В поисках мира, где тебя нет. Искра и безумие

В комнате царил полумрак. Лучи восходящего солнца только-только начали заполнять помещение. Но тот, кто здесь находился не спал и спать не собирался. Дела приняли уж слишком крутой поворот - нельзя радовать себя такой роскошью, как сон. Дела нужно держать под контролем всегда. И полагаться можно только на себя. И даже руки заботливой жены, которые скользят по плечам, не заставят расслабиться. Только не сейчас. Поэтому мужчина резко скидывает с себя тонкие пальцы и поднимается. Он смотрит в сторону восходящего солнца и ждет завершения. Тодороки Шото сделал свой ход, но вопрос состоит в том, сможет ли он поставить шах. Хочется вырваться отсюда, увидеть свою победу в живую, хочется...всего. Хитоши долго крутил в руках телефон, прежде, чем собраться с мыслями и напомнить о своем существовании остальным. Парень никак не мог решиться позвонить Тодороки и рассказать все, что произошло. Но была причина, по которой Шинсо не торопился радовать друга хорошими известиями. Он до сих пор не смог понять мотивов, которыми руководствовался Дэвид, соглашаясь на сотрудничество. Если Шилд в самый неподходящий момент решит предать или просто исчезнет - проблем не оберешься. Нельзя так рисковать. И пока Айзава проверял все, что сказал наркодилер, остальные двое занимались абсолютно посторонними вещами, чтобы отвлечься от дурных мыслей. Ямада постоянно косился на Хитоши, который за последние десять минут даже положение своего не сменил - так и сидел согнувшись на диване, прокручивая телефон в левой руке. - Ты левша? Шинсо прекратил беспорядочные движения пальцами и посмотрел на блондина с недоверием. Разве это тот вопрос, который стоит задавать в данной ситуации? Но Хизаши прав - стоит отвлечься от бесполезных сейчас раздумий и грядущей неизвестности. Хитоши кивнул и отложил мобильный в сторону. - Не замечал за тобой ранее. Знаешь, говорят, что такие люди более... - Почему ты не ушел? - Хитоши перевел взгляд на Ямаду и понял, что задал самый неподходящий вопрос из всех, что можно было сейчас придумать. Но останавливаться не собирался. - Ты же боишься. После того случая в подвале, наверное, трудно себя пересилить и взяться за дело. Хизаши покачал головой и грустно усмехнулся: - Все не так просто. Ты и сам должен понимать. - Ты отступил, но чувства твои никуда не делись. Не загоняй сам себя в угол - уходи. С этими словами Хитоши поднялся и направился в соседнюю комнату. Ревновал? Нет - скорее не хотел, чтобы в расследовании участвовали лишние люди. Еще во время работы полицейским, он знал - такие мешают такие хуже тех, кто дает ложные наводки. Но с другой стороны, Ямада согласился на роль приманки, хоть в итоге и оказался бесполезен. Хизаши лишь покачал головой на это изречение. Но этот замкнутый парень, ставший второй половинкой Шоты, был прав. Что он, Ямада, тут забыл? После того, как он просидел в том подвале, после того, как пережил все то, что творили с ним преступники, после такой глубокой травмы - разве не логично уехать обратно? И он отчасти готов это сделать. Но вторая его часть тянет его помочь бывшему возлюбленному, попросить прощение именно так - оказывая поддержку сейчас. "Ему это не нужно", - думает мужчина и поднимается. Вывод, что Хитоши здесь куда уместнее его оказывается верным и неопровержимым доказательством собственной бесполезности. Шинсо возвращается в комнату и собирается предложить кофе, но замирает, когда пустой взгляд Ямады останавливается на нем. Хизаши стоит уже в куртке и застегивает левый карман, где покоится выключенный телефон. Уходить нужно так, чтобы не хотелось вернуться, так, чтобы больше не давать о себе вспомнить остальным. Хитоши молод по сравнению с Ямадой, но мыслит куда более глубже, да и Айзаву он понимает куда больше. Но Хизаши может скрыть свои чувства и улыбнуться. - Ты прав, мне действительно уже пора. Если решите заглянуть в Китай - дайте знать, ладно? Хитоши остается лишь немного растерянно кинуть. Может, для Ямады это небольшая победа - заставил этого парня удивиться и даже проявить сочувствие. - Если это все из-за моих слов, то не стоит воспринимать их так близко. Я имел ввиду, что ты снова можешь пострадать. - Я действительно не должен рисковать собой ради человека, с которым у меня когда-то были отношения. Теперь у каждого своя жизнь, так что пришло время попрощаться. Шинсо снова немного теряется, но потом подходит к мужчине и протягивает руку: - Был рад познакомиться. Если решим посетить соседнюю страну - обязательно о тебе вспомним. Ямада кивает и пожимает чужую руку. Блондин отмечает, что она холодная, даже слишком, ведь в помещении тепло - даже жарко. Хизаши отпускает руку парня только тогда, когда понимает, что момент уж слишком затянулся, а кофта начала липнуть к телу из-за высокой температуры. - Ладно, я... - Мой номер, - Хитоши протягивает визитку какого-то бара, на белой стороне которой написаны цифры. - Думаю, что неплохо было бы как-то созвониться с тобой лично. Мужчина смеется, но принимает протянутую карточку. Шинсо собирается спросить, стоит ли что-то передать Шоте или не хочет ли Хизаши попрощаться с ним лично, но Ямада всем своим видом показывает, что хочет уйти. Так что Хитоши его не останавливает. Айзава поджимает губы и пытается отогнать странное чувство беспокойства. Будто что-то должно случиться, но никак не происходит. И как только дверь хлопает, оповещая о том, что его первая любовь покинула помещение навсегда, беспокойство отступает, но в ту же секунду Шоту охватывает паника. Он понял, что не спросил у Ямады одну очень важную вещь. Он хочет побежать следом, догнать и поговорить, но решительно отбрасывает эту затею. Действительно - сейчас это не так уж и важно. Мидория закрыл кран и посмотрел на свое отражение в зеркале. Парень отметил, что на стекле много капель и разводов - стоит сделать выговор уборщицам. Но он уж точно не в праве этого делать. Может, дать совет Ииде поговорить с ними? Изуку схватился за раковину и понял, что его начинает тошнить от всего происходящего, от посторонних мыслей, которые непрерывно лезут в голову, даже от себя самого. И как только можно, после всего пережитого, так бояться? Но Мидория боится больше за Шото, нежели за себя. Как бы сильно он не был нужен "Спасителям", каких бы счетов у него не было бы с Кеми, парень не переживет, если Тодороки снова пострадает. Второй подобной ошибки он не повторит никогда. Изуку вздыхает, берет себя в руки и отворачивается от грязного зеркала, которое наконец-то не заполняет мысли парня. Мидория поднимает глаза на Тодороки и пытается улыбнуться: - Ты готов? - А ты? Шото подходит ближе и обнимает парня. Изуку готов замурлыкать от этих теплых сильных объятий, которые так давно желал ощутить. Если бы они оба доверяли друг другу чуть больше, если бы каждый из них думал друг о друге, а не о чертовом расследовании немного чаще, то всего этого и вовсе не произошло бы. Мидория поднимает взгляд на парня и понимает, что чужие губы настолько близко, что он не в силах запретить себе коснуться их. А Тодороки вовсе не возражает - наклонятся и впивается поцелуем в пересохшие губки супруга. Изуку, опьяненный страстью и желанием, уже не отдает себе отчет о том, где они находятся или как это выглядит со стороны. Он толкает Шото в сторону одной из кабинок не переставая целовать. Тодороки оказывается в тесном помещении за защелкнутой дверью наедине со своим возлюбленным - поэтому не может думать ни о чем, кроме Изуку. Мидория немного отстраняется, осознавая, что больше не может скрывать желание. Парень облизывает только что вымытые пальцы и опускается на колени. Холодная плитка на полу немного отрезвляет и заставляет одуматься, но не надолго. Тепло возбужденного тела быстро перемещается на пол и дурные мысли покидают голову. Изуку расстегивает ширинку на штанах парня и даже не собирается смотреть на удивленного Шото, который пытается возразить. Но стоит почувствовать чужое горячее дыхание у собственного члена, как все возражения заменяются согласием. Тодороки зарывает пальцы в зеленые пряди, когда язык Изуку скользит по всей длине - от основания до головки, надавливает немного, а потом обводит по кругу, прежде, чем перейти к более активным действиям. Шото вздыхает и прикрывает рот тыльной стороной ладони: - Эй... Не дразни меня. Мидория посмеивается и вбирает возбужденную плоть полностью. Боже, как же давно он желал этой близости. Пока отсасывает своему мужу в туалете полицейского участка и заводит влажные пальцы назад, чтобы разработать себя, Изуку наконец-то покидают все тревожные мысли. Парень игриво покусывает Тодороки каждый раз, когда разводит в себе уже два пальца и чувствует, что собственная смазка уже капает на ту самую холодную плитку. Шото немного отстраняет супруга от себя и улыбается: - Такими темпами я кончу один. Но я хочу это сделать в тебя. Изуку встает с колен и улыбается: - Так не заставляй меня ждать. Тодороки резко разворачивает парня к себе спиной и довольно скалится: - А в кабинете был таким скромным. Как же я по тебе скучал. Изуку дрожит, когда чужой член трется между его ягодиц, а зубы покусывают и без того красное ушко. - Ах... - голос дрожит от возбуждения и Мидория этого даже не пытается скрыть. - Н-но здесь же мы одни... Шото, прошу... Тодороки зажимает рот парня рукой и входит одним резким толчком. Изуку вскрикнул не сумев подавить голос. Это чувство заполненности сводило с ума и заставляло желать большего. Но хотелось жестче. Так, чтобы кончить после первого же толчка. Но у Шото явно не было такого в планах. Он сжимает в ладони плоть Изуку, сдавливая пальцами головку, и начинает двигаться. Редкими но резкими толчками, он выбивает их парня неконтролируемые стоны. Казалось бы, что пора плюнуть на все и уже перестать сдерживать голос, но Мидория не настолько развратный, чтобы позволить себе подобное, поэтому он прикусывает пальцы мужа и зажмуривается, чтобы хоть как-то контролировать себя. Шото начинает двигаться быстрее. Он сам желал снова войти в это податливое тело, почувствовать, как нежные горячие стеночки сжимают его, пропуская все глубже. Тодороки отпускает член парня и заставляет немного прогнуться. Изуку стонет, понимая, что голос в этом пустом кафельном помещении звучит слишком громко, слишком развратно, слишком...возбуждающе. Мидория до крови кусает губу и кончает на серую перегородку. Он тянется за поцелуем и чувствует, что внутри растекается желанное тепло. Изуку улыбается сквозь поцелуй и собирается отстраниться, но ему не позволяют этого сделать. Тодороки придерживает парня за талию и прижимает к себе. - Давай побудем так еще немного. И Мидория не может отказать этому человеку. И, наконец, до него доходит, что переживает не он один. И что страшно не только ему. Изуку немного расслабляется и отдается теплым объятиям. Каминари Денки пристально смотрел на Тсуи, которая с усмешкой поглядывала в сторону официанта. Парень только что пытался откровенно флиртовать с ней и, кажется, адвоката это только забавляло. Денки хотел бы поговорить о следующем и о деле в принципе, но решил, что стоит быть куда умнее с этими людьми. Ведь перед ним сидит та, кто смогла наказать виновного за то, что произошло в далеком прошлом Каминари. Парень откашлялся, привлекая к себе внимание. Асуи тут же повернулась к нему, но улыбка на лице девушки стала только шире: - Итак, ты хотел поговорить со мной. Это касается суда, да? - Судьи, - уточнил Денки и заметил на лице собеседница откровенное непонимание. - Что ты знаешь о судье, который ведет дело? - Он вызвал какие-то подозрения? - Тсуи немного задумалась. - Не припомню, чтобы с Амаджики были какие-то проблемы. - Ты работала с ним раньше? Асуи вздохнула и наконец-то перестала улыбаться. Он поняла, что беседа зашла не в то русло, но исправить этого уже никак не могла. И не пыталась. Да и уходить от ответа явно не собиралась: - Он уже давно занимает свою должность. Жалоб на него не было, но и особой благодарностью его не осыпали - просто тихий работник правопорядка, если можно так сказать. Но... У тебя что-то на него есть? Каминари поджал губы и помешал кофе, но потом, будто вспомнив, что сахара в нем нет и мешать не имеет смысла, резко бросил ложечку и резко посмотрел на Асуи: - Он знает о "Спасителях". Не могу сказать ничего точного, но он явно интересуется конкретно тобой. - Мной? - Асуи вскинула брови, а потом улыбнулась. - Кажется, он просто видит во мне угрозу. Интересно. Хотелось бы мне с ним встретиться. Денки вздохнул и снова принялся мешать черную жижу в чашке: - Ему нужна информация о тебе. Признаюсь, сначала я думал о том, как все разузнать без твоего ведома, но потом решил, что не стоит подставлять моего адвоката, что выручает меня уже второй раз. Мне стыдно за свои размышления, - парень тихонь рассмеялся, но сразу же столкнулся со строгим взглядом Тсуи. Он откашлялся. - Короче говоря, он готов назвать имена членов группировки за информацию о тебе. Полагаю, наше сотрудничество будет выгодным для нас обоих. Асуи развела руками: - Расскажи, какая с этого мне выгода. - Ну, я полагаю, что он не позволит тебе проиграть дело. Тсуи вздохнула и немного нахмурилась - не нравилась ей эта затея: - Почему ты ему веришь? И, более того, почему ему должна верить я? - Подумай сама. Я рассказываю ему о тебе, он закрывает дело в нашу пользу, ты зарабатываешь себе авторитет, а я получаю имена "Спасителей". На этом цепочка заканчивается. Судя из разговора с Амаджики, я понял, что ему хотелось бы иметь твою поддержку в работе. Так что предложение довольно выгодное, да и ты... Парень запнулся и не стал продолжать. Сказать в сторону этой девушки "неглупая" станет оскорблением, ведь тут стоит говорить "умная". Асуи посмотрела на свой нетронутый кофе и резко поднялась. Она на мгновение о чем-то задумалась и ее глаза от чего-то загорелись, но потом она решительно произнесла: - Мне нужно подумать. Ситуация довольно непростая, так что не хочу решать все сразу. Сколько у меня есть времени? Каминари снова пожал плечами: - До следующего заседания, я полагаю. Но дай мне ответ как можно скорее. Тсуи кивнула и собиралась уйти. Но потом присела обратно и с интересом посмотрела на парня: - Так ты решил вернуться к расследованию? Денки дернулся и ложка упала на стол, оставив коричневые пятна на салфетке. Парень сразу же убрал ее на блюдечко и отвел взгляд в окно: - Нет. Это все только из-за того, что мой отец может быть завязан с этими преступниками. - И поэтому ты рискуешь не только собой, но и мной? Послушай, - Тсуи снова поднялась - теперь она точно готова уйти. - Мне кажется, что твое возвращение решит проблему куда быстрее, чем ты будешь пытаться накопать на своего отца и добавить ему срок. Каминари проследил за тем, как ловко Асуи сунула деньги под свою чашку и начала медленно направляться к выходу. Денки смотрел до тех пор, пока она не скрылась за дверью. Парень прикрыл глаза и понял, что благодарен Тсуи за оставленный кофе. Ведь после бессонной ночи ему как никогда нужна двойная доза кофеина. Эйджиро продолжал бродить по улицам города. В голове крутилась куча мыслей, но абсолютно каждая из них приводила к одному единственному выводу - Кацуки врал ему. И сколько это продолжалось? Киришима был готов рвать и метать от того, что даже банального вспомнить не может. И даже слова Тодороки об амнезии не так сильно задели его, как предательство любимого человека. Хоть Бакуго и рассказал ему правду, но нельзя сказать, насколько сильно можно доверять его словам, поверить в то, что они с Кацуки расстались и Эйджиро столько времени провел абсолютно с другим человеком было трудно. Парень остановился и посмотрел на мигающий сигнал красного света светофора. "Интересно, насколько то, что говорили они мне, реально?", - Киришима сделал шаг на белую линию зебры и поспешил вместе с толпой, окружающей его, оказаться на другой стороне улицы. Эйджиро решил хоть немного попытаться привести мысли в порядок и вошел в первую попавшуюся кофейню. Прямо в дверях он столкнулся с какой-то девушкой, что показалась ему уж больно знакомой. Парень начал было извиняться, но его грубо перебили. - Киришима Эйджиро? Красноволосый удивленно вскинул брови: - Мы знакомы? Незнакомка немного помедлила, а потом пожала плечами и протянула руку: - Тсуи Асуи. Киришима не ожидал столь прямого ответа, но решил проигнорировать протянутую руку. Парень сделал шаг в сторону и позволил стеклянной двери закрыться. - Простите, но я вас не знаю. Тсуи демонстративно закатила глаза: - Да что ты говоришь, - слишком утвердительно для вопроса произнесла она. - А вот я так не думаю. Ладно, думаю, не стоит говорить об этом сейчас. Всего доброго. Эйджиро провел девушку взглядом и вздохнул. Помимо всего произошедшего, еще и это. "Ну с ума сойти", - подумал парень, прежде, чем заметить куда более знакомого человека в заведении. Этот день неожиданных встреч уже начал раздражать парня. Каминари продолжил задумчиво смотреть на пятна от кофе, что все еще оставались на столе, и водить пальцем по краю чашки. Конечно, он поступил правильно, рассказав все Тсуи, но она была в праве отказаться. Но также она была права в том, что Денки сейчас занимается совершенно не тем, чем должен. В итоге он снова остался один не в самом лучшем положении. Конечно, ему хотелось бы помочь в расследовании, рассказать обо всем, что он узнал, но было ужасно трудно переступить через себя и вернуться после всего случившегося и сказанного. Парень оторвался от разглядывания черной жижи в емкости только тогда, когда напротив появилась чья-то тень. Он поднял взгляд на подошедшего и замер в недоумении. - Э-эйджиро? А ты тут какими судьбами? - Денки попытался выдавить из себя улыбку, но получилось так себе. "Этого мне еще не хватало. Нет, только не сейчас", - Каминари отвел взгляд и подумал, что парень скажет что-то в ответ и уйдет, но Киришима присел напротив и покосился на вторую чашку кафе. - Ждешь кого-то? Денки нервно просмеялся и покачал головой: - Нет, не то. Просто последствия неудачной беседы. Не бери в голову. Ты тут какими судьбами? С Кацуки? Последний вопрос хоть и был болезненным, но казался куда более уместным, чем рассказ о том, что Эйджиро вообще никак не касалось. Киришима отреагировал совсем не так, как представлял Денки. Парень сжал кулаки и раздраженно выплюнул: - Только не с этим ублюдком. - Поссорились? Эйджиро злобно уставился на парня перед собой. Денки сейчас казался не просто подавленным - разбитым. Но лезть в чужую жизнь было бы глупым, даже не смотря на то, что говорили Кацуки и Шото. - Это тебя не... Хотя нет, - Киришима оперся о стол и буквально прорычал. - Как раз тебя это касается в первую очередь. Знаешь, я не совсем понимаю, что вообще происходит, но Бакуго внезапно заявил, что ты и я были парой и жили вместе. И раз уж наша встреча произошла так неожиданно, то ответь, пожалуйста, действительно ли это так? Каминари растерялся. Что он должен сейчас ответить? Сказать, что все это действительно правда и он просто побоялся ответственности и этого груза из-за собственных проблем. И как можно заявить о подобном, когда на тебя смотрит твой возлюбленный? Нет, Денки просто не в силах признаться в собственной слабости. Он принял решение отступить, так как просто не выдержит того, что на него навалилось столько всего. Поэтому сейчас не стоит говорить все, как есть, никогда не стоит упоминать об этом. Поэтому остается только соврать. - Забавно, что Кацуки говорит о подобном, - Каминари улыбается и подавляет вырывающиеся наружу эмоции. - Думаю, он сказал это просто для того, чтобы сгладить вашу ссору, сославшись на сложившуюся ситуацию. Извини, но, - парень сглотнул и понял, что сейчас готов заплакать, - не стоит больше поднимать эту тему. Мы были просто напарниками - не более. Эйджиро вздохнул и поднялся: - Извини, что задаю глупые вопросы. Просто Кацуки говорил что-то про кольцо и прочее. Понимаю, тебе, наверное, неприятно слышать о подобном от парня, поэтому... Ох, черт, я рад, что все это оказалось ложью. Ведь будь это правдой... Ладно, не важно. Думаю, мне лучше уйти. Каминари резко поднялся и хотел схватить парня за руку, но вовремя себя остановил. - Погоди. - Денки присел обратно и снова принялся водить указательным пальцем по ободку чашки. - Что ты хотел сказать? Ну, если бы все это было правдой? Киришима покосился на сидящего и пожал плечами: - Ну, не знаю. Наверное, я бы никогда не смог простить человека, который так поступил. - Как "так"? - Ну... Получается, что бросил меня... Ох, ладно, я не хочу об этом говорить. Еще раз извини. Хотелось выговориться и узнать, что Бакуго снова выкидывает всякую ересь. Каминари прикусил губу, а потом с ухмылкой произнес: - Надеюсь, вы помиритесь. Эйджиро вздохнул и отвернулся: - Пока. Денки кивнул парню в спину и прикрыл глаза. Черт, как же это все-таки больно, ахуенно больно. Сердце готово разорваться на части. Но нельзя же быть таким... Точно, нужно просто верить в то, что он поступил правильно. Но, как можно себя оправдывать в собственной лжи, которая поглощает все больше и больше? Иида Тенья остановился у двери кабинета, где разрабатывался план операции, и окончательно осознал, что не может туда войти. Ведь, как только он переступит этот порог, - сделает первый шаг к тому, чтобы отказаться от всего. Отказаться не только от своих предпочтений, своей жизни, но и от Кацуки. Конечно, Бакуго сделал ему больно, невыносимо больно. Настолько, что Иида не в силах простить, но и бороться с собственными чувствами он тоже не может. Подставил всех, выдав координаты Сфинкс. Так боялся за Кацуки, что поставил на кон свою репутацию полицейского и честь члена семьи Иида. Но как только он пересилит себя и вернется к обсуждению плана - все отойдет на второй план. В мыслях уже крутилось несколько вариантов того, как он сообщит о своем уходе в Киото и кого поставит на свое место. Казалось бы, что стоит думать о том, как избежать участи, приготовленной старшим братом, но вместо этого, Тенья просто смирился со всем сказанным. Верно, хватит уже убегать от самого себя. Он с самого рождения был тем, кому предначертано жить так, как говорят. И Тенья так и делал, пока в его жизни не появился этот взрывоопасный парень. Наверное, как раз из-за того, что жизнь строилась семьей по определенным правилам, это предательство и кажется таким невыносимым. Парень отбрасывает посторонние мысли и открывает дверь кабинета. - Ну, как продвигаются дела? Даби посмотрел на полицейского и ехидно усмехнулся: - Что, братик наругал? А, да, я совсем забыл, что... - Эй! Токоями толкнул своего парня в бок и закатил глаза. Наемник обратился к Тенье: - Он всегда несет всякую чушь, не слушай его. - А вот это уже обидно. - Обидное только ты тут говоришь. Даби фыркнул и уже более спокойно продолжил: - Ты и Токоями будете впереди. Именно вы будете начинать. Я думаю, что это будет самой правильно расстановкой, так как я, Тодороки и Мидория уже являлись целями "Спасителей". Уверен, этот орел полоумный тоже присоединится и будет прикрывать с тыла. Лично я туда не сунусь, а остальные двое будут позади и... Где твой брат? - Заканчивает с документами. Скоро подойдет. - Хотелось бы обсудить тот момент, что главным буду все-таки я. Это и так понятно, но вам, Иида, все постоянно уточнять нужно. - Разве вы уже не договорились об этом, когда брат согласился на твой план по поимке предателя? Ладно, во всяком случае, он только что сказал мне, что будет согласен на любые твои идеи. Или тебе принципиально услышать подобное от него лично? - Принципиально, - резко огрызнулся Даби. - Где Изуку? К нему тоже дело есть. Тенсей вошел в кабинет неожиданно для всех. Он бросил на стол несколько папок и оперся о гладкую поверхность руками: - Итак, вечером выступаем. Район будет перекрыт только в трех местах. Также, было решено обойтись без предупреждения гражданских, так что если кто-то пострадает - отвечать буду я и ты, - он посмотрел на брата. - В операции будет задействовано пятнадцать человек из спецов и десять полицейских нарядов. В оцеплении будет стоять шесть машин, по две на каждую точку. Два снайпера на крыше будут стрелять в каждого, кто попытается выйти из здания. - Слишком мало для оцепления, - возразил Даби. - Преступники могут... - За счет снайперов мы и сократили количество патрулей. Я головой отвечаю за каждого человека, который находится вблизи места проведения операции. Поэтому и было решено уменьшить количество участников таким образом. Даби нахмурился и черкнул изменения на карте: - Тогда стоит добавить людей в штурм. - Пятнадцать человек - вполне достаточно для... - Да они, блять, самолет хуйнули, - на повышенных тонах напомнил татуированный. - И ты считаешь, что этим ебанутым... Тенсей ударил кулаком по столу: - Довольно. Это не моя инициатива. Не нужно делать виноватым именно меня. Так что заткнись и распоряжайся этими ресурсами по своему усмотрению. Даби удивился: - Что? - Что слышал, - Иида придвинул папки к татуированному. - Теперь ты тут главный. Мидория пытался скрыть предательский румянец на щеках, когда они с Тодороки подходили к переговорочной. Шото с умилением смотрел на супруга, но уже у двери тихо произнес: - Успокойся. Просто постарайся не думать об этом. Изуку смутился еще сильнее: - Да как тут не думать? Мы же только что... Да еще и в полиции... Стыдоба. Тодороки лишь шире улыбнулся, глядя на это смущение: - Поэтому я и говорю тебе успокоиться. Ты же не хочешь, чтобы все об этом знали? Изуку сдавленно угукнул и открыл дверь. Белые стены уже начинали раздражать, как и все вокруг. Еда по расписанию, прогулки по расписанию, одиночество... Последнее тут было не по расписанию. Извечные ограничения, типа обеда ровно в два или прогулки с трех до четырех, лишь сглаживали это чертово одиночество. Сколько книг он тут уже прочел? Чертовы газеты или игры с теми немногими, с кем удалось наладить общение в этом месте. Одним из тех, с кем действительно было о чем поговорить, был мужчина из сто третьей камеры одиночного заключения. Он был не только интересным собеседником, но и дельным советчиком. Хоть он и попал сюда по собственной глупости - ну подумать только, что он не предал значения тому, что его собственного сына насиловали, а он ничего с этим не делал. И не отчаивается же, этот Каминари Джоширо, не раскаивается, а проклинает. Но Хисаши как никто другой способен его понять, сем же оказался в тюрьме из-за сына. И кому вообще нужны эти дети, когда от них одни проблемы? Мидория приподнялся и отложил в сторону книгу. Красная лампочка над дверью загорелась, что означало приход надзирателя. Мужчина вздохнул, подошел к стене и встал к ней лицом. И что им понадобилось сейчас от него? Еще же не время выхода - только час. - Хисаши Мидория, эй, тебя ожидают на свидание. Первый посетитель к тебе за год. Мужчина косо посмотрел на полицейского, что надевал на него наручники: - Посетитель? Кто там хоть. - Просили не говорить. Мне плевать как-то. Хисаши нахмурился - не нравилось ему это неожиданное посещение. - Эй, он хоть представился? Полицейский вздохнул: - Посетители имеют право скрыть свое лицо, когда дело касается таких как ты. Так что ничего тебе не скажу. - Тогда я отказываюсь идти. - А вот выбора у тебя нет, - парень в форме похлопал по дубинке на поясе и оскалился. - Тем более, что тебя все тут бросили. Я бы радовался на твоем месте. Мидория нахмурился и направился к выходу. Наручники отвратительно натирали запястья, но это было привычное дело. Таскать на себе этот тюремный аксессуар каждый раз, когда выходит из камеры Хисаши привык. Как и к подобному обращению в свою сторону выскочек в форме. Мужчина покорно следовал к комнате для свиданий и думал о том, что никогда не был в этой части здания. Он смотрел на чистый пол, такие же светлые стены, что и везде, и понял, что не жалеет о том, что ни разу не попадал сюда - ничего не потерял. - К стене, - скомандовал полицейский и отстегнул наручники. - У тебя полчаса. Дверь отвратительно скрипнула, и мужчина вошел в помещение. Внутри комнаты для встреч оказалось пусто. Мужчина посмотрел по сторонам и увидел матовое стекло, за которым находилась тень. Мидория хмыкнул и присел на стульчик, что стоял у мутной перегородки. - Просто меры предосторожности. Вдруг ты соберешься на меня напасть, - заявила тень мужским голосом. Хисаши напрягся. Ладно бы еще та стерва-жена приперлась, но что это за мужик? - Мы знакомы? Тень дернулась, было понятно, что человек по ту сторону стекла покачал головой. Но зачем это было делать, если его и так смутно видно. - Нет. Но ты меня знаешь. Меня многие знают. Но сейчас не об этом. Могу я я говорить с тобой на "ты"? - Продолжай, - грубо ответил Хисаши. "Что за черт? Кто это? И почему он так самодовольно себя ведет? Гадство". - Не переживай, Мидория Хисаши. Я тут вовсе не для того, чтобы сделать тебе плохо. На самом деле, я понимаю, что твое заключение здесь - ошибка. И я хотел бы, чтобы ты мне помог. Заключенный усмехнулся: - И чем я могу помочь, сидя за решеткой в одной из самых охраняемых тюрем Японии? - Своими знаниями. И родством кое с кем. Ты понимаешь, о ком я говорю? Мидория выдохнул имя своего сына: - Изуку? - Именно, - тень поднялась и начала ходить из стороны в сторону. - Меня просто поразило то, насколько отвратительно этот парень поступил с собственным отцом. Я просто не могу оставить это безнаказанным. Чертов выскочка, который не только засадил родителя на зону, так еще и вклинился в семью Тодороки. Ты же знаешь, что этот выблядок твой и фамилию сменил? Хисаши сжал кулаки и оскалился: - Чего ты от меня хочешь? Тень села обратно и уже более спокойным голосом спросила: - Ты знаешь о "Спасителях"? - О группировке преступников? Да о них сейчас все говорят. - Именно. И мне нужно, чтобы ты оказал им небольшое содействие. Мидория напрягся сильнее: - Ты один из них? - Не совсем, - мужчина помедлил, а потом рассмеялся. - Я тот, кто их нанял. - Не боишься, что тебя прослушивают. Не совсем логично, что... - Деньги все решают. И ты сам это знаешь. Ну, до поры, до времени, ты так и решал все свои проблемы. Но однажды тебе не свезло и... Мидория перебил неизвестного: - Какого черта ты от меня хочешь? И что я получу, помогая тебе? - Я хочу, чтобы ты вынудил своего сына прийти сюда. - И зачем? Я не... - Взамен я побеспокоюсь о пересмотрении дела и твоем освобождении. Я сделаю все для этого. Хисаши поднялся и уверенно заявил: - Это невозможно. Не знаю, насколько ты там влиятельный и богатый, но никто не станет пересматривать дело, которое прогремело на весь мир. Бесполезная затея. - А если на весь мир прогремит раскаяние родителя? Мидория нахмурился: - Ну придет Изуку сюда, что дальше-то? - Он придет не один, а со своим дорогим супругом. - А тебе нужен именно Тодороки Шото. - Прекрасно, что мы понимаем друг друга. Хисаши может поспорить, что человек за стеклом сейчас просто расплылся в довольно улыбке и понимает, что Мидория согласен на условия. Мужчина косится на дверь, за которой его будут ждать обеды по расписанию, прогулки под присмотром и чертово одиночество с книгами и редкими разговорами с теми немногими, к кем удалось наладить общение. И это все будет повторяться снова и снова, изо дня в день. Мидория не хочет этого "Дня сурка", хочет вырваться из этого адового круга. Хотя бы попробовать вырваться. - Хорошо, - уверенно произносит Хисаши. - Я согласен. Как мне связаться с тобой или ты... - Я сам свяжусь с тобой. Ах, я там тебе подарочек в камеру отправил, пусть это скрепит нашу сделку. Мидория ничего не отвечает и направляется к выходу. Изуку застегнул черную куртку и посмотрел на так же одетого Шото. Тодороки, казалось, вообще не переживал о грядущей операции. Мидория вздохнул и принялся натягивать перчатки. Было непривычно одеваться в форму спец-отряда, но этого требовала затея, по которой все должны выглядеть одинаково, чтобы усложнить задачу противникам. Пусть думают, что штурмует их только полиция. Изуку попытался сосредоточится на том, что поскольку операцию продумывал Даби, то все пройдет хорошо и не стоит сильно переживать, но какое-то неведомое волнение усиливалось с каждой секундой. Было тревожно вовсе не из-за плана, а из-за чего-то другого. Мидория шумно выдохнул в очередной попытке успокоиться. Тодороки обнял парня сзади и даже не постеснялся находящегося в комнате Токоями. Фумикаге поспешил выйти, чтобы оставить парочку наедине, но Шото обратился именно к нему: - Ты слишком спокоен. Может, расскажешь и ему, как не волноваться? Токоями покачал головой: - Ничем не могу помочь. Мой наставник учил меня, что неважно, кто твоя цель. Если она есть - ее нужно поразить. - Но Ястреб сейчас не здесь, - заметил Мидория. - Я знаю, что он не может бросить все и предать нас, но что, если он не придет? Что, если... - Изуку, - Тодороки заставил посмотреть парня на себя. - Мы справимся, не переживай. Случившегося в музее не повторится. Фумикаге отвернулся и посмотрел на вещи Теньи. Иида переоделся первым и молча покинул помещение. "Не знаю, что там произошло у него и Тенсея, но мне совсем не нравится такое поведение", - подумал Токоями и сунул телефон в карман. Он ожидал, что Ястреб хотя бы в телефонном режиме объявится, но Хиро молчал. Фумикаге всегда надеялся только на себя, но сейчас не отказался бы от помощи того, кто по сути и обучил его навыкам наемника. - Давайте уже завязывайте со своими сюсюканьями. Нам пора, - Токоями закинул на плечо сумку и сунул пистолет за пояс. - Мы с Иидой выступаем первыми, так что поторопитесь и догоняйте. Мидория кивнул и посмотрел на оружие, что предназначалось для него. Он нерешительно взял в руки пистолет и вспомнил, как стрелял в Сфинкс. Тогда он не сомневался, спасая Тодороки Хиро. И потом он не сомневался, когда пришлось стрелять в нее же в подъезде. Но почему он сомневается сейчас? "Наверное, я только сейчас осознал, что все-таки не могу убить человека", - подумал Изуку. И эта мысль вполне нормальна для любого человека, да. Но почему же сейчас она кажется такой неправильной? Потому что нужно убить преступника? Или потому что Шото ничего не угрожает? Или?.." - Изуку, я же говорил тебе перестать себя накручивать. Мидория снова кивает и они направляются к выходу. До начала операции оставался час. Кацуки вошел в пустую квартиру и защелкнул дверь. Здесь осталось присутствие Эйджиро, все буквально кричало о том, что он недавно был здесь. Бакуго поклялся самому себе, что не станет корить себя в совершенном. Он решил, что когда воспоминания Киришимы вернутся, то станет только больнее. Парень скинул куртку на пол и направился на кухню, где только сегодня утром они сидели и разговаривали с Эйджиро. Подумать только, что Кацуки целый день слонялся по городу бесцельно и бесполезно. Он пытался найти хоть какой-то выход из ситуации для взаимоотношений с Теньей, но так и не смог. Сам загнал Ииду в угол, не давая даже шанса что-то изменить. Почему угол? Да потому что, даже если бы Тенья и попытался бы что-то наладить, то у него не получилось бы. Такое предательство не прощают, а чувства, которые становятся осознанными слишком поздно вгоняют в отчаяние и становятся абсолютно ненужными. Бакуго собирается с мыслями и все же решается позвонить Тенье. Но оператор говорит, что "абонент вне зоны действия сети" и Кацуки осознает, что можно даже не пытаться. Он включает телевизор и пытается убедить самого себя в том, что мирские проблемы куда важнее его собственных.