На страдание мне не осталось времени никакого.
- Любимый, а знаешь, что сегодня ровно двадцать? – я поднимаю голову от ноутбука и смотрю на тебя. На тебе серая рубашка в клетку поверх белой футболки, льняные брюки. Виски насытились серебром уже лет пять как, а вот теперь и в кудрях на лбу появляются сверкающие полоски. Вокруг твоих шоколадных глаз целые солнышки из морщин, и в уголках губ собираются десятки крохотных трещинок, когда ты о чем-то задумываешься. На лбу пролегли морщины поглубже, но когда ты спишь, их не видно. - Двадцать чего? – переспрашиваешь ты, поднимаешь голову от своего планшета и приподнимаешь смешные треугольные брови. - Двадцать лет с первой встречи. - Да ладно? - Самому не верится, а вот тут на дату взглянул, и знаешь, как тогда… - я улыбаюсь и быстро облизываю губы.Предостереженья «ты плохо кончишь» — сплошь клоунада. Я умею жить что в торнадо, что без торнадо. Не насильственной смерти бояться надо, А насильственной жизни – оно страшнее.\. Потому что счастья не заработаешь, как ни майся, Потому что счастье – тамтам ямайца, Счастье, не ломайся во мне, Вздымайся, Не унимайся, Разве выживу в этой дьявольской тишине я;
- М? - Ну, бабочки… - Твои бабочки, любовь моя, слишком напоминают птеродактилей, потому что эти кровожадные создания целиком присвоили себе всего меня, - ты поднимаешься, обходишь наш стол и кладешь мне руки на плечи. - Ты никогда не отличался романтичностью… - тяну я недовольно, но быстро замолкаю, когда твои немного сухие губы прижимаются к моему виску, когда целуют щеку, и, наконец, губы. Я не облизываю их, потому что я люблю тебя. С сухими или влажными губами. С любым цветом волос и числом морщин. Ты мой идеальный мужчина. Ты мой единственный. Ты был им всегда, ты остаешься им уже двадцать лет. Мне сорок пять, а тебе пятьдесят шесть. Но и через еще тридцать ты все так же останешься моим идеалом, а я твоим. Наши дети уже в старшей школе, они поют в хоровом кружке и встречаются кое с кем. Их не смущают два папы, и мы знакомы со всеми их друзьями. Моя жизнь сложилась идеально. Я счастлив. - Ты мой мальчик, помнишь? – тихо спрашиваешь ты, прижимаешься щекой к моей щеке, и я тихо выдыхаю: - Твой. Всегда.Потому что счастье не интервал – кварта, квинта, секста, Не зависит от места бегства, состава теста, Счастье – это когда запнулся в начале текста, А тебе подсказывают из зала.
Я смотрю на тебя с неизменным восторгом вот уже двадцать лет. Бывает же такое, что вот раз. И навсегда. Не верил же никогда ни в Бога, ни в черта. А теперь у одного молюсь за тебя, а второму готов душу продать, лишь бы ты, мальчик мой, был всегда счастлив. Разве можно оставаться таким криминально красивым, когда тебе сорок с хвостиком? Разве я смогу когда-нибудь перестать желать без конца касаться тебя? Когда тебе почти шестьдесят, а дети по утрам жалуются на шум, - это успех. - Курт, махнем в Европу? Вот прям на месяц целый. Вдвоем. - Что-то вроде второго медового месяца? - Второго?! Десятого не хочешь?! - Хочу. - Сегодня ночью ноутбук в кровать и все распишем, м? - Ноутбуку в нашей кровати делать нечего, она до краев полна любви, - ты поднимаешься со стула, обнимаешь меня за плечи, и я вдыхаю твой запах.Это про дочь подруги сказать «одна из моих племянниц», Это «пойду домой», а все вдруг нахмурились и замялись, Приобнимешь мальчика – а у него румянец, Скажешь «проводи до лифта» — а провожают аж на вокзал. И не хочется спорить, поскольку все уже Доказал.
Если бывает «в один день», это про нас. Если можно сильнее, я буду. Мое сокровище. Мое совершенство. Мой восхитительный. Идеальный. Чудесный. Вся моя жизнь полна тобой, и я без тебя ничто. - Детка, ты опять говоришь вслух, - тихо смеешься ты, кусаешь меня за плечо через рубашку, и я распахиваю глаза, хохоча. Потому что и правда вслух, но разве это страшно? - Мне и скрывать-то от тебя нечего. - Ага, а кто позавчера пришел почти в восемь домой? – ты шутливо хмуришься и упираешься рукой в бок. - Подарок выбирал тебе. - О… - ты умиленно улыбаешься, - я тоже тебе купил на этой неделе. Стой, так ты не забыл? - Конечно, нет. Я каждый миг, каждый взгляд… - О нет, не пой, я тебя прошу! – ты зажимаешь уши руками, и хохочешь, когда я целую тебя в ладошки и продолжаю петь. - Я отомщу, - грозно заявляешь ты, и через миг начинаешь двигать бедрами в ритме, который слышен только тебе. Мой единственный. Мое счастье.