Проект "Эквестрий"

«Чертова вонь… чем так пахнет-то?». Это было самое первое, о чем я подумал. Я поймал себя на мысли, что это могла бы быть утренняя трапеза, валяющаяся все еще там же, в углу. Но, кажется, нет, это не от неё. Запах конечно зловонный, но сейчас точно что-то похлеще. Сквозь решетку хоть и пробивался солнечный свет, но сильно искажался, попадая не туда, что свечка даже утром требовалась, чтобы свалить из этого жуткого места, а то расшибешь нос еще. Кто вообще придумал строить тюрьму в школе, идей получше не пришло, что ли? Мобилизация какая? Выйдя из камеры, которую, к моему удивлению, совсем не закрыли, я оказался в том же коридоре, что и утром: огромном, просторном, но одновременно грязном и с запахом тухлого, будто трупов. Авось, заглянешь в подсобку, а там трупы, вот и воняют. Ну его, не буду открывать то, чего не надо. Я постучался в дверь Раэля, но ответа не получил. Ну я же слышу, что там кто-то шумит! Открыв дверь, я мог ожидать что угодно, но, блять, не это: скачущий, похоже, чейндж, на… О боги, ну его нахуй. Я перепутал камеру… Постучав в нужную, голос за дверью спросил меня: — ja? Möchten Sie mich besuchen? Немного задумавшись, я не сразу понял, что это обозначает, да и потом, тоже. — Че?.. Дверь открылась, и Рэл, пропуская меня вперед, вместе с тем ответил на мой вопросительный взгляд: — Немецкий. Учил бы, говорят, полезно. Мозг развивает, — он с грохотом захлопнул дверь — Ну, по словам моего учителя. Итак, что же ты хотел, Brüderchen? — Все еще не перестав говорить на своем «немецком», спрашивал он. — Выбираться нужно, вот что. То, что здесь так спокойно, тревожит меня. У нас когда перекличка? И вообще, что по времени? Еще встретиться со всеми нужно, осмотрим территорию, может, спасение какое найдем. Он потер свой подбородок, сняв перед этим маску. Давно, наверно, уже снял он её. Он несколько раз открыл и закрыл коммуникатор и наконец выдал на своем чёртовом немецком фразу: — ich weiß nicht, aber ich werde dir genau sagen, dass es ungefähr sieben Uhr morgens ist. — И, сидя с довольной лыбой, смотрел на меня и ждал ответа. Если честно, даже то, что происходило с противоположной от этой комнаты стены, поражало меня меньше, чем Это. Его немецкий, оказывается, раздражает жутко… — Ты можешь сказать мне нормально, а не на других языках? Прекращай это делать, неимоверно нервирует. — Начиная заводиться, попросил его я. — Да ладно, ладно, пошутил и хватит, согласен. Семь утра примерно, про перекличку не знаю ничего. Максимум знаю, что по колоколу кухня еду раздает. Ладно, еще что-нибудь? — Посмеявшись, спросил он. — Нет, ничего. Спасибо за информацию, может, чем-то она и поможет. Чао. Встретимся на перекличке. — Auf Wiedersehen, mein Freund… –Услышал я, выйдя из камеры. Итак, выбор у меня небольшой: искать остальных или разузнать о расписании у других заключенных. Лучше, наверно, поискать Флаттер, а там и Рию. Надеюсь, они в нашем корпусе, на том же третьем этаже. Но меня остановило то, что я совсем не спросил номеров их камер, а именно это осложняет мою задачу до невозможности. Что же, придется вместо этого узнавать расписание. Я было хотел спуститься на второй этаж, как понял, что все выходы контролирует хоть один, но Чейнджлинг. Иногда и по двое, но обычно стоят по одному. Вот черт. — «Хм, и какие у тебя идеи, Меин фреинд? Может, ты включишь голову?» — про себя сказал я, искав пути вниз, — «как насчет окна? Скок — и уже внизу. Мертвый, правда. Ну, или без ног. Кстати о представшей мне картине… там был жук, точно говорю, и, если она, а я надеюсь, она, восполняет свои похотливые нужды, где-то есть не охраняемый выход. Бинго!» — Повеселев, поздравил себя я, все это время сидев на стуле, который от каждого движения скрипел, как старый паркет. Вызывать подозрения — вот, чего я боялся больше всего. Кажется, что все уже знают о моем плане и следят за мной, отчего и жутко. Петляя по все так же темным коридорам, с эхом отражающихся дыханий жуков, я всё же отыскал себе дорогу. Но в чем загвоздка, метнуться в светлый коридор я не мог — меня сразу обнаружат (тень, так успешно скрывающая меня, не давала Чейнджам понять, кто это ходит). Нужно сделать так, чтобы они на что-то все ненадолго отвернулись… — «Думай, кварианская голова, соображай, вспоминай, чему ты учился в университете. Что же ты делал, когда забывал что-то в кабинете, м?» — напрягая память, я подбадривал себя вопросом, — «фокус с камешком: кинь подальше и беги что есть мочи, куда тебе нужно. Но, все же, лучше идти тихо. Хорошая идея, да, но где мне найти гребанный камень, это не улица!» — Совсем позабыв, что можно кидать не только камни, встревожился я. К моему счастью, я услышал шаги. Легкие, быстрые… Черт, тот Чейнджлинг! Времени остается очень мало, минута где-нибудь… Зато адреналин поможет соображать. Обыскивая пол, я наткнулся на что-то угловатое, продольное, и довольно легкое. Брусок, деревянный брусок, отлично! А теперь… Беру в руки деревяшку, замахиваюсь… и… лети, голубок! Палка, ударившись об бетон, звонко брякнула и подлетела в воздух еще раз, упала снова, а потом прокатилась полметра по полу. Всё внимание перешло на неё, и я, довольный своей изобретательностью, слетел по перилам на второй этаж. То, что было на третьем, казалось пустяком. Во первых, на первый спустится не могу, лестницы ниже нет, во вторых, прямо у входа на второй стояла тройка дыроголовых, о чём-то активно беседовавших. Возможно, они уйдут, если подождать? Их речь не была мне понятна, но то, что они когда-то закончат диалог, должно быть очевидным. Я могу остаться здесь, чтобы быстро вбежать, но так же могу спрятаться под лестницей, что потребует больше времени, но даст больше безопасности. Посудим логично: буду стоять здесь — попадусь тем, кто будет спускаться вниз. Тут есть окно, а я сейчас прямо на свету. Удивительно, что трое так и не заметили меня. Осознав это, я вжался в стену, чтоб точно не быть увиденным. Пойду за лестницу — меня заметят позднее, если они соберутся меня активно искать. Это бред, но вполне возможно. А так, под лестницей безопасно по трем причинам: я слышу идущих, вижу их; я в темноте и, конечно же, эффект неожиданности на проверяющего. Выбор очевиден. Я, пытаясь казаться невидимкой, дождался, когда один отвернет свою харю в сторону, прошел присядом проем и спрятался под лестницу. В целом, здесь чувствую себя в безопасности. Интересно, скоро ли они разойдутся? Если, по словам Рэла, колокол звенит по всем случаям — это беда. Меня не найдут в камере, поднимут тревогу и будут искать… Черт, не думать о плохом, Шэл, не думать. Пока я тут иронизировал, голоса затихли, и я, пытаясь не дышать, слушал шорохи. Нет, ничего. Кажется, дорога чиста. Хотя погодите… не может быть так, что они так резко замолкли, я и минуты не потратил на раздумья. Что-то здесь не так… Стремавшись выходить из укрытия, я продолжал слушать звуки, мельчайшие колебания… Но так ничего и не услышал. Я вышел из-под лестницы, и, действительно никого не обнаружив, искал выход на первый этаж. Что же в нем было необычного? Его тут нет, вот что. Я не вижу не одинокой двери, не указателей, ничего! Будто мне делать нечего, как искать дверь в кишащем жуками коридорах. Чуть ли не сливаясь с полом или стеной, я шёл в темноте по краю, пытаясь не выдать себя. Меня вдруг осенило, а где те, кто опомнился от звона бруска и ищут кинувшего? Они же не идиоты, чтобы забывать все и тупить на месте. И, лучшей вороной этого здания становлюсь я… мимо меня пробежала четвёрка абсолютно слепых Чейнджев. Они же могли хотя бы услышать меня, не? Да и тьма тут не такая уж и сильная… Я услышал колокол. Вот люблю же я попадать в неожиданные неприятности… Вдруг, неожиданно для меня, я услышал громкий и на понятном мне языке голос из громкоговорителя: — Все, кто не будет в коридоре на СВОЕМ этаже, будет приговорён к расстрелу. Лучше вам быть там, да поживее! — «Блять, блять, блять…» — первое, что подумалось мне. Я, не задумываясь и не остерегаясь жуков, влетел в толпу, уже успевшей собраться здесь. Пробиваясь через них, я не слышал ничего, кроме звона в ушах… Подъем на третий этаж не был с надзором, так что я свободно прошел через него. Только я появился на третьем этаже, меня окликнула Рия, стоявшая с остальной нашей стайкой. Я подошел к ним и, не заметив Торакса, спросил: — А где наш-то дырявкин? Небось, на свободе? — Предположив, спросил я. — Он этаж осматривает, пока перекличка не началась. А чего волнуешься-то? Не убежит он, без нас не убежит. Мы его все же спасли, — ответил мне Рэл, излечившийся от немецкого. — Флаттер, ты как, Рия, ты тоже как себя чувствуешь? — Чтобы не опасаться, я спросил наших девушек об их самочувствии. — Спасибо, что заметил. Раэль никогда не спросит. Я в порядке, правда, обрезалась об гвоздь, вот, болит еще, — Она показала мне свою кисть, указав на круглую ранку. — Шай? Ты чего, что случилось? –Так и не дождавшись ответа, повторно спросил её я. Она поникла головой и о чем-то сосредоточенно думает. Интересно, о чём же? Я поднял её голову на мой уровень глаз. — Ну чего ты, скажи уж что-нибудь. Сколько уже молчишь. На тебя смотреть больно, зарыдать можно. О чем думаешь? — Смотря в её глаза, спросил я. Она слегка приоткрыла рот, покрывшись румянцем, но вскоре и это прошло. Наконец, она ответила: — Что с нами станет, что вообще с нами будет? Я не хочу здесь погибать, я не хочу умирать здесь, да и вы тоже… никто не хочет, но как нам выбраться? — Заговорила она могильным голосом, взяв меня за руку. — Ну, ну не удручай, выберемся, мы с Раэлем придумаем чего, вон, Торакс поможет, все будет хо-ро-шо, агась? — Угум… — Вот и отлично… Меня прервал тот же громкоговоритель, что и до этого. И, кажется, я не буду убит, а вот что с Тораксом — не знаю. Возможно, он в облике охраны. Ну он же чейндж, не пропадет! Надеюсь… Перекличка не рассказала толком мне ничего нового, простой пересчет заключенных… Подождите, а это кто?.. Я увидал сквозь толпу знакомую голову, и, похоже, не совсем пленную. Эти волосы, они что-то мне напоминают… Твайлайт? Так, мерещится мне, может? Я пробился в передние ряды и огорчился еще больше: Она не пленник, она, черт его дери, под контролем Кризалис! Её руки, ноги, даже шея, покрыта хоть и не отверстиями, но очень схожими по цвету с Чейнджем волдырями. Они, кажется, и образуют эти дыры, просто нужно время. Глаза у неё пустые, будто у трупа, речь у неё ровная и без эмоций. Я не вслушивался в речь, а жаль, но, черт, как такое могло случится? Это же, не знаю, бред какой-то! Ладно там война, но превращение своих в врагов — это уже страшно. -… И, как вы могли бы догадаться, спасения отсюда нет, лишь выход в ад для всех вас, никчемных. Но кто-то еще старается сбежать. Да и не простой Эквестриец, нет, вы еще соображаете немного, а Чейнджлинг! — В это время, на третий этаж поднимался тот самый Чейндж, кто был дезертиром. Хоть бы это не Торакс, хоть бы не он… Хочу рассказать одну его особенность — его волосы не черного цвета, а больше красного, а глаза попросту серые, а не как обычно, синие. Черт. Черт, черт, черт… Требуется что-то говорить на этот повод? — То-оракс, дружище, зачем же ты так, убегаешь от собратьев… Даже мне здесь нравится, а почему тебе нет? Может ты, — Она ударила его ногой, отчего он пошатнулся, — и не Чейнджлинг вовсе, так, пустышка? Вот что странно, так это то, что он все еще не проронил и слова. Так что с ним сейчас будет-то? — Мать твоя, и Кризалис, пустышка, блять, а я — свободный от оков этой расы. Я бы с радостью набил тебе ебало, сломал бы тебе что-нибудь, да и на уровне… — его снова ударили, –…пыток, но руки связаны, не достаю… — Он снова опустил голову, дожидаясь приговора. Его лицо украшала довольно страшная ухмылка. Лучше бы наверно молчал… они ж не щадят никого, застрелят и хер с ним. Лицо Твайл исказилось, выдавая еще невиданные речи: — Грубить — удел тупых и беспомощных, посмотрим, сколько ты протянешь с пулями в брюхе. Огонь! — под гром оружий, она завершила перекличку и исчезла. Видеть лицо Раэля в этот момент не хотелось. Ему приходится смотреть, как прямо на наших глазах умирает Торакс. Нет, конечно, он может и не умрет, но нам нечем его залатать будет, с медикаментами беда, нет их вообще, а где брать — неизвестно. Я оставил эту картину и ушел к себе в камеру, в которую нас насильно загнали и заперли. Или же… Моя камера по какой-то случайности была открыта. Ну, думал я это до того, как мне бросили тело умирающего Торакса. Захлопнув и закрыв дверь за собой, Чейндж оставил нас одних. Ну, хоть не под охрану поставили. Вместе с тем, в дверном замке скрипнул ключ… Теперь закрыто. Денек, конечно, хреново начался…