***
Властно целуя её губы, рыжий несильно сдавливает её горло, показывая, кто тут главный. А она в ответ лишь продолжает поглаживать массивную грудь, которую уже не скрывает тонкая ткань серой футболки, а после начинает спускаться руками всё ниже, ниже и ниже. Кашина старшая не глядя расстёгивает кожаный ремень, тянет собачку молнии вниз, протискивает свою ладонь между резинкой боксеров и… Прозвенел омерзительный будильник, что всегда портил такие сны. Сегодня суббота, а это значит то, что Данила вновь сам облажался и забыл убрать звонок будильника. Всего половина девятого, но с кухни уже слышен лёгкий запах чего-то очень вкусного и съедобного. Погода за окном не очень-то и радует, поэтому полностью проснуться не поможет даже холодный душ. Но попытка не пытка, поэтому минуту спустя Даня медленно зашагал в сторону ванной комнаты, даже не потрудившись одеться. К его счастью, сегодня утро не началось с недоразумения в трусах, поэтому можно было ничего не прятать. Совершенно незаметно проскользнув в ванную, рыжеволосый сразу же открыл кран с холодной водой. — Солнышко, ты проснулся? — это прозвище уже вошло в привычку и оно даже не бесило парня. — Да, мам, — даже не оборачиваясь назад, чтобы хотя бы пробежаться глазами по внешнему виду матери, как-то недовольно пробубнил он ей в ответ. — Почему это ты такой угрюмый? — подойдя со спины, приобнимая сына, тихо проговорила Елизавета. — Не с той ноги встал просто, — сейчас же на его лице красовалась лучезарная улыбка, что заражала окружающих. Странно она как-то на него действует. Хотя, возможно, во всём причастный эти объятья, но что-то в этот раз они не были похожи на обычные. Небольшие ладони Лизы поглаживали голый торс, отчего парень лишь блаженно закрыл глаза, а русоволосая закусывала губу. — Какой ты у меня большой вырос, весь в веснушках, — разглядывая тело сына, примечала она. —красавец. — Странно ты как-то себя ведёшь, — подозрительно выдал он, а после в нос ударил жуткий запах гари, что явно доносился с кухни, видимо, вытяжка уже не справляется со своей работой. — Ма, там горит чё-то. Забавно матеря себя, Кашина старшая помчалась на кухню, чтобы спасти или уже выкинуть готовившееся блюдо.***
Резко схватив девушку за пышные бёдра, парень приподнял её и усадил на стиральную машинку, что похоже именно для этого и пустовала. — Дань, что ты делаешь?! — хмурясь, воскликнула Елизавета, пытаясь замотаться в полотенце ещё сильнее. Но тот не собирался давать внятных объяснений, ведь они были сейчас как никогда лишними. По крайней мере, по его мнению. Сейчас его руки лежали на талии русоволосой, что является ненормальным поведением сына по отношению к матери, но его это видимо совсем не гложет. А Елизавете вроде бы с одной стороны нравится эта абсурдная ситуация, а с другой стороны она её немного возмущает. Странные отношения матери и сына, не правда ли? Сынок, которому каждую ночь снятся влажные сны, в главных ролях которых его родная мамуля. И мать, которая, можно сказать, является провокатором вставшего младшего дружка Дани. И что это за влечение друг к другу такое? Вернёмся буквально минуты на три назад. Лиза, ничего не ожидая закончила принимать душ, поэтому сейчас она стояла замотанная в махровое полотенце, приятного персиково цвета и пыталась расчесать запутанные мокрые волосы. И как же вовремя Даня порезался, именно по этой причине он ворвался в ванную комнату, чтобы взять аптечку. Но увидев свою мать в таком виде, сразу же позабыл о пальце, что истекал кровью. И вот он, наконец, делает первое прикосновение своих губ с губами девушки, которая даже и не собиралась сопротивляться. На них ещё чувствуется горький привкус кофе, который она пила во время завтрака, но он ничуть не портит поцелуй. Бесцеремонно рыжеволосый сразу же уцепился своими острыми клыками за нижнюю губу Елизаветы, пока она пыталась отпихнуть Данила, но делала она это, не прикладывая особых усилий. Видимо демон на левом плече соблазнял её больше, нежели ангел на правом, что не предлагал ничего выгодного и толкового. И вот уже она коготками приятно царапает за ушком, полностью вливаясь в поцелуй, который всё ещё не прекращался. Она перебирается чуть выше и начинает накручивать лохма рыжих волос на указательный палец. Правой ногой она притягивала Данила ближе к себе так, что они были плотно прижаты друг к другу, что не менее возбуждало обоих. А руки парня как будто не могли определится, где им лучше находится. Они были уже и на талии, и на бёдрах, и на ягодицах. Но они всё ещё быстро скользили с одного места на другое. Полотенце, что держалось на небольшой груди девушки, уже давно начало медленно соскальзывать ещё с горячего после душа тела, медленно падая за стиральную машину. Обстановка напряжённая, не так ли? Пора переместиться в более удобное место для этих недетских игр. Стягивая русоволосую за бедра с машинки, Кашин младший немного подкидывает её, чтобы по пути в спальную было удобно нести это довольно-таки лёгкое тело. А Елизавета тихонько пищит от неожиданности в резких действиях, но после крепко обвивает руками широкие плечи сына, прижимаясь к его чёрной футболке оголённой грудью, на которой ещё остались хрустальные капельки воды. Пользуясь моментом, она осторожно, боясь, покусывала, а после как бы зализывала выступающие венки на шее парня, заставляя его глубоко дышать. Остатки крови, что шла из пальца уже давно остались на полотенце персикового цвета, что будет сложно отстирать, а давние мечты и фантазии стали потихоньку всплывать в реальности. Первой остановкой оказался стол в кухне. Туда пришлось заглянуть за новой пачкой контрацептивов. Усадив русую на холодную деревянную поверхность, парень сразу же припал к бледной шее, на которой были видны синие венки. Он резко оставлял поцелуи, не переходящие в засосы, но это только пока. Небольшому терпению Лизы пришёл крах и чёрная футболка с торса юноши летит в сторону посудомоечной машины, совсем бесшумно касаясь паркета и её взору предстал твёрдый, даже каменный пресс, по которому она заворожённо водила пальчиками. Тем временем, следы от укусов плавно покрывали женское тело в области ключиц, отчего Кашина старшая закусывая губу недовольно шипя, как дикая кошка. Оставив на губах девушки быстрый поцелуй, парень оставил её сидеть на столе и покорно ждать его, пока он отвлёкся на поиск заветной пачки. И как только рыжий нашёл её, он обворожительно улыбаясь, повернулся на Елизавету и показав чёрно-фиолетовую пачку презервативов, положил её в карман, а сам в два шага вернулся к столу и вновь захватил женское тело под свою власть. Теперь, наконец, можно было смело направиться в спальню. По пути русая томно вздыхала парню прямо на ухо, отчего он что и делал, так это предвкушающе сглатывал слюну. — Прошу, быстрее, — она всё ещё продолжала соблазнять его, думая, что предыдущих действий парню не хватило, но она глубоко заблуждалась. Ему хватило ещё того самого первого ответа на его поцелуй, который он властно стал углублять находясь в ванной. С ноги открывая дверь из тёмного дерева со стеклянными вставками, рыжеволосый создал в комнате громкий звук дверной ручки ударившейся об стену и негромкий сотреск стекла. — Осторожнее, — распахивая от шума изумрудные глазки, воскликнула девушка. И вот Елизавета, наконец, чувствует своими лопатками шёлковое постельное бельё пурпурного цвета, что приятно пахло её любимыми духами в перемешку с гелем для душа, которым она пользуется, а на шее она вновь стала ощущать тёплые губы сына. Он как будто назло ей медлил, перебираясь с одного маленького участка шеи на другой, несильно покусывая. Он ещё даже не оставил ни единого засоса на хрупкой шее, но считал, что пока ему некуда спешить, ведь нужно насладиться моментом полностью, а то такого может больше не повторится. Но его отвлекла девушка, которая властно подняла его лицо на уровень со своим так, чтобы ей было просто наклониться к шее Данила. Если он был нежен и медленен, то она действовала более напористо и резво. Оставляя небольшие отметины красного цвета, она чувствовала солоноватый привкус пота, но это, как не странно, не отталкивало её, а наоборот, ей хотелось больше и больше чувствовать этот привкус на кончике своего, как уже выяснилось во время поцелуев, резвого язычка. Ей были слышны негромкие постанывания со стороны юноши, ведь находясь вдвоём в одной комнате, можно было даже расслышать биение сердец, что было несложной задачей, а бились они, на секундочку, в бешенном ритме. — Я хочу, чтобы ты спустилась ниже, — слышался отчётливый хриплый голос, где-то чуть выше головы и он явно в данный момент управлял туманным разумом русоволосой, заставляя спускать свои поцелуи на ключицы и крепкие плечи полностью покрытые веснушками. Всё вновь перевернулось с ног на голову, ведь теперь владела ситуацией Лиза, не без команд рыжеволосого парня, что сейчас чуть ли не таял, как плавленый сыр, под девушкой, которая уже находилась сверху. Шершавые ладони Данила ни на секунду не прекращали находится на теле пассии, сильно сжимая ягодицы, оставляя следы, что сначала белели, а после наливались пунцовой краской, словно щёки обоих от жары в этой комнате и наслаждения телами друг друга. Оставив огромное фиолетовое пятно на правой ключице Кашина младшего, русая продолжила медленно, но верно направляется всё ниже и ниже, по пути оставляя влажные следы от своих пухлых губ. Всё происходящее сейчас было похоже на один из многих снов юноши и этот был слишком затянут, но почувствовав небольшую ладонь на своём члене, что начала медленно то опускаться до самого основания, то подниматься, до него дошла вся суть происходящего. Не сон, а кисло-сладкая реальность. И не такая кислая, что аж сводит скулы. А такая, что хочется вкусить всё больше и больше. Бордовые, как вино губы, наконец, спустились к массивной груди и стали засасывать небольшой сосок. И в голове как будто что-то щёлкнуло, да так, что звук был похож на ломание костей и теперь уже все эти действия выполнял рыжеволосый. Только вот он был более груб, оставляя засосы вместе со смазанными поцелуями. Они словно соревновались за какой-то приз. Но их призом и есть доставленное друг другу удовольствия. Связь матери и сына были стёрты из памяти до самого корня. Сейчас они видели друг в друге только половых партнёров и их ничего не смущало. Язык Данила обводил горошину соска девушки, иногда переходя на контур ареола. Тем временем Елизавета сладко постанывала, сжимая плечи парня. Именно эти стоны и являлись тем самым «сладким» в этой реальности для рыжего. — А можно погромче? — отрываясь от ласк, с какой-то наглостью пролепетал Даня, татуированной кистью играясь со вторым соском. — Просто тут не очень слышно. — А ты постарайся выбить из меня стоны погромче, — о боже, это что, вызов? Если так, то Кашин его принимает, добавляя в свой невидимый список заданий этот пункт. Оставляя последний поцелуй рядом с ареолой, парень ехидно улыбаясь отпрянул от тела пассии, приспуская домашними штаны с боксерами. — Приступим к чему-то более интересному? — он достал один презерватив из пачки, оставляя в ней всего два. Получая в ответ лишь игривый огонёк похоти и предвкушения в глазах русоволосой, он раскусывает шуршащую упаковку, а после одним быстрым движением растягивает латекс на пульсирующем от возбуждения органе. Ухватившись за пышные бёдра матери, рыжеволосый притянул её к себе, а после резко вошёл, от чего с её уст сорвался громкий вскрик. На лбу и носу выступили небольшие бусинки пота, а низ живота стянуло неприятными спазмами. Девушка сразу же сжала свои ладони, держась за железное изголовье кровати. Начиная двигаться, Данила наклонился ближе к женскому уху, тяжело дыша, оставляя невесомый поцелуй. Не спеша парень стал наращивать темп, что ни капли не приносило дискомфорта Елизавете, которая уже успела привыкнуть к нему внутри себя, стонала так громко, что уже забыв про тот вызов. Она поддавалась бёдрами вперёд, желая почувствовать его как можно глубже, но глубже уже некуда. Рука властно сжимала одну грудь, иногда потирая сосок меж среднего и указательного пальца, что добавляло удовольствия, пока острые коготки, сравнимые только с когтями дикой кошки, больно царапали мускулистую спину. Он снова набрасывается на растерзанные губы партнёрши, кусая их и тихонько оттягивая, а она изнемогающе стонет, уже куда громче, чем раньше, и это нравилось парню до безумия. Ещё ему нравилось наблюдать эти полуприкрытые от наслаждения веки и слегка приоткрытый ротик, она явно близка к пику. Значение слова «время» ушло от разумов пары. Её тело до жути горячо от сильных сжатий огромных мужских ладоней, а его спина горит и, кажется, что из каких-то царапин небольшими бусинами катится кровь. Этот последний поцелуй, комбинирует с последним грубым и резким толчком и Данила кончает вместе с Лизой, без сил падая рядом, устало прикрывая глаза. Завязанный на узел презерватив летит куда-то на пол, а прокуренные лёгкие рыжего пытаются хоть немного прийти в себя. Но не успевает парень открыть глаз, как чувствует руку на своей груди, что возбуждающе поглаживает. — Если готов вновь повторить, то я в душе, — тихо шепчет хрипящий от стонов, голосок. А после получив поцелуй где-то чуть выше скулы, Данила открыл глаза, смотря на то, как предмет его обожания медленно, покачивая пышными бёдрами, удаляется из комнаты. — То есть, тебя нихуя не смущает то, что я — твой сын, а ты — моя мать? — но в ответ лишь звенящая тишина.