Права и обязанности попаданки

ГЛАВА 5

      Следующие несколько месяцев я провела в роли загнанной лошади, которая пытается бежать во все стороны сразу.       Для начала выяснилось, что должное учёбе моя предшественница уделяла курса до четвёртого. В программе пятого, особенно после того, как девчонка выяснила, что удачное замужество ей обеспечено, зияли огромные дыры. Нагонять всё это самостоятельно оказалось не так-то просто. Большую часть свободного времени я проводила в библиотеке, но и после отбоя умудрялась урвать пару часов у сна, читая за пологом при свете Люмоса.        Правда, у библиотечного бдения были и плюсы. Именно там Люпин появлялся чаще всего в гордом одиночестве: сиятельные мародёры избегали хранилища знаний, как прокажённый лепрозория. На почве учёбы мы подружились довольно быстро, хотя парень и вёл себя весьма скованно и до сих пор ни разу не заговорил со мной первым. Но я надеялась, что именно сегодня переведу наши отношения на другой качественный уровень.        С Питером всё было гораздо проще и сложнее одновременно. На любой знак внимания мальчишка отзывался так радостно и живо, что мне иногда делалось даже стыдно, что с моей стороны, кроме обычной симпатии, присутствует и некий расчёт. И всё же, при всей его открытости, присутствовала некая недосказанность. Почти как с Люпином, который панически боялся, что его «пушистая проблема» выйдет наружу, и в то же время тяготился необходимостью из месяца в месяц сочинять какие-то отговорки. Но если о Римусе правду я знала, то с Питером всякий раз натыкалась на глухую стену.       С «Обретённостью» я разобралась почти сразу после своего странного визита в межмирье. Не соврал гадский глючный… то есть высший разум. Ничего она мне не давала. От слова «совсем». Ни усиленных магических способностей, ни особенных умений. Ни-че-го. Только то, что «Обретённая» гарантированно рожала своему супругу сыновей, свободных от всех родовых проклятий и недугов. Слава всем богам, магия, создавшая такую палочку-выручалочку для погрязших в близкородственных браках и взаимных проклятьях аристократов, позаботилась о её относительной безопасности. Род, выдавший Обретённую замуж насильно или как-то обидевший свою драгоценную невестку, нарывался на мощный откат, чреватый гибелью не только самого недальновидного семейства, но и всех, кто состоял с ними в близком родстве. Так что в магическом мире с Обретённых сдували пылинки, и все интриги по завоеванию ценного приза никак и никогда не касались самого приза. Священная матка… Ой… Желанная невеста всегда пребывала в блаженном неведении касательно «сражений» за её благосклонность.       Но, разбираясь с собственной «генетической мутацией», я не могла не обратить внимание на другую странность. Так, в 1246 году ныне угасший род Паре принял в семью Обретённую. Наследник рода стал, как и ожидалось, великим мощным и прочее. А свои победы он делил с не менее сильным и талантливым кузеном по линии матери. Но вот странность. Та Обретённая тоже была маглорожденной волшебницей. И упоминаний о волшебниках с её девичей фамилией я в библиотеке не нашла. Заинтересовавшись парадоксом, я списалась с архивом, и в очередной уикенд в Хогсмиде получила на почте бандероль с копиями древних документов.       Когда я поняла, с чем именно имею дело, то сперва порадовалась, что род Паре — угасший. Иначе чёрта с два я добралась бы хоть до толики полученной информации. А потом запоздало испугалась и поклялась, если мне на первый раз такое любопытство сойдёт с рук, больше не соваться так нагло в мрачные тайны волшебного мира.       Обретённая Рода Паре обожала свою младшую сестрёнку-маглу. И, чтобы порадовать дорогую невестку, любимую родственницу выдали замуж за вассала-сквиба из некогда магического, а к тому времени давно растерявшего все способности и захиревшего рода. В этой-то семейке и родился будущий сподвижник одного из величайших волшебников тринадцатого столетия.       От таких открытий голова шла кругом, а ладони покрывались липким противным потом. Сущность из межмирья говорила о генетической мутации. Но ведь генетика — дело более чем наследственное и семейное. Значило ли это, что и магла может оказаться Обретённой? Или тот случай был всего лишь совпадением? Ответов на эти вопросы у меня не было, и я задвинула свои изыскания в самый дальний угол памяти, предварительно тщательно спалив в камине все записи и полученные из архива пергаменты. Ещё только не хватало, чтобы моя сестра угодила в какие-нибудь магические интриги. Не говоря уже о том, что случится, если Туни «не оправдает оказанное ей высокое доверие», попросту не имея моего «мутировавшего гена».       Кстати, распоряжаться собственной памятью с каждым днём становилось всё легче и легче. Книжка, доставленная из межмирья вместе с моей тушкой, оказалась просто гениальной. Начнём с того, что читать её могла только я. Никто другой талмуд весом в тридцать кило, который я с трудом отрывала от пола, просто не видел и не чувствовал. Зато задания, расставленные по принципу «от простого к сложному», наводили порядок в моей бедовой головушке с астрономической скоростью. Но и спешить мне никто не давал. Прежде, чем я в совершенстве не освою один навык, страница со следующим тупо не открывалась. Проще говоря — идеальный самоучитель. Но были в работе с «Защитой» и минусы. Каждый урок награждал меня кошмарной мигренью на ближайшие пару часов. Кроме того, я заработала репутацию «странной девочки» среди соседок по комнате: несколько раз меня заставали в полной неподвижности, шарящую глазами по собственным ногам. Я читала чёртову книгу, с трудом удерживая её на коленях, но книгу-то никто не видел…       По большому счёту, всё складывалось удачно. Даже отравить меня никто не пытался. Вот только проклятый Снейп торчал где-то на задворках сознания противной занозой. Как менять к лучшему судьбу этого нытика, я не представляла. Да и браться за это у меня не было никакого желания. Всегда не любила соплежуев. А никем иным в моих глазах неопрятный слизеринец быть не мог. И всё-таки был… Очередной, мать его, парадокс нервировал постоянно. Чёртов, чёртов, чёртов Снейп!!!       Он больше не пытался со мной встретиться. Не поджидал в коридорах. Не заговаривал на совместных уроках. На ЗоТИ во время учебной дуэли, случайно оказавшись со мной в паре, Снейп даже не поднял палочку, послушно вылетев за пределы дуэльной площадки на первой минуте боя. Больше профессор нас друг против друга не ставил. На занятиях по зельям он торчал в своём углу, не отрывая глаз от котла. Слава всем богам, хоть ничего больше не взрывал. Я так и осталась за первой партой, рядом с кафедрой, и каждый раз выходила из лаборатории с порцией факультетских баллов и кучей комплиментов. Комплименты, впрочем, были вполне заслуженными. Зельеварение, по сути, было единственной дисциплиной в Хогвартсе, где я парила в своей стихии и получала просто эстетическое наслаждение, работая над очередным заданием. Профессор Слизнорт не уставал меня нахваливать, и даже однажды весьма прямо намекнул на возможное ученичество после ЖАБА.       «Хех… Вот и стала бы я, а не Снейп, самым молодым Мастером зелий… Но, нет… Нагрузили тут… наведением порядка всякие! Тоже мне, нашли клининговую компанию, гады межмирные!»       Придушив некий сумбур в мыслях безадресными ругательствами, я отправилась в библиотеку. Римус был уже там и, обложившись стопками книг, что-то быстро строчил в длинном свитке. — Привет, Рим, — тихо поздоровалась я, бросая сумку на соседний стул. — Ты почему на обеде не был? — Привет, — он, как всегда, застенчиво улыбнулся. — Джеймс новое заклятье испытывал… Ну, и ошибся немного. Питер в больничном крыле приземлился до завтра. А я… А у меня вот аппетит пропал. — Надо будет к Питу заскочить. А Поттер… На себе бы свои тупые эксперименты ставил, придурок, — проворчала я, скривившись. — И за что ты Джеймса так не любишь? — покачал головой Люпин, заметив мою гримасу. — Дай подумать… Может, за то, что он самовлюблённый тупой павиан, способный только выёживаться с дурацким мячиком? Или за его идиотскую привычку класть на всё с пробором, начиная от школьных правил и заканчивая безопасностью друзей? — Да ладно тебе… — смутился парень. Прямого ответа на свой риторический вопрос он явно не ожидал. — Джеймс стоящий товарищ. И… — И полный кретин, — перебила я. — Ну его. У меня есть дельце поинтереснее. Смотри, что я случайно нашла в «Вестнике Зельеварения» за прошлый год, когда подбирала зелья для ЖАБА.       Я положила перед Люпином упомянутый журнал. Конечно, нашла я его далеко не случайно. Вообще, сомневаюсь, что эти журналы хоть кто-то брал в руки, кроме меня. Ну, может быть, ещё кроме Снейпа. Я и сама бы чёрта с два обратила внимание на статью «Побочные эффекты при использовании разновидностей аконита в практическом зельеварении». Только имя «Мастер Белби» позволило мне сообразить, что случай подарил мне отличную подсказку. Мастер Белби приводил рецепт своего экспериментального антиликантропного зелья и рассуждал об усилении эффекта благодаря разным видам аконита. Не мудрствуя лукаво, я просто списалась с Мастером и попросила разрешения работать с его зельем, как с одним из составов для сдачи ЖАБА. Тот согласился. Слизнорт, правда, особых восторгов не проявил, сказав, что лучше бы мне ограничиться стандартными зельями, а не рыскать в поисках ещё не проверенных новинок. Но мешать мне не стал и даже помог с заказом редких ингредиентов. А вчера как раз и прилетела сова от Мастера Белби, заверившего меня, что сваренный мной образец — идеален.       Надо было видеть, как меняется лицо парня по мере того, как он просматривал статью, накрывшую его конспекты. Сначала он демонстрировал вежливый интерес пополам со скукой. Зельеварение никогда не интересовало Лунатика, ни в каноне, ни здесь. Но постепенно его глаза заполонил откровенный ужас. Упс… А вот это не планировалось. — Рим, что с тобой? — кое-как придав своему голосу достаточно удивления, спросила я. — Ты… Э… Я не силён в зельях… — Так я и не прошу тебя его варить. Это моя работа для ЖАБА, я же сказала. — А п-почему ты показываешь м-мне? — его лоб покрыли мелкие бисеринки пота. — Думала, ты захочешь попробовать. Я посылала мастеру Белби образец. Он сообщил, что всё получилось правильно. — И… Э… Попробовать… Но… — Римус нервно отёр лоб тыльной стороной ладони. — Ну. Я просто подумала, что, раз завтра полнолуние, ты мог бы… — А при чём тут полнолуние? Я завтра поеду домой. У меня тётушка заболела. И Дамблдор разрешил мне проведать любимого дядюшку. Потому что это Драконья оспа… А она очень опасна для старшего поколенья. А бабушка…       «Так… Я — дура, а Люпин сейчас получит нервный срыв. Увлеклась актёрством, чурка бесчувственная! Смерть основного персонажа от инфаркта вряд ли можно отнести к «улучшению жизни». Нет… Я — реально дура! Знала же, как он болезненно реагирует на это. Так, нет… Достоверности захотелось!»       Мысленно обругав свою идиотскую манеру донесения информации до собеседника, я просто взяла перепуганного парня за руку. — Эй, Рим… Я прекрасно знаю о твоей… пушистой проблеме. И я хочу тебе помочь. — Знаешь?! — его пальцы в моей ладони дрожали, как испуганная птичка. — Давно уже, — кивнула я, решив, что уточнять сроки было бы глупо. — И?.. — Что «и»? — обозлилась я. Нынешняя Лили Эванс, конечно, меркантильная, эгоистичная, ограниченная «правами и обязанностями» попаданка! Но Римус действительно мне нравился. Лучшего друга у меня никогда не было. А я довела его до паники, желая всего лишь помочь! Нет, правду говорят про детдомовцев: мы не умеем бережно обращаться с чувствами. Нам негде было этому научиться. — Рим, ты мой друг. И степень волосатости на это не влияет!       Он резко выдохнул, впервые прямо взглянул мне в глаза: — Правда?       Ёшкин кот! Парню шестнадцать лет. Зато теперь я знаю, как смотрит ребёнок, получивший подарок из рук самого Деда Мороза. — Правда, Рим. И вообще. По-моему, ты придаёшь этому слишком большое значение. — Но я опасен… — он снова уткнул взгляд в пол. — Я тёмная тварь… — Чушь, — фыркнула я, обнимая его за плечи и привлекая к себе. — Ты просто болен. А это лекарство, которое, возможно, сможет тебе помочь. — Спасибо, Лили, — пробормотал он куда-то мне в ключицу.       «За что бы? — подумала я, погладив его по плечу. — За чуткость, как у бревна-топляка? Хех, Ленка… Учиться тебе ещё и учиться. И в первую очередь учиться общаться с друзьями!»       Я подняла голову и буквально натолкнулась на взгляд чёрных бездонных глаз. У противоположной стены стоял Снейп. Слышать нас слизеринец не мог, но то, что он увидел, привело его в бешенство и без звуковой дорожки.       «Точно, топляк, — мелькнула в голове мрачная мысль. — По крайней мере, везёт мне, как утопленнику!»