Свет уходящего солнца

Однако в воскресенье Эмма так и не навестила Реджину. Никто из пациентов реабилитационного центра не изъявил желание исповедаться и причаститься, да и до полудня Свон нужно было успеть на юг города, чтобы освятить новую пожарную часть, которую открыли в пятницу. Поэтому после окончания службы, на которой присутствовало рекордное количество горожан, видимо, впечатлённых показанной по телевизору Эммой и решивших после самой литургии поговорить с ней о наболевшем, спросить совета или просто получить благословение, она, наконец-то, освободившись, успела только забежать домой, чтобы переодеться, поцеловать сына в макушку, улыбнуться Мэри Маргарет и погладить на кухне животик совсем окрепшего и подросшего Коди. Когда она выруливала из ворот церковной территории, зазвонил её сотовый, лежавший рядом на пассажирском сиденье. После того, как Миллс поспала на этом кресле в её машине, Свон казалось, что оно пахнет духами Реджины, и она не хотела, чтобы кто-то теперь садился на это место, словно оно отныне всецело принадлежало брюнетке. - Милая, это был фурор! Девочки не только смотрели прямую трансляцию, но и в течение всего дня каждый час просматривали выпуски новостей, - бодрый голос Дэвида в трубке заставил Эмму улыбнуться и отвлечься от странных мыслей о пассажирском кресле. - Это хорошо, а то я боялась, что мне вчера не хватило времени на повторение и репетицию. Хотя Генри был самым строгим из возможных судей и внимательно следил, чтобы я не перепутала слова тридцать третьего и девяностого псалмов царя Давида. - Не удивлюсь, если ты засела за «Книгу общих молитв», едва рассвело. Уж я-то знаю, как ты помешана на ответственности! - было слышно, как Дэвид улыбнулся. - Видимо, моя ответственность пришла в негодность, потому что я вчера полдня занималась Реджиной Миллс. Сначала отвозя её на рентген, затем домой за вещами, ну и бонусом было самое отстойное чаепитие в моей жизни: за одним столом с её мамашей. Хотя, нет, в колонии было хуже, когда Андреа вышибла у меня из рук поднос с завтраком, и мне обожгло ноги кипятком. - Это всё, что ты делала с Реджиной Миллс? - хохотнув уточнил в трубку Дэвид. - Дэвид… Ты издеваешься? Что ещё я могла с ней делать? Ну, разве что разбудить, когда она задремала в машине, - Эмма не заметила, как последние слова произнесла намного тише, словно это была какая-то тайна, которую она зачем-то поведала своему другу. И, бросив быстрый тоскливый взгляд на пассажирское сиденье, она вновь вернула всё внимание дороге, по которой ехала на юг. Несколько секунд в трубке была тишина, затем Дэвид будничным тоном спросил: - И что Кора Миллс? - Я ещё никогда не видела таких лицемерных людей. Там, в Мафикенге, были просто солдаты, выполняющие приказы, пусть даже это были бесчеловечные поступки, но с нами никто не лицемерил. Мы с самого начала знали, с кем имеем дело, а здесь… Если Эмма вспоминала Африку, значит, ситуация действительно была из ряда вон выходящей, и Дэвид осторожно, чтобы не перегнуть палку, не надломить кусочек паззла, спросил: - И что ты думаешь об этом? - Думаю, что Реджине Миллс ни в коем случае нельзя возвращаться домой. Иначе она снова вернётся к наркотикам. - Ну, она взрослая женщина и сможет сама о себе позаботиться, в том числе, и принять правильное решение, - спокойный голос в трубке почему-то разозлил девушку, и она нажала на клаксон, чтобы ехавшая впереди машина перестала плестись, как черепаха. - Эта взрослая и самостоятельная женщина загремела в клинику после передоза, а потом пыталась покончить жизнь самоубийством. Мы должны что-то придумать, Дэвид. Если я опять умою руки, в этот раз действительно случится трагедия! Если бы только Эмма знала, как сейчас у Дэвида загорелись озорством глаза, как заиграла на губах довольная улыбка, потому что мужчина знал: этот важный момент настал. И, придав своему голосу оттенок обречённости, он просто спросил: - Ты помнишь, что сделал святой Витиос Александрийский*? - Это тот, который приютил в своём доме четырёх блудниц? - Да, и о мощи которого исцелилась одна из них, ставшая бесноватой после разглашения горожанам секрета святого Витиоса. - Дэвид, ты понимаешь, что предлагаешь, чтобы в одном доме с моим ребёнком жила наркоманка? И я не святой Витиос - мне не хватит на это ни мудрости, ни смирения. - Да, Эмма ты не святой Витиос, но и Реджина Миллс не блудница, а всего лишь заблудшая душа, нуждающаяся в утешении и понимании, плюс ты же не считаешь на полном серьёзе, что она станет предлагать Генри дозу кокаина? Свон, выкручивая рулевое колесо и аккуратно объезжая две поцеловавшиеся иномарки, остановила машину на обочине, чтобы выйти и узнать, не требуется ли пострадавшим помощь и вызвали ли «Скорую». Глубоко вздохнув, она ответила в трубку: - Дэвид, тут авария на южной трассе, мне нужно пойти помочь пострадавшим, давай потом продолжим этот разговор, но то, что ты предлагаешь, это даже не смешно. Нажав отбой, девушка вернула телефон на пассажирское кресло, на котором вновь задержала взгляд дольше обычного. Да что с ней сегодня такое, откуда такая рассеянность? Отстегнув ремень безопасности и вылезая из машины, она поняла, что злится на Дэвида. Вот только никак не могла понять, за что. Капот «Субару-Импрессо» был едва помят, в то время как «Сааб» пострадал намного больше. Один из владельцев - рыжеволосый парень лет тридцати - лишь разводил руками, не зная, что ответить на поток брани от неимоверно низкорослого жирдяя - хозяина более повреждённой машины. Эмма подошла к ним как раз вовремя: агрессивно настроенный мужчина от слов решил перейти к действиям, наступая на второго участника аварии. Встав между ними, Свон попыталась улыбнуться каждому: - Я могу вам чем-нибудь помочь? Возможно, кому-то из вас необходима медицинская помощь? Я могу отвезти… Рыжий не дал ей договорить, вздохнув: - Я уже вызвал страховщиков и аварийку, так что всё в порядке. - Говорите только за себя! - зашипел жирдяй. – Мне нужно в больницу, кажется, у меня сломано ребро! Эмма с сомнением оглядела мужчину, но спорить не стала. - Отлично, я отвезу вас в ближайшую больницу, моя машина… Однако договорить она не успела. Весьма бодро для сломавшего ребро, водитель «Сааба» прошествовал к жёлтому «Шевроле Камаро» и, бесцеремонно открыв пассажирскую дверь, уселся на переднее сиденье. Возмущение и непонятное огорчение нахлынули на священника, и, видимо это как-то отразилось на её лице, потому что рыжий, сделав шаг назад, направился к своей машине. Да что же это такое? Просто он своей задницей, наверное, раздавит её телефон, да и вообще Свон не любила наглых людей. Это ведь на самом деле единственные причины её возмущения и досады - других же нет! Сжав и разжав кулаки и поглубже вдохнув, девушка с вымученной улыбкой кивнула спрятавшемуся от неё водителю «Субару» и, сверившись с часами на руке, направилась к своей машине, спасать остатки телефона и везти наглеца в больницу. Небольшая надежда не опоздать к пожарным всё ещё оставалась.