Вечеринка Уродливых Свитеров

— Джебом, я готов дать тебе миллиард вон, чтобы ты заткнулся. Уже 20 минут Джинён спорит со своим лучшим другом по телефону о том, пойдёт ли Пак на вечеринку, которую устраивает сосед Джебома. Джинён знает Марка почти так же хорошо, как знает Има, те двое живут вместе с того момента, как закончили колледж, но о друзьях самого Марка он знает ровным счётом ничего. Пак знакомился с парой человек на вечеринках, которые он всё же посещал во время учёбы, но сейчас уже идёт четвёртый год, как он не появлялся на большинстве из них. Джебом почти в такой же ситуации, так как большую часть времени он обычно проводит с Джинёном. На самом деле, Джебом более общительный… Как типичный плейбой, он, кажется, может найти людей, чтобы пообщаться, где бы не находился, даже если они изображают тошноту после разговора с ним. И по какой-то причине, каждый раз, когда Марк устраивает вечеринку у них дома, Им умоляет Джинёна быть там. — У тебя нет миллиарда вон. Джинён оскорблёно вздохнул. Он сидел, ссутулившись и подперев щёку одной рукой, за барной стойкой на кухне, и ждал, пока закипит вода на плите. — С чего ты взял? На другом конце провода Джебом рассмеялся, и этот звук послал волны успокоительного удовольствия, несмотря на раздражение, которое пронизывало Джинёна. Он дружил с Джебомом сколько себя помнит, с самых пелёнок. Большинство знакомых думает, что он глуповат, так как у него очень прямой характер, но Джинён-то знает, что тот невероятно умён, но не показывает этого, чтобы нравиться людям. Это не всегда работает, так как он иногда перегибает палку и переигрывает, но ещё одна хорошая черта Джебома, что он не из тех, кто зацикливается на одних вещах слишком долго. В нём быстро вспыхивает злость, но также он обычно оказывается тем, кто остывает первым, чему Джинён завидует. Ему самому не хочется всё время находиться в состоянии лёгкого беспричинного раздражения. — Потому что, — начал Джебом, и Джинён услышал, как хлопнула дверь, что означало появление Марка в комнате, — если бы ты имел столько денег, то не позволил бы мне жить в этих трущёбах. Джинён закатил глаза: — Ты не живёшь в трущобах. Он услышал, как на заднем плане Марк кинул что-то в голову Джебома, отчего тот выронил телефон из рук. Джинён рассмеялся, когда услышал отдалённые крики протеста, потому что Марк начал в шутку бить его. Минуту спустя Джебом снова заговорил в трубку, и Джинён почти смог увидеть его лицо с надутыми губами: — Может и не живу, но мой сосед пытается прикончить меня. Марк закричал на фоне: — Если бы я пытался убить тебя, ты был бы уже мёртв. — Слышишь? Понимаешь, с чем мне приходится иметь дело? Ты должен придти, Джинён-и. — Возможно. Джебом фыркнул: — Что я должен сделать, чтобы убедить тебя? — Скажи мне, что я не должен приходить. — Просто сделай это для меня, твоего лучшего друга. Твоей второй половинки. Твоего единственного и неповторимого. Твоей родственной ду… — Хорошо, я понял! — Джинён тяжело вздохнул, но он не мог долго злиться, когда Джебом демонстрировал ему свои редкие всплески энергии, и услышал радостный возглас в телефоне. — Эй, я только сказал, что понял, я не говорил, что приду. Даже голос Джебома звучал насмешно, и Джинён решил, что обязательно вмажет ему, когда придёт на вечеринку: — Тебе и не нужно озвучивать это, я знал, что ты собираешься придти всё это время, ты просто обожаешь, когда я умоляю тебя. — Я сейчас положу трубку. — Хорошая попытка, Джинён-и, — сказал Джебом, и из динамика послышались гудки. Уронив голову на столешницу, Джинён закрыл глаза, чтобы морально подготовить себя к вечеринке, которая состоится послезавтра. В каком-то смысле это будет катастрофой, потому что большинство вечеринок Марка каким-то образом заканчивались катастрофой. Эти гулянки настолько плохи, что им дают имена после, например: Парень в огуречном рассоле, когда кто-то решил засунуть свою ногу в полную банку с рассолом; Лоботомия шваброй, когда один из друзей Марка ударил себя шваброй в глаз, и им пришлось немедленно ехать в больницу, когда швабра раскололась; и самая знаменитая — Возвращение Джедая. Много чего произошло на ней, но самое печально известное событие — какой-то неизвестный парниша, оказавшийся внутри, полностью одетый в костюм джедая, пытался убедить всех пьяных, что «Сила реальна». До сих пор никто не знал, кто был этот парень, откуда он пришёл, куда делся или как он попал к ним в дом. До того, как Джинён успел положить себе приготовленный ужин, его телефон снова зазвонил. Когда он принял вызов, Джебом уже говорил: — Нет, я знаю, сейчас спрошу… Алло? Джинён-и? — Разве ты недостаточно мучил меня сегодня? — Нет, — ответил резко Джебом. Это звучало честнее, чем всё, что он говорил до этого в своей жизни. Джинён закатил глаза: — Что ещё? — Помнишь твой зелёный свитер со странным красным узором и жёлтыми накладками на плечах? — Что с ним? — Я забыл тебе сказать, что будет вечеринка уродливых рождественских свитеров, так что приходи в нём. Джинён сразу же насупился. Этот свитер не только самое дорогое, что он покупал себе из одежды (магазины Барберри не из дешёвых, но он получил надбавку на работе прошлой зимой и заслужил купить себе крутой свитер, чёрт возьми), но он даже не уродливый. — Как ты смеешь, он даже не предполагался как уродливый свитер. Удивление в голове Джебома было неподдельным: — Разве нет? — Я ненавижу тебя, ты же знаешь это? — Конечно, ненавидишь, — ответил Джебом, — не забудь про свитер. И отключился снова. Если Марк не убьёт Джебома, то Джинёну придётся найти другие способы.

~*~*~

Джинёну захотелось уйти как только он пришёл. Вечеринки никогда не были его стихией, даже в старшей школе. Ему всегда нравилось учиться чуть больше, чем его сверстникам, хотя Джебом каким-то образом держал оценки на отметке «отлично», где-то веселясь каждые выходные, пока учился в школе, а потом и в колледже. Но Джинён всегда восхищался им, его силой, с которой всем приходилось считаться. Сам Джинён всегда был стеснительный и замкнутый, не готовый к новым знакомствам, только если не внезапный прилив уверенности или если ему надоело видеть скучное лицо Джебома всё время. У него есть другие друзья, но он никогда не был фанатом общения с кем-то кроме Марка и Джебома. Не то чтобы ему не нравились другие люди, нравились, но… ощущения были не те. Как и заказывал Джебом, он появился там в свитере, хотя он всё ещё немного оскорблён, что старший мог подумать, что он уродливый. Кто-то всучил ему в руку стакан ещё до того, как он закрыл дверь в квартиру, и он тут же выпил его. Напиток оказался очень крепким, на вкус как ужасная ягодная водка и немного спрайта, но Джинён надеялся: чем крепче алкоголь, тем быстрее пролетит ночь. Выпив ещё один стакан, он проложил себе путь через небольшие группки людей в гостиной и остановился у стены, где всегда стоит на этих вечеринках, глазами ища Джебома. Марк уже несколько раз отпускал шуточки о том, что Джинён приходит к ним на гулянки, чтобы побыть предметом декора, чем зарабатывал шлепки по руке. Но Джинёну тяжело было не согласиться: возможно причина того, что у него так мало друзей в том, что он ни к кому не приближается. Десять минут и один коктейль спустя он всё ещё нигде не увидел Джебома, поэтому решил найти себе другую компанию. Из-за крепости напитка он уже чувствовал жар на своём лице, но, выпив ещё немного того, что Джебом любит называть «жидкая отвага», он начал сканировать комнату на наличие кого-то такого же одинокого или выглядящего так, будто он не скажет Джинёну, что он сумасшедший, когда он признается, что любит хамелеонов. Его взгляд наконец упал на высокого, худощавого парня с рыжеватыми волосами, одетого в просто ужасную рубашку, включая светлый свитер сверху и подтяжки, которые свободно болтались на бёдрах. Он разговаривал с парой человек, в одном из которых Джинён узнал друга Марка — Ёндже. Это заставило его чувствовать себя увереннее, и он шагнул в их маленький кружок с застенчивой улыбкой. — Привет всем, — поздоровался он и легонько помахал рукой, — привет, Ёндже. Ёндже выглядел радостным: — Привет, Джинён! Давно не виделись, Джебом сказал, что не знает, появишься ли ты. Рад видеть тебя. Джинён немного расслабился, когда Джёбом быстро всплыл в разговоре, это хотя бы безопасная для него тема: — Просто драматизирует, он знал, что я приду. Внезапно знакомая рука перекинулась через его плечи, вес начал толкать его немного вперёд, пока он не встал на цыпочки, чтобы они вдвоём не упали на людей вокруг них. В руке, которая покоилась у его ключиц, был полный стакан с алкоголем, и ей размахивали слишком близко к его дорогущему свитеру, чтобы чувствовать себя в безопасности. Джинён тихонько забрал ношу из рук Джебома, молясь, чтобы он не заметил. Не обращая ни на что вокруг внимания, Джебом громко сказал в его ухо: — Ложь. Ты не говорил вслух, что собираешь придти, откуда мне знать? Закатив глаза и легонько погладив свисающую руку, Джинён выпрямился вместе с Джебомом, который навалился на него: — Ты знал, что я приду, а сейчас просто пытаешься вызвать жалость. Джебом надулся, чем заставил всех смеяться: — Сработало? Ёндже покачал головой: — Ни капли. Театрально вздохнув, Джебом удалился от них и направился к другому кругу. Джинён почувствовал отвратительный укол ревности из-за того, как легко Джебом может говорить с людьми, даже с теми, кого не знает и встречает впервые. Джинён развернулся обратно, когда почувствовал, что парень с подтяжками тыкнул его в руку. Позже он узнает, что это был Бэмбэм, один их хороших друзей Марка с того времени, когда он учился в Таиланде. — Джебом и Марк не говорили нам, что у тебя есть парень. В шоке, Джинён выплюнул напиток, который тихо свистнул из рук Джебома, его глаза расширились, а рот приоткрылся: — Что? Он был настолько сбит с толку, что даже не осознал факт, что Бэмбэм уже знает, кто он. Бэмбэм мотнул головой, призывая Джинёна повернуться и посмотреть в том направлении: — Ты и этот парень в одинаковых свитерах. Это мило! Если бы у меня была девушка, я бы тоже хотел, чтобы мы надевали парные вещи. Джинён медленно повернулся, сканируя лица в маленькой гостиной, чтобы увидеть кого-то знакомого. Он не увидел, но… Там. У раздвижной стеклянной двери балкона стоял парень, не старше самого Джинёна, весь излучающий тепло и жизнерадостность, которая почти пугала. Его светящиеся глаза можно было увидеть с другого конца квартиры. Прищурившись, Джинён отошёл от шока из-за почти белых волос незнакомца и начал изучать его свитер, который, конечно же, был точно таким же, как тот, что на Джинёне сейчас, вплоть до жёлтых накладок на плечах. На лице парня была широкая улыбка, которая, казалось, сейчас расколет его лицо пополам, если он не прекратит так улыбаться. Бэмбэм ткнул его сзади локтём, и Джинён наконец отвернулся, когда парень в его свитере, стоящий на том конце комнаты, разразился смехом, его радостное лицо было почти ослепительно красивым. — Этот парень? — спросил Джинён, плечом указывая на объект их разговора. — Я его даже не знаю. — Но он милый, правда? Да. — Не знаю, я не успел разглядеть его. Ёндже подошёл ближе и встал на носочки, чтобы увидеть, о ком они говорят. Его глаза засветились, когда он нашёл его: — О! Это Джексон, я знаком с ним! Он будет в восторге, что у вас одинаковые свитера. Сейчас позову его… Джинён начал возражать: — Всё в порядке, ты не должен делать это… Он услышал, как блондин снова засмеялся, и Джинён ненавидит тот факт, что этот смех заставил его сердце биться сильнее. Парень, Джексон, невероятно красив, но Джинён не был готов флиртовать с кем-то сейчас. Ёндже отмахнулся от него: — Не волнуйся, Джексону это понравится… — Нет, правда, всё в порядке, не нужно звать его, он меня не знает, — Джинён уже начал немного потеть. Тогда Ёндже просто прикрыл рукой его рот и завопил на всю гостиную, перекрикивая негромкое общение остальных в ней и мягкую мелодию рождественского джаза: — ДЖЕКСОН! Джинён в отчаянии прикрыл глаза. О Боже. — Джексон! — снова воскликнул Ёндже, и когда Джинён открыл глаза, он увидел, что младший показывает на него. Его тут же окатило волной паники, и он попытался опустить руку Ёндже. — Смотри, у Джинёна такой же свитер, как у тебя! Боже мой. Почему. Почему я? Почемупочемупочемупочему… Он безмолвно молил дьявола, чтобы тот сделал в полу дырку, и его затянуло в пучины ада, лишь бы ничего не пришлось отвечать. И тогда, как в мультике, Джексон выпрыгнул перед ним. Его блестящие тёмные глаза моментально нашли Джинёна, и, когда он заметил его свитер, будто солнце взорвалось. Его лицо пронизывала широкая улыбка, одна рука неосознанно поправила светлые волосы. — Ого, у тебя такой же свитер! Ничего себе! Джинён чувствовал, как умирал внутри. Он закончил колледж 3 года назад, но как только кто-то симпатичный появляется перед ним и начинает разговор, единственное, что он может вспомнить это: «Я работаю бухгалтером» и «Мне нравятся хамелеоны». Обе фразы вылетают тогда, когда его об этом никто не спрашивал. До того, как он смог попытаться ответить, Джексон улыбнулся ему немного спокойнее: — Где ты купил его? Отлично, я могу ответить на этот вопрос, мне его задавали уже миллион раз. — Я взял его в Барберри. В прошлом году мне дали премию на работе, так что я решил порадовать себя, пошёл в магазин и… — он перевёл взгляд со своей руки, в которой мял свитер и увидел, что Джексон смотрит на него, как на спящего щеночка. Лицо Джинёна вспыхнуло, он неловко кашлянул в руку. — Ах, прости, слишком много лишней информации. — Я не против, — ответил Джексон и улыбнулся шире, и сердце Джинёна сжалось. Эта улыбка такая искренняя, такая тёплая. Он понял, что алкоголь делает своё дело, когда захотел завернуться в улыбку Джексона, как в одеяло. — Как тебя зовут? — Джинён, — представился Пак и неуклюже протянул руку. Джексон сжал её в своей, которая была чуть больше. Его кожа была нежнее и мягче, чем у любой девушки, которую он когда-либо касался. Часть Джинёна захотела умереть, когда он осознал это. — А ты, должно быть, Джексон. — Единственный и неповторимый, — ухмыльнулся Джексон и встал в какую-то нелепую позу, что заставила Джинёна захохотать. Гордый вид на лице блондина, когда это произошло, был красив. В его корейском был лёгкий акцент, и Джинён решил спросить, откуда он. — На самом деле я из Гонконга. — был ответ Джексона, и Джинён был очарован. Не то чтобы он никогда лично не встречал китайцев в своей жизни, но он точно никогда не встречал Джексона. Они только познакомились, а он уже хочет слушать, как тот болтает обо всём на свете. — Я участвовал в Олимпиаде по фехтованию. — Это потрясающе! — воскликнул Джинён и внезапно с горечью пожелал, чтобы он мог рассказать что-нибудь поинтереснее, чем: «Я живу один, и мне нравятся ящерицы, которые умеют менять цвет». — Прости, если забегаю вперёд, но ты невероятно привлекательный парень. Ты слышал, что люди принимают нас за парочку из-за этих свитеров? Разве это не удивительно?! — смех, который зазвучал следом был высоким и громким. Если заставить Джинёна закрыть глаза и попросить найти курицу в комнате, где есть смеющийся Джексон, есть вероятность, что у него не получится найти между ними разницу. Комплимент заставил его покраснеть от шеи до кончиков ушей, он пытался избежать возможности комментировать его. Он также не знал, правильное ли слово «удивительно» для этой ситуации, но это точно было что-то с чем-то. Джексон продолжал смотреть на него, его тёмные глаза смягчились, и Джинён захотел поцеловать его. Эта мысль напугала его… Он едва ли что-то знает о Джексоне, кроме того, что он из Китая, участвовал в Олимпиаде, по всей видимости закупается в Барберри, выглядит очаровательно, когда смеётся, и смотрит на Джинёна, как будто тот щеночек, что только пытается начать ходить и поэтому врезается во всё на своём пути. Но Джинён всё ещё хочет поцеловать его. Очень. Он пытается этого не замечать: — Да, это… прикольно. Джебом подумал, что этот свитер предполагался как уродливый рождественский свитер. Джексон закатил глаза и улыбнулся уголком рта, розовые губы выглядели даже мягче, чем его руки. Джинён отвёл взгляд на его шею и понял, что это плохая идея, когда проследил за движением адамово яблока, когда тот сглотнул. — Джебом носил одну и ту же голубую куртку, которая застёгивалась на уровне его бровей, с первого курса, так что я не думаю, что с его чувством стиля нужно считаться. Джинён рассмеялся: — Осторожно, — предупредил он, и его рот двигался быстрее, чем мозги, когда он произнёс, — если ты продолжишь подшучивать над Джебомом, я могу влюбиться в тебя. Как только эти слова вылетели из его рта, и он осознал сказанное, ему захотелось умереть. Далее последовала длинная пауза, глаза Джексона на его шокированном лице размером напоминали тарелки. Как если бы ему уже не было достаточно неловко, Джинёну пришлось сказать что-то ещё нелепое. Джексон продолжил пялиться на него, и пялиться, и пялиться до тех пор, пока Джинён не почувствовал, что сейчас закричит. Джинён выдал ужасно неловкий смешок, но не успел он попросить прощения, как Джексон, извиняясь и говоря: «Я сейчас вернусь», исчезает в толпе людей. Со вздохом, Джинён ощутимо поник. Он запоздало осознал, что все остальные оставили их двоих наедине в маленькой обеденной зоне кухни и разбрелись кто куда. Он был так увлечён разговором с китайцем, что даже не заметил отсутствия других, от этого он почувствовал себя ещё хуже. Он мог только представить, насколько у него красное лицо, учитывая, как сильно горели его щёки, и закрыл глаза, сникнув. Они разговаривали не так уж долго, но Джинён уже успел подумать, что всё идёт отлично, и что он может выйти из квартиры с номером Джексона в телефоне. Но, конечно же, он перенервничал, сказал что-то смехотворное и спугнул самого красивого парня, которого он когда-либо видел своими глазами, которому было интересно говорить с ним, одиноким работником банка и нелепым любителем ящериц. Вздохнув снова, Джинён сделал небольшой глоток из своего стакана и немного прислонился плечом к стене, стараясь снова поймать настроение и вернуться на вечеринку. Теперь она будет ещё более неловкой, после того, как он сказал кое-что смущающее, к тому же они до сих пор одеты в одинаковые свитера, и кто-нибудь скорее всего скажет им… Что-то настойчиво защекотало его лоб, он открыл глаза, напугавшись. Джексон снова стоял перед ним, со слабым румянцем на щеках, что не был там до этого, и немного смущённым. Сердце Джинёна вырывалось из груди, дико колотясь по рёбрами, оно билось так сильно, что он подумал, что может упасть в обморок. Джексон выглядел удивительно очаровательно с убранными в карманы руками, голова вздёрнута вверх, светлые волосы аккуратно лежат на его лбу, который прикрыт головной повязкой. Что-то снова пощекотало лоб Джинёна, и он потянулся рукой, чтобы смахнуть это, когда почувствовал искусственную листву под пальцами. Ничего не понимая, он поднял голову и увидел маленький пучок свисающей омелы над своей головой, который слегка подпрыгивал в воздухе, снова задевая его лоб. Он прошёлся взглядом по длине нитки, и наткнулся на вишнёво-красный ремешок головной повязки Джексона. Джексон надел повязку. У которой есть нитка. У которой на конце омела. Джексон надел омелу. На свою голову? — Чт… — Джинён, — сказал Джексон, его голос был немного ниже, чем во время их разговора, и этот звук, как сладкий мёд в ушах, заставил его тяжело сглотнуть. — Ты знаешь, что говорят об омеле, правда? Он кивнул, не в силах ответить, и Джексон шагнул ближе, пока между их лицами не осталось несколько сантиметров. Дыхание Джексона оседало на губах Джинёна, оно немного пахло алкоголем вперемешку с чем-то сладким, как вишня. Джинён почувствовал, как мурашки расходятся по его телу. Тяжело сглотнув, он прочистил горло: — Да. — Тогда… — и Джексон покраснел немного сильнее, что заставило Джинёна захотеть потискать его, как маленькую зверушку. — Тогда можно я тебя поцелую? В этот раз Джинён ответил немедля: — Да. И несмотря на то, что это вышло приглушённо и немного задушенно, никто ничего не сказал. Джексон решительно подался вперёд. Сначала он мягко соединил их губы вместе, пробуя, а затем, не встретив сопротивления, он прижался немного крепче. Джинён закрыл глаза, как только Джексон поцеловал его, он прислонился своей мягкой рукой к щеке Джинёна. Пак был поражён тем, что губы Джексона были такими же нежными, как его руки, если не нежнее, и как идеально подходили его губам, когда Джексон углубил поцелуй. Рот Джинёна приоткрылся, когда Джексон лизнул его, и тепло языка в его рту послало горячие волны в его живот. Одна из рук смяла в кулаке свитер Джексона и притянула его ближе, пока они идеально не примкнули друг у другу, как два кусочка пазла. Он не знал, смотрел ли кто-то на них, да и не важно это было: он хотел, чтобы Джексон целовал его снова и снова, его рот такой чудесно тёплый и умелый, он знает, как заставить Джинёна поддаваться в поцелуе. Джинён чувствовал себя в безопасности и комфорте как никогда в своей жизни. Джексон немного отодвинулся, уткнулся носом в щёку Джинёна и целомудренно поцеловал его в уголок губ. Затем прошептал в его ухо: — Как насчёт того, что ты дашь мне свой номер и мы уйдём отсюда вместе? С кивком и ещё одним поцелуем под омелой, Джинён подумал о том, позволят ли ему Джебом и Марк назвать эту вечеринку Лучшей вечеринкой века.