись на полях. "ВЫХОДИ ЧЕРЕЗ ПАРУ МИНУТ ПОСЛЕ МЕНЯ" Она стоит в конце коридора, оперевшись спиной на стену, и я поспешно, но в то же время осторожно, чтобы сохранить робкую тишину, направляюсь к ней. Когда между нами остаётся пара метров, она заворачивает за угол и заходит в маленькую аудиторию, очевидно, на данный момент пустующую. Когда я захожу внутрь, она закрывает дверь ключом, а я поражённо пялюсь сначала на ключ, а потом на неё. - Откуда? Она весело хмыкает: - Я ошивалась здесь, пока выходила предыдущая группа, а потом сказала преподавателю, что у нас занятие в этой аудитории, и он мне поверил. - Глаза её светились гордостью за свою находчивость. Во время своего маленького монолога она подходила всё ближе. - Есть плюсы в том, чтобы быть на хорошем счету у преподавателей. Пустая аудитория подходит для нас больше, чем какая-нибудь кабинка в туалете, куда, между прочим, ещё и люди зайти могут. Она уже стояла настолько близко, что почти касалась меня, не протягивая вперёд рук. - И для чего же она подходит больше? Вопрос, учитывая контекст, почти риторический, но он нужен мне чтобы убедиться, что это всё действительно происходит. Происходит наяву. -Ну как же..- Она склоняет голову набок, наклоняясь еще ближе, хотя, казалось бы, куда уж ближе, и, опаляя моё лицо тёплым дыханием, отвечает - Для того, чтобы ты, наконец, сделала что-нибудь интересное. И тут мне по настоящему срывает крышу. От её близости ко мне, от такой несвойственной ей прямоты слов, от горячего дыхания - всё вдруг мешается в одну эмоцию всепоглощающего желания, и я за мгновение преодолеваю те несчастные миллиметры, что остаются между нашими губами. Сначала я просто касаюсь её губ своими, поочерёдно, упиваясь этой необычной сладостью, этими прекрасными ощущениями мягкости, податливости, что действительно возбуждает. Тогда я осторожно проталкиваю внутрь её рта свой язык, переплетая их вместе, исследуя, проводя им по жемчужным зубам, посасываю и слегка покусываю нижнюю губу. Воздуха не хватает: мы словно пожираем друг друга, и это, должно быть, не так эстетично, как хотелось бы, но я бы не променял это ощущение ни на что другое. В это же время мои руки действуют словно сами по себе: одна из них оглаживает тонкую спину, а другая зарывается в длинные волосы. Она уже начинает стонать и даже рычать - тихо и гортанно - словно кошка. Я почти вслепую иду вперёд и мы буквально врезаемся в первую попавшуюся парту, и Дана, оторвавшись от меня, забирается на неё, слегка раздвинув ноги, между которыми я и встаю. Она немного выше меня, а в таком положении разница становится совсем очевидна, но сейчас это может сыграть мне на руку. Я смотрю ей в глаза, снизу вверх, и медленно, дразня, начинаю поднимать вверх её кофту. Она смеётся, поднимает вверх руки, позволяя мне направлять её. Она улыбается, когда я расправляюсь с воротником, и немного трясёт головой, из за чего её волосы спадают на лицо неаккуратными прядями. Она чертовски прекрасна с этой своей улыбкой и водопадом волос. Я утыкаюсь носом во впадинку её ключиц и выдыхаю. Чувствую руки на своём затылке, мягко поглаживающие. Так бы и стояла на протяжении пары вечностей. - Не забывай, у нас не так много времени на самом деле. - Говорит она голосом, слишком довольным, чтобы счесть фразу хотя бы немного обвиняющей. Я поднимаю голову и смотрю на неё. Из-за того, что взгляд её направлен сверху вниз, глаза полузакрыты, радужка лишь слегка проглядывает из под вуали мягких светлых ресниц. Солнечный свет падает ей на спину, подсвечивая волосы сияющим ореолом. И мне вдруг ясно приходит в голову, что такой её вижу только я, и никто больше. Это моё личное божество, святыня, находящаяся прямо в моих руках, ангел, спустившийся в солнечном блеске прямо с небес в мои ладони. - Ты прекрасна. В этот момент ты прекрасна, как будто тебя из солнечного света слепили. Она замирает на вдохе. На щеках появляется еле заметный румянец, зрачки расширяются, а губы слегка приоткрываются. Она наклоняется ко мне, оставляя на моих губах лёгкий, невесомый поцелуй, и тут же отстраняется, проводя пальцами по моей щеке. - Так мы пробудем здесь очень долго. А я уже начинаю замерзать. - с напускной обидой говорит она. - Это ты тут стоишь в одежде. И правда, она сидела уже полуобнаженной, и мне срочно нужно было с этим что-то делать. - Не волнуйся. Думаю, я смогу тебя согреть. Со своим ростом я могла дотянуться только до шеи, но выше мне было и не нужно. Я провожу по ней губами, еле заметно, но таким образом обозначая своё присутствие. Спускаюсь вниз, к треугольнику кожи на груди, а затем вновь поднимаюсь вверх, проводя языком от ключиц до подбородка, принимая в награду хриплый стон. Одной рукой я провожу по пояснице, заставляя тело в моих руках изогнуться дугой. За своей спиной я чувствую, как она скрещивает ноги, зажимая меня между своих бёдер. Тогда мои руки плывут по её спине вверх, находя тугую застёжку лифчика, и вот он уже спадает по её плечам, опускаясь вниз. Я бережно снимаю его с рук, не упуская возможности провести кончиками пальцев по белым плечам и увитым синими нитями предплечьям. Я хочу чувствовать её полностью, и не позволю лишним предметам одежды разделять нас. Потом всё соберём. Немного откинувшись назад, я не могу сдержать восхищённый вздох - все созданные стараниями древних греков образы стремительно меркли перед тем, что открывалось моему взору. И я была счастлива от самой мысли, что я могу касаться этого живого произведения искусства. -Не смотри на меня так, прошу тебя. - Она пытается спрятать глаза в густом водопаде своих же волос. - Тут нет ничего такого уж замечательного. Она никогда ещё так не ошибалась. Я провожу ребром ладони посередине живота вверх, накрывая рукой одну из вполне заметных выпуклостей, а другой разворачиваю её за подбородок лицом к себе. -Я ещё никогда прежде не видела ничего замечательнее. Прикасаясь губами к ореолу, обводя горячим языком соски, я ощущала себя скульптором. Пигмалионом, познающим и творящим чудо. Только белый мрамор от прикосновений моих губ наливался красным, а от кожи шло тепло, кружившее и без того плывущую голову. Она подавалась мне навстречу и вздохи раздавались всё чаще, сердце колотилось как бешеное, а тонкие пальцы судорожно впивались в кожу на моём затылке и плече, но я хотела большего. Пусть в этот миг я сделаю всё, что смогу, и даже если мне никогда больше не удастся почувствовать подобное вновь - мои воспоминания будут жить. Я буду знать, что это - всё это - было реальным. И поэтому я резко, но в то же время аккуратно, начала стягивать её джинсы вместе с бельём. Она немного приподнялась, давая мне свободу действий, и я осторожно сняла её с парты, спуская джинсы до колен. Она уже думала запрыгнуть обратно, но я не собиралась ей это позволить. - Нет, не так. Я подошла к парте и проверила, хорошо ли она стоит, а затем сама опёрлась на неё, развернув Дану и прижав её спину к своей груди, привалив к себе. Затем выдвинула вперёд одну ногу так, чтобы она находилась как раз между её ног, и обхватила одной рукой поперёк груди, а вторую начала опускать по животу ниже, по пути вычерчивая подушечками пальцев символы, непонятные даже нам, к маленькому треугольнику волос, нащупала клитор и начала нежно поглаживать. Она была уже настолько готова, что влага струилась по внутренней стороне её бедра, поэтому она стала очень чувствительной к моим прикосновениям. Я всё ещё не могла поверить, что всё это происходит. Оставив дорожку невесомых поцелуев на пути от плеча к уху, и едва находя в себе силы сдерживаться я прошептала: - Ты готова? Я и сама знала ответ. Она опёрлась руками на столешницу позади моих бёдер, и её била мелкая дрожь, которую я чувствовала всем телом из-за того, что она изо всех сил вжималась в меня. Она запрокинула голову назад, уложив ее мне на плечо, её щёки горели, губы, истерзанные укусами, стали алыми, и она смогла только издать звук, чем-то напоминающий "мгм". Разрешение к действию, больше которого мне и не требовалось. И тогда я осторожно, одним пальцем начала двигаться внутри неё. Будь мои руки длиннее, я бы стала вылизывать её шею, но всё, что я могла сейчас делать - вжиматься лбом в её лопатки и стараться двигаться максимально аккуратно. Пальцы одной моей руки сжимают её грудь, а пальцами второй, уже двумя, я скольжу внутри неё. Стоны быстро становятся больше похожими на всхлипы, а её бёдра подаются навстречу моим движениям. В этот момент я решаю немного согнуть пальцы, и вместе с выдохом с её губ слетает моё имя, уже на пределе. Ещё пара толчков - и она вжимается в меня спиной ещё сильнее, чем прежде. Ну вот и всё. Я кладу свои руки на её плоский живот и зарываюсь лицом в длинные волосы. Сейчас я слишком явно ощущала навалившуюся усталость. Её для меня сейчас было слишком много. Я просто хотела сидеть вот так, с ней, ранее такой неприступной, а сейчас привалившейся ко мне всем телом, и не вставать с этого места больше никогда. И вместе с этим я чётко осознавала, что сделать это необходимо. Сколько мы были здесь? Время для меня слилось в непонятный ком, и я вряд ли отличила бы 5 минут от нескольких часов. - Как ты? - спрашиваю я её, выныривая из шёлковых волн и упираясь подбородком ей между лопаток. За моими словами следует тяжкий вздох, который я ощущаю полностью, как свой собственный - я чувствую, как расширяются лёгкие под её рёбрами, как немного приподнимаются лопатки, и мне становится так хорошо оттого, что мы обе здесь, и обе сейчас - одно целое. - Сойдёт - И всего лишь? - мне стало даже немного обидно. Она неловко поднимается и поворачивается ко мне лицом, нависая надо мной, как сама неизбежность. Руки под весом собственного тела трясутся, и поэтому я продолжаю легко придерживать её. - Мне сейчас слишком сложно нормально стоять и ещё сложнее нормально думать... - Ох, не забывай, что у нас сейчас механика, где ты сидишь за партой и не думаешь практически совсем. Её взгляд загорается весельем: - Твоя правда. Только сколько нам от неё осталось ещё? Часов я не носила. Вещи, включая мобильник, остались в кабинете, поэтому представления у меня не было. -Слушай, я понятия не имею. За это время она уже натянула на себя джинсы и сейчас застёгивала лифчик, стоя ко мне спиной. Я подошла к ней сзади, немного отодвинула распущенные волны в сторону и прижалась губами к выпирающему верхнему позвонку, обхватывая руками её поперёк живота. Кто я, чтобы упускать такой шанс? -Динозаврик. Она на секунду замерла в таком положении, с болтающейся на локтях кофтой, словно прислушиваясь. -Рррррр Моё сердце ликовало. Какое же она всё-таки чудо. Настоящее, тёплое и прелестное чудо. - Ты самый красивый динозаврик, что мне доводилось видеть. Даже учитывая картинки в энциклопедии. - ..И мне нужно надеть кофту. Отпусти пожалуйста. А мне бы очень не хотелось этого делать. -Иди первой. Ты всё равно уже одета, а завались мы вместе - это точно будет заметно. Пускай всем и плевать. Она была права, как и обычно. Но стоя уже практически в проёме двери я оборачиваюсь. -Дана, слушай... Ты..Я тебе нравлюсь? Дана прерывается от натягивания очередного предмета одежды и смотрит на меня, как на умалишённую. -А ты сама как думаешь? Мне нечего было на это сказать. Отчасти потому, что думать я сейчас почти не могла. *** Что удивительно, мы даже не полностью прогуляли эту бесконечную пару. Когда я вошла первой, группа всё ещё сидела и скучала под попытки лектора вбить в нас немного информации. Я посмотрела на экран телефона и непроизвольно хмыкнула. Через пару минут появилась и Дана, причём выглядела она вполне прилично. Я смотрела на неё, и никто бы больше не обратил на это внимание, но смотрела я теперь по-новому. Потому что знала, что мой взгляд на самом деле замечают. И что ей это нравится. Я легонько ткнула пальцем её в плечо, обращая на себя внимание, и повернула телефон экраном к ней. 30 минут. Наша маленькая вечность длилась не более получаса. Но она всё ещё оставалась вечностью.